«Я посылал этот сон многим магам, но откликнулась только ты».
Эти слова вновь и вновь всплывали в памяти, пока я поспешно разрезала омлет и жадно заглатывала его.
– Аурелия, не забывай о манерах, – с лёгким осуждением проговорила рина Беатрис.
– Она как беспризорник с улицы, – с неудовольствием заметил Теодор. – Надеюсь, она не опозорит нас на приёме.
Мне хотелось сказать, что говорить о человеке в третьем лице в его присутствии неприлично, но не стала: повздорить с Теодором я ещё успею, а вот наесться досыта – далеко не факт. Признаться, я даже не надеялась на завтрак. Думала, что придётся ждать до вечернего светского приёма, где уж точно удастся перехватить каких-нибудь канапе, но семейка Терренс неожиданно сжалилась. Вероятно, действительно опасалась, что мой голодный обморок вызовет в обществе вопросы.
И на том спасибо этому самому обществу. Если бы оно ещё разрешало женщинам спокойно жить, было бы вообще отлично.
– Не волнуйся, дорогой, – ответила рина Беатрис. – Мы вплетём в её причёску искусственные волосы. Никто не поймёт, что она отрезала косу.
Я мрачно потянулась к шарлотке. Сначала десерт, потом – ссора.
– Надеюсь, – с презрением протянул Теодор. – Репутация нашей семьи не должна пострадать.
– Конечно, дорогой.
Я отложила в сторону приборы. Мне вздумалось кое-что прояснить.
– К слову, о репутации семьи, – осторожно проговорила я. – Если бы у меня (чисто теоретически, конечно) обнаружился магический дар, как бы это отразилось на всех нас?
Повисла пауза. «Папенька» оторвался от газеты, Теодор перестал жевать, а рина Беатрис откинулась на спинку стула и принялась буравить меня взглядом.
– Это невозможно, – нарочито беззаботно ответила она и сжала салфетку, лежащую на белой скатерти. – Но если говорить чисто теоретически… Это бы ничего не изменило, кроме одного: тебе бы пришлось пройти через одну крайне неприятную процедуру по запечатыванию магии.
Я похолодела.
– Но почему? Я слышала, есть магические академии. После получения образования есть шанс найти хорошую работу и…
– Это неприемлемо, – холодно отрезала рина Беатрис. – И не обсуждается.
– Женщина в магической академии! – фыркнул Теодор. – Курам на смех!
– Но…
– Кем ты себя вообразила? – продолжил он. – Арианой Эйверли?
– А кто это?
– Редкое исключение из правил, – ровно сказала рина Беатрис. – Аурелия, вместо пустой болтовни лучше скажи: ты уже думала о подвенечном платье?
Я скрипнула зубами и отвернулась.
– Нет.
– Это хорошо. Я выбрала ткань и фасон. Уверена, тебе понравится.
Глядя в улыбающееся лицо рины Беатрис, я до смерти жалела, что не могу запустить в неё пустой фарфоровой тарелкой. Вместо этого я, коротко извинившись, встала из-за стола и, проходя мимо, будто невзначай опрокинула стакан с вишневым соком на новое платье рины Беатрис.
– Прошу прощения, – кротко извинилась я и под испепеляющим взглядом «маменьки» исчезла в дверях.
«Последний раз драконов видели двести пятьдесят лет назад. Доподлинно неизвестно, что стало причиной, подтолкнувшей их покинуть наш мир, но слухи говорят о некоем расколе в драконьем клане. Возможно, именно это сыграло свою роль в их желании исследовать новые земли.
Драконьей магии приписывали удивительную силу. В одном непроверенном источнике упоминалось, что драконы могли нарушать магические клятвы. Из-за этого люди опасались заключать с ними сделки, ибо могли рассчитывать только на честное слово крылатых хитрецов».
– Аурелия, не могла бы ты не читать в карете? – с лёгким раздражением попросила рина Беатрис. – Приличные девушки читают перед сном, чтобы никто не мог застать их за столь сомнительным занятием.
Я, не отрывая взгляда от строчки книги, смиренно откликнулась:
– Конечно.
Карету тряхнуло на кочке. Свет лампы, висящей в углу, ненадолго померк, а затем снова вспыхнул – магия. Без неё это средневековье было бы совсем унылым местом.
Я спокойно перелистнула страничку, буквально физически чувствуя неудовольствие рины Беатрис.
– Аурелия!
– Я, конечно, могла бы, – продолжила я и с улыбкой закончила: – Но не стану.
Веер рины Беатрис с грозным щелчком распахнулся, словно кто-то крутанул барабан револьвера. Я отвернулась, сделав вид, что заинтересовалась панорамой вечернего города в маленьком окне кареты. Сгущающуюся уличную темноту озаряло мерцание магических фонарей. Их отблески отражались в лужах на мощённой булыжником мостовой. Цоканье копыт смешивалось со скрипом колёс – непривычный шум, который я не сразу научилась не замечать. Всё-таки в моем мире его не было.
