Службу дозорную надлежит нести со всякой тщательностью и предосторожностью, дабы ворог оттай не проник в стан ваш…
Страшный взрыв потряс ночную тишину, раскинувшуюся над Ельницкими верфями, и к черному небу взметнулись клубы огня, а затем и дыма. Протяжно взвыли сирены тревоги, вспыхнули прожекторы, залившие ярким светом территорию верфей, загудели открывающиеся ворота ангаров. По территории забегали рабочие люди, служащие верфей и сторожа[2]. Все устремились к горевшим докам, где на стапелях стоял недостроенный броненосец «Яробой». Противопожарные самоходы, отбивая тревожный набат, рванули к полыхающим докам. Друг за другом последовали еще три взрыва меньшей мощности, добавляя еще больше суматохи и неразберихи.
Центральный пост сторожи немедленно отправил радиотелеграмму о происшествии в столицу, в Воинский приказ.
Разбуженный тревожным многоголосьем старший гридень Тайного приказа Всеволод Волков резко отбросил одеяло, накинул полукафтан и, на ходу настегивая ремень, выбежал из каюты. Ровно шесть саженей по коридору – и он влетел в кормчую рубку сторожевой ладьи «Воец».
– Что случилось? – вопросил он у дежурных летунов, быстро устраиваясь в командирском кресле.
– Взрыв, господин старший гридень. Кажется, на верфях, в доках, – ответил белокурый, оторвавшись от созерцания локаторного монитора.
– Кажется ему… выводите картинку!
Второй летун нажал несколько кнопок на огромной панели, и перед Всеволодом развернулась панорама Ельницких верфей. Одного взгляда было достаточно, чтобы оценить размер ущерба – новехонький секретный броненосец «Яробой» полыхал ярким пламенем прямо на стапелях. Вокруг него уже трудились десятки пожарных самоходов, обильно поливая броненосец «киселем». Сотни пожарных, четко знающих свое дело, пытались отстоять от огня соседние корабли.
– Ёпр… твою! Это что же за напасть?! – Всеволод сжал кулаки. – А вы куда смотрели?!
– Всеволод Святославович! – в рубку ворвался Марун Медведев, командир стрелецкого стяга. – Какие будут указания?
– Все на борту? – не отрываясь от монитора спросил гридень.
– Так точно. Погрузка прошла по тревоге. Стяг готов к бою.
Всеволод коротко кивнул, продолжая наблюдать за миром снаружи. Маруна он знал давно – высокий, крепкий чернявый мужик из новиков, выслужившийся из рядовых дружинников. Ни разу не подводил, ни в бою, ни на хмельном пиру…
Марун хотел было спросить что-то еще, но замялся и передумал. Выскочил из рубки, занял место на скамье в десантном отсеке, рядом со своими стрельцами.
– Есть, господин старший гридень, – неожиданно и почти радостно воскликнул второй летун.
– Что там, Юрас?
– Запись внешней камеры. Вот взгляните, – и Юрас перевел изображение на монитор гридня.
– Ах, тати! Приблизь! Так это же… паскуды!
– Камера на площадке за четвертым цехом зафиксировала старт коча[3], – скороговоркой доложил белокурый. – Возбуждай двигатель! И передайте декод на зенитную батарею. А то собьют их! Они мне живыми нужны!
– Есть!
Четыре турбины сторожевой ладьи взвыли почти одновременно. Две секунды на прогрев… «Воец» плавно оторвался от поверхности взлетной площадки, поднялся на десять саженей и, включив форсаж, резко ушел в набор высоты.
Всеволод даже без оптики видел, как коч набирает скорость и пытается подняться в верхние слои.
– Включите противорадар и ведите его. Посмотрим, куда эти тати собрались.
Сомнений у старшего гридня княжеского Тайного приказа не осталось. Взрыв на Ельницких верфях не мог быть случайностью. Он не верил в случайности. Конечно, все в руках богов, но уж больно выгода очевидна от этой беды.
Даже если пожар удастся оперативно потушить, строительство все равно будет прекращено, ибо строить будет нечего. Всеволод видел разрушения на новом броненосце – восстановить его будет непросто. Потребуются время и деньги, а с этим как раз в последнее время наблюдался острый дефицит. А ведь сколько было надежд на данный проект… «Яробой» – сверхмощный броненосец для Открытого Пространства, по мнению всех воевод, должен был переломить ход войны в пользу руссов. И вот теперь «Яробой» догорал прямо на стапелях.
– Суки, – едва слышно процедил сквозь зубы Всеволод.
Здесь четко прослеживалась вражья рука, и больше всего огорчало то, что диверсия произошла в его дежурство, а он ничего не смог сделать, чтобы ее предотвратить. Его, собственно, и прислали сюда, чтобы ничего подобного не произошло. А он…
Гридень впился взором во вражеский коч. Он не смог предотвратить, но сможет поймать татей и выведать у них о злых делах. Мысли гудели, словно испуганный рой пчел, и быстро выстраивались в логическую цепочку.
Итак: места вокруг Ельницких верфей глухие, несколько деревень в сорока верстах отсюда, а больше нет ни души. Сторожа крепкая, так просто не подберешься. А у этих были опознавательные сигналы «взлета-посадки», значит, на верфях у них сидит свой человек. Он и помог им проникнуть на территорию да подготовить взрыв броненосца. Эва! А тут, батюшка, целый заговор вырисовывается. А ежели это не железномордые, а кто-то из своих? И теперь, сделав дело, дали плеча[4]? Значит, нужно во что бы то ни стало поймать лихих людей да в пыточные спровадить. Они там быстро начнут говорить. Каленое железо да «правдолюб» быстро языки распутывают.
