Четвёртый день девятого месяца а-ходеш а Кислев ещё с ночи не задался. Далеко за полночь ударил первый гром и начался дождь. Вскоре ливень накрыл город, и молнии почти сразу перекрывались могучими раскатами разбушевавшегося неба. Яркие вспышки и рёв ветра заставляли вздрагивать и просыпаться Легия, добропорядочного иудея, который жил в своём доме со своей женой Сарией и четырьмя сыновьями старшим Лиманом, Лемуилом, Самом и младшим Нефием. Овцы, жившие с хозяином под одной крышей, но через редкий ивовый плетень, блеяли, как окаянные, и шумно толпились при каждом ударе грома.
– О, Господи,– с тоской произнёс Легий,– когда же это закончится? Месяц только начался, а холодрыга, как будто на дворе а ходеш а Тевет (десятый месяц).
– Перестань ворчать, как старый ишак.– Сонно проговорила Сария.– Спи, скоро вставать.
– Да что толку. Досевать надо. Один ЯХВЕ знает, какая будет весна. Целый день потерян, а дней через десять зарядят осенние дожди.
– Ничего. Вспомни мудрость предков: дай часть зерна семи или даже восьми срокам сева, ибо ты не знаешь, какая может случиться беда на земле. Поздние всходы сохранятся, если засуха погубит ранние. К вечеру уже всё просохнет, и уже завтра с сыновьями всё закончим. Что ты хочешь – Кислев всегда первые дожди. Столько лет прожил, а всё не понял, старый? Спи, уж.
– Знаешь, Сария, уже не первую ночь снятся мне необычные сны: будто кто-то разговаривает со мною о чём-то важном, но, проснувшись, ничего не помню. И это меня беспокоит. Будто упускаю что-то важное.
– Вот проблема – купи в храме жертвенного ягнёнка, принеси жертву Господу и попроси Его о чем-нибудь. Ты что, не помнишь, чему учат фарисеи? Совсем старый стал.
– Да при чём тут фарисеи?! Ты мне ещё саддукеев вспомни. Господь что-то мне лично хочет сказать, а ты – фарисеи. Спи, женщина. Господи, как хорошо, что я не родился сварливой женщиной.
– И что ты хочешь?
– Понимаешь, уже скоро год, как правит нами Седекий, царь Иудейский. Но чем дальше, тем тревожнее. Сама видишь, сколько пророков появилось, предсказывающих народу, что мы должны покаяться, и что иначе великий город Иерусалим будет разрушен.
– Ты безбожник. Слушаешь всяких проходимцев, а купить жертвенного ягнёнка не хочешь.
– Не хочу! Я решил: завтра, как подсохнет немного, уйду, чтоб никто не помешал, и помолюсь Господу. Я сам спрошу Его, что так тревожно мне. И да будет всё по воле Его.
Где-то после рассвета дождь ушёл в сторону моря.
Бронзовые тучи покрывали половину неба. Вторая, дальняя половина ещё была покрыта легкими облачками, из которых моросил мелкий, очевидно холодный и противный дождь. Но это было далеко, а здесь, на окраине города, в гиене огненной, в которую уже много сотен лет сбрасывали весь мусор, включая трупы животных, казнённых преступников, а иногда и простых граждан, ограбленных и убитых преступниками, продолжало тлеть и источать запах смерти что-то ужасное, вызывающее невольный страх неминуемой смерти. Легий морщился от вони, прикрывая нос двойным слоем своего пояса. Перейдя с быстрого шага на легкий бег, он всё-таки миновал это страшное место. У него было своё любимое укромное место, куда он иногда приходил, как сейчас, помолиться или просто посидеть в одиночестве, глядя со скалы на суету города, на пасущихся вдалеке овец, на плывущие по небу облака. Там он находил умиротворение. Сегодня Легий не стал подниматься наверх. Сегодня он пришёл за умиротворением, но не душевным, а духовным. Он пришёл помолиться. Он пришёл поговорить с Господом. Легий знал, чем может такое закончиться, узнай о таком фарисеи, поэтому он и выбрал это удалённое место. Легий встал на колени, лицом на восток, откуда великий ЯХВЕ всегда присылал им солнце, согревающее землю и освещающее их урожай. Легий знал, что солнце всегда будет вставать на востоке. Потому что есть ЯХВЕ. А ЯХВЕ вечен, значит, вечно будет вставать и солнце, освещая весь богоизбранный народ Иудеи. Легий молился всем сердцем своим за свой народ, прося об урожае, о мире, чтоб Господь не допустил разрушения города, которое предрекали пророки.