– Постарайся вести себя прилично, – напомнила рина Беатрис, и её глаза угрожающе сузились. – Ты же знаешь, твоя помолвка выгодна нам всем.
Я молча вернулась к книге. Макушка под тяжестью высокой причёски ныла и чесалась. Не знаю, где рина Беатрис нашла эту мастерицу, но своё дело та знала: со стороны и правда нельзя было отличить мои волосы от фальшивых. Да и вообще я выглядела так, словно хоть сейчас на аукцион невест: пышное приталенное платье убогого персикового оттенка так откровенно подчёркивало грудь, будто рина Беатрис всерьёз вознамерилась выбить с её помощью пару нулей в итоговом счёте. Очень надеюсь, что у неё не получится этого сделать.
«Зов дракона может услышать только сородич или маг».
Я задумчиво постучала ногтями по красной бархатной обивке сидения. Книга, стащенная в библиотеке «папеньки», с каждым абзацем становилась всё интереснее.
Во мне точно нет драконьей крови. Значит, я всё-таки обладаю даром. Вот только каким?
Я покосилась на рину Беатрис. Я бы не отказалась от умения пускать огненные шары. Но что-то мне подсказывало, что об этом можно только мечтать.
Карета остановилась возле одного из двухэтажных особняков в престижном районе города. Дверца распахнулась. Прежде чем в проёме показался услужливый лакей, я успела зацепить взглядом ещё один абзац и затаила дыхание. Неужели я нашла лазейку?
– Благодарю вас, – равнодушно проговорила рина Беатрис, принимая помощь лакея. – Аурелия!
Окрик заставил с сожалением захлопнуть книгу. Я бросила ту на сидении и слепо ухватилась за руку в белой перчатке, протянутую уже для меня. Коротко оглядев особняк из серого камня, в жёлтых окнах которого мельтешили тёмные силуэты, я спустилась по откидной лесенке. Перед глазами прыгали наспех прочитанные строчки, сердце колотилось так громко, что его стук заглушал шорох подола юбки по гравию. Впрочем, до парадного входа необходимо было сделать всего пару шагов.
На пороге нас встретили хозяева дома – чета Блеуков. Отблески магических фонарей, развешанных по парку и аллее, падали на их оживлённые лица и смягчали жёсткие черты.
– Рина Беатрис! – почти в унисон воскликнули они. – Рина Аурелия!
После взаимного обмена любезностями, в котором я не участвовала, гостеприимные хозяева отпустили нас, наказав хорошенько повеселиться.
Ну да, если уж говорить обо мне, то самое время «надышаться перед казнью».
В огромном зале с высоким потолком и настолько начищенным паркетом, что на него было больно смотреть, уже собралась пышно разодетая толпа аристократов. Пожилые матроны облюбовали себе скамьи в углу и, судя по всему, с удовольствием перемывали кому-то косточки. Вдоль одной стены высился длинный стол с закусками, вдоль другой расположились музыканты. В комнате звучала лёгкая игривая мелодия, под которую уже вышли танцевать первые пары. Аромат свежих цветов смешивался с женскими духами и запахом горящих свечей. Он кружил голову и заставлял ненадолго забыть о том, кто я и что происходит.
– Теодор! – радостно воскликнула рина Беатрис. – А где твой папенька?
Я, занятая своими мыслями, едва посмотрела на подошедшего «брата». Вместе с «отцом» он заезжал за риной Марианной и её дуэньей. Теодор уже полгода ухаживал за Марианной и собирался сделать ей предложение. После того, как мой брак улучшит благосостояние семье Терренс.
– Он играет в карты с членами мужского клуба.
Между бровей рины Беатрис пролегла глубокая складка. Тщательно подкрашенные губы сжались.
– В прошлый раз его игра дорого нам обошлась… Теодор, потанцуй с Аурелией! А я схожу за вашим отцом и вернусь.
– Ну мама!
Выражение лица Теодора говорило само за себя. Примерно так же выглядит двухлетка, которого заставили поделиться игрушками: мировая скорбь и отчаяние.
Но рина Беатрис была неумолима.
– Не спорь! – отрезала она. – Совсем скоро здесь появится рин Уимбер. Аурелия должна предстать перед ним в самом выгодном свете.
– И?
– В танце она прекрасна, – холодно выплюнула рина Беатрис и, послав улыбку какому-то знакомому, негромко пояснила: – Мы столько денег потратили на её наряд. Не зли меня, Теодор!
Тот вздохнул и с явной неохотой протянул мне руку. Мне не оставалось ничего другого, как принять её. Музыканты, словно подгадав момент, заиграли новую мелодию – более быструю, чем предыдущая. Она требовала от танцующих определённой ловкости, но я провела в этом мире уже достаточно времени, чтобы освоить премудрости, которые необходимо было знать благородной девушке. Я могла сносно танцевать и даже музицировать. Не сказать, чтобы это было моей заслугой. Скорее всего, тело просто помнило то, чему его научили.
