Гинзбург Л. Вариант старой темы // Гинзбург Л. Записные книжки. Воспоминания. Эссе. СПб.: Искусство – СПб, 2002. С. 269. Ниже я ссылаюсь на эту книгу как на Гинзбург 2002.
См.: Gustafson R. F. Гинзбург’s Theory of the Lyric // Canadian-American Slavic Studies 19, 2 (Summer 1985). Р. 135–139.
Козлов С. Победа и поражение Лидии Гинзбург // Новое литературное обозрение. 2012. № 114. На английском языке: Kozlov S. Lydia Ginzburg’s Victory and Defeat / Trans. Emily Van Buskirk // Lydia Ginzburg’s Alternative Literary Identities / Eds. E. Van Buskirk and A. Zorin. Oxford: Peter Lang AG, 2012. P. 23.
Гинзбург Л. Записная книжка 1943–1946 гг. // Гинзбург Л. Проходящие характеры: Проза военных лет. Записки блокадного человека / Сост. Э. Ван Баскирк и А. Зорин. М.: Новое издательство, 2011. С. 204. Далее я ссылаюсь на эту книгу как на Гинзбург 2011.
Гинзбург Л. Торжество заката // Гинзбург 2002. С. 198.
«При всей субъективности это сознание, в сущности, неиндивидуалистично, – оно не смеет уже удивляться собственной конечности» (Гинзбург Л. Мысль, описавшая круг // Гинзбург 2002. С. 574).
Eakin P. J. Living Autobiographically: How We Create Identity in Narrative. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2008. P. xiv; Seigel J. The Idea of the Self: Thought and Experience in Western Europe since the Seventeenth Century. Cambridge, UK: Cambridge University Press, 2005. P. 3.
Taylor Ch. Sources of the Self: The Making of Modern Identity. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1989. P. 32. Эллипсис мой. Тейлор дает следующее определение идентичности: «Моя идентичность определяется обязательствами и идентификациями, очерчивающими те рамки или горизонты, в которых я могу попробовать установить в каждом индивидуальном случае, что хорошо, что ценно, что следует делать, что я поддерживаю либо против чего выступаю. Другими словами, это горизонт, очерчивающий область, внутри которой я способен занимать какую-то позицию» (Ibid. P. 27).
James W. Psychology: Briefer Course. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1984. P. 161–163.
Гинзбург Л. Заблуждение воли // Гинзбург 2002. С. 583.
Гинзбург Л. Торжество заката // Там же. С. 199.
Гинзбург Л. О литературном герое. Л.: Сов. писатель, 1979. С. 135.
Шаламов В. О прозе (1965) // Шаламов В. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 5 М.: Терра – Книжный клуб, 2005. С. 144–157.
Хотя Шаламов отвергает «литературщину», его минималистические рассказы имеют некоторые признаки беллетристики: их персонажи (иногда обнажающие свои мысли перед повествователем, что является признаком художественной литературы) движутся в трехмерном мире. Насколько Шаламов далек от Гинзбург, явствует из его заявления: «Анализ „Колымских рассказов“ в самом отсутствии анализа» (Там же. С. 154).
Гинзбург Л. Торжество заката // Гинзбург 2002. С. 198–199.
Folkenflik R. The Self as Other // The Culture of Autobiography: Constructions of Self-Representation / Ed. R. Folkenflik. Stanford, CA: Stanford University Press, 1993. P. 222.
Мандельштам О. Конец романа // Мандельштам О. Сочинения: В 2 т. М.: Худож. лит., 1990. Т. 2. С. 201–205.
Гинзбург 2002. С. 142. Этот важный пассаж я рассматриваю в главе 2.
Я избегаю термина «роман-дневник» из‐за его коннотаций, поскольку он создает впечатление, что перед нами вымышленное повествование в форме дневника. См., например, определение Лорны Мартенс: роман-дневник – это «вымышленное повествование в прозе, которое один повествователь пишет изо дня в день от первого лица, не обращаясь к какому-либо вымышленному адресату или реципиенту» (Martens L. The Diary Novel. Cambridge, UK: Cambridge University Press, 1985. P. 4).
Гинзбург Л. Неопубликованная запись. ОР РНБ. Ф. 1377. ЗК VIII–IX (июль 1933 – январь 1935). С. 37–38.
Например, Гинзбург пишет: «Новое понимание действительности возможно только когда каждая словесная формулировка добывается из нового опыта» (ОР РНБ. Ф. 1377. ЗК VIII–IX (июль 1933 – январь 1935). С. 35–36, 37–38. В записи от 1935 года, критикуя символизм, она пишет: «Слова, пустые, как упраздненные ассигнации, слова, не оправданные больше ни творческими усилиями, ни страданием, ни социальными потрясениями, в свое время положившими основания их ценности» (Гинзбург 2002. С. 125).
Гинзбург 2002. С. 198; из эссе 1958 года «Торжество заката» (цитировалось выше).
«Рассказ о жалости и о жестокости», остававшийся неизвестным, пока я не обнаружила его в архиве, был опубликован в книге 2011 года «Проходящие характеры», составленной Андреем Зориным и мной.
Гинзбург 2002. С. 400.
Там же. С. 201, 269, 344.
Там же. С. 400. Оригинал записи – в ЗК III (1928). С. 61. ОР РНБ. Ф. 1377. Полный текст записи (начинающийся на с. 57 ЗК III) содержит важные размышления о романе, впоследствии опубликованные Гинзбург (см.: Гинзбург 2002. С. 60).
В интервью Людмиле Титовой Гинзбург говорит: «В современной прозе очень возрастает ощущение автора. При этом автор не обязательно должен рассказывать о себе. Он берет слово для разговора о жизни. Не автобиография, но прямое выражение своего жизненного опыта, своего взгляда на действительность» (Движение судьбы. [Интервью с Л. Титовой] // Смена. 1988. 13 нояб. С. 2).
Иоганн Петер Эккерман, друг и личный секретарь Гёте, записывал и публиковал свои разговоры с поэтом. Гинзбург пишет: «Боря: Напрасно ты так редко записываешь свои остроты и афоризмы… Я: Боюсь повредить собственный юмор. Понимаешь, нехорошо, когда человек сам за собой ходит с карандашом и тетрадкой. И вообще, когда каждый сам себе Эккерман» (ОР РНБ. Ф. 1377. Неопубликованная запись, ЗК III (1928). С. 73).
Гинзбург Л. Охват изображаемого // Гинзбург Л. О психологической прозе. Л.: Худож. лит., 1977. С. 204.
Гинзбург 2002. С. 24. Полный текст записи: «Для того чтобы быть выше чего-нибудь – надо быть не ниже этого самого.
Н. Л., человек с самой благородной оригинальностью, какую я встречала в жизни, говорила:
– Прежде всего нужно быть как все.
Добавлю: все, чем человек отличается, есть его частное дело; то, чем человек похож, – его общественный долг».
