Психология становления профессионализма (в социономических профессиях) - читать онлайн

1.1. Понятие профессионализма в психологии

Важность профессионального подхода к выполнению любой деятельности подчеркивается в разных науках, изучающих труд в человеческом обществе: философии, социологии, педагогике, физиологии и др. Однако до сих пор в современной отечественной психологии понятие профессионализма и его основных структурных компонентов нельзя считать полностью устоявшимся, несмотря на пристальный интерес к данной проблеме со стороны исследователей (А. А. Бодалев, Е. Н. Богданов, В. А. Бодров, А. А. Деркач, В. Т. Зазыкин, Э. Ф. Зеер, Е. А. Климов, А. К. Маркова, Л. М. Митина, Ю. П. Поваренков, Ю. К. Стрелков и др.).

В различных словарях и энциклопедиях можно встретить следующие определения профессионализма:

– Особое свойство людей систематически, эффективно и надежно выполнять сложную деятельность в самых разнообразных условиях.

– Высокое мастерство, глубокое овладение профессией, качественное, профессиональное исполнение.

– Талант вкладывать душу в то, что ты делаешь здесь и сейчас.

– Высокий уровень мастерства человека, позволяющий ему добиться успеха в выбранном деле.

– Умение трезво оценивать фронт работ и рационально распределять свои силы для их выполнения.

– Знание всех тонкостей и деталей своей профессии и бесконечный действенный интерес к ней.

– Личная философия успеха.

– Профессиональное мастерство, степень овладения человеком профессиональными навыками.

В большинстве случаев, анализируя феномен профессионализма, ученые ограничиваются изучением набора профессионально важных качеств, которыми должен обладать специалист как субъект деятельности, как профессионал, а также особенностей их формирования или оценки. Так, например, С. А. Дружилов под профессионализмом понимает особое свойство человека систематически, эффективно и надежно выполнять сложную деятельность в самых разнообразных условиях [132]. По его мнению, для приобретения профессионализма необходимы соответствующие способности, желание и характер, готовность постоянно учиться и совершенствовать свое мастерство.

Не менее популярен подход, рассматривающий профессионализм как особое строение структуры личности работника. Так, Э. Ф. Зеер в структуре личности профессионала выделяет четыре подструктуры: 1) подструктуру профессионально значимых психофизиологических свойств (нейротизм, экстравертированность, реактивность и др.); 2) подструктуру профессионально важных качеств (ПВК); 3) подструктуру профессиональной компетентности; 4) подструктуру профессиональной направленности [165].

М. А. Дмитриева и С. А. Дружилов, разделяя критерии профессионализма на два вида: внешние по отношению к человеку (объективные) и внутренние (субъективные), включают в первую группу критериев такие показатели результативности деятельности, как количество и качество произведенной продукции, производительность и т. д. Вторая группа критериев оценки уровня профессионализма, по мнению авторов, отражает структуру личности профессионала:

а) профессионально важные качества, профессиональные знания, умения и навыки;

б) профессиональную мотивацию;

в) профессиональную самооценку и уровень притязаний;

г) способности к саморегуляции и стрессоустойчивость;

д) особенности профессионального взаимодействия [129].

Индикаторами результативности, считают авторы, могут выступать и другие показатели, связанные со спецификой конкретной профессии. Очевидно, что несформированность отдельных компонентов структуры личности может рассматриваться как деформированность работника.

Подход, рассматривающий становление профессионализма как более высокого, устойчивого уровня знаний, умений и навыков, который позволяет добиваться наибольшей продуктивности в профессиональной деятельности, обеспечивает достижение субъектом высоких производственных показателей, также нередко встречается в современных научных работах. Отсюда понимание профессионализации М. И. Дьяченко и Л. А. Кандыбовичем как достижения высокого уровня подготовленности к выполнению задач профессиональной деятельности. Высокий уровень профессионализма дает возможность достигать значительных качественных и количественных результатов труда при меньших затратах физических и умственных сил на основе использования рациональных приемов выполнения рабочих заданий [136]. Поэтому В. Г. Игнатов и В. К. Белолипецкий определяют его как высшую степень совершенства в определенном виде деятельности, самый высокий уровень мастерства, а также совершение дела на высоком уровне [178]. Невозможность работника продвигаться к вершинам профессии, нежелание повышать квалификацию, проявлять творческую активность, неспособность продуктивно удовлетворять возрастающие требования производства и культуры также можно связать с отсутствием профессионализма.

Интерпретация профессионализма через призму функционального подхода, по мнению С. А. Дружилова, предполагает решение следующих профессиональных задач: формирование потребительских стоимостей; производство, сохранение и развитие нормативно одобряемого способа конкретной деятельности; воспроизводство, сохранение и развитие конкретной профессиональной общности, участником которой является данный специалист [130].

Функциональный подход требует изучения условий, в которых возникает, реализуется и развивается профессионализм.

Развитие профессионализма вряд ли можно сравнить со становлением профессиональных знаний, умений, навыков или с овладением новыми функциями, особенно в процессе обучения в вузе, где, по В. С. Библеру, решается задача «перематывания культуры из безличной формы всеобщности в личностную форму культуры индивида» [51]. В связи с этим остро встает вопрос о показателях-измерителях личностно-профессионального развития.

Исходя из этого, понятно мнение ученых, утверждающих, что специалисты могут обладать прекрасной технической подготовкой, но они не будут профессионалами до тех пор, пока не начнут последовательно и надежно проявлять свои деловые характеристики. Профессионализм – это прежде всего отношение к делу, а не набор компетенций.

Поэтому профессионализм отличают особенности профессиональной мотивации, профессионального мышления, система устремлений субъекта, ценностных ориентаций, смысла труда и проч.

По мнению В. А. Петровского, профессионализму свойственно гиперфункционирование, сопровождающееся состоянием вдохновения, расширением спектра сознания, достижением предельных значений эмоциональной активации, рационального мышления, сверхчувственного постижения мира. Возникающее состояние характеризуется непредсказуемостью, неуправляемостью процессом со стороны субъекта, а результат этого процесса представляет собой глубинное постижение до сих пор закрытой истины и, с другой стороны, более или менее точное, рациональное выражение [332].

А. Р. Фонарев видит причину такой сверхактивности в особенностях социальных связей между субъектом и миром, которые служат ключом к скрытым возможностям человека. Автор разделяет связи, при которых индивид является несамостоятельной частью некоторого целого (это целое как бы выступает субъектом), и связи, в которых сам индивид является уже самодовлеющим целым; общность же в данном случае существует как нечто вторичное [422]. Важно, что в каждом из типов выделяются два подтипа, в которых присутствуют замкнутые (характерны для субъектов, уже нашедших себя и ничего не желающих изменять ни в самом себе, ни в своей деятельности) и незамкнутые связи (свойственны субъектам, находящимся в поиске).

Как считает А. Р. Фонарев, имеющиеся связи надо рассматривать сквозь призму способов существования, отношения человека к жизни [420], описанных С. Л. Рубинштейном [369].

Первый способ – это существование в рамках взаимосвязей, в которых живет человек, где любые отношения – это отношения к отдельным явлениям, а не к жизни в целом. В этом случае человек не выступает как субъект жизни и, присутствуя в ней, не способен подняться над нею, чтобы ее осмыслить. Это жизнесуществование характерно для лиц, жизнь которых идет как бы сама по себе, не выходя за пределы русла навсегда установившихся связей.