Сильный порыв ветра чуть не повалил на бок Левия. Он открыл глаза и увидел, о, Господи, огненный столп, то ли ударяющий в его скалу, то ли наоборот, исходящий из неё. И он многое увидел, и услышал; и от того, что он увидел и услышал, он сильно затрепетал и задрожал. Легий был не готов к тому, что он увидел, узнал. Он встал и пошел, как упившийся молодым перебродившим виноградным соком, домой. Проходившие мимо люди с удивлением смотрели на него, так как Легий, как истинный иудей, никогда не пил крепких напитков, и все знали об этом. Вернувшись в свой дом в Иерусалиме, он пал на свою постель, будучи подавлен силой Духа и тем, что он увидел. Сария зашла в комнату и посмотрела на мужа. Интуитивно что-то поняв, она молча махнула сыновьям и все вышли из дома.
И будучи таким образом одолён Духом, он был унесён в видении, да так, что увидел небеса разверзшиеся, и осознал, что видит Бога, сидящего на Своём престоле, окружённого бесчисленными сонмами ангелов, по-видимому поющих и восхваляющих своего Бога. И было так, что он увидел, как Некто нисходит из глубины небес, и узрел, что Его сияние превосходило сияние полуденного солнца. И он увидел также двенадцать других, следующих за Ним, и их блеск превосходил блеск звёзд на тверди небесной. И они спустились, и пошли по лицу земли; и первый подошёл и стал перед ним, и дал ему книгу, и повелел ему, чтобы он читал. И было так, что, читая её, он исполнился Духа Господнего. И он читал, говоря: «Горе, горе Иерусалиму, ибо Я увидел твои мерзости!». Да, и многое прочитал Легий об Иерусалиме: что он будет истреблён, и жители его; и многие погибнут от меча, и многие будут уведены пленёнными в Вавилон. И было так, что, когда прочитал Легий и увидел много великого и чудесного, он о многом восклицал перед Господом, в том числе так: «Велики и чудесны дела Твои, о, Господь Бог Всемогущий! Престол Твой высоко на небесах, и сила Твоя, и благость, и милость простираются над всеми жителями земли; и поскольку Ты милостив, Ты не допустишь, чтобы те, кто приходят к Тебе, погибли!». Возрадовалась душа Легия, и всё сердце его было наполнено тем, что он увидел, и тем, что открыл ему Господь.
– Сария! Сария, зайди. И дети пускай зайдут.
Легий будто знал, что семья его стоит за дверью, потому что их отца покрыло благодатью откровения Господа. Дверь слегка скрипнула бронзовыми петлями, пропустив вовнутрь всю его семью.
– Сария, жена моя и вы, сыновья мои, я молился и Господь ниспослал на меня благодать, дав откровение о том, что будет. Правы пророки, возвещающие разрушение нашего Иерусалима, но и они не ведуют, что грядет скоро к нам Мессия, который принесёт нам искупление грехов наших. Послушайте, что было и, что увидел я, и что Господь позволил узнать мне.
Время для Сарии и её сыновей как бы остановилось. Они слушали главу, затаив дыхание. Иногда зрительные образы так покрывали сознание, что их покачивало от невероятности увиденного.
– Всё это я увидел в духе, бренным телом своим лёжа на постели. И я должен донести до людей то, что узнал и увидел я. Как и остальные пророки, я буду на площади возвещать людям и призывать их к покаянию, ибо возмездие за грехи наши близко.
– Отец,– тихо сказал Ламан,– всё это хорошо. Но сейчас каждый день год кормить будет, а у нас ещё много зерна посеять надо.
– Да, отец,– поддержал его Лемуил,– ведь за этот месяц ничего не случится. Давай сначала закончим сев, а потом начнутся осенние дожди, и будешь в синагоге после молитвы проповедовать. Как остальные пророки. Пророки пророками, но кушать нам и весной надо будет что-то.
– Легий, муж мой, – поддержала сыновей и Сария,– действительно, давай закончим в поле, а потом ты понесёшь благую весть людям. Да и люди будут внимать тебе, не отвлекаясь по своим делам. Сыновья правильно говорят: впереди праздник Хануки. А Хануки – это исправление извращённого, освящение осквернённого, восстановление разрушенного. Твои слова будут как раз к месту и ко времени. А урожай же есть жизнь человека, его крепость и сила. Не зря же а ходеш а Тишрей называют Эйтаним. Да и Шабат есть, когда ты сможешь это говорить.
Легий осмотрел своих сыновей. Под его густыми бровями, в капельке навернувшейся слезы можно было увидеть жалость и горечь.
– «Не хлебом единым сыт человек»,– так наставлял меня Господь в духе. Вы слушали меня, но не услышали. Пускай будет по-вашему: хлеб посеем, а кто убирать его будет, решит Господь.