Можно предположить, что под инициалами Н. Л. в этой записи скрыта Нина Лазаревна Гурфинкель, ближайшая подруга детства и конфидентка Лидии Гинзбург.
Дневник за сентябрь 1922 года – февраль 1923 года. С. 9–10. ОР РНБ. Ф. 1377.
ЗК III (1928). С. 59. ОР РНБ. Ф. 1377.
Писательская мысль и современность: Что есть что? [Интервью с И. Панкеевым] // Литературная Россия. 1988. 23 дек. С. 8. Гинзбург поясняет, что Пушкин умер, доказывая, что он такой же, как другие: на дуэль с Жоржем Дантесом («фатом и прохвостом»), зная, что Дантес может его убить, он решился, потому что желал поступать в соответствии с поведенческой моделью своей среды, не желал выставить себя поэтом, не снисходящим до таких поступков.
Lucey М. Never Say I: Sexuality and the First Person in Colette, Gide, and Proust. Durham, NC: Duke University Press, 2006.
Первый опубликованный биографический очерк о Гинзбург, начинающийся с описания ее детских лет, написала Джейн Гэри Харрис (Harris J. G. A Biographical Introduction // Canadian-American Slavic Studies. 1994. 28, 2–3 (Summer – Fall). Р. 126–145). Хотя в очерке есть несколько неточностей, это ценная первая биография, основанная на интервью Гинзбург и семейных фотографиях из собрания Гинзбург, а также ее опубликованных эссе.
Гинзбург 2002. С. 296.
Наталья Викторовна (дочь Надежды Викторовны Блюменфельд) некоторое время была замужем за знаменитым поэтом Константином Симоновым. Во многих источниках утверждается, что их брак был гражданским. Позднее она вышла замуж за Павла Соколова. К тексту биографии, который хранится в ее архиве в Москве, она предпослала следующее вступление:
«…Берясь за эту работу, я вовсе не претендую на анализ стиля и круга идей Лидии Гинзбург, это сделают без меня другие. Я просто знаю кое-что о Люсе как о человеке и не хотела бы, чтобы это затерялось, ушло вместе со мной. Согласно моим верованиям, крупицы прошлого, пусть даже незначительные, надо сохранять бережно, тщательно. Авось кому-нибудь пригодится.
Местами моя работа напоминает семейную хронику. Что ж, пусть так и будет.
Вспоминания получились клочковатые, отрывочные. По одним периодам у меня больше впечатлений и материалов (записей, писем), по другим – меньше, есть и вовсе провалы. Тут уж ничего не поделаешь» (РГАЛИ. Ф. 3270. Оп. 1. Д. 27). Соколова Наталья Викторовна. Лидия Гинзбург, родня, знакомые. Материалы к биографии (1990‐е годы, 93 страницы), 2.
История сценического псевдонима Виктора Гинзбурга такова: русское слово «начальник» было сокращено и переиначено так, что получилось «чайник», а «чайник» переведено на английский – «teapot». В результате вышло «Типот».
Отец Лидии Гинзбург умер в возрасте 45 лет 14 декабря (по старому стилю) 1909 года. Он и его брат не только владели фабрикой и лабораторией дрожжей, использовавшихся в пивоварении, но и издавали отраслевую газету «Вестник винокурения». В 6 номере «Вестника винокурения» (от 30 мая 1910 года) на с. 62–67 напечатан некролог Якову Гинзбургу. Краткое извещение о его смерти ранее появилось в 20 номере «Вестника винокурения» (от 31 декабря 1909 года).
В другой части мемуаров Наталья Соколова описывает брата и двух сестер Раисы, о которых у нее сохранились воспоминания: Авенир, Люба и Соня Гольденберг жили вместе в Останкине, которое тогда было пригородом Москвы; туда они переехали в середине 1920‐х годов. Никто из них так и не вступил в брак. Авенир преподавал математику. Сестра Соня умерла до войны, сестра Люба – после войны. Лидия Гинзбург навещала их, когда бывала в Москве, и иногда посылала Авениру деньги. По сведениям Натальи Соколовой, у них была еще одна сестра, которую звали Юльца, любимица Лидии Яковлевны. Она эмигрировала из России вместе с мужем и жила в Чехословакии, детей у нее не было.
Соколова Н. В. Лидия Гинзбург, родня, знакомые. С. 3–4.
См. автобиографию Гинзбург, написанную для предоставления в официальные органы (воспроизведена в: Гинзбург 2011. С. 503).
Соколова Н. В. Лидия Гинзбург, родня, знакомые. С. 5.
В качестве признака их зажиточности Соколова упоминает тот факт, что мороженое в их доме подавалось на стол в серебряной миске. Однако они были не настолько богаты, чтобы в оперном театре занимать места в ложе (в отличие от Блюменфельдов, бабушки и деда Соколовой по материнской линии). В архивах уцелели фотографии дома, где выросла Гинзбург, – виды из внутреннего двора и с лестничной клетки. По словам Александра Кушнера, в 1980‐е годы кто-то из молодых друзей Лидии Гинзбург съездил туда и привез ей фотографии, чтобы она опознала и прокомментировала эти виды. О гувернантках-немках см.: Гинзбург 2002. С. 393.
См. попытки Гинзбург прочесть рецензию на украинском языке, отраженные в ее письме Борису Бухштабу: Письма Л. Я. Гинзбург Б. Я. Бухштабу / Коммент. и предисл. Дениса Устинова // Новое литературное обозрение. 2001. № 3 (49). С. 355.
См.: Соколова Н. Оглядываясь назад… // Вопросы литературы. 1994. № 5. С. 285–292. См. также гл. 3.
Странная, но красноречивая примета того, как сексуальная ориентация Гинзбург могла восприниматься даже близкими родственниками: пересказывая историю об этом несчастном случае, Соколова утверждает, что он мог быть причиной гомосексуальности ее тети (Соколова Н. В. Лидия Гинзбург, родня, знакомые. С. 29).
Там же. С. 4. Виктор Типот, учившийся в Дармштадте (Германия) на химика, выбрал лютеранство («аугсбургское вероисповедание Меланхтона, если я не путаю», как называет это вероисповедание Соколова); по словам Соколовой, к тому времени он уже был атеистом и при выборе веры руководствовался прагматическими соображениями. Авенир Гольденберг принял православие, чтобы изучать математику; его сестры последовали его примеру. Там же. С. 7.
Гинзбург 2002. С. 393.
Гинзбург Л. Дневник 1918–1919 гг. ОР РНБ. Ф. 1377.