– Противорадар-то включили? – вопросил в задумчивости старший гридень, кажется, уже во второй раз.
– Антирадар включен, – повысив голос, отрапортовал первый летун.
Не хотелось бы раньше времени раскрывать свое присутствие. Можно и спугнуть, а так, глядишь, на живца получится и рыбку покрупнее поймать. Дай-то Перун!
Ждать долго не пришлось.
Маленький коч, не включая бортовых огней, продолжал набирать высоту. Вскоре он на предельной скорости прошел атмосферу и вышел в безвоздушное пространство. «Воец» следовал за ним на безопасном расстоянии, оставаясь невидимым для следящих радаров коча.
Все орудия были приведены в боевую готовность. Ворогов, конечно, нужно взять живыми, но гридень был готов к любому повороту событий.
Коч стремительно удалялся от планеты славян. Неужели диверсанты прямо на нем решили перелететь в Империю Змея Ре? Всеволод криво усмехнулся. Это вряд ли. На такой малышке далеко не улетишь. Силенок не хватит. И он оказался прав.
Коч стал сбрасывать скорость, а впереди показался борт чужого корабля, покрытый богопротивными иероглифами. И куда только смотрит пограничная сторожа? Железномордые совсем обнаглели, подобрались к секретному объекту так близко, что еще один рывок – и можно высаживать десант. А пограничных ладей не видать. Да что они. Сам он тоже хорош. Враг у ворот, а он ни сном ни духом. Хотя лжеликие вполне могли использовать антирадар, но все равно старший гридень мысленно отругал себя и припал к линзам дальномера. Вражеский корабль был как на ладони. Длинный и узкий, с хищной мордой тарана. Кроме иероглифов Всеволод разглядел и огненно-красный шар на борту – знак враждебной Империи. Он уже встречал такие. Быстрые и маневренные, их использовали для транспортировки малого десанта.
Корабль открыл навстречу гостям грузовой шлюз и проглотил коч. Теперь нельзя терять времени. Могут уйти.
– Что делать будем? – спросил первый летун.
– Ждем дальнейших приказаний, – отозвался второй.
– Абордажная атака! Внимание стрельцам! Полная боевая готовность! Сейчас будет жарко. Это я вам обещаю!
Коротко пропела сигнальная труба, оповещая весь экипаж о начале атаки.
Всеволод покинул кормчую рубку и вышел в десантный отсек, где к абордажу готовился стяг Медведева. Бойцы неторопливо занимали место согласно штатному расписанию и надевали шлемы скафандров. В серебряных доспехах с гербом княжества – багровый диск солнца с улыбающимся женским лицом и языками пламени по кругу – с тяжелыми штурмовыми стержнеметами «Витязь». Каждый проверил свой короткий меч, убранный в ножны и располагавшийся сзади, параллельно ремню.
Гридень закрыл голову бронешлемом, включил доступ воздуха, взял стержнемет в руки, взвесил его и улыбнулся. Хорошая надежная машинка. Как ни странно, он не чувствовал перед боем никакого волнения. Только холодное спокойствие и четкие пункты плана, которые он сам наметил и которые нужно было исполнить.
Пушкари уже приготовили орудие в таранном носу. Всеволод, а следом и весь стяг Медведева вышли в таранный шлюз.
Стрельцы ждали… легкий рывок вперед, ладья пошла на ускорение. Секунды текли чудовищно долго.
По всей видимости, враг узрел опасность, и по обшивке ладьи забарабанили пули – заработали бортовые стержнеметы, но стержни не могли причинить вреда сторожевой ладье, разве что напугать и заставить паниковать неопытного летуна. Но салаг на ответственные полеты никто не брал. Каждый член экипажа боевой ладьи проходил тройную проверку, прежде чем допускался до службы, а уж тем более на «Воец». Служить здесь почитали за честь.
– Торпедная атака! – грозно предупредил динамик над головами стрельцов.
– Держись! – крикнул по внутренней связи Всеволод.
Абордажная команда ухватилась за стальные поручни, вмонтированные в борт, а магнитные подошвы ботинок плотно скрепляли их с полом. Летуны заложили сложный вираж, уходя от торпед противника. Ладья несколько раз крутанулась и, как штопором, острым носом тарана вонзилась в борт вражеского корабля. Удар!
Таран, пробив корпус неприятельского судна, глубоко вошел в его чрево. Мгновенно сработали баллоны с «пеленой», на внешней стороне таранного устройства, надежно загерметизировав место удара. Следом закряхтела гидравлика, и лепестки наконечника тарана разошлись в стороны. Гридень заглянул в проход, на той стороне прохода их уже ждали. Черные тени заняли оборону в пробое.
– Пали! – скомандовал Всеволод.
Пушкари жахнули из абордажного орудия – и сотни металлических стержней ушли к цели. Раздались дикие крики боли и уже знакомое, но непонятное:
– Банзай!
– Вперед! Перун с нами! – выкрикнул старший гридень и дал короткую очередь.
– Стяг к бою! – подхватил клич Марун Медведев.
– За князя! – дружно гаркнули стрельцы и бросились на врага.
Картечь расчистила им дорогу, и все же несколько вражеских пуль смертельными осами влетели в плотный строй атакующих. Всеволод не видел, как за его спиной двое стрельцов упали. Он бежал одним из первых, не переставая вести огонь. Мелькнувшие впереди тени задрожали… и исчезли.
– Сторожко, бери свой десяток – и за гриднем! – на бегу скомандовал Марун.
Десятник Сторожко, хмурый дядька лет сорока, не любивший столичных выскочек, ничего не ответил, но, можно было не сомневаться, за гриднем он теперь и в огонь и в воду.