Ещё пару раз выпадал дождь, поэтому посев озимых затянулся почти на неделю. А там вскоре начался праздник Хануки, на последние дни которого пришло начало а ходеш а Тевет, десятого месяца, что значит добро, благо, улучшение, исправление. С Теветом пришли холода, промозглые зимние дожди и даже снег. Пастухи загнали овец в овны и сидели по домам, да по субботам ходили в синагогу послушать богославные тексты, которые мы сейчас называем Ветхим Заветом, да попеть Псалмы.
Легий раза три выходил после чтения и пытался пророчествовать и возвещать о том, что он увидел и услышал. Но уже тогда было понятно, что нет пророка в своём Отечестве. Иудеи открыто насмехались над ним, не веря его словам. А когда в духе Легий начал разоблачать Иудеев в их злодеяниях и кощунстве, при этом свидетельствуя им то, что он увидел и услышал, и то, что он прочитал в книге, что ясно указывало на пришествие Мессии и на искупление мира, они вознегодовали на него, подобно, как на древних пророков, которых они изгоняли, побивали камнями и убивали. Но в тот раз, как и потом тоже щедрые милости Господа простирались над ним, как и над всеми теми, кого Он избрал за их веру, чтобы сделать их могучими, вплоть до силы избавления. И потом, когда Сария ходила к колодцу за водой, сердобольные соседки говорили ей, что фанатики ищут возможность лишить Легия жизни. Оставаться в городе стало опасно, но и уходить в зимнюю стужу и промозглые дожди тоже было чревато. Посовещавшись с женой и сыновьями, они перестали посещать синагогу, что ещё сильнее усугубило обстановку.
Наконец, наступил а ходеш а Шват, одиннадцатый месяц, что значит «ветвь», «посох». И когда распустились листья на деревьях и зацвели плодовые деревья, а по берегам – похожий на посох цветок «шавшевет» – посошок, произошло ещё одно событие, кардинально изменившее жизнь всего шевета – рода Легия.
На этот раз Господь обратился к Легию в сновидении, и сказал ему: «Благословен ты, Легий, за то, что ты совершил; и поскольку ты был верен и возвещал этому народу то, что Я повелел тебе, они стремятся лишить тебя жизни». И было так, что Господь повелел Легию в сновидении, чтобы он взял своё семейство и ушёл в пустыню. Легий был послушен слову Господа, а потому он сделал так, как Господь повелел ему. И было так, что он отправился в пустыню. И он оставил свой дом, и землю своего наследия, и своё золото, и своё серебро, и свои драгоценные вещи и не взял с собой ничего, кроме своего семейства, и провизии, и шатров, и отправился в пустыню. И даже мысли сомнения не было в голове Легия.
Через несколько дней достигли они пределов, лежащих у побережья Красного моря, но только не уютные дюны окружали их. Ходили они по пустыне в тех пределах, которые ближе к Красному морю; и ходил Легий по пустыне со своим семейством, которое состояло из его жены Сарии, старших братьев, а именно Ламана, Лемуила и Сама, и младшего сына Нефия.
Проскитавшись по пустыне ещё трое суток, Легий решил раскинуть шатёр в долине на берегу реки водной.
– Ламан, ставьте шатёр, а я отойду. Хочу помолиться Господу да спросить, что нам делать дальше. Да на всё воля Божья будет.
Отойдя примерно на десять мэм, примерно четыреста метров, он соорудил жертвенник из камней и сделал приношение Господу, и воздал благодарение Господу Богу, попросил благословить их путь и дать им знак, что делать и куда идти. Но не услышал Легий ответа, и слегка опечаленный вернулся к семье.
– Отец, а что за река, к которой ты привёл нас? – спросил Ламан.
– Река? Да назову её Ламаном. В твою честь. Надеюсь, ты не против? Ты мой старший сын и достоин этого. А долину эту нарекаю в честь второго сына Лемуила, как принято это в нашем шевете, по традициям нашим.
И было так, что он назвал реку именем Ламан, и она впадала в Красное море; а долина была в тех пределах вблизи её устья.
– Я слышу гул моря. Думаю, что неподалёку река впадает в море. Давайте пройдем, надо убедиться в этом.
Действительно, вскоре они вышли к устью реки. Увидев, что воды реки впадали в источник Красного моря, он обратился к Ламану, говоря: «О, если бы ты был подобен этой реке, беспрестанно вливаясь в источник всей праведности!».
И он также сказал Лемуилу: «О, если бы ты был подобен этой долине, твёрд и стоек, и непоколебим в соблюдении заповедей Господних!».