Гинзбург 2002. С. 392. Эта запись, опубликованная посмертно, взята из ЗК II (1927). С. 74–77. ОР РНБ. Ф. 1377. Гинзбург мало писала о еврейских идентичностях. Исключение – эссе блокадного периода «Еврейский вопрос», опубликованное в: Гинзбург 2011. С. 191–194. В моем переводе на английский оно опубликовано в: Lydia Ginzburg’s Alternative Literary Identities. Р. 353–357. Еще одно исключение – опубликованное посмертно эссе 1989 года, в котором содержатся размышления о том, что Пастернак, Бабель, Мандельштам и другие относились к иудаизму и своей еврейской идентичности по-разному. О себе она пишет в этом тексте так: «Так же, как у меня есть внешние расовые признаки, так, вероятно, есть еврейские черты ума и характера. Но это факт биологический; у меня они не социализированы, не подняты до структурного смысла. И я знаю, что ношу в себе частицу судьбы и мысли русской интеллигенции. А противоречие все же не отпускает…» (Гинзбург 2002. С. 427–428).
Там же. С. 277.
Гинзбург 2002. С. 281.
По-видимому, она жила не в самом городе, а в пригороде Парголово у своей тети Любови Гольденберг. ОР РНБ. Ф. 1377. Дневник 1920–1922 гг. С. 21.
Она продолжает: «Петербург был для меня каким-то поворотным пунктом, кладезем настоящей жизни, фантастическим городом Пушкина и Достоевского, в нем мне мерещились какие-то большие духовные испытания подстерегающие меня творческая тоска. [Вставлено: Я и нашла тоску, но не творческую а скучную мертвую 20 сент. 20 г.] Там все должно было переродиться, начаться. На слово Петербург (Петроград я не люблю) у меня довольно плоская ассоциация. Мне все представлялись какие-то мутно светлые не-то громады не то колонны, как из холодного, серого гранита и тоска, тоска, но в этой тоске и разрешение всего» (орфографические ошибки и архаизмы исправлены мной. – Э. Б. ОР РНБ. Ф. 1377. Гинзбург Л. Дневник 1920–1922 гг. С. 1).
Например, население города драматично сократилось, поскольку мужчины ушли на фронт (на Первую мировую войну, а затем на Гражданскую), а семьи уезжали в поисках продовольствия в сельскую местность. Во время Гражданской войны войска белых под командованием генерала Юденича недолгое время осаждали город. Примечательные описания холода, голода и страданий в Петрограде во время блокады 1919 года см. в эссе Виктора Шкловского от 1920 года «Петербург в блокаде» или в рассказе Евгения Замятина «Пещера», написанном в 1920 году и опубликованном в 1922‐м (см.: Замятин Е. Собр. соч.: В 5 т. / Сост. Ст. Никоненко и А. Тюрин. Т. 1. М.: Русская книга, 2003. С. 548).
Гинзбург 2002. С. 72. Когда Гинзбург и Типот учились в Одессе, в круг их друзей входил Александр Наумович Фрумкин (его первая жена, Вера Инбер, тоже была другом семьи). По рассказам Гинзбург ее племяннице, Шура Фрумкин говорил о химии так вдохновенно, как мало кто говорит о поэзии (Соколова Н. В. С. 5).
Гинзбург 2002. С. 192.
Там же. Также: ОР РНБ. Ф. 1377. Гинзбург Л. Дневник 1920–1922 гг. С. 42–43.
Гинзбург 2002. С. 21. Гинзбург бросила писать стихи в возрасте 22 лет, когда выбрала себе профессию и призвание.
ОР РНБ. Ф. 1377. Гинзбург Л. Дневник 1920–1922 гг. С. 67.
Там же. С. 128–130.
Гинзбург 2002. С. 41. Запись датирована июлем 1927 года.
Это были Троцкие, позднее Тронские (фамилию они сменили вынужденно, чтобы перестать быть однофамильцами Льва Троцкого). Нина Лазаревна Гурфинкель (1898–1984) была одной из ближайших подруг Гинзбург в детстве и юности. Их дружба продолжалась и после того, как Нина Гурфинкель (ее фамилия писалась латиницей как Gourfinkel) эмигрировала в Париж. Информацию о биографии Нины Гурфинкель и библиографию ее научных работ по славистике см.: Schatzman R. Nina Gourfinkel // Revue des etudes slaves. 1991. 63, 3. Р. 705–723. Гинзбург дружила и со старшей сестрой Нины, Марией Лазаревной, которая вышла замуж за филолога-классика Иосифа Троцкого, позднее сменившего фамилию на Тронский. Эта супружеская пара помогла Гинзбург поступить в Институт истории искусств. Как я узнала от Ксении Кумпан, изучавшей историю Института, в 1922 году прием студентов не был ограничен временными рамками и многие студенты поступили в это учебное заведение в ноябре или декабре. Возможно, Гинзбург даже не экзаменовали. Делу помогло то, что она уже знала французский и немецкий языки. В записной книжке 1929–1931 годов Гинзбург сделала запись, которая подтверждает версию, что ее приему в Институт поспособствовали Тронские: «Милый Коля [Коварский], и он, сам того не подозревая, участвовал в действе моего профессионального воскресения: во-время доклада он встал, чтобы зажечь свет в темнеющей аудитории – это показалось мне лестным; на другой день он пришел к Мар. Лаз. расшаркался и сказал: Позвольте вас поблагодарить за подарок, который вы сделали Инст. Ист. Искусств. В предыдущий же раз он говорил ей, морща свой красивый нос и добродушно улыбаясь: Фу! Знаете, она ужасно не нравится мне, эта ваша девочка» (ОР РНБ. Ф. 1377. ЗК V (1929–31). С. 48).
Интервью Ксении Кумпан.
В последней записи в дневнике за 1922–1923 годы (сделанной в мае 1923 года, на странице 136) двадцатиоднолетняя Гинзбург пишет, что получила объективное подтверждение своих талантов. Более полное описание этого момента она оставила в ЗК V (1929–31), с. 40–41. Доклад был посвящен балладе Готфрида Августа Бюргера «Ленора» в русских переводах Василия Жуковского и Павла Катенина. Гинзбург пишет: «Ни разу больше я не испытала и никогда не испытаю не только ничего равного, но и ничего похожего на то, что я испытала весной 1923 г., когда Тынянов расхвалил „Ленору“, мой первый студенческий доклад. [Вставка с левой страницы: ] Вообще меня много и шумно хвалили в студенческие годы, потом сразу перестали. Так у нас ознаменовывается наступления, если не академической зрелости, то академической взрослости. В последний раз меня хвалили в 26-ом г., за первого „Вяземского“. [Возвращение на правую страницу: ] ‹…› В какой-то степени этот вечер решил мою жизнь. Я не считаю свою жизнь блестяще разрешенной задачей, но во всяком случае я не пошла к чертям, а могла пойти; ходить оставалось не далеко». Датировано: «Ялта, 14 сентября, 1929» (ОР РНБ. Ф. 1377).
Денис Устинов отмечает, что теоретиком, снискавшим самое большое уважение у учеников формалистов, был Тынянов, хотя Эйхенбаум больше заботился о том, чтобы учить и наставлять студентов (см.: Устинов Д. Формализм и младоформалисты // Новое литературное обозрение. 2001. № 4 (50). С. 303.