Всеволоду и раньше доводилось участвовать в сражениях с железными масками. За время его службы бывало всякое – всех боевых операций против страхолюдин уж и не упомнишь. Но каждый раз в самые первые секунды боя он чувствовал приближение первобытного страха перед смертью, который мгновенно уступал место упоению битвой.
Вывалившись на покореженную картечью палубу, славяне рассредоточились по сторонам и начали наступление. Перепрыгивая через трупы поганых Змеев, которым не повезло в момент залпа оказаться в зоне поражения, они бросились вперед, углубляясь в брюхо корабля. Главное – не дать врагу опомниться. Тут не должно быть много народу, но если потерять преимущество неожиданного нападения, экипаж объединится и организует достойный отпор. Тогда можно надолго увязнуть.
Всеволод одним из первых ворвался на грузовую палубу. Увидев лежащий на боку коч-беглец (взрывной волной его шмякнуло о борт и сломало одно крыло), он укрылся за ним. Сторожко со своим десятком держался подле.
И в этот момент затарахтели автоматы. От стальных ос в воздухе стало тесно. К точке пробоя борта подтянулись десятки железноликих. Закованные в темно-коричневые пластинчатые доспехи, в бронешлемах с уродскими масками, с длинными мечами за спинами, они не торопились переходить в рукопашную. Среди вражеского отряда выделялся один в рогатом шлеме – командир. Засев в соседнем ангаре, Змеи накрыли стальным одеялом занятую славянами палубу.
– Сторожко, следуй за мной. Ребята тут сами разберутся, – приказал Гридень.
От захваченной стягом Медведева палубы в стороны уходили коридоры. В один из них и нырнул гридень. Если он правильно помнил внутреннее расположение корабля данного типа, то добраться до капитанской рубки можно было несколькими путями. Главный надежно перекрыт противником, тут работы надолго. Значит, нужно идти в обход, пока капитан не опомнился и не попытался дать деру вместе с татями.
По боковому коридору Всеволод выбежал на новую грузовую палубу. Здесь их уже ждали. Несколько врагов неожиданно бросились на них с мечами. Гридень срезал двоих длинной очередью, затвор глухо щелкнул – пусто. Перезаряжать времени не было, и Всеволод, закинув стержнемет за спину, выхватил меч.
– Банзай! – это все что знал гридень из языка врага, остальные крики переводу не поддавались. Хотя нет. Гридень знал и еще два слова – буси и самурай[5]. За год войны это практически все, что смогли перевести волхвы из дикого языка противника.
Буси, видимо, не боявшись утечки воздуха, были без шлемов. Или они их не успели надеть… впрочем, какая сейчас разница. Лишь скалящиеся железные маски все так же скрывали их истинное лицо. Гридень уклонился, и меч супостата пропел очень близко. Всеволод развернулся и увидел, как трое в темно-коричневых доспехах в мгновение ока зарубили троих стрельцов. Сейчас буси меньше, но они легче, а стрельцы, закованные в штурмовые доспехи, были менее поворотливы…
Гридень отразил выпад врага и сам перешел в стремительную атаку.
– Банзай, – железномордый слишком далеко отвел свой меч, и Всеволод успешно воспользовался этой оплошностью.
Замах – и меч почти прорубил доспех. Буси покачнулся, и Всеволод от души приложил его магнитным сапогом. Он не дал буси подняться. Оседлал и вонзил меч прямо в горло.
В следующую секунду гридень почувствовал сильный толчок в спину. Он упал, перекатился, инстинктивно выбрасывая вперед клинок.
– Хородидаой! – так или примерно так выплюнул враг в лицо гридню и взмахнул мечом.
Но меч не опустился. Глаза буси внезапно округлились, он стал медленно разворачиваться… Всеволод из положения лежа пнул его по коленям. Железноликий согнулся…
– Вставай. Тут все чисто! – Сторожко протянул руку.
– Благодарствую, – ответил гридень, принимая руку помощи.
Встав, он оглядел поле боя. Восемь тел в темно-коричневых доспехах и четверо стрельцов лежали без движения. Он убрал меч в ножны и быстро перезарядил стержнемет. Эх, как его распирало любопытство. Вот они трупы гадов – увидеть бы их лица… Волков склонился над убитым и осторожно подцепил стволом маску. Та на удивление легко поддалась, открывая… В сторону резко шарахнулся не только старший гридень, но и стрельцы. Опять та же картина – кровавое месиво. Уже виденное не раз, все же вновь напрягло. Разве можно к такому привыкнуть? Еще ни разу за всю войну руссам не удалось взять врагов в плен. Да пуще того – и лиц их никто не видел. Всегда одно и то же. Труп, а под маской это…
– Идем вперед, не время для тризны, – рявкнул Всеволод.
Изрядно прореженный десяток последовал за старшим гриднем и вышел на новую палубу, заставленную боевыми двухместными истребителями. Не имея возможности четко классифицировать суда противника, этим дали прозвище – «шустрики». На таких хорошо ходить в разведку, да и проводить атаку роем на небольшие корабли или наземные объекты.
Здесь их тоже ждали.
Встревоженные сиренами, горстка буси заняли выгодные для обороны места возле истребителей, и стоило стрельцам сунуться на палубу, как их накрыло стальным дождем. Гридень чудом разминулся с пулей, летящей ему в голову, упал за груду металлолома, бывшего когда-то боевой воздушной машиной. Осторожно выглянув, он обернулся и обнаружил, что из десятка Сторожко в живых осталось только три человека. Остальных Змеи все-таки застали врасплох. Одному разворотило грудные бронепластины. Он умер быстро, не мучаясь. Другому перебило ноги. Стрелец пытался отползти в укрытие и даже лежа продолжал отстреливаться, пока прицельным выстрелом его не добили в голову. Еще один боец лежал с разбитым забралом и развороченным черепом, видать, змеи поганые палили разрывными.
