В последние годы в Тверской области происходит удивительный литературно-художественный подъем. Писательская организация увеличилась едва ли не в три раза. Что же происходит: Тверь чем-то отличается от других сел и весей России?.. Может, своим местоположением она обязана столь щедрым присутствием в Твери и области литературной интеллигенции. Однажды мне предложили составить словник для словаря «Тверская литература: век ХХ». Я не смог: выдохся, не добравшись и до середины, – писателей и писательниц оказалось около одной тысячи. Почти половина из них трудится на ниве тверской литературы до сегодняшнего дня. Стало быть, на каждую тысячу тверитян приходится по одному писателю…
О чем свидетельствуют эти цифры? Только не об особой тяге тверитян к местной словесности. Мы слишком мало знаем своих писателей. Мизерные тиражи от 500 до 1000 экземпляров едва расходятся в кругу близких друзей их авторов, не всегда попадают в фонды тверских библиотек, а уж сигнальные экземпляры в книжную палату не всякое из тверских издательств себе может позволить.
Впрочем, за пределами области интерес к нашей местечковой литературе все-таки наблюдается. Один из сборников стихов журналистки Марины Батасовой мне показали в Петербурге, о «Вещах» культуролога Ефима Беренштейна расспрашивал московский критик, а журналом «Русская провинция» интересовались… из Парижа.
Ничего, кроме своего личного мнения, об этих и множестве других тверских авторов я сказать никогда не мог, потому что никакого иного, сформированного (например, критикой) о них не существует. Как, впрочем, и о любом другом тверском писателе или художнике. Оголодавшие по критике сочинители сами начали осваивать столь редкую для Твери профессию – пишут хвалебные отзывы-предисловия для своих книг: «ученики» ищут себе «учителей», а «учители» – «учеников».
Складывается мнение, что тверской гуманитарной интеллигенции, а только докторов филологии у нас около 20 наберется, до тверской литературы дела нет. Все они заняты своими научными или чаще преподавательскими проблемами.
Почему? Причина в самой тверской литературе, в том климате, который сложился в писательской среде города и области.
Тверская литература, как и столичная, давно поделилась на «кланы». В столице литературные «кланы» сосуществуют мирно: почти не обращают внимания друг на друга… Литературный процесс превратился в дорогу с многосторонним движением, где роль регулировщика выполняет простой спрос. Литература столицы живет по законам рынка. Издательства четко прослеживают читательскую конъюнктуру, которая везде своя – на бульварных лотках, в элитарных книжных лавках…
Издательское дело в столице прибыльно, потому что им заняты бизнесмены. Тверской литературой занимаются, за редким исключением, сами писатели. На художественном пространстве Тверского края в конце ХХ века были ярко выражены три литературные группы.
Первая сосредоточена вокруг Областного книжно-журнального издательства (ТОКЖИ), возглавляемого Е. Борисовым. Он также руководит и областной писательской организацией, и комитетом администрации по литературным премиям. Злые языки шутят: сам в союз писателей принимает, сам печатает, сам премии раздает.
Представители «борисовского» (простите мне эту, может быть, для кого-то обидную и не очень верную схематизацию) «клана» собрались в очередь у кормушки областного бюджета, заглядывая в карман налогоплательщика. Обсуждать деятельность этого издательства сложно, поскольку там все сосредоточено вокруг его главы. Издательство совершенно не приносит прибыли, только убытки. Книги его не поступают в продажу, велик процент списания. Составлением тематического плана с недавнего времени стал руководить так называемый редакционных совет, подобранный, вопреки постановлению губернатора, самим Борисовым, – получился междусобойчик, члены которого постепенно и начали в этом издательстве публиковаться.
Разумеется, в ТОКЖИ выходит много заслуживающих внимания авторов, но о качестве этой литературы можно судить только задним числом, полагаясь на прошлый авторитет А. Гевелинга и Е. Борисова… О его авторах последнее десятилетие никто ничего не пишет. Это сказано мною не только в упрек издательству, это общая беда местной литературы.
В конце 1980-х, казалось, – вот она свобода, пишу, что хочу – самовыражаюсь… Критика – не в счет… И, вот результат. Теперь всякий тверской писатель жалуется, страдает, обижается на отсутствие хоть какого-нибудь критического или читательского отклика на его творчество.
Второй «клан» на литературной поверхности Твери цементируется редакцией журнала «Русская провинция», обласканным столичной критикой. Это множество писателей из всех уголков Тверской области: прозаики, критики и, особенно, поэты. Сам более удачливый прозаик, публицист и теперь, безусловно, редактор, М. Петров широко известен за пределами области. И если уж вспоминают в столице о тверской литературе, то непременно говорят о журнале «Русская провинция». Это визитная карточка тверской литературы во всем мире: номера журнала вы найдете и в Библиотеке Конгресса США. М. Петров начал несколько интересных издательских проектов, в том числе совместно с Русским общественным фондом А. И. Солженицына – серия книг «Поэты русской провинции».
Есть и третий «клан», отвлеченно взирающий на происходящее в двух первых. Это преимущественно творческая молодежь, которая всеми мыслимыми и немыслимыми путями издается и сама издает свои поэтические опыты. Она собирается на свои литературные тусовки, в меру веселится, в меру пьет, много спорит. А печатается пока преимущественно в новых тверских газетах.
Именно они остаются единственно возможными окошками в литературу для тверской молодежи. В «Тверской жизни» на их пути вырастает преграда в виде одиозно-непробиваемого отдела культуры, в «…Ведомостях» – упрямой консервативно-почвеннической направленности издания. Более печататься «авангардной» тверской молодежи негде. В этом смысле книжечка стихов Ю. Гнатышак, изданная благодаря А. Солженицыну «Русской провинцией», – редкое исключение. У талантливой поэтессы появился первый очень важный опыт серьезной публикации, очень важный для ее творческого роста.
Именно в среде только пробующей себя в литературе тверской молодежи протекает самая интересная и самая в то же время незамысловатая культурная жизнь Твери. Она, конечно, пока не столь активна, очень неформальна и не организованна. Но, ничего, молодость пробьется, пробьется вопреки всякой литературной субординации. Да и за что бороться? Провинциальная литература в России живет совершенно по иным законам, чем в Европе. Там ее активно изучают. Региональная литература заменяет на втором уровне школы, соответствующей нашей средней, изучение мировой литературы, которое осуществляется уже в колледжах. А у нас все забудут…
Ни Сп. Дрожжин, ни В. Шишков – не клянчили у власти денег на свои книги и так мелко не интриговали со своими литературными коллегами… Но и их плохо помнят. Невольно вспоминается визит Никиты Струве в областную библиотеку имени М. Горького в самом начале 1990-х. В читальном зале он узнал портреты всех, кроме Шишкова. Так никто ему и не подсказал, когда он предложил всех снять – заменить на Ахматову и Бродского, а только заметили робко: «Кажется, это кто-то из местных…».
Ну а кто вспомнит Агишева, Бритова, Пальчикова, Рыбакова и многих других?.. Очень немногие скажут, кто из них кто. Так и сегодняшних забудут, так и сегодняшние фамилии канут в лету. Потому что они остаются для тверитян только словами – пустым звуком редких газетных «разборок».
В Твери множество талантливых литераторов, но нет ощущения литературы, нет ощущения литературной жизни. Только одни литературные иллюзии, иллюзии теней – утративших свое значение старых литературных репутаций14.