Мы беспечно устремляемся к пропасти, заслонив глаза чем попало, чтобы не видеть, куда бежим.
А. Граф
Свободнее себя чувствуешь, когда вновь и вновь приникаешь к различным способам самосовершенствования.
Но в этом пути есть опасность: как бы эти способы не поглотили тебя целиком.
И обретаемая псевдосвобода окажется новой клеткой, из которой нет выхода на свободу истинную.
Мое знакомство с практиками трансперсональной психологии состоялось через харизматичного психотерапевта Олега.
Кто знает, пошла ли я на его тренинги, если бы не провокативная рекламная афиша с заголовком: «Я встретил Христа. И он – это я», увидев которую, я буквально споткнулась.
Захотелось посмотреть на автора столь вызывающего и пугающе смелого лозунга.
И я, не задумываясь, двинулась в бой лечиться к трансперсональному психотерапевту.
Худощавый, невысокого роста Олег внешне был обычным непримечательным человеком. Это если смотреть на него со стороны.
При взгляде в глаза возникало смутное чувство: «где-то я его видел».
И точно: такие горящие странноватые глаза были у князя Мышкина в исполнении актера Юрия Яковлева в фильме «Идиот» (фильм 1958 г.) по одноименному роману Ф. М. Достоевского.
Легкий, свободный, подвижный, с чувством юмора психотерапевт излучал волны уверенности, оптимизма, спокойствия. А также неуловимое чувство чего-то мистического, иррационального, «за гранью».
То, что Олег, как и князь Мышкин, одержимый, в хорошем смысле, человек, становилось ясно, как только он открывал рот и вещал.
А вещал он весьма красноречиво.
О практиках трансперсональной психологии, йоге, Ошо, тибетских монахах, ребефинге, ограничениях сознания, холотропном дыхании, возможности переживания «второго рождения» посредством предлагаемых им практик…
Да, много еще чего рассказывал этот неординарный психотерапевт.
Олег был опытен, компетентен, проработан.
И весьма смел. В применении к клиентам специфических техник.
Из которых самые кардинально меняющие состояние сознания и эмоций – холотропное дыхание и ребефинг – я опробовала на себе.
Надеюсь, возможно, не все в курсе, что это за практики.
Поэтому поясню.
Большинство психотерапевтов, признанных авторитетов, кто изобрел ту или иную психотерапевтическую технику, черпали информацию о ней из уже существующих древних учений, духовных или оккультных практик.
Все самое ценное давно изобретено и открыто человечеством.
Так, например, всем известно использование йогами определенных дыхательных упражнений в процессе медитации для достижения самадхи – состояния остановки сознания, покоя, полного слияния с выбранным объектом.
Многочисленные новые течения, теории, методы оздоровления, в т.ч., человеческой психики, часто имеют в основе все те же опробованные древние упражнения, особенно дыхательные практики.
Знаменитый психолог Станислав Гроф при «изобретении» метода холотропного дыхания.также черпал информацию в йоговских техниках.
В свое время он исследовал терапевтический потенциал психоактивных средств, в частности, ЛСД.
Сейчас это странно звучит, а в середине прошлого века психоделики вовсю использовались медиками и психологами для изучения их действия на тело и психику больных и здоровых людей.
Пока в 1963 году известные Лири и Олперт не были уволены из Гарвардского университета за проведение испытаний над студентами посредством галлюциногенов.
Использование ЛСД в экспериментах было запрещено. А продолжать исследовать измененные состояния сознания человека хотелось.
И Станислав Гроф с женой Кристиной взяли на вооружение метод интенсивного глубокого дыхания, дающий гипервентиляцию легких, что провоцирует мощное измененное состояние сознания.
Свои опыты они сопровождали громкой ритмичной музыкой, оказывавшей эффект усиления поднимающихся из бессознательного эмоций и телесных ощущений.
…Сейчас я задаю себе вопрос: почему я так бездумно пошла на эти тренинги, даже не поинтересовавшись, кто, собственно, учителя, наставники Олега, чей он последователь? Какую систему ценностей исповедует?
Ученые люди очень своеобразные. Они одержимы результатами экспериментов. В погоне за победой мало кто из них сильно беспокоится о сохранности здоровья и психики «подопытных».
Вышеупомянутые Лири и Олперт хорошо это иллюстрируют.
Олег, так же, как и Гроф с последователями, был одержим практиками, вызывающими измененное состояние сознания и так же, как они, особо не интересовался отдаленными последствиями проводимых им с населением экспериментов.
А эксперименты были впечатляющие: целых два часа мы, участники тренинга, глубоко и ритмично дышали под очень громкую музыку и песнопения на неизвестных языках.
Из динамиков раздавались оглушающие этнические песни и трансовая музыка, мы лежали на полу на ковриках, кто-то просто дышал, кто-то стонал или кричал, кто-то в экстазе вскакивал и бродил по помещению и т.д.
Перед началом сеанса участники разбивались на пары, один был «дышащий», другой – напарник, «ситтер», помощник, задачей которого было сопровождение, ограждение от травм, прикосновения по просьбе партнера и т.д. Ситтеры как могли удовлетворяли потребности партнеров по сеансу; утешали плачущих, следили за теми, кто бродил, останавливали, если человек вольно или невольно причинял себе вред.
Олег проводил эксперименты тренинги со своей командой. Эти несколько его учеников принимали участие в занятиях, иногда были ситтерами и помогали, если требовалось по ситуации.
Предполагалось, что в процессе холотропного дыхания из глубин бессознательного поднимается материал – эмоции и образы – которые психике надо переработать и отпустить. Тем самым якобы достигалось исцеление.
И действительно, после многоминутного ритмичного дыхания под оглушающую своеобразную музыку рождалась куча эмоций, в теле масса ощущений, подчас не очень приятных, в голове возникали многочисленные зрительные образы.
Свои я смотрела в виде фильмов – причем, не припомню, чтобы когда-нибудь или где-нибудь я видела подобное.
Поделюсь фрагментом моего опыта.
…Я вижу большую поляну, на которой по кругу сидит племя туземцев или индейцев. В центре поляны расположился молодой человек, совсем еще юноша.
Он одет в белые одежды.
Племя поет ритуальные песни, юноша сосредоточен и нем.
Глядя на него со стороны, я понимаю, что это я. И что происходит обряд инициации. Причем, судя по одеждам, юноша не рядовой член племени, а сын вождя или высокопоставленного лица.