Всеволод узрел, что и оставшимся стрельцам досталось изрядно. Пулями помяло доспехи. Были легкораненые.
Старший гридень перекатился в сторону и вновь выглянул, на этот раз оценивая позицию, занятую врагом.
Буси устроились удобно, сдвинув два «шустрика» вместе и опустив крылья, они обеспечили себе надежное укрытие. Всеволод засек два пулемета, которые оживали всякий раз, когда кто-нибудь из стрельцов пытался высунуть голову.
В лоб их не возьмешь, перестреляют всех. Надо искать срочно обходные пути.
Гридня засекли. Его укрытие тотчас накрыло огнем. Всеволод рухнул на металлический пол и отполз к боковой стене. Надо попробовать обойти по краю и зайти с тыла. Был еще вариант жахнуть гранатой, но Всеволод эту идею тут же отбросил. Граната подорвет истребители, а если в их баках есть хоть капля горючки, жахнет так, что мало не покажется. Вот только если «глушилкой»? Боец прикинул расстояние и покачал головой. «Глушилка» дело ненадежное. Уж больно укрылись гады – эффект может погаситься корпусами «шустриков».
– Внимание. Сторожко, как меня слышно? – спросил Всеволод, пользуясь частотой стрельцов.
– Порядок. Слышно, – тут же отозвался десятник. И в это время длинная очередь вражеского пулемета скосила еще одного неосторожно высунувшегося стрельца.
– Как у тебя обстановка? – спросил гридень, хотя и сам знал ответ на этот вопрос.
– Полная засада. Голову высунуть не дают. Лупят почем зря… В атаку идти не вижу резона. Всех положат.
– Отвлеките огонь на себя и держитесь, – приказал Всеволод. – Попробую обойти да раскрасить их сзади.
– Принято. Удачи. Солнце за нас! – произнес Сторожко ритуальный клич.
Гридень не ответил.
Прячась за машинами, запчастями, металлическими конструкциями непонятного назначения, гридень ползком медленно обогнул укрытие противника и зашел им со спины. Боги были милостивы – его не заметили. Спрятав стержнемет за спину, он вытянул меч из ножен, достал «глушилку» и затаился.
Буси было пятеро. Четверо сидели за истребителями и работали в два пулемета короткими очередями. А один находился у рации и, скорее всего, вызывал подмогу. Только вот помочь им вряд ли кто мог.
Успокоив дыхание и мысли, Всеволод вызвал Сторожко:
– Я сейчас шумну, вы не лезьте! Стрельбу прекратить!
– Есть! – отозвался десятник.
Всеволод сбросил колпачок предохранителя, досчитал до трех и метнул гранату под ноги пулеметчикам. Сам тут же закрыл глаза и отвернул голову в сторону. Раздался протяжный буц-бац… Гридень, выждав секунду, вскочил на ноги и кинулся вперед.
Оглушенные и ослепленные воины мотали головами, крепко обхватив их руками. Всеволод быстро оценил обстановку, заметив сбоку связиста – ему досталось чуток меньше, этот гад видел! И уже потянулся за стволом. Вот с него Всеволод и начал. Клинок коротко пропел и впился в грудь. «Эх, промазал», – подумал гридень и вторым ударом исправил ошибку. Сталь порвала шейный горжет доспеха и вошла в плоть. Буси упал, его пальцы сжались… прозвучал одинокий выстрел.
Гридень резко развернулся и, вкладывая в удар всю злобу, проткнул ближайшему Змею доспех, насадив его на меч, словно кусок мяса для жарки.
Затем резким ударом ноги в живот столкнул с лезвия тело в объятия третьего буси. Они оба кулем упали на пол. Четвертому противнику Всеволод вогнал меч точнехонько в глазницу маски, с каким-то диким удовольствием провернул его и засадил глубже. Пятый противник низвергал на головы нападавших сотни проклятий, ползал на четвереньках и, как слепой котенок, шарил руками в поисках оружия. Его рука почти дотянулась до многозарядной винтовки, но его остановил увесистый ботинок гридня. Голова татя от удара в маску высоко запрокинулась, а само тело неуклюже завалилось на бок.
– Сторожко! Пошли! – прокричал Всеволод, глядя, как один из пулеметчиков врага пытается выбраться из-под навалившегося на него трупа товарища.
Двое стрельцов и десятник живо оказались рядом.
– Быстро вяжите этих двоих, – отдал приказ Всеволод.
Это была удача. Двое пленных. Первых пленных за целый год. Они могут многое объяснить…
Двое стрельцов склонились и готовы были уже повязать добычу, но тут гридень спиной почуял опасность. Он инстинктивно согнулся, и над головой что-то пронеслось. Через мгновение раздался взрыв. Двое стрельцов упали, изрешеченные осколками. Затем чья-то рука оттолкнула гридня и почти над самым его шлемом прозвучала короткая очередь. Всеволод видел, как двое самураев в рогатых шлемах, с обнаженными мечами безжизненно свалились на палубу. Но в полумраке узкого коридора гридень различил еще одну фигуру.
– Отставить! – приказал он. – Этот мой!
Всеволод махнул рукой, приглашая противника на смертельный танец. Гридень выставил меч вперед и повторил пригласительный жест.
– Напрасно ты это затеял, Волков, – по-отцовски пожурил начальника десятник, – пару стержней ему в морду – и вся недолга.