Второй способ существования связей характеризуется наличием внутренней рефлексии, которая задерживает и разрывает перманентный процесс жизни, выводя человека мысленно за ее пределы. При этом человек, поднимаясь над течением жизни, как бы принимает позицию вне ее. Появление подобной рефлексии взаимосвязано с ценностно-смысловым разделением жизни, что обеспечивает возможность перейти на новый уровень существования.

Опираясь на сочетания выделенных типов социальных связей со способами жизненного пути, А. Р. Фонарев определяет три способа человеческого существования [421]: обладание, социальные достижения и служение, которые являются уровнями профессионализма: непрофессионал (квазипрофессионал, профессиональный функционер), специалист, профессионал.

Первый уровень – непрофессиональный («квазипрофессионал», «профессиональный функционер»), характерен для лиц, демонстрирующих достаточно большую активность при достижении целей профессиональной деятельности. Однако данная активность хаотична, беспорядочна и не приносит результата, который бы оправдывал затраченные усилия. Кроме того, считает А. Р. Фонарев, процесс деятельности не воспринимается работником как нечто целостное, а рассматривается как цепочка отдельных действий. Сам трудовой процесс представляется неприятной обязанностью, задаваемой внешними для нее мотивами. В результате вместо вырабатывания операциональной сферы наблюдается стагнация с последующим регрессом. В рамках данного уровня работник полностью подчиняется должностным инструкциям, не стремясь даже к минимальным изменениям в себе или в своей деятельности.

Следующий уровень – специалист («частичный профессионал»), характеризуется появлением некоторых представлений о своей деятельности, способностью вырабатывать новые средства достижения ее результата, но без умения самостоятельно сформулировать и поставить адекватную цель. При этом нередко проявляется стремление к самореализации любой ценой, даже в ущерб процессу деятельности. Наличие идентификации с профессией дает возможность соответствовать профессиональным ценностям, однако тормозит личностный рост. Целенаправленность действий не обеспечивает целостного образа деятельности, что связано с отсутствием понимания смысла деятельности в контексте общей жизнедеятельности. В результате посмотреть на свой профессиональный путь со стороны такой работник не может, и деятельность остается нормативной, накладывая свои ограничения, связанные с профессиональными рамками.

Особенность уровня профессионала заключается в выходе человека за границы своей профессии и освоении смежных видов деятельности. Профессионал владеет универсальными способностями, дающими ему возможность легко и эффективно выполнять различные виды деятельности. Такие люди обычно опережают свое время, оставаясь часто непонятыми из-за своего стратегического видения путей развития современного им общества. Вероятно, это позволяет многим из профессионалов становиться общественными деятелями (В. И. Вернадский, А. Д. Сахаров, А. И. Солженицын и др.), деятельность которых трудно определить, в связи с тем что полученный результат зачастую превышает первоначальный замысел данного профессионального труда.

Вышеуказанный подход позволяет рассматривать профессионализм обобщенно, как интегральную характеристику человека, проявляющуюся в деятельности и в общении. Э. Ф. Зеер также определяет профессионализм как интегральное качество (новообразование) субъекта труда, характеризующее продуктивное выполнение профессиональных заданий, обусловленное творческой самодеятельностью и высоким уровнем профессиональной самоактуализации [164]. С. А. Дружилов анализирует профессионализм как крупную системную единицу – синдром, в состав которого включены базовые предпосылки развития профессионализма субъекта, а также группы свойств, входящих в ядро профессионализма и отличающихся способностью к развитию в деятельности. Ядро синдрома профессионализма состоит из блоков, характеризующих: а) особенности человека-профессионала (как индивида, личность, субъекта деятельности и индивидуальность); б) особенности профессионального обучения и особенности организации профессиональной деятельности, оказывающие влияние на формирование профессионализма человека; в) особенности профессионального взаимодействия с представителями профессиональной группы и профессионального сообщества в целом в процессе профессионализации. Блоки, входящие в состав ядра, охвачены обратной связью, которая, в зависимости от фазы профессионализации, а также от сочетания внешних и внутренних факторов, может оказывать стабилизирующее либо дестабилизирующее действие на формирование профессионализма [133].

Популярный в последнее время акмеологический подход трактует профессионализм достаточно широко, от удачного своеобразия психологической организации личности, в том числе как отношение субъекта к труду и состоянию своих профессионально важных качеств, до успешности реализации им себя в жизни в целом. Акмеологию профессионализма интересует прежде всего то, в каком возрасте люди разных профессий достигают пика расцвета и как долго утверждаются на этом уровне. Изучая профессионализм, акмеологи указывают на особую роль в нем самодиагностики, самокоррекции, саморазвития, самомотивирования. В то же время главный вопрос акмеологии не столько хронологическая протяженность полноценной зрелости, сколько внутренний настрой личности, способный превратить любой жизненный период в период расцвета.

В большинстве подходов субъект профессиональной деятельности рассматривается как «специфическое качество». При этом от анализа исследователей ускользает уровень онтологического субъекта как носителя всей совокупности отношений человека с миром – познавательных, деятельностных, эстетических, этических и проч. По мнению Д. Н. Завалишиной, если субъект занимается определенным видом деятельности и даже достиг профессиональных успехов, еще не означает, что он стал профессионалом. Об этом можно говорить лишь тогда, когда психическое обеспечение профессиональной деятельности данного субъекта соответствует основным смысложизненным дефинициям, определяющим его включенность в высшие общечеловеческие ценности, и когда он использует и усиливает свои творческие резервы (свое «высшее Я»), обеспечивая этим собственный личностный рост [154].

С этих позиций понятна точка зрения И. Ф. Исаева, указывающего, что ключевым понятием является не про фессионализм, а профессиональная культура, включающая совокупность самостоятельных видов деятельности, часть общемировой культу ры, а также процесс формирования субъектной (личностной) формы профессионального бытия [179].

Е. А. Климов полагает, что рассматривать профессионализм необходимо не просто как достижение высокого уровня знаний и умений или успехов работника в избранной сфере деятельности, а как сложную систему организации сознания и психики личности [198]. Соглашаясь с ним, С. А. Дружилов предлагает при анализе профессионализма как системного образования рассматривать его с трех сторон: как свойство (совокупность наиболее устойчивых и постоянно проявляющихся особенностей субъекта), как процесс (временные характеристики: длительность и устойчивость фаз и стадий профессионализма) и как состояние (внутреннее и внешнее) человека-профессионала [130].

Ю. П. Поваренков также выделяет три направления анализа, предлагая при оценке профессионализма использовать три ведущих (обобщенных) независимых критерия [340]:

1. Критерий профессиональной продуктивности свидетельствует об уровне профессионализма субъекта и его соответствии профессиональным нормам. К этому критерию относятся объективные индикаторы результативности, среди которых количество и качество изготовленной продукции, производительность, надежность профессионального труда и проч. Важное место в данном критерии занимает эффективность профессиональной деятельности, включающая экономический, социальный, психологический (соотношение удовлетворенности специалиста и психологической «цены» его деятельности) и «клиентоцентрированный» (степень ориентации субъекта труда не на сиюминутную выгоду, а на долгосрочные взаимоотношения с потребителем) компоненты.