Туземцы поют все громче, раскачиваясь в такт воспроизводимым звукам, юноша начинает медленно вставать… В этот момент я чувствую в теле позыв встать и начинаю реально приподниматься с пола.
Каким-то образом я одновременно была собой и тем юношей в образе. Но что-то не получилось, ожидаемая развязка не произошла. Юноша снова сел на землю. Племя заново затянуло свои песни, все убыстряя их темп и прибавляя громкость.
И вот еще одна попытка: юноша (и я реально вместе с ним) начинает вставать, выпрямляется, поднимает руки к небу и изо всех сил тянется вверх. Племя поет на максимальной скорости и громкости, в этот момент я мысленно соединяюсь с юношей и ощущаю, как через тело сверху вниз проходит поток ощущений. Племя резко обрывает песню.
Все. Развязка. То, что ожидалось, произошло. Инициация состоялась.
Это был один из самых ярких воображаемых эпизодов во время практик в измененном состоянии сознания.
Другие участники делились после сеанса и более вычурными «кинофильмами»: например, одна возрастная дама в процессе сеанса в своем воображении посещала различные планеты во вселенной.
Часть участников тренинга считала, что эти образы – информация о, так называемых, прошлых жизнях человека.
Хотя прямо Олег это не подтверждал, по косвенным высказываниям стало понятно, что это и его мнение тоже. Адепты холотропного дыхания предполагают, а некоторые верят, что с его помощью человек выходит за пределы своего сознания, совершает путешествие в очень далекое прошлое, может заново пережить внутриутробный опыт и выйти в трансперсональные – за границей отдельного человека или индивидуальной души – слои психики.
Каждый верит в то, что хочет.
Добавлю объективной информации о работе мозга.
Тот ритм дыхания, который применяется в практике холотропного дыхания, а именно, длительное и глубокое, дает гипервентиляцию легких. Что, в свою очередь, провоцирует сужение кровеносных сосудов из-за низкой концентрации углекислого газа и ведет к гипоксии (кислородному голоданию).
Т.е., мозг, как и другие органы, начинает задыхаться без кислорода, кора адекватно не работает, тормозится. А подкорка свободно продуцирует, что ей вздумается. Она начинает предъявлять помраченному измененному сознанию и переживания из прошлого, и галлюцинации.
Конечно, до конца неизвестно, какие образы правда, какие ложь. И как вообще работает мозг в таком стрессовом режиме.
Главное другое: это какую же надо иметь крепкую психику, чтобы хотя бы минимально не повредиться умом после подобных экспериментов.
Я могу их сравнить лишь с ударом кувалдой по голове. После которого то ли восстановятся интеллектуальные функции, то ли нет.
Если относиться с большей ответственностью к происходящему на подобных экстремальных тренингах, до занятий необходимо проводить углубленное тестирование участников методами клинической психологии на предмет наличия акцентуаций характера и психопатий.
А также выявлять текущий эмоциональный статус, наличие стресса и его выраженность.
Иначе имеющий психологические отклонения человек, пройдя подобное нешуточное испытание психоделической методикой, окончательно сбрендит повредит свою психику. Что и случилось, по крайней мере, с одним из участников нашего тренинга: если я не ошибаюсь, парень впал в психоз.
В идеале, диагностику состояния надо проводить и после подобных экспериментов. Чтобы вовремя отследить начавшееся критическое отклонение и провести психологическую коррекцию, помочь человеку справиться.
Но фишка особенность метода С. Грофа в отсутствии обязательного анализа и исследования того, что происходило с человеком в процессе холотропного дыхания.
Этот подход противопоставляет себя классическим методам психотерапии. Где ключевую роль отводят контакту между терапевтом и клиентом, в процессе которого человек имеет возможность получить от специалиста информацию, поддержку и коррекционную помощь, если его состояние ухудшилось.
В процессе тренинга после сеанса мы кратко делились в круге своими впечатлениями.
Но углубленной работы с каждым не было. И так как, индивидуально в холотропном дыхании и ребефинге с клиентом не работают, после тренинга с его дуболомными взламывающими психологические защиты практиками человек как будто выброшен в жизнь «без кожи» и оказывается беззащитным перед наплывом мощных неконтролируемых эмоций.
В моем случае это была эйфория.
Гипервентиляция легких при углубленном дыхании во многих случаях именно такой эффект и оказывает, потому что при уменьшении содержания углекислого газа в крови на некоторое время сужаются сосуды мозга.
Человек испытывает мощный прилив сил, ощущает колоссальное удовольствие.
Как те индивидуумы, что играют в опасные игры с асфиксией: практикуют удушье, например, чтобы усилить чувство удовольствие при сексуальном акте.
Понятно, что эти ощущения нездоровые, сродни вызываемых наркотиками.
И расплата за них похожа на наркотическую «ломку», ту, что бывает при отказе от употребления психоактивных веществ.
После прохождения тренинга у Олега эмоциональный маятник моей психики качнулся в сторону сильного плюса, пришло чувство абсолютной уверенности, почти всемогущества, за спиной будто выросли крылья, и было ощущение «море по колено»…
Но счастье длилось недолго.
После нескольких недель, в течение которых я успела совершить кучу опрометчивых поступков, практически, развалить свою жизнь и заработать репутацию недружащего с головой человека, эмоциональный маятник качнулся обратно и наступил такой минус, что бывавшие до того депрессии показались сумерками. А наступившее состояние – конкретной ночью.
Ночью души.
Сейчас я думаю, что проводимые Олегом с сотоварищами практики лишали человека психологических защит, и, в сочетании с эйфорией от психоделических техник, он, в определенном смысле, становился безумцем.
Каждый на свой лад и в своей степени. А Олег, видимо, считал, что так освобождает клиента от ограничивающих условностей и комплексов.
И ни один человек не поможет быстро собрать обратно куски твоей разлетевшейся личностной структуры, которую гуру так изящно помог разобрать.
Прежние способы жизни разрушены, новые не укреплены, защиты сломлены, ты, как выброшенная на берег рыбка хватаешь воздух ртом, лишенная привычной пищи и опоры – воды, что может быть опаснее?
И кому предъявлять претензии?
Себе, что не знала, во что ввязываешься?
Психологу, который дает тебе на подпись договор, что противопоказание для прохождения – только психиатрический диагноз, в тренинге участвуешь добровольно, и ответственность на тебе?