– Отойди, – цыцкнул Всеволод. – Тебе не понять. – Старший гридень уже успел заметить, что осколками изрешетило и обоих пленных. Опять мимо! И этот вражеский командир мог стать еще одним шансом.
– Куда уж мне… – десятник скривил губы, но дальше спорить не стал, отошел.
Самурай принял приглашение и медленно вышел на площадку. Его стальная маска с прорезями для глаз и рта хищно улыбалась. Он встал в боевую позицию, высоко подняв меч над головой. И они сошлись. Взмах – сталь встретилась, оглашая отсек металлическим звоном. Отскок, еще взмах – есть! Меч Всеволода прошелся по руке противника. Но он как будто не заметил этого. Самурай с боевым кличем кинулся вперед и достиг цели. Его чуть изогнутый на конце меч оставил глубокую борозду на доспехи гридня.
– Ах ты, сука!
Сошлись! Удар! Всеволод достал его в ту же руку. Еще два стремительных броска – и напор самурая стал ослабевать. Он тяжело дышал, кровь обильно стекала вниз. Но вдруг его словно подменили, он, дико заржав, усилил напор.
Змей, видимо предчувствуя свою скорую гибель, рубился изо всех сил, сосредоточенно, яростно. Его устрашающая маска-забрало отражала состояние его души. Она смеялась в лицо смерти, с этой улыбкой-оскалом самурай и принял смерть. Пропустив обманный выпад гридня, железномордый по инерции пролетел вперед, и Всеволод, схватив меч двумя руками, отрубил тому голову. Стальной шлем со страшным содержимым покатился по полу, а тело все еще бежало, пока не столкнулось со стеной и не грохнулось навзничь.
Короткая пауза. Всеволод восстановил дыхание. Вытер меч и убрал его в ножны.
А десятник открыл забрало шлема и смачно сплюнул себе под ноги.
– Вот сукины дети, весь десяток положили! Чтоб их Даждьбог заживо спек!
В коридоре раздались тяжелые шаги. Оба воина спешно перезаряжали стержнеметы.
– Всеволод, Сторожко! – из темноты явилось сияющее лицо Медведева. Он тоже был без шлема. – У нас все чисто! – И, уловив вопросительный взгляд гридня, добавил: – Шлем стервецы разбили, чтоб им пусто было.
Всеволод открыл и свой шлем, вдохнул полной грудью.
– Все проверил?
– Чисто все! Никого живым взять не удалось. Последний, падла, себя гранатой подорвал. Спасибо Кадую, да примут его душу предки, накрыл собой гранату… а то бы нас всех того…
Следом за стяжником из темноты перехода вышло десятка два стрельцов.
– Потери? – коротко спросил старший гридень.
– Десяток Пятака зачищает низ, а я к вам поспешил, как переговоры ваши услышал. Вижу, крепко вас пощипали, – Марун оглядел поле боя.
– Есть такое дело… – тяжело вздохнул Сторожко. Видно было, что хоть десятник бывалый, но здорово переживает гибель подчиненных.
– Значит, это все, – скорее утвердил, чем вопросил Всеволод.
– Все, – мотнул головой стяжник, – я еще пару летунов вызвал, чтобы они раненых приняли.
– Добро! Впереди должна быть капитанская рубка, – Всеволод вскинул оружие. – Ну чего замерли?! Продолжаем движение. Цель близка. Вперед! – скомандовал он и бросился дальше.
Два десятка стрельцов, пришедших с Маруном, двинулись следом. Замыкал группу Сторожко. С яростью он пнул отрубленную голову в самурайском шлеме, и она улетела далеко к шлюзу, разбрызгивая какую-то шипящую массу.
Капитанская рубка находилась палубой выше. Это расстояние белогородцы прошли без приключений. Такое ощущение, что самураи, заслышав их тяжелую поступь, прятались во все дыры и щели корабля. Но вот, на подходе к капитанской рубке, они увязли.
Капитана охраняли отборные воины. Вероятно, личная гвардия, или как там они их называют? Самые яростные и умелые бойцы. Гридень это почувствовал сразу, ибо враги были начеку, а вот он проявил беспечность. Полукруглая, ярко освещенная площадка встретила стрельцов ураганным огнем.
– Ложись! – проорал Марун и толкнул старшего гридня в спину.
Стрельцы моментально упали, но вражеские пули все же собрали обильную жатву, сразив зазевавшихся.
– Гранаты! – Всеволод нашел единственное решение в данной ситуации. Он даже не мог понять, сколько самураев ведут стрельбу, но, судя по ее плотности, не менее десятка.
Стяжник зычно продублировал команду старшего и сам отстегнул стальной кругляш.
То, что парни быстро исполнят приказ, Всеволод не сомневался, но вот то, что они исполнят его настолько ревностно, он не предполагал. У него самого гранат больше не было, и гридень, пятясь задом, отполз за металлическую балку. Одна, две, три, четыре секунды – и не менее десятка гранат упорхнуло на площадку перед капитанским мостиком. А потом начался фейерверк! Ребята явно перестарались с испугу и закидали противника всем, что было под рукой. Первым делом полетели ударные гранаты. При детонации они образуют ударную волну, способную лжеликого в кисель превратить – пластиковая оболочка, и никаких тебе осколков! Самое то при абордаже космических судов. Стрельцы вместе с ударными накидали «глушилок» и световых гранат, один умник даже дымовую запустил. Один за другим рвались гостинцы, аж уши заложило. Палубу заволокло дымом, раздираемым периодическими сполохами взрывающихся световых гранат. Силовыми волнами от ударных гостинцев самураев пораскидало в стороны. Кому бронник помяло заодно с ребрами, кому голову в плечи вдавило, превратив защитный шлем в блин, кому оторвало руки да ноги. Досталось страшилищам основательно.