2. Критерий профессиональной идентичности указывает на значение профессии для человека, ее возможность в удовлетворении его потребностей и саморазвития. В оценку входят такие субъективные показатели, как удовлетворенность собой, профессией, трудом, карьерой и т. д., формирующие профессиональную Я-концепцию, включающую образ себя как члена профессионального сообщества, носителя профессиональной культуры.

Несформированная профессиональная идентичность способствует становлению профессионального маргинализма человека, отличием которого, по мнению Е. П. Ермолаевой, является сочетание в субъекте внешней формальной причастности к профессии с внутренней непринадлежностью к профессиональной этике и ценностям, как в плане идентичности самосознания, так и в сфере реального поведения [146].

3. Критерий профессиональной зрелости предполагает наличие у работника умения сопоставлять свои профессиональные ресурсы и желания с профессиональными нормами, профессиональной самооценкой, уровнем притязаний, способностью к саморегуляции и др. В структуре профессиональной самооценки выделяют операционально-деятельностный (самооценка уровней профессиональной умелости и компетентности) и личностный аспекты (оценка своих личностных качеств в соотношении с идеалом образца профессиональной Я-концепции).

Для каждого базового показателя характерен свой набор значимых критериев профессионализации, форма, состав и соотношение которых существенно изменяются на различных этапах профессионального пути.

Сложившееся в науке многообразие подходов к профессионализму порождает проблему сравнения универсальных авторских критериев его оценки, с использованием показателей, на основе которых можно судить об уровне профессионализма в различных сферах конкретной деятельности. Так, говоря о профессионализме педагога, А. И. Щербаков предлагает диагностировать его по следующим критериям: широкая образованность, научная эрудиция, высокая воспитанность и профессиональность. Подчеркивая, что в современных условиях профессиональность завоевывает все большее значение, определяя субъективную готовность и практические умения эффективно разрешать возникающие в образовании проблемы, связанные с развитием и воспитанием школьников, А. И. Щербаков раскрывает ведущие обстоятельства, детерминирующие высокий профессионализм педагога: умение сочетать информационную функцию с функцией прогнозирования и управления; творческое отношение к своей деятельности; умение видеть в ребенке не только объект, но и субъект действия, избирательно относящийся к окружающей его действительности [456].

Л. Г. Ахтариева использует как индикатор высокого профессионализма педагога наличие в качестве центрального компонента структуры его личности гностических умений, среди которых важное место занимает умение распознавать особенности внутреннего мира воспитанников и применять к ним индивидуальный подход; в то время как у остальных педагогов центральным компонентом структуры психологической подготовленности являются организаторские умения [38]. Н. В. Гатанова видит водораздел при оценке профессионализма в приемах преодоления конфликтов с обучающимися. Показано, что большинство учителей отличает игнорирование конфликтов или только внешнее их купирование, тогда как профессионалы осуществляют предупреждение конфликтов с учетом индивидуальных особенностей обучающихся [88].

А. К. Маркова представляет профессионализм как соотношение состояния двух сфер: мотивационной и операциональной [277]. Причем акцент смещен в первую очередь на состояние мотивов субъекта деятельности и лишь затем на состояние операциональной сферы профессиональной деятельности субъекта. Состояние мотивационной и операциональной сфер профессионализма следует, по мнению А. К. Марковой, оценивать с помощью полярных групп критериев, используя которые автор предлагает считать профессионалом субъекта, овладевшего высшим уровнем профессиональной деятельности, целенаправленно изменяющего и развивающего себя в ходе ее реализации, вносящего свой индивидуальный творческий вклад в профессию, нашедшего свое индивидуальное предназначение (профессионал – это специалист на своем месте), стимулирующего у окружающих интерес к результатам своей профессиональной деятельности и повышающего престиж своей профессии в обществе [277].

Обобщение всего многообразия существующих в науке подходов позволяет выделить следующие основные характеристики профессионализма:

– особые требования к личности субъекта деятельности и его образованию;

– многоаспектность проявления феноменов профессионализма в различных видах трудовой деятельности;

– высокие качественные и количественные результаты, особая культура труда;

– интегральность профессионализма как системообразующая характеристика;

– многовекторная структура профессионализма, включающая разные сочетания ведущих факторов.

К сожалению, в реальной практике массовых профессий, к которым относится и профессия учителя, допуск к ней всех желающих, даже добросовестно исполняющих свои функции работников, вызвал размывание, упрощение и выхолащивание определения «профессионализм» в отношении профессии педагога. Отсутствие установок на формирование профессионализма явилось основанием для критики вузов, готовящих кадры для школы, несмотря на всевозможные попытки представить профессионализм педагога как одну из интеллектуальных способностей, определенный уровень культуры или умелое педагогическое взаимодействие. При этом надо отметить, что эффективных критериев которые удовлетворили бы представителей всех заинтересованных сторон и позволили ранжировать учителей в зависимости от уровня их профессионализма, до сих пор не разработано.

Существующие примеры «комплексных моделей», «профессиограмм» или «портретов» специалиста, «квалификационных характеристик» педагога не применимы к массовой практике и не являются действенными ориентирами при оценке уровня профессионализма, а скорее напоминают вместилище всех возможных требований социума, которые должен реализовывать в своей деятельности педагог, или являются коллекцией разнообразных личностных качеств, которыми должен обладать учитель, но которые в своем полном наборе, одновременно представленном в одной личности, практически никогда не встречаются. Применение разнообразных критериев профессионализма все равно не охватывает имеющегося многообразия субъектных проявлений учителей в деятельности и общении с обучающимися, в результате те или иные критерии поддерживаются одними, предоставляя им большие возможности для личностного роста, и отвергаются другими, воспринимающими данный критерий как преграду для саморазвития.

Неэффективность экстенсивных направлений поиска индикаторов профессионализма подтверждается также тем, что в настоящее время наблюдаются попытки ограничить эти коллекции введением «базовых стандартов» педагога, «общепедагогическим профессионализмом» и другими усредненными параметрами, призванными низвести понятие «профессионализма» до «фельдшеризма», от чего еще в 1905 г. предостерегал А. П. Нечаев.

1.2. Пространство профессионального развития личности

Проблема понимания сущности профессионализма может быть решена, если для оценки как педагогов, так и представителей других профессий использовать согласованные характеристики, регистрирующие все взаимосвязанные между собой изменения и расположенные в фиксированной профессиональной среде, в определенном пространстве. Очевидно, что овладение профессией не является прямонаправленным поступательным движением, а представляет собой перемещение по сложной траектории в некоем пространстве профессионального и личностного развития. Поэтому при сравнении даже самых лучших представителей какой-нибудь профессии все они будут отличаться друг от друга: в чем-то опережая, а в чем-то отставая от коллег. Понять суть психологической природы мастерства, считает Д. Н. Завалишина, сложно без учета отношений в пространстве «профессиональная деятельность – жизнедеятельность» [156], в связи с тем что профессиональное акме субъекта обеспечивается подключением всей совокупности резервов человека, накопленных им в различных областях существования. Отдельно психологические особенности субъекта не выводятся непосредственно из профессиональной деятельности работника, на что указывает низкий процент специалистов, считающихся в своем деле подлинными мастерами.