Миру, жизни, где все делают то, что хотят и добиваются своих целей часто за чужой счет, не беря в расчет, чем это заканчивается для окружающих?
Олег, как я сказала, был, возможно, гениальный экспериментатор и гениальный психотерапевт.
Но то, что он делал с доверившимся ему людьми, иногда было «за гранью».
По крайней мере, моего понимания.
Коллективный психоз рождается в отдании своей жизни в руки одного человека, которого ты наделяешь магическими свойствами. Свойствами всемогущего.
Жаль, что, на самом деле, он таков не в реальности, а только в твоих глазах и глазах таких же неофитов.
Помимо стационарных тренингов в помещении, Олег с командой проводил выездные психотерапевтические марафоны, так называемые, лагеря.
Они проходили «в полях Родины», как правило, на турбазах.
Перед поездкой подписывался договор, согласно которому участникам на время проведения марафона запрещалось пить, курить, заниматься сексом, нарушать правила, установленные ведущим. Допускаю, что некоторые ехали в лагерь, чтобы просто бросить курить, например. Были в группе и парочки.
Оплативших марафон участников вывозили автобусом за город, и расселяли по домикам человека по три (женщины отдельно, мужчины отдельно), в этот же день начинались занятия.
Они длились целый день в течение недели.
Во время марафона мы спали всего по три часа в сутки. Организму было непросто жить в таком режиме. Но силы давало чувство подъема, эйфории от занятий.
Один день марафона участники голодали, еще один день был отведен молчанию.
Каждое утро начиналось с, так называемой, динамической медитации, где мы в течение часа выполняли различные физические и психологические упражнения, в числе которых, 15 минут смеялись, 15 минут плакали.
Вспоминается эпизод, когда после многоминутного болезненного стояния в позе наклона назад, я вдруг услышала в спине щелчок и ощутила, что у меня встал на место позвонок.
Тут же пришло чувство энергии и счастья.
Каждую ночь после всех тренингов члены команды Олега собирали участников в группы по несколько человек, где каждый желающий мог что-то спросить, обсудить и проработать. Олег ходил по лагерю, заходил в домики, прислушивался к диалогу, иногда вмешивался.
Запомнилось упражнение: участница озвучила трудность – не может определиться, уходить ли от мужа.
Олег назначил своего помощника исполняющим роль мужа, заставил его то приближаться к женщине, то отдаляться и спросил, что она чувствует в процессе перемещений, как меняется ее состояние?
Участница сказала, что, когда «муж» отдаляется, она чувствует облегчение и радость.
После лагеря эта женщина развелась.
Когда участники стеснялись и не хотели разговаривать в ночной малой группе, Олег жестко настаивал: «Ты заплатил деньги за марафон. Работай!».
Жаль, что при этом игнорировалось неадекватное от усталости, недосыпания и психической нагрузки состояние участника.
Если Олег ориентировался на свое самочувствие или состояние членов его команды, это была ошибка. Нам до их до их натренированности было, ох, как далеко.
Люди, приехавшие в выездной лагерь, были разные по возрасту и характеру. От юных до пенсионеров. От спокойных пофигистов до невротиков.
Поэтому психологические практики оказывали на них разное воздействие.
Конечно, юные и/или невротики «ближе к сердцу» воспринимали, как слова, указания и запреты гуру, так и все происходившее на тренингах. Если некоторые участники, включая меня, нашли в себе силы отказаться от ряда странных тренингов, то более неподготовленные, или пугливые, или неосторожные, или незрелые, или зависимые от чужого мнения и запрета ведущего участники участвовали во всем. Не знаю, что было после с их нежной неустойчивой психикой.
В течение семи дней марафона мы проходили несколько десятков различных практик. Каждый день участвовали в холотропном дыхании или ребефинге.
Психоделическую дыхательную практику ребёфинг можно считать предшественником метода холотропного дыхания. Хотя изначально она предполагала индивидуальный подход и не менее 10-ти сессий, Олег проводил ее с нами в группе.
Отличие ребефинга (автор: Леонард Орр) от холотропного дыхания в цели и процедуре.
Орр считал, что каждый человек при рождении получает родовую травму. Его методика – полное интенсивное связное дыхание (чаще и глубже обычного, без пауз между вдохом и выдохом) плюс полное мышечное и психическое расслабление была призвана помочь заново пережить ощущения и ситуации, которые человек испытал во время своего рождения и исцелить глубинные бессознательные травмы.
Предполагалось, что освобождение от вытесненных и подавленных переживаний даст человеку как бы рождение заново, он почувствует новый приток энергии и активности.
В настоящее время процедуру ребефинга дублирует техника вайвейшн.
Ребефинг, как и холотропное дыхание, также имеет в основе йоговские дыхательные практики и проводился под громкую специальную музыку. В целом, после него у меня осталось ощущение, что это менее жесткая психоделическая практика, чем холотроп.
Кроме одного эпизода.
Однажды Олег разделил нас на две группы.
Дал установку ритмично дышать под громкую психоделическую музыку. Из одной группы простроил некую живую «трубу», имитирующую родовые пути (ставил участников, обнаженных до пояса в длинный ряд на четвереньки – в коленно-локтевую позу). Другие участники с трудом проползали сквозь эту трубу, причем, им намеренно мешали продвигаться, как в реальной жизни при родах. Кто смог выползти из «трубы», считались пережившими второе рождение.
Некоторые не смогли.
Они застревали на полпути и почти теряли сознание.
Тогда Олег с командой делали «кесарево сечение»: разрывали ряд участников, имитирующих родовые пути и вытаскивали теряющего сознание человека.
Я на эйфории бесстрашно участвовала почти во всех практиках, включая «второе рождение», за что и поплатилась: во время движения по «живой трубе» получила мощный удар в грудь, который, впрочем, не охладил мой пыл продолжать марафон.
Но как уже сказала, некоторые тренинги вызвали даже у меня – приверженца самосовершенствования и работы над собой – стойкое нежелание участвовать.
Я и еще пара человек отказались разыгрывать историю изнасилования девушки (даже в кошмаре не могу представить, что именно этим Олег прорабатывал в клиентах, и как согласилась девушка играть роль изнасилованной).