Он говорил это из-за врождённой жестокости и гордыни детей своих Ламана и Лемуила; ибо они во многом роптали на своего отца, потому что он был человек, имеющий видения, и увёл их из земли Иерусалимской, оставив землю их наследия, и их золото, и их серебро, и их драгоценные вещи, чтобы погибнуть в пустыне. И это, говорили они, он сделал из-за глупых воображений своего сердца. Таким образом, Ламан и Лемуил, будучи старшими, роптали на своего отца. А роптали они потому, что не знали деяний того Бога, Который сотворил их.
Не верили они также и в то, что Иерусалим, тот великий город, может быть истреблён, согласно словам пророков. И были они подобны иудеям, которые были в Иерусалиме и которые стремились лишить их отца жизни. И было так, что Легий обратился к ним в долине Лемуила с такой силой, исполнившись Духа, что они затрепетали перед ним своими телами. И он посрамил их, так что не смели они перечить ему; и потому они поступали так, как он велел им.
И отец их стал жил в шатре отдельно от сыновей своих.
Как-то утром, когда Нефий принёс хворост для костра, его остановил отец.
– Нефий, сын мой младший, ты еще очень молод, но при этом ты, тем не менее, большого роста и вижу, имеешь также великое желание узнать о тайнах Божьих, а потому воззови к Господу.
– Хорошо, отец. Я только разожгу костёр, чтобы матушка могла начать готовить пищу.
– Добро, сын.
Нефий ушёл за барханы и по наставлению отца начал молиться. Нефий молился долго, беря усилием право на разговор с Богом. И Бог посетил его, и смягчил сердце его так, что он окончательно уверовал во все слова, изречённые отцом его в своё время; и потому не восставал против него, подобно братьям. Вернувшись к шатру, ему встретился Сам, и он обратился к Саму, открыв ему то, что явил ему Господь Своим Святым Духом. И было так, что он уверовал в слова Нефия.
Но вот, Ламан и Лемуил отказывались внимать словам брата, и, Нефий, будучи огорчён из-за ожесточения их сердец, воззвал к Господу ради них.
Господь услышал Нефия и обратился к нему, говоря: «Благословен ты, Нефий, за веру твою, ибо ты искал Меня усердно, со смирением сердца. И по мере того, как вы будете соблюдать Мои заповеди, вы будете преуспевать и будете ведомы в землю обетования. Да, в ту самую землю, которую Я приготовил для вас; да, землю, избранную над всеми другими землями. А если твои братья будут восставать против тебя, они будут отвергнуты от присутствия Господнего. И по мере того, как ты будешь соблюдать Мои заповеди, ты будешь назначаем правителем и учителем над твоими братьями. Ибо, в тот день, когда они восстанут против Меня, Я прокляну их, причём суровым проклятием, и не будут они иметь силы над потомством твоим, если только оно тоже не восстанет против Меня. И, если будет так, что оно восстанет против Меня, то они будут бичом твоему потомству, чтобы приводить их на пути воспоминаний. Не по беззакониям вашим сотворил вам, и не по грехам вашим воздал вам: ибо как высоко небо над землею, так велика милость Моя к любящим Меня; как далеко восток от запада, так удалил Я от вас беззакония ваши; как отец милует сынов, так милую любящих Меня. Ибо Я знаю состав ваш, помню, что вы – персть. Дни человека – как трава; как цвет полевой, так он цветет. Пройдет над ним ветер, и нет его, и место его уже не узнает его. Милость же Господня от века и до века к любящим Его, и правда Моя на сынах сынов, хранящих заветы Мои и помнящих заповеди Мои, чтобы исполнять их».
Это откровение было для Нефия настолько неожиданно и сильно, что он несколько минут продолжал внимать, но только редкие крики птиц в небе, и весёлый перезвон непонятно откуда взявшихся колокольчиков проникали в его мысли. Нефий встал на колени, обративши свой взор на восток и сказал, преклоняя свою голову до земли: «Слава тебе, Господи! Слава тебе, Господи! Слава тебе, Господи!».
Желая рассказать отцу об услышанном, Нефий пошёл в шатер своего отца, но тот жестом прервал сына, пытавшего ему сказать.
– Сын, снился мне сон, в котором Господь повелел мне, чтобы ты и твои братья вернулись в Иерусалим. Ибо у Лавана имеется летопись иудеев, а также родословная моих праотцов, и они выгравированы на медных листах. А потому Господь повелел мне, чтобы ты и твои братья пошли в дом Лавана и раздобыли эти летописи, и принесли их сюда, в пустыню. И ныне, твои братья ропщут, говоря, что это трудное дело, которое я потребовал от них; но не я потребовал это от них, это – повеление Господа. А потому, иди, сын мой, и ты будешь в благоволении у Господа, ибо ты не роптал.
– Я пойду и сделаю то, что повелел Господь, ибо знаю, что Господь не даёт повелений детям человеческим, не приготовив пути для них, дабы они могли исполнить то, что Он повелевает им.