Феномен пространства прочно вошел в лексикон представителей психолого-педагогических наук. Первоначально пространственные представления воссоздавали субъект-объектные отношения человека, позже понятие «пространство» стало использоваться для обозначения среды, порождающей взаимодействие людей. Среди характеристик пространства обычно отмечают его протяженность или размерность; изменчивость во времени; трехмерный объем, а также пространственно-временные отношения, определяющие изменение указанных параметров.

Э. Э. Сыманюк и М. Г. Синякова наделяют профессионально-образовательное пространство конкретными свойствами [403].

Первая группа свойств связана с раздельностью, относительной самостоятельностью существования и функционирования всех образующих пространство координат.

Вторая группа свойств пространства связана с его структурностью, обусловленной трехмерностью измерения: взаимовлиянием, взаимодействием и взаимодетерминацией, определяющими всю совокупность (множество) отношений и связей профессионально-образовательного пространства человека.

Третья группа свойств профессионально-образовательного пространства обусловлена его временнóй организацией. Время отражает развитие каждой смыслообразующей координаты пространства и развивающийся потенциал всего пространства. То есть время представляет собой дополнительное измерение пространства, которое виртуально присутствует во взаимодействии всех координат пространства, выступает фактором их интеграции. Именно время придает пространству направленность развития [403].

К внешним детерминантам развития пространства относятся социальные и экономические трансформации, научный и технологический прогресс, межнациональные и политические отношения.

Внутренними факторами выступают диссонанс смыслообразующих конструктов пространства, противоречия в пространственно-временных характеристиках, динамичные трансформации в структуре пространства.

Пространство профессионального развития личности включает множество возможных траекторий профессионального будущего. Самоопределение в этом пространстве позволяет человеку прогнозировать и структурировать свое психологическое время, проектировать временные перспективы своей профессиональной жизни.

Исходя из указанных позиций, Э. Э. Сыманюк и М. Г. Синякова выстраивают развивающееся профессионально-образовательное пространство в рамках трех объективных, саморазвивающихся и воспроизводящихся векторов-координат:

– субъекты пространства, достигшие разных уровней профессионального становления;

– система непрерывного образования, включающая общее образование, допрофессиональную (профильную) подготовку, начальное и среднее профессиональное образование, высшее и последипломное образование;

– многоплановые виды ведущей деятельности, выполняющие функцию развития личности (учебно-познавательная, учебно-профессиональная, профессионально-образовательная, нормативно заданная, продуктивно-профессиональная, творчески ориентированная деятельности) [403].

Развивающееся профессионально-образовательное открытое пространство представляет собой систему взаимосодействующих психолого-педагогических уровней непрерывного образования, развивающихся видов деятельности и субъектов личностно-профессионального развития. Несмотря на провозглашение самостоятельности существования и функционирования всех образующих пространство координат, авторы указывают на взаимосодействие как ядро, особую форму пространственной активности, детерминирующей развитие всех компонентов пространства.

Основываясь на многомерном подходе, Э. Э. Сыманюк и М. Г. Синякова разработали концептуальную модель поликультурного профессионально-образовательного пространства личности и субъекта деятельности, образующего открытую систему, которая позволяет представить междисциплинарный характер рассматриваемой проблемы (рис. 1).

Рис. 1. Концептуальная модель поликультурного профессионально-образовательного пространства человека (по Э. Э. Сыманюк и М. Г. Синяковой)

Вертикальный вектор К₁ выступает профориентологической детерминантой, определяющей направление исследований этапов становления личности в профессии: оптация, профессиональная подготовка, профессиональная адаптация, первичная профессионализация, вторичная профессионализация, профессиональное мастерство.

Вектор К₂ можно обозначить как деятельностный, поскольку на нем располагаются основные виды ведущей деятельности: учебно-профессиональная, профессионально-образовательная, нормативная, продуктивная, творческая.

Вектор К₃ – образовательный, определяет основные уровни профессионального образования: допрофессиональное, начальное профессиональное, среднее профессиональное, высшее профессиональное, последипломное.

Межкоординатные взаимосвязи, возникающие при пересечении профессиональных составляющих, определяют плоскость проблемного исследовательского поля:

– проблемы профессионализации и его психологического обеспечения (К₁ х К₂);

– проблемы профессионального самоопределения, профессионального развития на разных уровнях образования, опережающее профессиональное образование, технологии профессиологии и др. (К₁ х К₃);

– проблемы образования по группам профессий и специальностей, проектирование государственных образовательных стандартов на основе компетентностного подхода, непрерывного образования и др. (К₂ х К₃).

Рассматриваемая концептуальная модель профессионально-образовательного пространства человека в большей степени отражает исследовательские проблемы, позволяя определить направление исследований, выделить ведущие противоречия, вычленить главные и второстепенные цели, запланировать методики исследования, дифференцировать критерии и индикаторы оценки эффективности исследования.

Однако нацеленность данной модели профессионального пространства на развитие и подготовку профессионала в условиях отсутствия вектора достижения результата, изменения объекта деятельности или оценки ее эффективности существенно снижает практическую ориентированность модели.

Л. М. Митина (1991) предложила модель профессионального развития учителя, где движущей силой является процесс саморазвития, понимаемого как внутренняя активность учителя по качественному преобразованию себя самого, самоизменению [294]. Идеи целостности, единства, системной организации труда учителя позволили автору презентовать его в виде пространства, состоящего из трех взаимосвязанных частей: личности учителя, педагогической деятельности и педагогического общения при ведущей роли личности педагога (рис. 2). Можно полагать, что каждый вектор (личность, деятельность, общение), образующий пространство, содержит в себе не только созидательный, но и разрушающий потенциал, который начинает проявляться в случае стагнации или деформации любого компонента данного вектора.

Рис. 2. Личностная модель труда учителя (по Л. М. Митиной)

Как считает автор, переживание противоречия «Я-отраженного» и «Я-действующего» заряжает педагога на поиск новых возможностей самоосуществления, осознание своих личностных характеристик, развитие которых будет способствовать разрешению этого противоречия. Главной движущей силой профессионального развития учителя выступает «Я-творческое», под которым, в отличие от эмпирического «Я-повседневного» самосознания, понимается тот высший потенциал возможностей, который в перспективе может раскрыть человек.

В подходе В. И. Вачкова, базирующегося на концепции Л. М. Митиной, профессиональное развитие сводится к становлению самосознания учителя, точнее, осознанию им своего положения в пространстве педагогического труда [72]. Векторы пространства труда учителя: педагогическая деятельность, общение и личность учителя, в свою очередь, задаются «фундаментальными характеристиками» педагогического труда, к которым В. И. Вачков относит способы осуществления педагогических действий, систему отношений и степень творчества. Осознание себя в трех системах пространства педагогического труда, детерминированное конструктивным преодолением трудностей, служит важнейшим условием развития профессионального самосознания педагога.

В качестве основополагающей образующей личности учителя В. И. Вачков выделяет творческое начало, которое тесно взаимосвязано с таким личностным качеством, как самостоятельность. Поэтому, рассматривая возможные степени выраженности творчества в личности, он представляет эту образующую личности педагога в виде шкалы, полюса которой обозначены как «самостоятельность» и «зависимость». В рамках системы диалогичных, «субъект-субъектных» отношений между учителем и учеником, основанной на принятии ими друг друга как ценностей, В. И. Вачков выделяет вторую координату, образованную континуумом «принятие» – «непринятие». Кроме того, в процессе педагогической деятельности основные способы ее реализации определяются континуумом «система принуждения (СП)» – «система, направленная на развитие (СНР)» [72].