А также мы – «неподчинившиеся» – не стали участниками групповой околосексуальной оргии, где участникам было предложено, раздевшись догола, ползать друг по другу на полу, «отслеживая тактильные и эмоциональные реакции»…
Кстати, иногда внезапно Олег приказывал помощнику обнажиться, видимо, побуждая к этому неофитов.
Если добавить, что тренинги снимались на видеокамеру, то возникает вопрос: как это согласуется с этикой психотерапевта?
За неподчинение из лагеря нас не выгнали, и шабаш марафон продолжался.
Некоторые занятия, по сравнению с трением друг об друга голых людей, были вполне безобидные, почти дедсадовские.
Например, с завязанными глазами неведущей рукой в течение часа под музыку мы рисовали некий знак. Стремясь, таким образом, раскрепостить свой мозг и изменить привычные шаблонные умственные установки.
Или, разбившись на пары, в течение получаса дышали, пристально глядя партнеру в глаза (у некоторых участников это вызвало эрекцию).
В другом тренинге участники позой изображали эмоциональное состояние, а партнер видоизменял это положение тела до нужного ему, согласуясь с ощущением внутреннего комфорта.
Много положительных эмоций вызывали вечерние дискотеки под классическую музыку и, особенно, под детские песни.
Олег давал установку двигаться так, как никогда в жизни не двигались и сам демонстрировал нелепые и вычурные движения в танце.
На одной из дискотек произошел казус.
Одна из участниц – юная девушка лет восемнадцати – разделась догола и танцевала обнаженная.
В какой-то момент дискотеки она подошла к Олегу и что-то начала ему говорить. Тот просто пошел (поплыл) мимо. И тогда участница, видимо, задетая его равнодушием, изо всех сил ударила его по лицу.
Удар был такой силы, что Олега качнуло назад.
К его чести, он только внешне спокойно, правда, чересчур пристально вгляделся в лицо девушки (вот, это проработка!). И отошел от нее.
Участница заплакала и убежала с дискотеки.
А народ продолжат танцевать.
…Пишу и сомневаюсь: это со мной было? Я в этом во всем участвовала? Где же тот добрый друг, что предупредил бы меня, что «туда не ходи: снег башка попадет»?
Видимо, за неимением советчика вовне, такой друг должен был быть у меня внутри. Точнее, я сама могла бы быть себе таким опытным и любящим другом.
Но, в том-то и дело, что с тем моим жизненным и профессиональным опытом и в том возрасте не могла.
Не справилась.
Да, это мой неумный плачевный опыт.
Читайте, господа, и делайте выводы о современной психологии и психотерапии и некоторых ее адептах.
Из понравившихся тренингов запомнился «Город».
Это некое подобие игры «Мафия».
Где каждый тянул два жребия: роль(профессия) в городе и задача, которую надо выполнить (например, найти партнеров по бизнесу). Кроме того, нужно было вычислить двух мафиозо, затесавшихся в ряды горожан.
Затем город просыпался. Участники, с большим или меньшим успехом, играли свои роли, бегали, общались, получали инсайты…
По окончании игры обменивались впечатлениями в круге.
Это было проигрывание некого освобождения от ограничивающих стереотипов поведения и освоение новых, более адаптивных. Особенно, в контакте с другими людьми. Я обнаружила в этой игре свою особую продуктивность, когда не остаюсь собой, а играю кого-то другого. Другие участники также заново открывали себя, свои сильные и слабые стороны и переживали массу эмоций и ощущений.
… Основная критика, которая может вестись против ЭСТа – не то, что он упрощенческий (в этом может быть его достоинство), не то, что он является массовым производством (каждой великой системе мышления требуется популяризатор) – а то, что он по существу противоречивый.
А вторитаризм не воспитает личной независимости , но, напротив, всегда подавляет свободу.
Это обман, заявлять, как по-видимому делает ЭСТ, что личная ответственность как результат может появиться из процедуры авторитаризма. Какой, в конце концов, результат и какова процедура? Желание сбежать от свободы, как научил нас Фромм, глубоко укоренено. Мы пойдем на все, чтобы избежать ответственности и принять авторитет даже в том случае, если необходимо, если это потребует от нас попытаться принять ответственность. Возможно ли, чтобы авторитарная процедура стала товаром? Возможно, это было от приступа боли – мы никогда не узнаем!
И. Ялом, Экзистенциальная психотерапия
Особый и захватывающий, «великий и ужасный» один из наиболее травматичных, на мой взгляд, момент лагерей – проводимый Олегом тренинг «ЭСТ» Вернера Ханса Эрхарда (урожд.: Джон Пол Розенберг).
Никаких слов, эпитетов, фраз и эмоций не хватит для описания, что это за метод и «с чем его едят».
Для большего понимания ЭСТа сошлюсь на Википедию (если кому неинтересно, можно пропустить).
Семинары и тренинг Эрхарда (известен также как ЭСТ-тренинг, от англ . Erhard Seminars Training) – организация, основанная Вернером Эрхардом (урожд. Джек Розенберг) в 1971 году, предлагающая двухнедельный (или 60-часовой) курс “The est Standard Training”. Назначение тренинга заключалось “в трансформации твоей способности проживать жизнь таким образом, чтобы ситуации, которые ты пытаешься изменить или с которыми ты пытаешься смириться, прояснялись прямо в процессе жизни", как говорил Эрхард и его последователи.
Стандартный ЭСТ-тренинг состоял из четырех частей, которые длились две пары выходных. В каждом тренинге, как правило, участвовали около или более 200 человек.
Хотя тренинг и учил брать ответственность за свою жизнь, условия, в которых находились участники, больше были похожи на ограничение индивидуальной свободы.
Все тренинги начинались в девять утра и продолжались до полуночи или до раннего утра следующего дня. Участники соглашались соблюдать правила, согласно которым нельзя было носить часы; общаться, пока не разрешил тренер; задавать вопросы, пока не подали микрофон; есть или ходить в туалет, пока не объявили перерыв. Перерывов могло не быть в течение нескольких часов.
Эрхард призвал участников быть самими собой, а не играть роли, которые были навязаны им, и использовал психологическое давление, чтобы доказать, что его точка зрения верна.
Иногда Эрхард заходил настолько далеко в своих размышлениях, что заявлял, что шесть миллионов евреев были "в ответе" за их собственные смерти во время Холокоста во Второй мировой войне.