– Спасибо, сын. Я знал, что не ошибся в тебе. Идите и сделайте это. И да поможет вам Господь.
Завернувшись в верблюжьи одеяла, братья заночевали перед стенами города и с первыми лучами солнца вошли в город. Вскоре они подошли к дому Лавана, старшего по улице, чтобы забрать у него летописи.
– Так, я думаю не надо нам идти к уважаемому человеку всей толпой.– Сказал Лемуил.– Кто пойдёт? Может, ты Ламан, как старший среди нас?
– Пур (жребий) нас рассудит.
Но, увы, жребий выпал самому Ламану. Недолго пробыл брат в гостях у старшего по улице, вскоре, запыхавшись, прибежал назад.
– Не, еле убежал. Представляете, он сказал, что я вор, и что он убьет меня! Ничего он и слушать не желает. Сразу кричать на меня начал и достал палку! Я еле убежал.
– Нет, братья, я на такое не готов.– С усмешкой сказал Лемуил.– Кто как, а я возвращаюсь к отцу.
Но тут в разговор вступил младший брат:
– Как жив Господь и как живы мы, не пойдём мы к нашему отцу в пустыню, пока не исполним того, что Господь повелел нам. А потому будем же верны в соблюдении повелений Господних; и потому пойдём же в землю наследия нашего отца, ибо он оставил золото и серебро, и всевозможные богатства. И всё это он сделал, следуя повелениям Господним. Ибо знал он, что Иерусалим должен быть истреблён из-за нечестия того народа. Они отвергли слова пророков. А потому, если бы мой отец пребывал в этой земле после того, как ему было велено бежать из этой земли, то он тоже погиб бы. Поэтому необходимо, чтобы он бежал из этой земли. Это мудрость Божья, что мы должны обрести эти летописи, дабы мы сохранили для своих детей язык наших отцов. А также, дабы мы сохранили для них слова, которые были изречены устами всех святых пророков и которые были даны им Духом и силой Божьей от начала мира вплоть до этого нынешнего времени.
– Ладно, ради отца нашего, пойдём в наш дом,– сказал Ламан,– заберём всё золото и серебро и поменяем его на отцовские свитки. Думаю, Лаван согласится на это.
Братья прошли да своего дома, подкопали в углу комнаты и достали кувшин, где их родители откладывали свои накопления.
На этот раз они вошли в дом Лавана все вместе. На всякий случай. Когда Лаван выслушал их, высыпал из кувшина на стол часть содержимого и не смог удержаться от возгласа удивления.
– Иосиф!– Закричал Лаван.– Зови всех слуг! Убейте их. Они воры и грабители!
Увидев, что слуги начали хватать тяжёлые палки, братья, забыв о кувшине, бросились в двери и побежали по дороге вон из города. Слуги преследовали их вплоть до первых кустов за городом. Нефий провёл их в знакомую пещеру, где они смогли хоть немного отдышаться.
– Нефий, из-за тебя нас всех чуть не убили! Мы послушались тебя и что?! Ты сам достоин смерти, кувшин с навозом.
– Брат, так не честно.– Вступился за Нефия Сам.
Кулаки Ламана начали сжиматься в ярости, а сам он с ненавистью в глазах начал искать на земле что-нибудь тяжёлое.
– А вот мы тебя сейчас и проучим. – Сказал Ламан, подбирая увесистую палку, которую сам же Нефий и принёс в пещеру для костра.
Глядя на брата, взял палку и Лемуил. Они даже успели по несколько раз ударить своих младших братьев, как в пещере стало светло, и перед ними предстал одетый в белые одеяния ангел.
– Зачем вы бьёте палкой своего младшего брата? Не знаете ли, что Господь избрал его быть правителем над вами, и это из-за ваших беззаконий? Вот, вы снова пойдёте в Иерусалим, и Господь предаст Лавана вам в руки.
После того как ангел говорил с ними, он удалился. И после того, как ангел удалился, Ламан и Лемуил снова начали роптать, говоря:
– Как же это возможно, чтобы Господь предал Лавана нам в руки? Он могучий человек и может командовать пятьюдесятью, да, он может даже убить пятьдесят; так почему же не нас?
– Братья,– вновь сказал Нефий,– пойдём же снова в Иерусалим и будем верны в соблюдении повелений Господа; ибо вот, Он могущественней всей Земли, так почему же не могущественней Лавана и его пятидесяти, да, или даже его десятков тысяч? А потому пойдём же; будем сильны подобно Моисею, ибо он, истинно, обратился к водам Красного моря, и они расступились в разные стороны, и наши отцы вышли из плена посуху, а войска фараоновы шли следом и были потоплены в водах Красного моря. И ныне, вот, вы знаете, что это правда; и вы также знаете, что ангел говорил с вами; потому, можете ли вы сомневаться? Пойдём же; Господь способен избавить нас, как избавил наших отцов, и истребить Лавана, как истребил египтян.