Выделенные характеристики трех сторон труда учителя – творчество, система отношений и способ осуществления педагогических действий – автор представляет как оси системы координат, задающей восемь пространственных углов, которые соответствуют восьми учительским типам, относящимся к разным уровням развития профессионального самосознания (рис. 3).

Рис. 3. Трехмерная модель пространства педагогического труда (по В. И. Вачкову)

Профессиональные деформации, по мнению В. И. Вачкова, связаны с трудностями, с которыми сталкивается учитель в процессе педагогической работы. Эти трудности порождают потребность пересмотра собственной Я-концепции и, соответственно, приемов своей деятельности, однако они же пробуждают поиски более простых способов воздействия на обучающихся с опорой на агрессию или манипуляцию, что обостряет внутриличностный конфликт, ведет к разрушению самоотношения, отклонениям в поведении и профессиональном самосознании, так как не доставляет удовлетворения от процесса труда. Иначе говоря, если проблемы решаются неконструктивно, с привлечением механизма психологической защиты, то это усиливает фиксацию ригидных личностных установок и педагогического взаимодействия.

Е. В. Харитонова, реализуя метасистемный подход, раскрывает профессионализм в векторном пространстве «социум – профессиональная деятельность – личность». Автор исходит из того, что объединяющим все метасистемы выступает основной принцип их организации – метасистемный, предполагающий в своем строении пять уровней:

– метасистемный уровень – субъективное отношение к себе как к значимому для других;

– системный уровень – отношения в системах «профессия – личность», «социум – профессия», «личность – социум»;

– субсистемный уровень – микроотношения работника с социальными (семья, референтные группы) и профессиональными (администрация, коллеги) группами, а также внутренние отношения личности; – компонентный уровень – объединяет функциональные и структурные компоненты; – элементный уровень – восприятие отношения других и самоотношение как к значимому для других [431]. Выделенные основные системы отношений позволили построить трехмерную модель социально-профессиональной востребованности личности (рис. 4).

Рис. 4. Трехмерная модель социально-профессиональной востребованности личности (по Е. В. Харитоновой):

С+ и С—, Л+ и Л—, П+ и П— выраженность социально, личностно и профессионально ориентированных векторов; серый цвет обозначает крайние варианты выраженности характеристик (С – Л – П— и С+Л+П+)

Кризис социально-профессиональной востребованности выступает как продукт конфликтных взаимоотношений между такими факторами, как «социум», «профессия» и «личность» (на рис. 2 – секторы с С—, Л— и П—).

Максимально выраженные конфликтные отношения в структуре СПВЛ будут присутствовать у типа С – Л – П—. За эталонную модель может быть принят тип С+Л+П+, предполагающий полную самореализацию человека в профессии.

Своей моделью Е. В. Харитонова демонстрирует наличие удвоенных объективно существующих отношений между составляющими социально-профессиональной востребованности в виде субъективной реальности. Достижение субъектом своей социально-профессиональной востребованности возможно лишь при своевременной демонстрации им высокой активности в личностно и социально значимой деятельности с учетом запросов к нему со стороны социума и профессии, а точнее, конкретной социально-профессиональной среды, в которой он реализует свою деятельность. При этом профессионал оказывается заложником социума, определяющего потребность в кадрах часто достаточно субъективно.

По мнению Ю. П. Поваренкова, освоение профессионалом разных форм активности обеспечивается трехуровневой структурой субъекта профессионального пути, включающей подструктуры функционирования, формирования и саморегуляции [338].

В качестве средств решения задач становления и реализации личности в профессии на уровне первой подструктуры выступают оптация, учебно-профессиональная и профессиональная деятельности, планирование, достижение карьерных устремлений и т. д. За обеспечение качественных изменений указанных видов профессиональной активности, в случае их неэффективности при решении поставленных задач, отвечает вторая подструктура. Третья подструктура обеспечивает настройку, сенсибилизацию, коррекцию отдельных компонентов вышерассмотренных форм профессиональной активности.

Все подструктуры, как указывает Ю. П. Поваренков, содержат функциональный аппарат, используемый субъектом профессионального пути при продуцировании конкретных видов профессиональной активности [338]. Функционирование выступает основой профессиональной активности, нарушение которой запускает такие механизмы коррекции, как саморегуляция субъекта, а при их беспомощности начинает формировать более адекватные виды функционирования. Базовыми формами функционирования субъекта профессионализации являются профессиональный труд, выстраивание и реализация профессиональной карьеры. Роль базовых форм развития играют профессиональное обучение и воспитание. Первые этапы профессионализации в основном содержат развивающие формы активности, тогда как функционирование реализует контрольные функции за адекватностью научения субъекта. Этап самостоятельного выполнения деятельности предполагает доминирование функционирования, формирование же выступает лишь его косвенным результатом.

Регуляция своей профессиональной активности осуществляется субъектом на двух уровнях: когнитивном, где основным показателем саморегуляции выступает цель профессиональной активности, и мотивационном, где ведущим критерием становится профессиональная мотивация субъекта.

М. Н. Миронова при построении модели профессионального пространства развития личности опирается на гуманитарный подход, в рамках которого предполагается переход к целостному пониманию человека, соотносимого с представлениями о предельных конечных смыслах человеческого бытия, разработанных в философии и теологии [293]. В качестве векторов, образующих пространство развития профессионализма, автор использует:

1. Шкалу личностных смыслов, предложенную Б. С. Братусем и имеющую пять уровней: низший, почти неличностный; эгоцентрический; группоцентрический; гуманистический; высший – эсхатологический, или духовный [67].

Изменениям личностно-смысловых уровней сопутствует глубокий кризис, хотя направление трансформаций может быть «восходящим», связанным с развитием, и «нисходящим», связанным с регрессом. Видоизменения содержания смысловых компонентов проявляют общепсихологические закономерности.

2. Шкалу самосознания как фактор, определяющий структуру ядра личности.

3. Личностную негэнтропию, характеризующую способность личности противодействовать разрушению; способность реализовать потенции и резервы человека; продуктивность, плодотворность и созидательность его деятельности.

Развитие в данном пространстве идет по спирали в направлении оси координат «личностные смыслы» (рис. 5), причем все уровни смыслового вектора выступают законченным циклом спирали развития. Весь полный цикл развития личности, куда входят рассмотренные смысловые уровни, содержит одиннадцать кризисных фаз, в которых субъект выступает источником энтропии, и десять стабильных, где субъект демонстрирует антиэнтропийные возможности. Внутренний план «кризиса» связан с отказом от старых смысловых оснований, чтобы создать новые и трансформировать степень принятия ранее сложившихся смысловых уровней. Внешний предполагает временное разрушительное воздействие субъекта на ближнее и дальнее окружение.

Рис. 5. Пространство профессионального развития личности (по М. Н. Мироновой)

Субъект постоянно испытывает изменение ведущего уровня, находясь в определенной фазе развития, и в то же время сохраняет все уже пройденные уровни. Очень немногие люди способны достичь максимальной высоты гуманистического, а тем более – духовного уровня.