По его мнению, одна участница тренинга сама себя засадила в лагерь смерти, где погибли другие члены ее семьи. Хотя с самого начала его фраза вызвала возмущение у этой женщины, в итоге тренер настоял, что она сможет найти настоящую ценность в послании ЭСТа, если примет его точку зрения. Позднее Эрхард подробно описывал, как эта участница достигла окончательного освобождения от концентрационного лагеря. "Она взяла на себя ответственность за своё заточение. Это же так чертовски просто".
Во второй день проходил “процесс опасности”, известный как “травля быка” или “противостояние” в саентологии.
В этом упражнении тренер приглашал группы участников на сцену, они должны были стоять по стойке смирно. Затем группа “противостоящих” подходила нос к носу к тренируемым и смотрела на них в упор
ЭСТ-тренер играл роль “травителя быков”: он выкрикивал оскорбления на стоящих участников на сцене. Это упражнение вызывало приступы плача и истерики. Затем тренер проводил еще одно упражнение: предлагал участникам представить, что они боятся всех, а затем, что все боятся их.
В третий и четвертый день Эрхард читал лекции на темы реальности, характера ума. Тренер сбивал участников с толку различиями между такими понятиями, как “реальный” и “нереальный”. "Истинное просветление", – подводил итоги тренер, – "это узнать, что ты машина".
В заключительный день Эрхард убеждал участников, что они свободны в выборе своих путей.
Заканчивался тренинг упражнением, когда тренер просил поднять руки тех, кто “получил это”. Когда десять рук было поднято, остальные должны были громко аплодировать. Причем, что такое “это”, никто никогда не объяснял. Скорее всего, этот термин был позаимствован из дзен-буддизма.
На тренингах использовались очень нестандартные методы. Эрхард спокойно насмехался над участниками ЭСТ, грубил им и оскорблял. Эту авторитарную систему некоторые критики называли “психологическим фашизмом”.
Поделюсь своим личным опытом участия в ЭСТе в лагере Олега и тем, где, на мой взгляд, участники, в конечном итоге, оказались, доверившись поманившему обещанием внутренней и внешней свободы гуру.
Никогда более – ни до, ни после – не приходилось проходить тренингов, где с таким воодушевлением унижали бы человеческое достоинство и попирали общепринятые нормы этики ( мазохисты, вам сюда).
С обещанной организаторами еще до марафона целью: освободить от сковывающих убеждений, установок и комплексов, раскрепостить, сделать свободными.
ЭСТ в исполнении Олега был более сжат по времени и чуть проще, чем классический тренинг В.Эрхарда.
Хотя, как и указано в цитате из Википедии, поведение участников было жестко регламентировано.
Перед ЭСТом мы подписывали особый договор, в котором на время тренинга запрещалось спрашивать и разговаривать без разрешения, ходить в туалет, покидать тренинг и т.д. – регламент жестко ограничивал свободу участников и предписывал полное подчинение ведущему.
Затем часа два длился монолог Олега.
Основной тезис которого: «Я – Бог. Вы – ж***пы»
Ведущий красноречиво доказывал, витиевато убеждал и настаивал, что только он верховное существо, удачливый победитель. А мы – все остальные – неудачники, лузеры, терпилы, дураки, слабаки и т.д., короче, «задн***цы», с его слов.
Цитата: «Вы здесь и слушаете меня, потому что ваша жизнь в задн***це. Вы только думаете, что что-то знаете и умеете. На самом дела вы – просто ж***пы».
Фактически, это был спектакль одного актера.
Игравшего роль человека с манией величия в последней стадии.
Высокомерием, презрением, грубостью, цинизмом и откровенным матом в сторону участников Олег четко обозначил границы: он – божество, совершенство, мы – подопытные несчастные, нищие ж***пы. Обстановка напоминала тюремный, а не психотерапевтический лагерь.
Конечно, некоторые участники не выдерживали моральных пыток психологического давления и оскорблений, протестовали.
Когда при попытке человека на то или иное высказывание ведущего возразить Олег затыкал ему матом рот, было неприятно слушать и при этом присутствовать.
В ответ на каждый импульс кого-то из участников опротестовать происходящее и доказать, что что-то из себя представляет, следовало грубое оскорбление от Олега.
Например, одной женщине, что позволила себе возмутиться, что она не «ж***па, а человек», ведущий резко сказал: «А ты пи***да с ушами».
Видно было, как у Олега иногда возникали глотательные движения при произнесении матерных слов, что говорило о затруднении с их проговариванием.
Все же гуру был человек интеллигентный, и ипостась высокомерного циника давалась ему с некоторым трудом.
По крайней мере, в начале ЭСТа.
Потом Олег вошел в роль и стал играть ее залихватски.
Иногда роль «опускающего» Олег передоверял помощнику, приказывая, что сказать и сделать.
Понятно, что унижения участников имело определенную цель: вызвать удивление и когнитивный диссонанс, столкновение укоренившихся представлений и о себе с неприятной информацией о собственной неудачливости.
Когда тебе откровенно внушают, что ты ничто и звать тебя никак, чм***, одним словом, и при этом говорящий себя превозносит до небес: «Раз вы пришли ко мне, значит, вы – неудачники, а я – Бог», возникает закономерное возмущение.
Если бы ведущий про себя тоже сказал что-то типа «не все знаю и умею», эмоциональный накал был бы меньше.
Но резкое противопоставление Олега нам, «терпилам», самовосхваление и азарт, с которым он метал в участников нелестные эпитеты, рождало в людях нестерпимое желание немедленно схватиться с ведущим в словесной дуэли и отстоять свою честь.
Человека.
А не бессловестной попираемой узурпатором массы.
Увы – для участников такие дуэли закончились полным провалом и откатыванием в еще большее ощущение себя беззащитным управляемым извне «г***вном».
Кто осмелился нарушить запреты тренинга, получили в ответ уничижение, насмешку, жестокое обесценивание от гуру – цербера с виртуальной плеткой.
Странно, а почему они нас не били?
Тогда бы поставленная перед Олегом терапевтическая (ли?) цель была достигнута гораздо быстрее.
Несколько человек ушли.
Я сидела до конца.
Стараясь понять, что происходит.
Когда я дала почитать этот отрывок рукописи подруге, которая, к счастью, не психолог, она недоуменно спросила: «А почему ты не встала и не ушла?»
Я ответила, что этот вопрос она задает нынешней мне, спустя несколько десятков лет.
А я та не могла уйти.