ОР РНБ. Ф. 1377. Дневник 1922–1923 гг. С. 137–138 (правая и левая страницы).
Гинзбург 2002. С. 56.
Там же. С. 295.
Там же.
До конца 1927 года эта группа продолжала работу под единоличным руководством Эйхенбаума, а затем члены группы порвали с ним, поскольку он переключился на исследование «литературного быта», и продолжили работу самостоятельно, причем другими студентами руководил Виктор Гофман. См.: Гинзбург Л. Проблема поведения // Гинзбург 2002. С. 444–445. См. также: Устинов Д. Формализм и младоформалисты. С. 302–305, 313–314.
В 1926 году Гинзбург окончила Высшие государственные курсы искусствоведения (ВГКИ) Государственного института истории искусств. Она стала научным сотрудником II разряда Отдела словесных искусств ГИИИ и преподавателем-ассистентом ВГКИ – читала курсы и вела семинары по истории русской литературы (см.: Гинзбург 2011. С. 504).
Классическое описание событий см. в: Erlich V. Russian Formalism: History and Doctrine. 3rd ed. New Haven, CT: Yale University Press, 1981 [1955], особенно р. 118–139. Русский перевод: Эрлих В. Русский формализм. История и теория. СПб.: Академический проект, 1996. См. также то, что Кэрол Эни (Carol Any) написала о переживании этого кризиса Эйхенбаумом, в: Boris Eikhenbaum: Voices of a Russian Formalist. Stanford, CA: Stanford University Press, 1994. Р. 80–103.
Эйхенбаум тоже был временно отстранен; это стало последствием состоявшегося в марте 1927 года «диспута» между основными лидерами формалистов и некоторыми марксистами, представителями университета. Об истории взаимоотношений Гинзбург с университетом в те годы см. комментарий Дениса Устинова в публикации «Письма Л. Я. Гинзбург Б. Я. Бухштабу» (С. 345, 385–386). См. также: Российский Институт истории искусств в мемуарах / Сост. И. В. Сепман. СПб.: РИИИ, 2003. С. 266. О диспуте с марксистами см. публикацию и примечания Дениса Устинова: Материалы диспута «Марксизм и формальный метод» 6 марта 1927 г. // Новое литературное обозрение. 2001. № 4 (50). С. 247–278. Словосочетание «ввиду недостаточного применения марксистского метода» можно найти в комментариях Дениса Устинова к письмам Гинзбург к Бухштабу (С. 345). Он приводит ссылку на архивные материалы: ПФА РАН. Ф. 302. Оп. 2. Ед. хр. 62. Л. 14, 16.
Статья Гинзбург называлась «Опыт философской лирики (Веневитинов)» и была опубликована в сборнике «Поэтика», составленном В. Жирмунским (Л.: Academia, 1929. С. 72–104). Об истории Института истории искусств в этот период его уничтожения см.: Кумпан К. А. Институт истории искусств на рубеже 1920–1930‐х годов // Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде. По архивным материалам. М.: Новое литературное обозрение, 2014. С. 8–128. Кумпан пишет: «Судя по известному письму Л. Я. Гинзбург В. Б. Шкловскому от 17 января 1930 г., Малахов на заседании ЛИТО громил сборник „Поэтика V“, в частности опубликованную в нем статью корреспондентки „Опыт философской лирики (Веневитинов)“» (цит. по: Новое литературное обозрение. 2001. № 4 (50). С. 315–316; дата на письме 1929 г. – описка корреспондентки, поскольку «Поэтика» в январе 1929 года еще не вышла). В начале 1930 года Малахов был секретарем Словесного отделения, но ни в комиссиях по обследованию, ни в комиссиях по чистке не участвовал, хотя в прессе и ИРКе продолжал громить «формалистов» (см. упоминания об этом: Гинзбург Л. Я. Записные книжки. Воспоминания. Эссе. СПб.: Искусство – СПб, 2002. С. 97, 106; Кумпан – Там же. С. 62–63.
См. письмо Гинзбург Шкловскому в: Устинов Д. Формализм и младоформалисты. С. 314. См. также: Савицкий С. Спор с учителем: начало литературного/исследовательского проекта Л. Гинзбург // Новое литературное обозрение. 2006. № 6 (82). С. 129–154.
Запутанные отношения между младоформалистами и их учителями, существовавшие в свете того, что сами формалисты-учителя ориентировались на радикальное новаторство, исследуются Денисом Устиновым в его статье «Формализм и младоформалисты». Дополнительной причиной разрыва, полагала Гинзбург, было ошибочное мнение ее учителей, будто она попала под интеллектуальное влияние Виктора Жирмунского – составителя книги, где была опубликована ее статья о Веневитинове (Гинзбург умоляла Тынянова понять, что она его ученица, а для Жирмунского всего лишь друг). Гинзбург объясняет этот конфликт племяннице в письме, которое процитировано в мемуарах Соколовой. В своем роде это комментарий к найденному Соколовой письму, которое прислала Типоту Лена Гернет, дружившая с ним и его сестрой Лидией:
«В 1930 разбирался конфликт между нами (младшими) и метрами. Причины у него были как исторические (неизбежно наступающий конфликт между учителями и учениками), так и психологические (они сердились на наше сближение с Жирмунскими и Гуковским, мы – на их равнодушие). Словом, налицо было все, чему полагается быть при разрывах любовных и академических.
Я тогда обладала еще способностью к сильным реакциям и реагировала письмами (огромными) – Борису Михайловичу с объяснениями и Шкловскому с объяснениями объяснений. Шкловский, как видишь, даже напугал родственников. От всей истории у меня осталось и хранится письмо Тынянова, весьма сердитое» (Соколова Н. В. Лидия Гинзбург, родня, знакомые. С. 42).
В январе 1930 года, откровенно рассказывая Шкловскому обо всем этом, Гинзбург написала: «Для меня война уже кончилась. Ликвидация была для меня глубоко личным внутренним поступком (поэтому и не следовало его опубликовать); она была ликвидацией ученичества, пафоса, годов учения, Института. Никаких внешних результатов она для меня, разумеется, не имеет, никаких внешних обязательств она с меня не сняла. В публичных выступлениях, в печати, в разговорах с посторонними людьми я сейчас также мало считаю себя вправе проявить неуважение, как два месяца тому назад. И это отнюдь не из „благородства“; тем менее из кротости… это потому, что для меня обязательства к традициям переживают обязательства к людям». Письмо Гинзбург к Шкловскому опубликовано Денисом Устиновым в «Новом литературном обозрении» (2001. № 4 (50). С. 315–319, цитата на с. 319). 1929 год в рукописи и публикации указан ошибочно: Гинзбург написала это письмо в январе 1930 года.
См.: Гинзбург 2002. С. 114–115.
См.: Там же. С. 414.