Анализируя моделируемое пространство на примере учительской профессии, М. Н. Миронова отмечает, что на первом, неличностном, уровне педагог не демонстрирует своего отношения к реализуемой деятельности, отождествляя себя с кем-то из окружающих, как бы не имеет «собственного лица» [277]. Подобные отношения характерны для симбиотической сращенности, соответственно, данный уровень определяют еще как симбиотический. В подобной ситуации учитель и ученик оказываются психологически чрезвычайно взаимозависимы, при этом у них имеется большая вероятность появления различных отклонений, запускаемых симбиозом.

Доминирование эгоцентрического уровня в структуре личности учителя проявляется в стремлении к собственному благополучию, комфорту, успешности, а обучаемые выступают средством их достижения. Учащиеся, не способствующие реализации данных целей, видятся нехорошими, вызывающими на борьбу или устранение из своего окружения. Желание директивно контролировать и манипулировать позволяет считать эгоцентрический уровень неэффективным фактором, препятствующим развитию личности учителя и обучающихся.

Группоцентрический уровень свидетельствует об устремленности учителя на организацию воспитательной работы в классе. При этом интересы коллектива ставятся учителем над интересами отдельных учащихся, ими просто пренебрегают; над интересами развития также ставятся предметные знания. Более того, особой ценности не имеет даже личная жизнь, как собственная, так и обучающегося, педагог не замечает ее глубины, индивидуального разнообразия и не способен поддержать личностное развитие.

Гуманистический уровень связан со стремлениями общечеловеческой направленности, когда человек – это индивидуальность, которая самостоятельно определяет свое будущее, располагает свободой в поиске смысла своего существования и ответственностью за его осуществление. Учитель относится к каждому обучающемуся как к единственной, уникальной личности с особым смыслом своей жизни. Соответственно, педагог не вырабатывает и не реализует свои влияния, а поддерживает, фасилитирует, взаимодействует.

Духовный уровень характеризуется поиском смысла жизни, формируется единство, базирующееся на взаимной любви. Для учителя обучающийся выступает в роли боготворимого духовного брата; ведущей целью при этом становится стремление поддержать его, предупреждая возможные проблемы и препятствия на его индивидуальном пути.

При анализе роли другого вектора – личностной негэнтропии – М. Н. Миронова утверждает, что чем она выше, тем сильнее противодействие разрушению и хаосу в различных областях жизни, которое может оказать человек.

Низший, почти неличностный уровень характеризуется минимальной личностной негэнтропией. Деятельность личности по противостоянию хаосу обнаруживается в культуре, но данный уровень является «докультурным», не имея в действительности отношения к ней. При интенсивном освоении его учитель, по сути, выступает причиной хаоса, разрушителем творчества.

Эгоцентрический уровень имеет негэнтропию несколько более высокую, и учитель проявляет созидательность, имеющую однонаправленную активность – на себя. При этом человек стремится овладеть предметами культуры лишь для собственного потребления, поэтому данный уровень получил название «потребляющий культуру». Находясь «вне» культуры, передать на этом уровне культурные ценности обучающимся невозможно, а сам педагог не способен реализовывать свои профессиональные функции.

Человек, находящийся на группоцентрическом уровне, демонстрирует более высокую личностную негэнтропию, присваивая моральные ценности социума и культуры, сохраняя их и транслируя окружающим, в связи с чем этот уровень назвали «принадлежащий культуре». Для педагога на этом уровне характерно транслировать обучающимся культурные ценности своей страны, но он сохраняет нормы, правила, законы, уже существующие в социуме, не предлагая нового.

Величина негэнтропии гуманистического уровня позволяет создавать новое «ради блага всех». Определяя для себя новые смыслы, человек, находящийся на этом уровне, формирует новую культуру, взаимодействующую с другими культурами. Отсюда и другое название этого уровня – «созидающий культуру».

Самый высокий уровень личностной негэнтропии принадлежит духовному уровню, что реализуется в сверхчеловеческой интенсивности и возможности абсолютного осуществления заложенных потенций. Находясь на данном уровне, педагог становится сверхсозидательным, а его ученики со временем вырастают в философов, мудрецов, праведников.

Предложенные М. Н. Мироновой образующие профессионального пространства достаточно оригинальны и, возможно, уместны для развития теоретических концепций педагогического профессионализма, но вряд ли могут быть использованы практиками образования, не говоря уже о применении в других профессиях, из-за их низкой функциональности и отсутствия отражения профессиональной специфики.

Рассмотренные подходы свидетельствуют о том, что единый взгляд на структуру и содержание профессиональных трансформаций личности, процесс ее становления в профессии, основания для выявления типов профессионалов еще не сложился. Понимание сути феномена требует ответов на многие вопросы: «Какие психологические явления отражают качества и свойства, детерминированные профессией человека?», «Как измерить уровень поглощенности личности профессией?», «Каковы механизмы влияния профессиональной деятельности на работника?» и т. д.

Не ответив на подобные вопросы, не выявив ведущие пути становления профессионала, невозможно осуществлять обучение будущих специалистов, которое отвечало бы всем критериям, лежащим в основе модели профессионала. Пренебрежение вопросами личностного роста в профессиональной деятельности порождает диссонанс между знаниями и умениями, с одной стороны, и поведением личности, с другой. Подобные диссонансы в образовании порождают такое непрофессиональное поведение, когда воспитатели ненавидят своих воспитанников, медработники бесчувственны с пациентами, пилоты и капитаны не знают, как управлять своим судном, полицейские «дружат» с преступниками и проч.

Указанные проблемы подчеркивают острую потребность в концепции, способной определить координаты пространства профессионализации личности и наметить возможные направления становления специалистов. Нельзя сказать, что концепция создается «с нуля», она базируется на массиве имеющихся научных исследований и практических разработках учителей, осуществляющих свой инновационный поиск на рабочем месте.

Как показывает практика, вхождению человека в профессию сопутствует воздействие на него большого числа различных детерминант, дифференцировать, зафиксировать и классифицировать которые, на первый взгляд, очень сложно. В то же время более тщательный анализ действующих факторов и их значения в ходе профессионализации субъекта позволяет существенно снизить их количество.

Очевидно, что в первую очередь следует оставить базовое основание, на котором будет формироваться профессионализм, таковым являются особенности личности работника на всех уровнях их проявления. Базовые или профессионально важные качества отмечаются в различной степени всеми исследователями, так как они часто служат основой для построения универсальных моделей, наблюдаемых в сходных видах деятельности разных типов профессионалов.

Не менее значимое влияние на личность оказывает сама профессиональная деятельность, роль которой в формировании профессионализма связана с преобразованием качеств, имеющихся у субъекта, в соответствии с реализуемой программой, подключающей и развивающей одни личностные параметры и игнорируя и затормаживая другие. Таким образом, деятельность формирует новую, индивидуальную, но отличающуюся от имевшейся ранее, структуру свойств личности профессионала. В. Н. Козиев считает, что само содержание деятельности учителя заставляет его соответствовать профессиональным нормам и вырабатывать установленные профессионально значимые качества личности [204]. Проявляясь в педагогической деятельности, профессионально важные качества обеспечивают ее эффективность и усиливаются особой, профессиональной окраской. Можно сказать, что эти качества необходимы для реализации педагогических задач, а выполнение педагогических функций тренирует и развивает данные качества.