– Закрыть шлемы! – прокричал Всеволод, памятуя, что добрая половина стрельцов беспечно откинула забрала во время перехода. Да и сам он тоже… Мало ли кто из уродов выжил да осерчал за погибших соратников.
– Эх, ты… – спохватился Марун. Стяжник мгновенно нашелся, потянулся к убитому бойцу и быстро стянул с того шлем.
Выстрелы стихли. Прошло не менее трех минут, прежде чем противопожарной системой дым вытянуло наружу. На счастье нападавших, сопротивляться больше было некому. Восемь убиенных и два едва ползающих полутрупа с изрядно помятыми доспехами. Пользы в них не было никакой – двумя точными выстрелами стрельцы прекратили мучения бедолаг. Всеволод остановить их не успел. И опять из-под маски поползла жидкость…
Всеволод первым обнаружил массивную дверь с кремальерной задвижкой.
– Навались, – приказал он, и двое стрельцов раскрутили колесо дверного затвора.
Гридень ухватился за ручки и толкнул дверь вперед. Ворвавшись в помещение, он не успел сориентироваться. Громыхнул выстрел, и пуля ударила его в грудь. Всеволод запрокинулся на спину под ноги своим. В груди больно заныло, дыхание перехватило. Он приподнял голову и ощупал латной перчаткой место попадания. Пуля не пробила доспех, только оставила глубокую вмятину в лике солнца.
– Вперед! – прорычал над головой гридня Марун и увлек стрельцов в атаку.
К поверженному гридню склонился Сторожко. Раздались одинокие выстрелы и предсмертные крики.
Зарычав от боли, Всеволод перевернулся на живот, уперся руками в пол и заставил себя подняться. Сторожко придержал его. В азарте старший гридень выхватил короткий меч и оглядел уже захваченную капитанскую рубку.
Плененные враги стояли на коленях с заведенными за голову руками. Их было четверо. Двое в золотых самурайских доспехах с каким-то непонятным гербом, на котором ехидно скалился диковинный зверь. Хороший улов. Эти многое могли знать… И все же, да будут щедры боги – можно будет увидеть истинное лицо врага! Но мечтам не суждено было сбыться и на этот раз. Стоящие на коленях самураи, внезапно вздрогнули и слаженно завалились на бок. Гридень приблизился к ним и пнул одного носком сапога. Как есть мертвец.
То, что эти искусники ухитрялись в свои костюмы вмонтировать систему самоликвидации, про то догадаться было не трудно. Но вот принцип действия распознать не удавалось. И самое интересное, что эта система срабатывала что на живом, что на мертвом. И поражалось именно лицо. «Что они там скрывают, – думал старший гридень, – уж не морды ли лошадиные…» Одним словом – опять мимо. С этими проклятыми лжеликими всегда так.
Гридень повернулся к двум другим пленникам. Эти были не из самураев. Почти славянские морды, да и одежда специальная. В таких работники верфей ходят. Похоже, перед ним как раз предатели, не успели сбежать, гниды. Это хорошо.
Гридень окинул цепким взглядом капитанскую рубку. Толстые стекла узких и длинных иллюминаторов показывали окружающее корабль Пространство. Четыре кресла были заняты мертвецами. Летуны, которых бойцы стяжника убили при штурме. По центру помещения стоял железный ящик с гербом белгородского княжества. Он был размером с человека и покоился на платформе антиграва. Всеволод догадывался, что находится внутри.
– Тут есть воздух? Закройте дверь, чтоб чадом не тянуло.
– Генератор работает, – Сторожко первым открыл забрало и ощутил прилив свежего воздуха.
Всеволод последовал его примеру и, обернувшись к предателям, приказал:
– Снять шлемы.
Они послушались и покорно стянули с голов защитные шлемы.
На гридня смотрели двое мужчин с блестящими голубыми глазами, чуть горбатыми носами. На этом их сходство кончалось. Один был в летах. Другой еще совсем юнец. Недавно вступил во взрослую жизнь. Похоже, оба из нордусов.
– Имя! – рявкнул Всеволод, едва сдерживаясь, чтобы не сунуть предателям в морду.
Оба смолчали. Не дожидаясь команды гридня, Сторожко ударил плашмя мечом по голове старшего. Кровь брызнула на лицо из рассеченной кожи.
– Капт ур-Краз, – прохрипел старый.
– Божко ур-Тавыз, – испуганно переводя взгляд от одного стрельца к другому, пробормотал молодой.
Так и есть. Оба из нордусов. Да еще бояре.
– Как называется этот корабль?
– Такарабунэ… – медленно, по буквам произнес молодой пленник.
– Стало быть, вам ведом их язык? – хитро прищурился Всеволод.
– Плохо… – на сей раз ответил старик.
– И то хлеб! В цепи их, – распорядился гридень. – После продолжим знакомство. Чую, много полезного могут напеть эти птички.
Стрельцам стяга Медведева хватило часа, чтобы взять под полный контроль транспортный корабль «Такарабунэ».
Весь экипаж был уничтожен. Взять кого-то в плен как всегда не вышло. Подлые змеюки при угрозе пленения совершали ритуальный акт самоубийства. Встроенные в бронедоспехи ампулы вводили в тела Змеев концентрированную кислоту. Наверное, чем больше мучений лжеликий примет за своего императора, тем больше посмертного почета получит. Часто при съеме доспехов от тел страхолюдин оставалась только кипящая разлагающаяся биомасса. С «Войца» на «Такарабунэ» были доставлены запасные летуны, которые взяли на себя управление кораблем. Плененные нордусы под конвоем стрельцов Маруна были отправлены на «Воец». Всеволод последовал за ними. И грели душу не только захваченные предатели, но вражеское судно. Насколько мог припомнить Волков, это не третий ли случай за всю войну. Грудь приятно ожгло, словно на одежде просверлили дырку для заслуженной награды.