Немного поругавшись на Нефия, братья взяли свои баулы, и пошли вновь к стенам Иерусалима. На этот раз они дождались вечера, и с первыми потёмками Нефий сказал:
– Братья, я не хочу рисковать вашими жизнями, но я не могу и не выполнить наказ нашего отца. Останьтесь здесь, а я один прокрадусь в город и всё сделаю. Ждите меня здесь.
После того, как они спрятались, Нефий прокрался в город и направился к дому Лавана. Нефий был ведом Духом, не зная заранее, что ему надлежало делать. Тем не менее, он пошёл вперёд, и, приблизившись к дому Лавана, увидел человека, упавшего наземь пред ним, ибо тот был пьян от вина. И когда он подошёл к нему, обнаружил, что это Лаван. Нефий увидел его меч и извлёк его из ножен; и рукоять его была из чистого золота, и отделка была чрезвычайно искусной; и он увидел, что лезвие его было из самой дорогой стали. И было так, что Нефий был понуждаем Духом к тому, что должен убить Лавана; но он сказал в своём сердце: Никогда в жизни не проливал я крови человеческой. И отпрянул Нефий, не желая убивать его. Но Дух снова сказал ему:
– Господь предал его тебе в руки.
Собственно, и Нефий также знал, что Лаван стремился лишить жизни его самого; да, и не желал он внимать повелениям Господним; и он также забрал их имущество. Дух снова сказал ему:
– Убей его, ибо Господь предал его тебе в руки; Господь уничтожает нечестивых, дабы осуществить Свои праведные цели. Лучше, чтобы погиб один человек, нежели целый народ выродился и погиб в неверии.
И когда Нефий услышал эти слова, он вспомнил слова Господа, которые Господь сказал ему в пустыне, говоря так:
– По мере того, как твоё потомство будет соблюдать Мои заповеди, оно будет преуспевать в земле обетованной.
И Дух снова сказал ему:
– Вот, Господь предал его тебе в руки.
Нефий услышал эти слова и опять вспомнил слова Господа, которые Он сказал ему в пустыне, говоря так: «По мере того, как твоё потомство будет соблюдать Мои заповеди, оно будет преуспевать в земле обетования».
Нефий подумал, что не смогут они соблюдать заповеди Господние согласно закону Моисееву, если не будут иметь этого закона. И он также знал, что этот закон был выгравирован на медных листах. И ещё он знал, что Господь предал Лавана ему в руки с той целью, чтобы он обрёл летописи, согласно Его повелениям. А потому он повиновался голосу Духа, и взял Лавана за волосы, и отсёк ему голову его же собственным мечом. После того как он отсёк ему голову его же собственным мечом, он взял одежды Лавана и надел их на своё тело; да, все до одной одежды; и опоясал свои чресла его доспехами. И после того, как он сделал это, он пошёл к сокровищнице Лавана. И когда он пошёл к сокровищнице Лавана, увидел слугу Лавана, у которого были ключи от сокровищницы. И Нефий велел ему голосом Лавана, чтобы он пошёл с ним в сокровищницу. И тот подумал, что он его господин, Лаван, ибо он увидел одежды, а также и меч, опоясывавший чресла Нефия. И слуга говорил ему о старейшинах иудейских, зная, что господин его, Лаван, был ночью у них. И он обращался к нему так, будто он Лаван. И сказал ему Нефий также, что ему нужно отнести гравирования, которые были на медных листах. И он велел ему также, чтобы он следовал за ним. И он, думая, что лже-Лаван говорил о братьях из Церкви и что он был истинно тем Лаваном, которого Нефий убил, он, поэтому и последовал за ним. И много раз слуга говорил Нефию о старейшинах иудейских, пока они шли к братьям, находившимся за стенами. И было так, что, когда Ламан увидел их, он чрезвычайно испугался, так же как Лемуил и Сам. И они бежали от лица Нефия, ибо думали, что это Лаван и что он убил Нефия и намеревался также и их лишить жизни. И было так, что Нефий позвал их, и они услышали его; и потому они перестали бежать от лица Нефия. Когда слуга Лавана увидел братьев, он затрепетал и собрался бежать от Нефия и братьев его, и возвратиться в город Иерусалим. Но Нефий, будучи человеком большого роста, а также получив много силы от Господа, схватил слугу Лавана и держал его, чтобы он не убежал.