Проблема взаимодействия этих двух факторов рассматривается практически на протяжении всего времени существования отечественной психологии, что нашло отражение в утвердившихся системном, системно-деятельностном, субъектном, субъектно-деятельностном, личностном и других подходах (К. А. Абульханова-Славская, Б. Г. Ананьев, В. М. Бехтерев, А. В. Брушлинский, А. В. Запорожец, А. Н. Леонтьев, Б. Ф. Ломов, Д. А. Ошанин, К. К. Платонов, Ю. П. Поваренков, С. Л. Рубинштейн, В. Д. Шадриков и др.), демонстрирующих значение внутренней среды в поведении человека, в становлении особенностей проявления активности личности в процессе деятельности.

Третьим фактором выступает объект деятельности, являющийся в реальности смыслом существования всего трудового процесса. В. П. Песков подходит к системе «субъект – объект» как некой органически взаимосвязанной целостности, обладающей полюсами одного и того же фрагмента действительности. На образном уровне перманентно происходит преобразование взаимодействия в системе «субъект – объект» в идеальном плане [327].

Конечно, в рамках социономических профессий было бы ошибкой считать объектом деятельности, скажем, пациента стоматолога. Испытывая искушение встать и уйти, пациент, как правило, не мешает врачу и выполняет его указания. Но можно ли считать не проявляющего активности человека объектом чьей-то деятельности? Здесь не следует забывать, что проявление активности не всегда означает какие-то манипуляции. Еще П. А. Сорокин указывал, что социальные действия могут быть не только активными, но и пассивными, связанными с «воздержанием» от воздействий извне. К подобным можно отнести, например, «толерантные действия» христианского мученика, стойко выдерживающего издевательства и пытки [394]. Об этом же писал Макс Вебер, отмечая, что любая активность индивида или группы может считаться действием, если имеет для них субъективный «смысл», даже если действие не предполагает специальных усилий для достижения цели, а «сводится к невмешательству или терпеливому приятию» [73].

Применительно к педагогической практике объектом, вслед за А. С. Макаренко, следует считать не ребенка, а «педагогический факт (явление)». Сам ребенок в этом случае не выпадает из поля внимания ученого-педагога, который в соответствии с законами своей науки целенаправленно изучает деятельность по развитию и формированию его личности [274]. В. И. Слободчиков и Е. И. Исаев также считают, что объектом педагогики является не индивид, а система педагогических феноменов, взаимосвязанных с его развитием [387].

Исходя из сказанного, характеристика пространства профессионального развития субъекта в какой-либо сфере деятельности предполагает оценку выраженности профессиональных качеств субъекта деятельности, характеристику специфики самой трудовой деятельности, а также анализ особенностей объекта деятельности, с которым взаимодействует субъект. По сути дела, указанные детерминанты доминируют на всех этапах профессионализации субъекта и, вероятно, применимы по отношению к любой деятельности. В процессе становления профессионализма субъекта его личность также может изменяться в этих направлениях, но с разной скоростью. В реальной деятельности, конечно, присутствуют и другие факторы, но их природа скорее связана с отдельными производными, существование которых определяется ведущими.

Представление пересечения рассматриваемых факторов в графической форме позволяет сформировать объемное трехмерное пространство, которое отражает локализацию и процесс становления профессионализма личности (рис. 6).

Рис. 6. Пространство профессионального развития личности (по Е. И. Рогову):

1. Вектор ОА – индивидуальные особенности личности как субъекта деятельности. Отрезок ab указывает наиболее выраженные качества.

Вектор ОС – индивидуальные особенности объекта деятельности (клиент, пациент, ученик, производственный коллектив и т. д.). Отрезок ck обозначает наиболее выраженные характеристики.

Вектор ОВ – функциональная структура профессиональной деятельности. Отрезок xy – предпочитаемые субъектом виды работ.

2. Область 1 – профессиональный тип субъекта.

Область 2 – область совместимости объекта и субъекта деятельности (синтонность).

Область 3 – наиболее эффективные и приемлемые способы взаимодействия субъекта и объекта деятельности.

Смыслообразующей группой свойств профессионального пространства является взаиморазвитие всех составляющих пространства: субъекта, объекта и профессиональной деятельности. Синтезирование в единое пространство трех указанных объективно саморазвивающихся и воспроизводящихся детерминант санкционирует рассмотрение пространства таким же открытым, саморазвивающимся и воспроизводящимся. Наличие взаимовлияния определяет отношения, связи, возможности воздействия, ведущие детерминанты развития пространства в целом и его составляющих в том числе. При этом само взаимовлияние не предопределено конкретными границами или направленностью, выступая в одних случаях как благоприятное, поддерживающее, содействующее, а в других тормозя и противодействуя развитию пространства.

Пространство образовано координатами, включающими трансформации качеств личности, функциональный состав профессиональной деятельности и особенности изменения взаимодействия с объектом, что дает возможность рассматривать данное пространство как открытую, нелинейную и неравновесную систему.

Пересекаясь в пространстве, изучаемые векторы формируют плоскости, имеющие существенное значение для раскрытия основных процессов и механизмов профессионального развития. Векторы, обозначенные как «личность специалиста» и «профессиональная деятельность», при своем пересечении образуют плоскость, куда входит все многообразие вариантов индивидуальных стилей деятельности профессионалов. В рассматриваемой плоскости индивидуальные стили презентируются как эффективное слияние и успешное использование структур личности работника в ходе реализации соответствующих профессиональных функций, выступающих в данном случае как «плацдарм» самореализации и личностного роста профессионала. Отдельные функции профессиональной деятельности можно сравнить с камертоном, приходящим в резонанс при соприкосновении с соответствующими личностными качествами – с максимальной силой и амплитудой.

В ходе слияния профессионально важных качеств субъекта с функциями деятельности, которым он отдает предпочтение, формируются профессионально-личностные комплексы, определяющие направленность специализации в профессии.

Ярко выраженные примеры демонстрации индивидуальных стилей в педагогической деятельности наблюдаются у учителей, склонных к инновациям. В отличие от традиционных установок, когда педагог должен осуществлять все многообразие педагогических функций, инноваторы стремятся максимально реализовывать функции, позволяющие им наиболее успешно саморазвиваться, профессионально расти и эффективно транслировать социальные ценности обучающимся. Так, если для педагога характерны четкость, математическая точность, логичность мышления, то ему будет проще создать строгую, последовательную структуру организации учебного процесса, используя схемы, таблицы, диаграммы при изложении материала, обучать ребят рациональным учебным умениям, развивая их в логике самопознания. Склонность к демократическим, доверительным взаимоотношениям с обучающимися располагает других педагогов опираться в своей работе на ненавязчивое сопровождение, ученическое самоуправление, использование принципа ролевого участия учащихся в учебном процессе, стремление к раскрытию скрытых резервов и творческих возможностей ребят. Варианты индивидуальных стилей профессиональной педагогической деятельности легко обнаруживаются у отличающихся творческим своеобразием педагогов-новаторов Ш. А. Амонашвили, О. С. Газмана, И. П. Иванова, Е. П. Ильина, Г. Г. Кравцовой, С. И. Лысенковой, В. М. Шеймана, М. П. Щетинина и др.

Эффективность осуществления педагогического взаимодействия, в случае интеграции параметров личности с резонирующими функциями деятельности, скрывает все ее шероховатости, давая возможность сместить акценты и проигнорировать некоторые изъяны в действиях субъекта, не фиксируя внимание на реализации им других функций, значение которых для трансляции личностности педагога, в сравнении с осуществляемыми действиями, заметно падает. В обыденной школьной жизни данное явление часто называют «коньком» учителя, подразумевая под ним ведущую направленность, основу его профессионализма.