На «Войце» старший гридень заглянул в кормчую рубку, отдал приказ готовиться к полету прямиком в столицу княжества и удалился к себе в каюту. Здесь составил короткое донесение, описывающее взрыв на Ельницких верфях и штурм самурайского транспортника, и срочной кодированной депешей отправил его в резиденцию князя.
После боя волной накатила усталость. Активированные резервы организма иссякли, и гридень чувствовал себя опустошенным винным мехом. Но отдыхать было не время. Нужно еще произвести первичный допрос врага. Поборов усталость и желание немедленно уснуть, он связался с кормчей рубкой и приказал доставить к нему пленника Божко ур-Тавыза. Всеволод выбрал этого нордуса не случайно, еще на корабле самураев он почувствовал плещущийся внутри него страх. Теперь же собирался воспользоваться этим.
Дверь в каюту открылась, и двое стрельцов брезгливо втолкнули внутрь изменника.
Божко сделал несколько быстрых шагов, не удержался на ногах и упал на колени перед Всеволодом. Конвоиры радостно оскалились, но гридень нахмурился, коротко кивнул, и они удалились, закрыв дверь. Но замерли снаружи, готовые в нужный момент прийти на помощь.
– Встань, – приказал Всеволод.
Тот неуверенно поднялся на ноги. А ведь и впрямь мальчишка. На вид ему можно дать лет двадцать. Таким был сам Всеволод, когда переступил порог Военной академии. Ему через многое пришлось тогда пройти, многое доказывать окружающим. Как же, из рода новиков, полукровка… Только вот в отличие от этого мальчишки, он выбрал служение Отчизне, этот же – предательство.
– Садись.
Божко опустился в гостевое кресло, не зная, что ему ожидать от гридня.
– Почему ты оказался на борту Змеев? – тихо спросил Всеволод.
После жесткого, безжалостного обращения, которое испытал парень от стрельцов, неожиданно спокойный голос расслабил его. Но он все же не спешил довериться и пока молчал.
Тогда Гридень заговорил той особой речью, которой его учили. Речью «Правдолюба», околдовывающей врага, берущей его душу в каленые щипцы, так что и молчать нельзя, да и соврать смерти подобно. Мягкая, тягучая речь напоминала обволакивающую песню, погружая сознание врага в дремотное оцепенение.
Но не на каждого подействует техника «Правдолюба». Только на хрупкий разум, готовый идти на контакт, и у Всеволода получилось. Божко заговорил.
Нордус рассказал все, что знал. А знал он, увы, немного. Его дядька, Капт ур-Краз, работал главным инженером по системам безопасности на Ельницких верфях. Некоторое время назад к нему обратились неизвестные и предложили солидную сумму гривен за деликатную услугу. Божко сразу признался, что его дядька был обижен княжеской несправедливостью, ибо метил на пост воеводы Ельницких верфей, а в результате назначили другого, из чистокровных, вятших. Вот эта-то нелепость сильно обозлила Капта.
Однако вначале дядька решил вести свою игру. Он хотел с помощью незнакомцев устроить небольшой взрыв и тем самым доказать, что воевода на верфи мух ловит, а за делом не следит. Но все вышло по-другому. Жену и детей Капта ночью оттай[6] скрали, и ему ничего не оставалось делать, как подчиниться. Дядька умолил племянника подсобить. Божко рано остался без матери и отца и воспитывался в семье Капта, оттого и взялся помочь освободить родню. Вот только выкуп за них назначили высокий – секрет нового броненосца.
Стало быть, этой ночью они проникли на верфи, благо дядька знал все коды допуска. Они заложили взрывчатку в доке, где стоял строящийся «Яробой». После чего поднялись на корабль, спустились в двигательный отсек и сняли деталь. Точную схему расположения детали неизвестный передал Капту ур-Кразу. Упаковав деталь, они удалились на безопасное расстояние, где их ждал коч, и дистанционно детонировали заряд. Воспользовавшись паникой, охватившей Ельницкие верфи, они ушли на коче в Пространство, где и должны были встретиться с самурайским транспортником, передать им деталь, после чего вернуться назад на верфи уже с семьей. Но лжеликие обманули. На судне не было никого из родственников.
– Они сказали, что тетя и сестры у них, и мы скоро их увидим. А потом начался штурм…
– Ясно, – кивнул Всеволод, – овечки вы безвинные, обманом втянутые в предательство.
– Истинно так, господине, – схватился парень за протянутую соломинку. – Клянусь Перуном.
– Уймись, тать! – резко изменив тон, прошипел гридень. – Не твоими устами поминать богов.
– Не губите, господине, – взмолился Божко. Он рухнул на колени, принялся обнимать ноги Всеволода и целовать его сапоги.
– Уймись! – гридень вскочил, пытаясь отбросить парня. – Отойди, паскуда! Натворил делов, а теперь милости вымаливаешь! А знаешь ты, мразь, сколько народу погибло при взрыве да при тушении пожара, а сколько стрельцов при штурме головы свои сложили, чтобы ты, тварь, тут предо мной сидел?!
– Господине… – Божко отпустил ноги Всеволода, упал на пол и зарыдал в голос.
Стрельцы, сторожащие за дверью, вмиг явились на шум.
– Уведите его! И дайте ему бумагу – пусть сучий потрох пишет все, что знает, и особенно о языке вражьем, – брезгливо буркнул Всеволод и отвернулся от пленника.