Почему? Я и сама не знаю. Сломленные в детстве границы и нелюбовь к себе вера гуру и странный азарт. И лагерная эйфория.
К тому же, все мои личные «проработки», как индивидуальные, так и в тренингах, я рассматривала, и как обучение психотерапевтическим навыкам работы с людьми.
У бывалых старших товарищей.
По правилам тренинга, участники, которые хотят что-то спросить или сказать, должны были поднять руку и держать в надежде, что гуру разрешит им озвучить мысли.
И несколько раз для особо терпеливых надеющихся это чудо случалось.
Одному мужчине даже было позволено подняться на «сцену» и попытаться доказать, что он не чм***, потому что умеет летать на дельтаплане.
Впрочем, Олег быстро и изящно раздавил хрупкое осознавание себя этого участника человеком своими мощными контраргументами.
Мужчина снова вернулся на свое место в качестве «ж***пы».
Часа через полтора действа в моей голове образовалась некая пустота и стали возникать философские фразы.
Желание поумничать было очень велико.
Оно распирало, и я минут 20 держала поднятую руку, которую ведущий демонстративно не замечал.
Наконец, Олег разрешил мне высказаться.
Я красноречиво выдохнула какой-то спитч по теме, показавшийся мне самой гениальным.
В ответ ведущий приказал своему помощнику послать меня на… Показалось, что Олег не захотел сам меня оскорблять.
«Наташа, пошла на х***», – послушно сказал помощник.
Как подготовленный человек, прошедший не один тренинг общения, я автоматически ответила: «На твой? Уже иду».
Группа легла от хохота.
В общем, было бы смешно, если бы не было так грустно.
С ЭСТа мы выползали измотанные больше, чем с часовых динамических медитаций, на которых интенсивно физически упражнялись.
Эмоциональная и интеллектуальная нагрузка была очень велика, для кого-то непереносима.
Получили мы результат от ЭСТа?
Да, как и от всего марафона.
Я лично поняла, что умная.
Относительно стрессоустойчивая.
Мат меня никогда не привлекал, отталкивал. Правда, один раз впоследствии нецензурную фразу с ЭСТа я применила в обычной жизни. О чем расскажу позже.
А вот другие участники, в основном, вежливые и интеллигентные, как говорится, рафинированные, впитали себя опыт ЭСТа и после тренинга в кругу обратной связи, где делились впечатлениями (а, значит, и потом в жизни) стали применять.
Запомнилось яркое выступление одной милой молодой учительницы, от которой весь марафон никто слова грубого не услышал (она все больше отмалчивалась).
После ЭСТа девушка вдруг выдала: «Я очень хочу послать всех к еб***не фене. Пошли все к еб***не фене».
Кажется, ей апплодировали.
С какими чувствами вы читаете, уважаемые читатели, об этом «прорыве» скромного преподавателя? Может, вам радостно за нее? И для вас это пример шага на пути личностного роста?
Позвольте, я вас разочарую.
На своем примере.
Я уже упоминала, что тренинги Олега так раскачали мою не вполне здоровую психику, что после них моя жизнь, к несчастью, лихо развалилась. Кризис наступил во всех сферах. Я перенесла массу трудностей и чуть не погибла от своих импульсивных нездоровых поступков, враждебности ко мне близких и окружающих, не потянувших моего «прорыва к свободе».
Об этом печально и трудно писать.
Впрочем, события моей личной жизни и не являются целью написания книги.
Хотя приходит на ум мысль, что, не пройдя тренинги Олега, я была бы гораздо счастливей, здоровей и успешней.
Вот вам эпизод, наглядно иллюстрирующий, насколько неадекватно после марафонов гуру я себя иногда вела, бессознательно взяв на вооружение его методики.
Я работаю психологом в сельской школе на первой в моей профессиональной жизни работе.
Мой красный диплом университета и сама моя профессия, весьма раздражает педагогический коллектив, половину которого составляют пенсионеры. Я, можно сказать, «колю в глаза».
Меня не понимают и «хотят поставить на место».
Одна из самых пожилых учителей сразу при моем появлении предложила коллегам поискать способ, как со мной бороться.
Это при том, что я тогда напоминала розового пупса в плане безобидности, наивности и простодушия.
Меня подставляют, осуждают, короче, «борются».
Не помню, чтобы я повышала голос на учеников или педагогов.
Но…
После череды своеобразных ситуаций, однажды, когда на мое вежливое: «Помойте, пожалуйста, у меня в кабинете пол», молодая уборщица вызывающе ответила: «Сама возьми и помой!», неожиданно для себя, я спокойно подошла к ней вплотную и очень тихо и проникновенно сказала ей в ухо: «А, ты – пи***да с ушами».
Как вы понимаете, фразеологический оборот, которым ее назвала, был взят с ЭСТа.
Тогда мне показалось, что он цветист, красноречив и лаконичен.
И женшине шел. Подходил.
Дама задохнулась от изумления. Побагровела и молча хватала ртом воздух, как рыбина на берегу.
Видимо, на окружающих я производила впечатление человека, неспособного произнести что-то, крепче «дура» и «вас тут не стояло».
А тут такое… крутой разрыв шаблона.
После этого я вдруг почувствовала себя спокойно и уверенно.
Появилось чувство, что в данной ситуации я поступила, с точки зрения житейской психологии, верно и уместно. Такое неадекватное самомнение.
Сейчас понимаю, что это успокоился, получив сатисфакцию, мой внутренний избалованный травмированный ребенок. Его вдруг отпустил на свободу внутренний жесткий родитель, получивший одобрение от Олега.
И какое впечатление, с точки зрения профессионализма, педагогической и психологической этики, я произвела?
Дама, кстати, тут же побежала к директору и нажаловалась на меня.
Увы и ах.
Такие последствия экспериментальных тренингов.
ЭСТ как будто сжимал в нас и так подавляемую социумом и травмами пружину. Возможно, эта была затаенная боль каждого.
Через агрессию и провокации ведущего пружина разжималась, наружу выскакивали эмоциональные монстры и безудержно набрасывались на окружающих, раня и терзая их.
Мстя за детские и взрослые травмы.
А счастливый гуру даже и не думал давать волшебных сачков, чтобы вовремя монстров отловить.
Когда они будут пытаться загрызть очередную жертву, попавшуюся на пути.
Взрослые окружающие, может, от этих монстров и отобьются.