И было так, что Нефий говорил с ним, что, если он внемлет его словам, то, как жив Господь и как жив он, если только он внемлет его словам, он пощадит его жизнь. И Нефий сказал ему, да, с клятвой, что ему не нужно бояться; что он будет свободным человеком, как и они, если пойдёт с ними в пустыню. И он также обратился к нему, говоря: «Истинно Господь повелел нам сделать это; и не должны ли мы быть усердны в соблюдении повелений Господних? А потому, если ты пойдёшь в пустыню к моему отцу, то будешь иметь место среди нас».
Слуга, которого звали Зорам, ободрился от слов таких, и обещал, что пойдёт в пустыню к отцу. Да, и он также дал им клятву, что с этого времени впредь будет оставаться с ними. Братья сделали это, дабы он оставался с ними с той целью, чтобы иудеи не узнали об их бегстве в пустыню, и не погнались за ними, и не погубили их. И было так, что когда Зорам дал им клятву, их опасения относительно него улеглись. И было так, что они, взяв медные листы и слугу Лавана, отправились в пустыню и пошли к шатру своего отца.
Когда из-за бархана показался шатёр отца, Нефий, будучи, по сути, ещё подростком, не утерпел и с криком радости бросился вперёд. Привлечённые криком, их родители вышли из шатра.
– Сынок!– Воскликнула Сария, бросаясь им на встречу.
Легий пытался степенно идти к сыновьям, но слёзы радости в глазах выдавали его истинное чувство, что дети вернулись все и живые.
– Ну, наконец-то, а то ваша мать здесь горевала из-за вас. Она думала, что вы погибли в пустыне; и укоряла меня, говоря, что я человек, имеющий видения, и говорила: «Вот, ты вывел нас из земли нашего наследия, и нет уже моих сыновей, да и мы погибаем в пустыне». Вот такими словами ваша мать укоряла меня, отца вашего.
И было так, что отец обратился к ней, говоря:
– Я знаю, что я человек, имеющий видения; ибо если бы я не увидел в видении дел Божьих, то не познал бы благости Божьей, но остался бы в Иерусалиме и погиб бы вместе со своими братьями. Но я обрёл землю обетования, чему и радуюсь; да, и я знаю, что Господь избавит моих сыновей от рук Лавана и приведёт их снова к нам в пустыню.
И только, когда они вернулись в шатёр отца, их радость была полной, мать утешилась и перестала плакать.
Она сказала, говоря:
– Ныне я, верно знаю, что Господь повелел моему мужу бежать в пустыню; да, и я также верно знаю, что Господь защитил моих сыновей, и избавил их от рук Лавана, и дал им силу, которой они могли бы исполнить то, что Господь повелел им.– И такими словами она говорила.– А теперь, возрадовавшись, принесём Господу жертву и всесожжения; и воздадим благодарение Богу Израилеву.
После того, как они воздали благодарение Богу Израилеву, Легий взял летописи, выгравированные на медных листах, и исследовал их с самого начала.
Он увидел, что они содержат пять книг Моисеевых, которые излагают повествование о сотворении мира, а также об Адаме и Еве, кто были нашими первыми родителями; А также и летопись иудеев от начала и вплоть до вступления на престол Седекии, царя иудейского; А также пророчества святых пророков от начала и вплоть до вступления на престол Седекии, а также многие пророчества, изречённые устами Иеремии. И было так, что Легий нашёл также на медных листах родословную своих отцов; а потому он узнал, что он потомок Иосифа; да, того самого Иосифа, который был сыном Иакова, который был продан в Египет и который был сохранён рукой Господней, чтобы он смог уберечь своего отца, Иакова, и всех его домашних от голодной смерти. И они были также выведены из плена и из земли Египетской тем же самым Богом, Который сохранил их. И, таким образом, Легий, открыл родословную своих отцов. И Лаван тоже был потомком Иосифа, а потому он и его отцы вели эти летописи.
Когда Легий увидел всё это, он исполнился Духа и начал пророчествовать о своём потомстве:
что эти медные листы распространятся по всем племенам, коленам, языкам и народам, составляющим его потомство, а потому он сказал, что эти медные листы никогда не пропадут; и они больше не потускнеют от времени. И многое он пророчествовал о своём потомстве. И что раз до сих пор Легий и Нефий соблюдали повеления, которыми Господь повелевал им, они обрели эти летописи, как повелел им Господь, и исследовали их, и нашли, что они полезны; да, то есть очень ценны, так что они могут сохранить заповеди Господние для детей своих. А потому, мудрость Господа была в том, чтобы они несли их с собой, следуя по пустыне к земле обетования.