Описанный механизм позволяет интерпретировать многие другие известные явления. Так, например, слабое распространение педагогического опыта объясняется не приверженностью профессиональным стереотипам, а механическим переносом педагогических инноваций и находок продвинутых педагогов в другие условия, другую среду, когда в качестве средства взаимодействия используется своя личность, явно отличающаяся от эталонно-инновационной. Естественно, что это не способствует осуществляемой деятельности, а скорее мешает, разрушая взаимоотношения с учениками, снижая их интерес к предмету. Такое желание педагогов поднять свой профессионализм благодаря освоению средств, технологий и приемов, применяемых для самореализации себя другими, даже очень хорошими, учителями, похоже на примеривание и ношение вещей вне зависимости от их размера.

Не отвергая важности внедрения педагогических инноваций, необходимо дифференцировать некритическое тиражирование от индивидуального подбора подходящих данному учителю, обладающему определенными личностными параметрами, приемов, методик, технологий обучения и воспитания. Обычно подобный подбор осуществляется самими выпускниками педагогических вузов, которым приходится методом «проб и ошибок» находить пути самореализации в профессии. Несомненно, начальный этап данной работы должен происходить еще в вузе, с использованием психологических тестов для определения личностного профиля будущего педагога, чтобы вузовские преподаватели совместно со студентами спроектировали пути их профессионального развития и карьерного роста, которые должны помочь оптимальным способом самореализоваться в любимом деле.

Рассогласованность качеств и способностей, которыми обладает учитель, и функций, которые необходимо реализовывать ему в профессиональной деятельности, ведет к внутреннему конфликту между педагогическими знаниями, принципами, нормами и практическим использованием их в школе. По мнению Е. Г. Сырямкиной, данное противоречие дискредитировало в свое время концепцию гармоничного развития личности, которая реализовывалась в советских школах и понималась как всесторонний охват направлений развития человека [404]. Подобные жесткие требования заставляли учителя быть исполнителем, информатором, урокодателем, чтобы успеть полностью реализовать учебную программу, исполнить все директивы и предписания администрации, использовать все свои резервы для проведения большого числа дополнительных, спущенных «сверху» конкурсов, олимпиад и проч. В этой ситуации идеальной моделью становился бессловесный, исполнительный, аккуратный в бумагах и даже бесполый, бестелесный субъект. «Думать мне некогда, да я и не пытаюсь это делать, так как все мои силы тратятся лишь на то, чтобы соответствовать нормам и указаниям» – такие слова находим мы в сочинениях учителей.

Включение в модель пространства становления личности в профессии, кроме координат деятельности и личностных качеств субъекта, вектора «объект деятельности» с его строением преобразовывает эту модель из плоской двухмерной в объемную трехмерную, существенно повышая ее вариативность и возможности самореализации субъекта деятельности.

В результате пересечения указанного вектора с двумя остальными образуются две новые плоскости, обладающие своей направленностью и феноменологией (см. рис. 6). Так, в плоскости, образованной пересечением факторов «объект деятельности» – «субъект деятельности», отражаются способы и механизмы взаимоадаптации, взаимодействия и персонализации, т. е. все то, что обеспечивает взаимоприемлемость, совместимость участников рассматриваемой деятельности. В данной плоскости можно обнаружить зону оптимальной совместимости участников образовательного процесса, синтонности их взаимоотношений. Именно эта зона играет роль индикатора персонализированности специалиста, приемлемости его воздействий для объекта педагогической деятельности. Диагностика, оценка и обеспечение всех сторон и потребностей объекта педагогической деятельности предполагает наличие различных типов специалистов, разнообразие индивидуальных проявлений которых увеличивает вероятность реализации во взаимоотношениях с обучаемыми индивидуального, «субъект-субъектного» подхода.

Плоскость, образованная векторами «профессиональная деятельность» – «объект деятельности» или, как в рассматриваемом примере, «педагогическая деятельность» – «личность обучающегося», определяет разнообразие технологий и методов педагогического влияния, их успешность и принятие обучающимися. Вероятно, и в этой плоскости можно обнаружить зону, содержащую наиболее эффективные способы воздействия для конкретного субъекта педагогической деятельности и в то же время приемлемые и значимые для отдельного учащегося, как второго субъекта взаимодействия. Это позволяет говорить о типах взаимодействия. При этом одни компоненты типа взаимодействия являются устойчивыми, определяющими резистентность по отношению к неординарным, стрессовым ситуациям, возникающим в ходе педагогической деятельности (мотивация, профессиональная направленность, установки и проч.), другие – ситуативны, иногда не моделируемы даже самим субъектом, и потому их возникновение может привести к неадекватному поведению и выбору неверного типа педагогического взаимодействия.

Фигура, образованная проекциями свойственных данному субъекту в профессиональном пространстве областей (см. области 1, 2, 3 на рис. 6), может быть рассмотрена как модель профессиональной личности конкретного педагога. Эта фигура позволит определить не только приоритетные направления дальнейшего развития данной личности и ее профессиональный тип, но и возможные деформации и отклонения, характерные для нее в педагогической среде.

Соответственно, можно обозначить профессионализм как совокупность психофизиологических, психических и личностных изменений, происходящих в человеке в процессе овладения и длительного выполнения деятельности, обеспечивающих качественно новый, более эффективный уровень решения сложных профессиональных задач, направленных на оптимизацию и развитие объекта деятельности, в особых условиях.

Очерченное пространство охватывает все многообразие личностных проявлений педагогов, педагогических процессов и явлений, которые в сумме образуют сферу педагогического взаимодействия (естественно, в реальности полученная фигура будет гораздо сложнее).

Если попытаться приложить указанное пространство к процессу подготовки учителя-профессионала, то начинать ее, вероятно, необходимо с профессионального отбора с построением личностного профиля абитуриента и выработки стратегии его личностного развития. Специализированное обучение профессиональным знаниям, умениям и навыкам должно происходить релевантно типу личностного профиля студента, с тем чтобы вооружить его средствами и технологией личностных влияний. Более того, обучение педагогическому воздействию через механизм личностных влияний требуется осуществлять не вообще, а применительно к конкретным условиям и ситуациям, при совершенно определенных проявлениях и симптомах, наблюдаемых у учащихся, подчиняя весь арсенал усвоенных компетенций главной цели – развитию личности ученика. Именно знание особенностей объекта профессиональной деятельности и его реакций на разнообразные взаимодействия, по мнению В. П. Зинченко, Б. Ф. Ломова, З. А. Решетовой и др., является психологической основой профессионализма субъекта.

Несмотря на кажущуюся универсальность данной схемы и легкость применения в различных учреждениях образования, ее использование требует значительных изменений в традиционных взглядах на учебный процесс, перестройки работы вузовских педагогов, расширения зоны их обучающих возможностей, не просто декларирования администрацией вузов индивидуального подхода, а предоставления студентам индивидуальных траекторий формирования профессионализма, которые в конце концов должны будут пересечься в одной точке – на объекте деятельности: личности ученика или классном коллективе.

Логика дальнейшего анализа проблемы профессионального становления личности требует более подробного рассмотрения роли основных векторов профессионального пространства в этом процессе.