Бойцы подхватили под руки плачущего, все еще находящегося под воздействием «Правдолюба» нордуса и выволокли его за дверь.
Всеволод остался один. Рассказанное Божком оказалось для него откровением. Сколько у него было друзей из древних нордусовских родов и все, все приличные люди. А эти? Твари!
Сердце больно сжалось в груди. Неужели это не слухи, не кривда, а правда, что нордусы идут на контакт с врагом. В чем смысл сего? Почему? Столько веков их предки верой служили княжеству, а тут такое!
Вот и в боярской среде росло недовольство. Уже первых высокопоставленных нордусов сняли с занимаемых должностей без объяснения причин. Новики и вятшие боялись предательства на самом высшем уровне и пытались обезопасить себя и князя. Неужели не зря?
Взрыв на Ельницких верфях был предопределен. Самураи не могли не заинтересоваться этим лакомым кусочком. Здесь строился новый, отвечающий духу передовых технологий броненосец «Яробой», оборудованный мощными двигателями. Всеволод уже успел заглянуть в металлический ящик, похищенный с верфей. Предатели украли деталь одного из двигателей, так называемый «разгонный элемент». Ни один корабль самураев, ни один белградский корабль не был ею оборудован. Но откуда Змеи могли пронюхать про это? Налицо утечка информации из самых высоких кругов. Как бы не из самого Воинского приказа. Это очень дурно пахло, потому что этот приказ возглавлял воевода Вадим Сечень, а его дед по материнской линии, как ни крути, был из нордусов.
Пока старший гридень допрашивал предателя, «Воец» и захваченный вражеский корабль подготовили к старту. На «Такарабунэ» техники залатали «липучкой» все дыры, восстановив полную герметичность переборок. Таран был аккуратно извлечен из чрева захваченного судна, которое тут же запенили все той же «липучкой» – на одно прохождение плотных слоев должно хватить. После чего исправно работающие генераторы нагнали нужное давление воздуха в отсеки.
– Пора домой, – сказал себе Всеволод и отдал общую команду на старт.
Включились маневровые двигатели, и оба судна стали медленно расходиться. Когда расхождение составило около полверсты, по связи раздался истошный крик:
– Торпедная атака! Слева, выше – четыре торпеды.
– Цель?
– Така… ка-ка… тьфу! Захваченное нами судно, – ответил кормчий.
– Суки. Кто? – Всеволод крутился в кресле от монитора к монитору, но ничего не видел, кроме безмолвного Пространства да четырех скользящих точек – торпед. Атаковавшего их судна нигде видно не было. – Что за…
– Новая атака! – доложил кормчий.
– Цель?
– «Воец», – хладнокровно произнес кормчий.
– Заградительный огонь! – отрывисто приказал старший гридень.
Всеволод видел, как к ним устремились четыре торпеды. Они словно вынырнули из ниоткуда и, наращивая скорость, летели к ним в лоб.
– Расстояние две версты! Скорость СТ-два, упреждение пятьдесят, – тут же отозвался старший пушкарь, указывая своим нужные параметры для дистанционных трубок.
Исполняя приказ командира, пушкари изготовились, поймали торпеды в перекрестие прицелов да засадили от души. Разом громыхнуло с десяток орудий, и пространство подле «Войца» озарилось выплеснувшимся из орудийных жерл разгонным огнем. Часть снарядов рвануло чуть раньше, у остальных подрыв произошел как надо. Осколки пробили толстые туши вражеских торпед, и те сдетонировали, не дойдя до цели. Есть контакт!
– Залп по точке выхода! – приказал старший гридень.
Это, конечно, могло быть стрельбой в молоко, но если все же удастся зацепить самурайскую посудину, уже хлеб. Глядишь, больше и не сунутся.
– Первые две – расстояние четыре версты. Вторые две – расстояние пять верст!
Пушкари послушно выпустили торпеды с установленными датчиками дистанционного подрыва, и те устремились к точке, откуда появились вражеские снаряды.
Всеволод скосил взгляд на боковые экраны и увидел страшную картину. Пока они были заняты обороной, «Такарабунэ» терпел поражение. Корабль пытался уклониться от точки встречи, но безуспешно. Слишком неповоротливый для резвого старта. Две торпеды «Такарабунэ» пропустил под брюхом, но оставшиеся угодили ему точно в борт. Когда Всеволод посмотрел на захваченное с таким трудом судно противника, раздались два мощных взрыва, и оно прямо на глазах развалилось на куски. Судно гибло, а вместе с ним и призовая команда. Старший гридень скорчил гримасу, увы, он был не в силах им помочь.
– Командир! Смотрите! – воскликнул кормчий.
Торпеды с «Войца» достигли предполагаемой точки появления вражеских снарядов и исчезли с экранов мониторов. Тут же пустоту Пространства потрясли несколько сильных взрывов. На мгновение вспышка высветила бронированные борта самурайского судна, но в ту же секунду видение исчезло. Пространство вновь успокоилось и уже ничто не говорило о том, что совсем недавно здесь кипело сражение.
– Что это было? – спросил озадаченный кормчий.
– Видно, командир ихний все же подмогу успел вызвать, – задумчиво произнес старший гридень.
– А чего же они раньше по нам не вдарили? Могли бы «Воец» прицельным огнем, как клеща, сковырнуть, потом штурмовую команду высадить да наш стяг в клочья разнести.
– Не успели, видать. Вот и не осталось им ничего другого, как следы за собой замести. Как говорится, если уделались, лучше один раз подтереться, чем потом полгода вонять.
Радары еще раз ощупали все доступное им пространство, но врага обнаружить так и не удалось.
– Вот и обрыбились… – грустно вздохнул Всеволод и отдал команду возвращаться.