Легий вроде бы двинулся куда-то вперёд, но вдруг замер на некоторое время. Потом, как бы слегка вздохнул и сказал:
– Только что ангел Господень вновь посетил меня. Через него Господь снова обратился ко мне, говоря, что нехорошо будет, если я, Легий, возьму в пустыню одно только своё семейство; но что мои сыновья должны взять дочерей в жёны, дабы они взрастили потомство Господу в земле обетования. И было так, что Господь повелел мне, чтобы Нефий и другие дети мои снова вернулись в землю Иерусалимскую и привели в пустыню Измаила и его семейство. А посему, дети мои, утром возвращайтесь в город и исполните волю Господа.
Итак, Нефий снова отправился со своими братьями в пустыню, чтобы пойти в Иерусалим. И было так, что они пошли в дом Измаила и обрели в глазах Измаила такое благоволение, что изрекли ему слова Господние. И было так, что Господь смягчил сердце Измаила, а также и домашних его настолько, что они отправились с нами в путь в пустыню к шатру нашего отца.
Вечером они остановились лагерем приготовить ужин и подоить коз, которых Измаил взял собой. Старшие братья Нефия всю дорогу шлю какие-то хмурые, изредка переговариваясь с сыновьями Измаила. На привале они вообще отошли в сторону и о чём-то говорили, изредка размахивая руками, как бы доказывая что-то. Потом Ламан, Лемуил, две дочери Измаила и двое сыновей Измаила со своими семьями торопливо подошли к костру, где закипала вода для ужина. Ламан выступил впереди всех.
– Хочу сказать тебе, дядя Измаил, и жене твоей, и трём вашим дочерям, и тебе Нефий, и тебе Сам, мы возвращаемся в землю Иерусалимскую. Это наше общее желание. Мы поторопились со своим решением уйти из наших домов, от нашей земли. Мы оставляем вас.
Нефий, опечаленный этими словами, медленно поднялся с одеяла и обратился к Ламану и Лемуилу:
– Вот, вы мои старшие братья, и как же это вы столь жестоки в своих сердцах и столь слепы разумом своим, что нуждаетесь в том, чтобы я, ваш младший брат, обращался к вам, да, и подавал вам пример? Как же это вы не внемлете слову Господнему? Как же это вы забыли, что видели ангела Господнего? Да, и как же это вы забыли, какие великие дела совершил для нас Господь, избавляя нас от рук Лавана, а также, чтобы мы обрели летопись? Да, и как же это вы забыли, что Господь способен всё совершить для детей человеческих по воле Своей, если будет так, что они будут проявлять веру в Него? А потому будем же верны Ему. И, если будет так, что мы будем верны Ему, то мы обретём землю обетования; и вы узнаете когда-нибудь в будущем, что исполнится слово Господнее о разрушении Иерусалима; ибо всё, что Господь сказал об истреблении Иерусалима, должно быть исполнено. Ибо вот, Дух Господний вскоре перестанет воздействовать на них; ибо вот, они отвергли пророков, и Иеремию они бросили в темницу. И отца моего они стремились лишить жизни, так что изгнали его из той земли. Ныне вот, я говорю вам, что, если вы вернётесь в Иерусалим, вы тоже погибнете с ними. А теперь, если это ваш выбор, идите в ту землю и помните слова, которые я говорю вам, что, если вы пойдёте, вы тоже погибнете; ибо, таким образом Дух Господний понуждает меня, чтобы я говорил.
Но, в ответ, его старшие братья бросились на него, и так как их было двое, они связали его верёвками и поволокли за барханы, чтобы оставить его там, на ночь, на съедение шакалам. Непонимание, удивление и жалость к братьям заглушили боль от удара о землю.
Нефий взмолился Господу, говоря:
– О, Господь, по вере моей, вере в Тебя, избавь меня от рук моих братьев; да, и дай мне силу, чтобы я смог разорвать эти узы, которыми я связан.
И было так, что, когда он сказал эти слова, узы спали с его рук и ног, и он встал перед своими братьями и снова обратился к ним.
И было так, что они снова разгневались на него и стремились наложить свои руки на него; но одна из дочерей Измаила, а также её мать и один из сыновей Измаила так умоляли его братьев, что они смягчили свои сердца и перестали пытаться лишить Нефия жизни. И было так, что они восскорбели из-за своего нечестия, да так, что преклонились перед братом и умоляли его простить им то, что они сделали против него.
Нефий, видя искреннее раскаяние братьев, простил им всё, что они сделали, и увещевал их, чтобы они молились Господу Богу своему о прощении. И было, что так они и сделали. И после того, как они помолились Господу, сели ужинать одной большой единой семьёй. На рассвете они снова отправились в путь к шатру Легия.
Вскоре они пришли к шатру отца. И после того, как Нефий и братья его, и весь дом Измаила пришли к шатру Легия, они воздали благодарение Господу Богу своему; и принесли они Ему жертву и всесожжения.