Официальная дата издания – 1932 год, но в записях Гинзбург сообщается, что первые экземпляры поступили в продажу в феврале 1933 года (ОР РНБ. Ф. 1377. ЗК VIII (1933). С. 1, запись датирована 18 февраля 1933 года). Сложности, с которыми столкнулась Гинзбург при работе над этой книгой, я рассматриваю в гл. 2.
Она жила по адресу: канал Грибоедова, 24, квартира 5, на верхнем этаже. Переезд подтвержден письмом Гинзбург Типоту, датированным 21 октября 1928 года (РГАЛИ. Ф. 2897. Оп. 1. Д. 88. Типот Виктор Яковлевич). Соколова в мемуарах утверждает, что братья Гуковские, зная, что их принудят вселить дополнительных жильцов в их квартиру, загодя выбрали соседей по квартире сами: Гуковские «[решили] самоуплотниться (не ждать же, когда жилотдел их уплотнит, вселят кого попало)» (Соколова Н. В. Лидия Гинзбург, родня, знакомые. С. 22). Позднее братья Гуковские переехали на Васильевский остров.
Там же. См. также письмо Гинзбург Типоту, датированное 23 марта 1931 года (РГАЛИ. Ф. 2897. Оп. 1. Д. 88).
В ее автобиографии не указано в точности, в каком году она перестала работать руководителем кружка на «Красном треугольнике». См.: Гинзбург 2011. С. 503–505.
Первоначально она планировала написать о «Толстом в 60‐х годах», а затем выбрала другую тему диссертации – о лирической поэзии 30‐х годов XIX века, но так и не воплотила эти планы. В январе 1932 года она написала: «Совсем не так давно, до смешного даже недавно, я впервые выговорила словами, что моя диссертация – книга о поэзии 1830‐х годов – никогда не будет написана» (Гинзбург 2002. С. 99; запись опубликована ею в разделе «1931 год»). Ее планы учебы и исследований, в том числе описание задуманной ею диссертации, опубликованы и прокомментированы Денисом Устиновым (Письма Л. Я. Гинзбург Б. Я. Бухштабу // Новое литературное обозрение. 2001. № 3 (49). С. 380–383).
См.: Гинзбург 2002. С. 338–341.
Эта строка из стихотворения Пастернака «Столетье с лишним – не вчера…», где обыгрываются «Стансы» Пушкина 1828 года, цитируется в: Гинзбург 2002 (С. 116–117, 285, 289–290, 514).
Там же. С. 292–293. О нравственных сложностях Гинзбург написала: «Но парадокс в том, что, когда мы сочувствовали, мы были гораздо нравственнее – и в повседневности, и в политических мечтах, – чем потом, когда мы стали понимать и понимание оказалось смесью равнодушия и страха. Мы были нравственнее живым опытом иерархии высшего и низшего, пожертвования высшему низшим, что и составляет сущность этического акта» (Там же. С. 279).
Гинзбург 2002. С. 282.
Там же. С. 289.
Публикуя этот текст в 1989 году в книге «Человек за письменным столом» (Л.: Сов. писатель, 1989), Гинзбург датировала его 1931 годом. Ранее, в книге «Литература в поисках реальности» (М.: Сов. писатель, 1987), она датировала его 1929 годом. По-видимому, вторая дата – исправленный вариант первой.
Гинзбург 2002. С. 336.
См.: Serman I. Writer-Researcher // Canadian-American Slavic Studies Journal 19, 2 (1985). Р. 187–192.
См.: «Никто не плачет над тем, что его не касается»: Четвертый «Разговор о любви» Лидии Гинзбург / Подгот. текста, публ. и вступ. ст. Э. Ван Баскирк // Новое литературное обозрение. 2007. № 88. С. 154–168. См. также гл. 2 и 3 этой книги.
Автограф эссе 1933 года, написан на отдельных листках, вложен в папку вместе с записной книжкой Гинзбург, ЗК VIII-2 (сент. – нояб. 1932). ОР РНБ. Ф. 1377.
Гинзбург 2011. С. 294, 303.
Оба названия были выбраны Андреем Зориным и мной на основании текстологического исследования.
Гинзбург 2002. С. 285.
Тот факт, что период с 1944 по 1957 год был, по-видимому, труднейшим в профессиональной деятельности и интеллектуальной жизни Гинзбург, подтверждается интервью – например, моими разговорами с Ниной Павловной Снетковой, которая познакомилась с Гинзбург в 1957 году, сразу после публикации ее книги о Герцене. Снеткова работала в отделе Государственного издательства художественной литературы (ГИХЛ), где вышла книга Гинзбург о Герцене (находилось оно на Невском проспекте в доме 28 – «доме Зингера», он же Дом книги).
В 1944–1947 годах Гинзбург была докторантом Института литературы Академии наук СССР. В качестве темы диссертации она указала «Творчество Герцена в 1830–1850‐х годах».
Гинзбург 2002. С. 203.
Интервью с Ксенией Кумпан, лето 2003 года. В Ленинграде Гинзбург вела один семинар в университете (1948–1950), а также читала лекции во Всероссийской академии художеств (1944–1946).
Гинзбург 2002. С. 339. В журнале «Звезда» в 1949 году были опубликованы нападки на Гинзбург; объектом атаки был и Эйхенбаум (см.: Any С. Boris Eikhenbaum: Voices of a Russian Formalist. Р. 195). Михаил Гаспаров записал, как Гинзбург объясняла свое увольнение из Петрозаводского университета: «за то, что она отдавала на откуп буржуазному западу наш реакционный романтизм» (Гаспаров М. Записи и выписки. М.: Новое литературное обозрение, 2001. С. 43, цит. по: Лотман Л. Воспоминания. СПб.: Нестор-История, 2007. С. 182).
Гинзбург 2002. С. 338–341.
Там же. С. 294.
См.: Harris. Biographical Introduction. Р. 126. В 1960‐е годы Гинзбург и Шаламов переписывались. Письмо Шаламова имеется в архиве (Оп. 3. Ед. хр. 491. Шаламов Варлам Тих., 21 августа 1966, 1 л). В архиве также есть черновик неоконченного письма Гинзбург Шаламову (ОР РНБ. Ф. 1377. Оп. 3. Ед. хр. 121. Гинзбург Л. Я. Письмо Варламу Тихоновичу Шаламову, 27 июня 1967, 1 л).
Гинзбург употребляет это выражение в «И заодно с правопорядком» (Гинзбург 2002. С. 296).