Страшно представить, сколько детей участников пострадали в неравной борьбе, когда после экстремальных тренингов у папы или мамы поехала крыша.
Пытаюсь вспомнить, применяла ли я сама в групповой и/или индивидуальной работе что-то на грани эксперимента над психикой клиента.
Под эту категорию можно смело отнести трансовые техники психотерапии.
Поскольку неизвестно, как именно, пусть даже легкое погружение в глубины бессознательного под руководством психолога повлияет на психологическое здоровье человека, особенно, в части отдаленных последствий.
Поэтому, дорогие многочисленные клиенты, если мои профессиональные «вмешательства» трансовыми и другими методами хоть немного ухудшили ваше здоровье и осложнили жизнь, прошу меня за мою решимость простить.
Очень надеюсь, что таких случаев было мало, негативные последствия невелики, и ваш психический иммунитет легко восстановился.
А, если без лирики и «со стороны».
В психотерапевтическом лагере «на выезде», вдали от своего окружения, обстановки, привычных ролей участники получают опыт новых себя. Это происходит в окружении приверженцев самосовершенствования и в сопровождении опытного ведущего, толкающего (иногда больно) к светлому будущему.
Тренинги дают новые переживания. Навыки иных, раскрепощенных форм поведения.
Здесь человеку помогли снять психологические защиты.
Он чувствует легкость и эйфорию. А подчас и маниакальное чувство всемогущества.
В окружении таких же неофитов при поддержке играющих тренеров ему радостно, хорошо и комфортно, и есть чувство безопасности, ощущение принятия его другими таким, новым.
На крыльях мании мечты (что судьба переменилась к лучшему) участник марафона летит в родные пенаты и встречается с обломом разочарованием.
То, что он новый (обновленный) – это только его личное ощущение. К сожалению, со стороны такой человек выглядит неадекватным.
Батарея психологических и психоделических тренингов подарила участнику только шанс на перемены. А не сами перемены.
Шанс на новую личность. А не саму новую личность.
Для того, чтобы новые формы поведения укоренились в поведении, встроились в него, нужно несколько недель, а то и месяцев закреплять их поведенческими тренингами и многократно проигрывать в ролевых играх.
Где участнику помогут выстроить экологичные границы новому поведению, чтобы он вел себя в социуме уверенно, а не развязно, враждебно, агрессивно.
По большому счету, такие краткосрочные, насыщенные сильными переживаниями тренинги дарят человеку иллюзию новой жизни.
Формируют в сознании эйфоричный мираж.
Платить за который приходится очень скоро: как только за спиной закроются двери психологического лагеря, и человек останется один.
Расплата в виде отката в подавленность, нарушение отношений с привычным окружением, нездоровой самооценкой (ощущение своей исключительности).
Цветной фильм становится черно-белым.
Оказавшись без привычного психоэмоционального допинга, доверчивый участник тренинга переживает почти абстинентный синдром(подобно ломке наркомана, оставшегося без дозы наркотика), чувствуя себя «не в себе».
А ведущий, вольно-невольно сформировавший у него своеобразную нейронную цепь, уже далеко.
Удовлетворяет свою тягу к психологическим экспериментам причинению пользы другим на новых подопечных.
Живых людях.
Полагаю, если фраза про психологический фашизм (так иногда называли ЭСТ) некорректна по отношению к подобным формам групповой психотерапии, то неумная безответственность (вседозволенность) – возможно, самое то.
Не сотвори себе кумира
Из невеликих мелочей -
Из обстановки и квартиры,
Из посещения врачей,
Из воскресенья и субботы,
Из размышлений о судьбе.
В конце концов, не в наши годы
Унынье позволять себе.
Ю. Визбор
Социальная дезадаптация и личностная патология нестабильность – не все побочные действия после тренингов Олега.
Один из главных и неявный для распознавания – преклонение перед гуру, сверхценность его личности для участника.
Как в эмоциональном плане (вплоть до влюбленности), так и в интеллектуальном (мнение тренера – истина в последней инстанции).
Стоит ли говорить, что у части клиентов это вызывало разжижение мозгов инфантильность и некую деградацию в детское зависимое состояние?
Например, мое вышеприведенное поведение в школе походило на выходку неуправляемого подростка, а никак не взрослой дамы, к тому же психолога.
Кроме того, чувства эйфории от ряда практик Олега сделало из части клиентов тренинговых наркоманов. Да, эти сильные возбуждающие и окрыляющие чувства хотелось вновь и вновь пережить.
И люди летели, как бабочки на свет. К обжигающим и травмирующим инстинкт самосохранения ребефингу, холотропному дыханию, ЭСТу…
После участия в трех марафонах Олега я почувствовала, что у меня есть элементы эмоциональной зависимости от его харизмы, психотерапевтических манипуляций и, сродни наркоманического, эффекта, который они во мне вызывают.
От других участников я слышала, что ряд клиентов Олега посещают теперь все занятия гуру, ездят за ним. Похоже, они тотально впали в подобную зависимость.
К счастью, мой практический опыт психолога и жизненный человека помогли тут же поставить точку в моих экспериментах с принятием помощи Олега и учебе у него, как психотерапевта.
Больше в его тренингах я не участвовала.
Кто жизнью бит, тот большего добьется.
Пуд соли съевший выше ценит мед.
Кто слезы лил, тот искренней смеется.
Кто умирал, тот знает, что живет!
О. Хайям
Правду следует подавать так, как подают пальто, а не швырять в лицо, как мокрое полотенце.
М. Твен
По мере взросления, обретения самостоятельного мышления и зрелости размер причиненного тренингами Олега ущерба моей психике и судьбе в сознании принимал все больший размах.
Я была возмущена и раздасована.
До праведного гнева не доходило.
Как в меру адекватный человек, я отдавала себе отчет, что решение участвовать в опытах над живыми людьми экстремальных тренингах принимала сама.
Злило, что меня никто не предупредил об их содержании, и, тем более, последствиях.
А также о степени опасности подобных психоделических и стрессово – провокативных практик для сознания и подсознания.
Это и понятно: в случае «прозрачности», кто бы их тогда покупал?
Помог разрядиться случай.
О, его величество случай! Перст провидения, не иначе.
Однажды с изумлением я наткнулась на рекламу мастер – класса Олега в моем городе.
С интересом, опасением и воодушевленная надеждой я пошла на занятие.