Эти черты характера (как и другие, в том числе периодические вспышки южного темперамента, определенные страхи и суеверия, связанные со сталинским террором, вкус к еде, сочетавшийся с неумением готовить, типичная петербургская-ленинградская привычка вставать поздно и т. п.) описаны в нескольких интервью, взятых мной в 2003 и 2004 годах у нижеперечисленных друзей Гинзбург, которые были моложе ее: Александра Кушнера, Елены Невзглядовой, Елеазара Мелетинского, Елены Кумпан, Ксении Кумпан, Альбина Конечного, Галины Муравьевой, Алексея Машевского, Николая Кононова, Константина Азадовского, Елены Шварц, Нины Королевой, Ирэны Подольской, Нины Снетковой, Якова Богрова, Ирины Паперно, Джона Малмстада, Уильяма Миллса Тодда III, Якова Гордина, Елены Рабинович, Мариэтты Турьян, Зои Томашевской, Надежды Золиной (телефонное интервью) и других. Среди наиболее примечательных – воспоминания Ильи Сермана, Виктора Эрлиха и Ирины Паперно (Canadian-American Slavic Studies. 1985. 19, 2 (Summer); а также воспоминания Михаила Гаспарова, Андрея Битова, Александра Чудакова, Бориса Гаспарова, Александра Жолковского, Александра Кушнера и Алексея Машевского (Canadian-American Slavic Studies. 1994. 28, 2–3 (Summer – Fall); некоторые из этих воспоминаний ранее публиковались в журнале «Литературное обозрение»); воспоминания Александра Чудакова, Сергея Бочарова и Андрея Левкина (Новое литературное обозрение. 2001. № 3 (49)); а также воспоминания Елены Кумпан и Елены Невзглядовой (Звезда. 2002. № 3). См. также: Кумпан Е. Ближний подступ к легенде. СПб.: Журнал «Звезда», 2005. С. 62–104; Лотман Л. Воспоминания. С. 178–187.
В 1955 году Типот написал Гинзбург: «Пришли какой-нибудь образчик твоей фото-деятельности» (РГАЛИ. Ф. 2897. Оп. 1. Д. 88. Типот Виктор Яковлевич. Письма и телеграмма Типота В. Я. Гинзбург Лидии Гинзбург (сестре) 26 ноября 1928 года – август 1960 года, 30 лл.). Несколько десятков фотографий работы Гинзбург хранятся в ее архиве (ОР РНБ. Ф. 1377).
Гинзбург 2002. С. 193. Во фразе Гинзбург слышны отзвуки «Опавших листьев» Василия Розанова: так он озаглавил свои обрывочные автобиографические тексты, отчасти схожие по жанру с текстами Гинзбург. Своей метафорой Розанов описывает порой случайные или произвольные отношения между автобиографическими текстами и индивидуальностью. И все же Розанов сравнивает свои обрывочные «опавшие листья» (или листы бумаги) с нечаянными восклицаниями души индивида; эта формулировка идет вразрез с формулировками Гинзбург. См. объяснение Розановым его метафоры в книге «Уединенное» (М.: Политиздат, 1990. С. 22).
Гинзбург 2011. С. 453.
Гинзбург 2002. С. 303.
Она продолжает: «Считалось, что мои читатели меня подождут. Но сейчас, возобновляя работу, вижу, что читатели психологически меня не дождались. Они перестали быть ценностно ориентированной средой, а каждому в отдельности уже неинтересно» (Гинзбург 2002. С. 267).
См.: William Mills Todd III. Between Marxism and Semiotics: Lidiia Ginzburg and Soviet Literary Sociology // Canadian-American Slavic Studies. 1985. 19, 2. Р. 159–165; Idem. Discoveries and Advances in Literary Theory, 1960s–1980s // A History of Russian Literary Criticism and Theory / Еds. E. Dobrenko and G. Tihanov. Pittsburgh, PA: University of Pittsburgh Press, 2011. Р. 230–249. Расширенный вариант этой статьи – «Открытия и прорывы советской теории литературы в послесталинскую эпоху» – опубликован в русском издании этой книги: История русской литературной критики: советская и постсоветская эпохи / Сост. Е. Добренко и Г. Тиханов. М.: Новое литературное обозрение, 2011. С. 571–607.
История ее переезда подробно рассказана Еленой Кумпан: Вспоминая Лидию Яковлевну // Звезда. 2002. № 3. С. 143–149, а также в ее книге «Ближний подступ к легенде» (С. 76–88). Новая квартира Гинзбург находилась на проспекте Шверника (ныне Второй Муринский проспект). Полный адрес: проспект Шверника, 27, квартира 20.
См.: Лотман Л. Воспоминания. С. 179–180. Елена и Ксения Кумпан водили меня в один из парков, где, по их воспоминаниям, они прогуливались с Гинзбург, – в парк Лесотехнической академии. Неподалеку расположены более обширный Удельный и другие парки.
Я видела этот портрет и другие произведения искусства, принадлежавшие Гинзбург: теперь они хранятся у Александра Кушнера. О том, как Ахматова подправила свой нос, см.: Zholkovsky А. The Obverse of Stalinism: Akhmatova’s Self-Serving Charisma of Selflessness // Self and Story in Russian History / Еd. L. Engelstein and S. Sandler. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2000. Р. 49.
Особый упор на историю и «созидание форм» виден в ее важных поздних эссе «Об историзме и структурности. Теоретические заметки» в книге «Литература в поисках реальности» (Л.: Сов. писатель, 1987. С. 75–86).
Набросок речи на банкете Гинзбург написала прописными буквами, но я в своей публикации восстановила стандартный регистр. Имеется также несколько страниц, где она кратко законспектировала то, что говорили о ней другие (Кушнер, Гордин, Чистов, Иванов, Чудаков, Вацуро и Нинов). В архиве хранится счет за обед на шестнадцать персон в гостинице «Европейская». Этот документ можно считать частью советской истории: благодаря ему потомки смогут узнать, что ели за этим ужином (вероятно, меню было вполне типичным для подобных трапез): «Hotel „Европейская“ – Торжественный обед, 19:00, для 16 человек. 7 апрель 1982. Водка, икра, осетрина, язык, ветчина, колбаса, жульен, салат из свеж<их> огур<цов>, салат витаминный, соус – хрен, цыпленок, пломбир „Европа“, Напиток из сиропа, Водка „Пшеничная“, Шампанское, Сухое вино, Минер<альная> вода, Кофе с сахаром, Фрукты, Хлеб». Все эти документы находятся в: ОР РНБ. Ф. 1377.
Гинзбург Л. Я. Устная речь и художественная проза // Семиотика устной речи II. Лингвистическая семантика и семиотика. Тарту: Изд-во Тартуского ун-та, 1979. C. 54–88.
См.: Кумпан Е. Ближний подступ к легенде. С. 99–102. Можно сослаться также на аудиоинтервью Ксении Кумпан, взятое летом 2003 года. Иная версия событий (истории о том, что Лотман не процитировал работу Гинзбург «О психологической прозе», а также уделял недостаточно внимания ее научной деятельности) содержится в: Лотман Л. Воспоминания. С. 186–187, где также приведено анекдотическое (едва ли соответствующее действительности) свидетельство об их примирении.