Замечу, что после моего участия в марафонах Олега к тому времени прошло более двадцати лет.
Придя на мастер – класс, я тихо села в уголке и стала наблюдать и слушать, думая, о чем же хочу поговорить с Олегом.
Он мало изменился внешне за эти годы.
Разве что поведение стало плавнее, выдержаннее.
Как будто психотерапевт постоянно прислушивается к себе. Был сосредоточен на внутреннем чувстве.
Спокойно, с юмором он вещал на какую-то психологическую тему, кажется, про отношения мужчин и женщин, отвечая на вопросы слушателей. Из которых большинство составляли женщины, причем, часть из них явно были влюблены в Олега, если судить по их с придыханием от восхищения высказывания в его адрес.
Я спросила себя, зачем нахожусь здесь, ради чего пришла? И получила ответ: ради себя. Любимой.
Я хочу отдать повредившему мою психику психотерапевту ответственность за происходившее на тренингах и за его вклад в мою боль, потери, психологическое нездоровье.
Ведь он отвечал за безопасность – личную, физическую, интеллектуальную, эмоциональную – доверившихся ему людей с проблемами.
И не справился, на мой взгляд.
Последние сомнения отпали.
Я сосредоточилась на том, что буду говорить и делать.
И скоро Олег еще больше подтвердил мои мысли.
Когда мастер – класс закончился, и гуру удовлетворил жажду знаний участников, ответив на вопросы, я подошла к нему и попросила уделить несколько минут.
Олег согласился.
Мой спитч сразу начался с «наезда». С такими, как Олег, решила я, можно не церемониться.
«У меня к тебе претензии. Я пришла их высказать», – заявила я.
От такого начала даже у проработанного Олега округлились глаза.
Я продолжила: «В 90-х я участвовала в твоих марафонах и тренингах, и у меня остались неприятные впечатления.
Почему нас без предупреждения снимали на видеокамеру? Многие люди обнажались психологически и телесно. Никто не брал разрешения на видеосъемку.
Тренинги носили подчас стрессовый, экстремальный характер. Какова твоя ответственность, если у участника после них поехала крыша, развалилась судьба?
Ты ломал наши психологические защиты, лишал оперенья и голыми птенцами выбрасывал из гнезда – поля марафона – в жизнь, не заботясь, какие отдаленные последствия это будет иметь.
И ты не информировал участников до начала тренинга об их выраженных нервно – психических нагрузках. Для многих эмоциональный накал был запредельный. Ты скрыл это. Я заявляю тебе протест. И я рада была все это проговорить тебе».
Крутой разрыв шаблона, как сказал бы НЛПер.
Олег помолчал. Похоже, он удивился. Хотя и не стал это демонстрировать.
Несколько секунд паузы после моего «крещендо» дали мне понять, что мой тон ему непривычен, гуру чаще выслушивает комплименты, привык к ним: восторженные фанаты и фанатки делали и делают ему хорошую рекламу на публике и в соцсетях.
Наконец, Олег заговорил.
«Мне понравилось, – сказал он. – В следующий раз снова начни с претензий».
В течение следующих нескольких минут мы мирно беседовали.
Психотерапевт неохотно признал, что, да, разрешения на видеосъемку не брал. И много техник были рискованными, на грани фола.
И вдруг он поделился, что на одном из марафонов участник… утонул.
(Некоторые тренинги гуру и его команда проводили в водоеме. Я тоже в них участвовала.)
Со слов Олега, участник в состоянии транса вошел в реку и.... пошел ко дну.
Когда его нашли и вытащили на берег, мужчина не дышал.
Его реанимировали самопальными методами первой медицинской помощи в течение минут пятнадцати.
К счастью и облегчению всех, кто участвовал в спасении и наблюдал за этим со стороны, удалось вернуть человека к жизни.
Я в шоке наблюдала за тем, как Олег рассказывал об этом, несчастном, с его точки зрения, случае.
Мирно, спокойно, размеренно, равнодушно гуру вещал, что, да, мол, случаются разные моменты в работе.
Видно, для него такое из ряда вон выходящее событие было рядовым проколом в труде психотерапевта.
Я была удручена этим открытием: Олегу, по крайней мере, внешне, все равно. Было, и было.
«А если бы клиент умер?» – не удержалась я.
И тут продвинутый психотерапевт спокойно взялся кистью правой руки за предплечье левой, зажав на ней участок мышц.
Из того, как он это сделал, в каком положении держал кисть правой руки, стало понятно, что сейчас Олег активировал кинестетический якорь, в лучших традициях НЛП.
Кинестетический якорь – элемент техники нейро – лингвистического программирования, когда, например, определенным прикосновением запускается специально сформированный для усиления ресурса условный рефлекс: чтобы поднять уверенность, или ощутить спокойствие, или бесстрашие и т.д.
Видимо, мой напор Олегу не понравился, утомил.
И гуру решил добавить себе сил, чтобы не поддаваться на провокацию ответственной неумной тетки и не сомневаться в себе. Прекрасно его понимаю.
Ведь я четко дала понять: «Ты не можешь так себя вести (с людьми). Не смей это делать, слышишь?»
Но, как я уже говорила, суперпроработанные профессионалы имеют такую безразмерную нравственную систему координат, что мои претензии Олегу были «как с гуся вода».
Элитарным психотерапевтам все прощает их система ценностей.
Со смешанным чувством разочарования и удовлетворения я простилась с этим неординарным специалистом, оставившим заметный след в моей судьбе.
Я рада, что поговорила с Олегом.
Хотя своим рассказом об утонувшем участнике он меня еще больше разочаровал, как и своим равнодушием, сродни нелюбви к людям.
Зато я освободилась от части застарелых негативных эмоций по отношению к Олегу, высказав претензии, что он и его команда нанесли вред, ущерб моей психике и вели себя, с моей точки зрения, дико.
И Олег стал для меня ярким примером психолога, у кого нет четкой грани между проработанностью и отсутствием внутренней этики, гениальностью и невменяемостью.
…Дорогие читатели.
Разумеется, мой опыт и личное мнение ни к чему вас не принуждают. Лишь информируют.
Кто смел и уверен в себе, конечно, может участвовать в экстремальных психологических тренингах.
И все же, прошу вас тысячу раз подумать, прежде чем шагать в таком опасном направлении и вверять себя в руки не самых ответственных и благожелательных психотерапевтов – экспериментаторов.
Оно вам надо?