О старом и новом. Л.: Сов. писатель, 1982. Журнальная публикация называлась «Человек за письменным столом. По старым записным книжкам» (Новый мир. 1982. № 6. С. 235–245).
Перечислю эти книги: «Литература в поисках реальности. Статьи, эссе, заметки» (Л.: Сов. писатель, 1987); «Человек за письменным столом: эссе, из воспоминаний, четыре повествования» (Л.: Сов. писатель, 1989); «Претворение опыта» (Рига: Авотс, 1991).
В одном интервью у Гинзбург спрашивают, какие чувства она испытала, получив официальную Государственную премию, а она замечает, что хорошо себя чувствует в обществе других лауреатов (Нравственность свободного человека [Интервью Илье Фонякову] // Литературная панорама. 1989. 14 января. № 2 (5224). С. 7).
ОР РНБ. Ф. 1377.
Гинзбург Л. Презумпция социализма / Публ., коммент. и вводная ст. «Гинзбург и перестройка» Эмили Ван Баскирк и Андрея Зорина // Новое литературное обозрение. 2012. № 116. С. 416–426.
РГАЛИ. Ф. 3270. Оп. 1. Ед. хр. 40. Соколова Наталья Викторовна. Письма Гинзбург Лидии Яковлевны Соколовой Н. В., 9 февраля 1933 года – 1 сентября 1989 года, 43 лл.
Гинзбург Л. Записные книжки. Воспоминания. Эссе. СПб.: Искусство – СПб, 2002. С. 99–100. Оригинал записи, датированной 3 января 1932 года: ОР РНБ. Ф. 1377. ЗК VI, примерно с. 41–45.
Филипп Лежен дает следующее определение автобиографии: «Ретроспективное повествование в прозе, написанное реальным человеком на тему его собственного существования, где в центре внимания находится его индивидуальная жизнь, в особенности история его личности» (Lejeune Ph. The Autobiographical Pact // Lejeune Ph. On Autobiography / Ed. P. J. Eakin, trans. K. Leary. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1989. P. 4.
Гинзбург 2002. С. 60–61, запись от 1928 года.
Гинзбург Л. Стадии любви / Публ. и вступ. ст. Д. Устинова // Критическая масса. 2002. № 1. С. 34. Оригинал записи: ОР РНБ. Ф. 1377. ЗК VII–IX (1933–1935), ок. января 1934 года.
Касательно жизни при блокаде можно привести такие примеры, как многочисленные статьи Полины Барсковой, например: Настоящее настоящее: о восприятии времени в блокадном Ленинградe // Неприкосновенный запас. 2011. № 2 (76); Август, которого не было, и механизм календарной травмы: размышления о блокадных хронологиях // Новое литературное обозрение. 2012. № 4 (116). С. 130–145; Черный свет: проблема темноты в блокадном Ленинградe // Неприкосновенный запас. 2010. № 2 (70). С. 122–138. На английском языке см. также: Barskova Р. Besieged Leningrad: Aesthetic Responses To Urban Disaster. Dekalb, Il.: Northern Illinois University Press, 2017. Текстами Гинзбург как источником информации о блокадной жизни пользуются также Синтия Симмонс и Нина Перлина (Cynthia Simmons and Nina Perlina) в: Writing the Siege of Leningrad. Pittsburgh, PA: University of Pittsburgh Press, 2002; Лиза Киршенбаум (Lisa Kirschenbaum): The Legacy of the Siege of Ленинград, 1941–1995: Myths, Memories, and Monuments. Cambridge, UK: Cambridge University Press, 2006. Светлана Бойм (Svetlana Boym) ссылается на Гинзбург как на источник информации о механизмах выживания при сталинском терроре в: Common Places. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1994; как на источник информации об истории формализма и о жизни в 1920‐е в: Future of Nostalgia. New York: Basic Books, 2001; и как на источник информации об интонации в: «Banality of Evil», Mimicry, and the Soviet Subject: Varlam Shalamov and Hannah Arendt // Slavic Review. 2008. 67, 2 (Summer). Р. 342–363. Жолковский пользуется записями Гинзбург об Ахматовой в: The Obverse of Stalinism: Akhmatova’s Self-Serving Charisma of Selflessness // Self and Story / Еd. L. Engelstein and S. Sandler. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2000. Р. 46–48. Это лишь несколько показательных примеров.
В книге «О психологической прозе», а также в записных книжках Гинзбург называет великих художников первооткрывателями. О Руссо в этом отношении см., например: О психологической прозе. Ленинград: Худож. лит., 1977. С. 201, 204. Ниже я ссылаюсь на эту книгу как на Гинзбург 1977. О Толстом как первооткрывателе: Там же, с. 271. Примерный список таких «первооткрывателей» в записной книжке включает в себя Сервантеса, Шекспира, Толстого, Достоевского, Пруста, Чехова и Кафку, в то время как Набоков из него исключен. Гинзбург 2002. С. 317.
Гинзбург Л. Я. Проходящие характеры: Проза военных лет. Записки блокадного человека / Сост. Э. Ван Баскирк и А. Зорин. М.: Новое издательство, 2011. С. 204. Ниже я ссылаюсь на эту книгу как на Гинзбург 2011. Из записей, связанных с Записными книжками 1943–1946 годов.
Гинзбург 2011. С. 204.
Как отмечает Джеролд Сигел, слово «человек» в значении «форма единственного числа, которой соответствует форма множественного числа „люди“» может обозначать «любого индивида среди других индивидов, безотносительно к тому, обладает ли он/она какими-то конкретными качествами». Английское слово person также родственно латинскому слову persona, которое означает маску, а буквально «оживляет маску „с помощью звука“», в расширительном же значении обозначает человека, занимающего какое-то конкретное положение в обществе или обладающего каким-то конкретным социальным статусом. При современном употреблении этого слова личные качества человека или личности иногда становятся достоинством, которое приобретается благодаря признанию в обществе, а иногда свойством, порождаемым индивидуальными талантами или одаренностью (Seigel J. The Idea of the Self: Thought and Experience in Western Europe since the Seventeenth Century. Cambridge, UK: Cambridge University Press, 2005. P. 16. В русском языке слово «человек» ни в чем не родственно латинскому persona.
Для слова «личность» характерны особые ассоциации с индивидуализмом, которых нет у английского слова «personality». Об истории личности и личных черт в русской культуре см.: Плотников Н. От «индивидуальности» к «идентичности» (история понятия персональности в русской культуре) // Новое литературное обозрение. 2008. № 3 (91). С. 64–83. См. также: Offord D. Lichnost’: Notions of Individual Identity // Constructing Russian Culture in the Age of Revolution: 1881–1940 / Ed. C. Kelly and D. Shepherd. Oxford: Oxford University Press, 1998. P. 13–25. Я, описывая «personality», подразумеваю скорее тот смысл, который имеют слова «характер» и «человек», чем смысл русского слова «личность». Питер Брукс (Brooks P. Enigmas of Identity. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2011. P. 3) писал о замысловатой семантике английского слова «character», назвав его понятием, в котором, когда оно входит в литературу, «сходятся вместе все наши эстетики и этики».
Taylor Ch. Sources of the Self: The Making of Modern Identity. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1989. P. 32. См. мое краткое рассмотрение этой темы во введении. Понятие «автоконцепция» у Гинзбург связано с идентичностью. См.: ОР РНБ. Ф. 1377. Гинзбург, записная книжка 1936 года с очерком о «К». «Автоконцепцию» я рассматриваю в главе 4.
Гинзбург 1977. С. 385. См. также: Гинзбург Л. О литературном герое. Л.: Сов. писатель, 1979. С. 131. Ниже я ссылаюсь на эту книгу как на Гинзбург 1979.
Taylor Ch. P. 3.
О сатире и об анализе // Гинзбург 2002. С. 253–257. В этом эссе Гинзбург приводит примеры тех интеллектуальных компромиссов, на которые вынужденно шли ученые, чтобы добиться публикации своих работ. Ученые включали в свои статьи и книги предписанные высказывания о вкладе Ленина в данную область исследований, иногда подогревая свое чувство внутренней независимости тем, что воздерживались от эпитета «гениальный». От административных органов зависело, сможет ли ученый занять ту или иную должность или заработать себе на пропитание. Соучастия в репрессиях (будь то соучастие в форме голосования, в форме публичных речей или в форме молчания) не избежал никто.
Гинзбург 2011. С. 429.
Черновик «Дня Оттера»: Гинзбург 2011. С. 294. «Сейчас рассмотрение человека как замкнутой самодовлеющей души имеет бесплодный, эпигонский характер».
Оба этих термина она употребляет примерно в одном и том же значении, см.: О сатире и об анализе // Гинзбург 2002. С. 254.
Гинзбург, папка «Дом и мир» (ОР РНБ. Ф. 1377). Термин «неиндивидуалистический» она повторяет в опубликованном повествовании «Мысль, описавшая круг» (Гинзбург 2002. С. 574).
Lukes S. The Meanings of «Individualism» // Journal of the History of Ideas. 1971. 32, 1 (January – March). P. 54.
Weintraub К. Autobiography and Historical Consciousness // Critical Inquiry. 1975. 1, 4 (June). Р. 821–848, 839. См. также: Idem. Value of the Individual: Self and Circumstance in Autobiography. Chicago: University of Chicago Press, 1978. P. 334.
Weintraub K. Autobiography and Historical Consciousness. P. 847.
Зиммель Г. Индивид и свобода // Зиммель Г. Избранное / Пер. А. М. Руткевича. Т. 2. Созерцание жизни. М.: Юрист, 1996. См. также о Зиммеле в: Lukes. P. 55.
Гинзбург 1977. С. 389.
Там же. С. 385.
Там же. С. 389.
ОР РНБ. Ф. 1377. Рукописи «Дома и мира».
Как отмечает Стивен Люкес, в французской философии XIX века слово individualisme значило «то, что Дюркгейм определял через парные понятия „аномия“ и „эгоизм“, – общественную, моральную и политическую изолированность индивидов, их оторванность от общественного предназначения и общественного регулирования, разрушение общественной солидарности» (Lukes. Р. 53).
Заблуждение воли // Гинзбург 2002. С. 583. В «Мысли, описавшей круг» Гинзбург и один из ее просвещенных собеседников (филолог-классик) противопоставляют «имманентных» людей «трансцендентным» – первые должны переживать ценность «в себе», а вторые нуждаются в том, чтобы крайняя ценность находилась где-то не в них самих, «лежала бы вовне» (Там же. С. 572–574). Гинзбург и собеседник ведут философскую дискуссию (например, ссылаются на Шопенгауэра), но неясно, отсылают ли они к понятию «трансцендентальный субъект», которое Кант определял как нечто, предшествующее опыту или лежащее за пределами опыта. Русское слово «трансцендентный» употребляется в переводах сочинений Канта, а также имеет смежное общефилософское и общерелигиозное значение – «то, что выходит за рамки нашего эмпирического ощущения мира» (Там же. С. 572–574).
Черновик «Теоретического раздела» «Дня Оттера» // Гинзбург 2011. С. 294.
Заблуждение воли // Гинзбург 2002. С. 583. См.: Bergson H. Essai sur les donnees immediates de la conscience. Paris, 1888, и разъяснения в: Seigel. The Idea of the Self. P. 517–522.
Заблуждение воли // Гинзбург 2002. С. 583. Схожее описание этого типа людей есть в «Мысли, описавшей круг», где Гинзбург вновь указывает на связь проблем идентичности и ответственности с чувством времени. Она пишет: «Ей [импрессионистической душе] дано непосредственно лишь хаотическое, неизвестно кому принадлежащее чувство жизни; некая до безумия непонятная сущность, которую человек этот носит в себе, относительно которой вся его сознательная душевная жизнь – только недостоверное явление» (Там же. С. 574).
Мысль, описавшая круг // Там же. С. 572. Гинзбург указывает, что люди «трансцендентного» типа из ее окружения жадно стремятся к вере, будь то вера в Бога или в какую-то другую ценность, лежащую вне человека (ОР РНБ. Ф. 1377. Черновики «Мысли, описавшей круг» в записных книжках).
Гинзбург 1977. С. 249.
Анализируя идентичность и нарратив, Поль Рикер уделяет большое внимание тесным взаимоотношениям между сюжетом и характером персонажа и демонстрирует, как попытки избавиться от постоянства характеров персонажей заодно разрушают сюжеты, в особенности развязки. Наиболее экспериментальная трактовка характеров практикуется в романах, которые близки к эссе, – например, в «Человеке без свойств» Роберта Музиля и экспериментальных автобиографических вещах Мишеля Лейриса. См.: Ricoeur Р. Oneself as Another. Chicago: University of Chicago Press, 1992. Р. 148–149. (Русское издание: Рикер П. Я-сам как другой / Пер. с фр. М.: Изд-во гуманитарной лит., 2008. – Примеч. пер.) См. также: Ricoeur Р. Narrative Identity // On Paul Ricoeur: Narrative and Interpretation / Еd. D. Wood. London: Routledge, 1991. Р. 196.
Мандельштам О. Конец романа // Мандельштам О. Сочинения: В 2 т. М.: Худож. лит., 1990. С. 201–205.
Изначальные определения, которые дал этим терминам Рикер, см. в: Oneself as Another. Р. 2–3. Лаконичное изложение его тезиса см.: Ricoeur Р. Narrative Identity // On Paul Ricoeur: Narrative and Interpretation. Р. 188–199.
См. Чарльза Тейлора о Локке: Sources of the Self. Р. 49 and 159–176.
О перформативной идентичности см., например: Butler J. Gender Trouble: Feminism and the Subversion of Identity. New York: Routledge, 1999.
Гинзбург 1979. С. 81.