Уже в центре зала я заметила недовольный взгляд Марианны. Обмахиваясь веером, она разговаривала с дуэньей и искоса поглядывала на нас с Теодором.
– Кажется, твоя будущая невеста рассчитывала, что этот танец ты подаришь ей, а не мне.
Теодор поморщился и коротко мне поклонился. Я присела в реверансе. Под громкие звуки скрипки мы отступили на шаг, а затем сошлись в первом пируэте. Я невольно представила, как мы смотримся со стороны: оба невысокие, но на этом, пожалуй, наше сходство и заканчивалось. Теодор пошёл в мать и унаследовал её жёсткие тёмные волосы, орлиный нос и тучную фигуру. Аурелия же больше напоминала отца. Даже цвет волос у неё был точь-в-точь как у него: тёмно-каштановый, с медным отливом.
– Ей придётся научиться ждать, – с лёгким раздражением откликнулся Теодор. – Для женщины самое важное качество – терпение.
Я подпрыгнула и обошла Теодора по кругу.
– Не умение прощать? – уточнила я. – Прости, список желанных женских качеств так велик, что я периодически в нём путаюсь.
– Смешно. А вот и рин Уимбер, – заметил Теодор и посоветовал: – Сейчас будет новый круг, постарайся наклоняться ниже. Пусть он оценит твоё декольте.
Я не нашлась с ответом. Такая откровенная наглость обескуражила меня.
– Никогда к этому не привыкну, – пробормотала я.
Теодор закружил меня, так что лица гостей слились в одно цветное пятно.
– К чему?
– К подобному отношению. Ты женишься по любви, а меня отдают замуж по расчёту. Разве это честно?
Теодор едва уловимо пожал плечами.
– Ты женщина, я мужчина. Мы разные.
Некоторое время мы молчали, поспевая за остальными парами. Пируэты шли один за другим. Я изрядно запыхалась и ненадолго забыла о собственном отчаянии.
– Но не настолько же, – заметила я и остановилась напротив него: музыка пошла на спад, по залу проносились последние аккорды. Поддавшись порыву, я не выдержала и бросила: – Марианна знает, что ты частый гость борделей?
– Рина Марианна, – равнодушно поправил меня Теодор. – Я не говорил ей об этом, но, думаю, как благоразумная женщина, она понимает, что у меня есть некоторые потребности… К слову, как разумный муж, я не собираюсь злоупотреблять её вниманием.
Мои брови взлетели.
– То есть?
– Как только она родит мне наследника, я намерен вернуться к тому образу жизни, к которому привык.
Я не была уверена, что поняла его правильно, поэтому рискнула поинтересоваться:
– К карточным играм? Или к продажным женщинам?
Теодор усмехнулся, но не успел ответить: мелодия оборвалась. Стоящая рядом девушка радостно захлопала в ладоши и громко поблагодарила своего партнёра по танцам, мы же с «братом» мрачно переглянулись. Его рука, клещами вцепившаяся в мой локоть, не позволила мне сбежать. Будто под конвоем, я пересекла танцевальную зону, чтобы предстать перед женихом, как преступник перед судьёй.
Рин Уимбер лениво потягивал розовое вино в высоком хрустальном фужере. На его дряблом, покрытом морщинами и старческими пятнами лице гуляла поистине кошачья улыбка. Она стала шире, когда его взгляд скользнул по моей фигуре и остановился на груди. Меня передёрнуло.
– Дорогая, ты чудесно танцевала! – сияя, словно начищенный пятак, проворковала рина Беатрис.
Видимо, она уже успела разобраться с мужем и вернулась, чтобы не дать актёрам провалить самую главную часть этого представления – акта моей купли-продажи.
– Это правда, – дребезжащим голосом поддакнул рин Уимбер. – Я получил наслаждение от лицезрения вас, кружащейся на паркете.
Его взгляд, не сползающий с моей груди, весьма популярно пояснял, что именно привлекло седовласого рина в этом танце.
Я кашлянула, надеясь перетянуть внимание с груди на себя. Дохлый номер.
– Возможно, в следующий раз вы и сами пригласите Аурелию на танец, – нетактично вставил Теодор и получил от матери взгляд, полный негодования.
Рин Уимбер разразился лающим смехом. Фужер с вином едва не выскользнул из его пигментированной ладони.
– В моём возрасте, молодой человек, уже не танцуют.
«Но женятся», – мысленно закончила я.
– Теодор, что ты говоришь! – воскликнула рина Беатрис. – Благородные господа вроде рина Уимбера не интересуются такими глупостями. Его время расписано буквально по минутам и…
– Всё в порядке, – отмахнулся тот и улыбнулся желтоватыми зубами. – Молодёжь горяча и торопится в суждениях. Для будущего офицера это простительно.
Теодор помрачнел. Он вовсе не жаждал рассуждать о своей карьере. Благодаря связям и деньгам она должна была стать по-настоящему быстрой, головокружительной и невероятно скучной. Ему пророчили место секретаря у какого-то известного генерала.
– Вы, как всегда, правы, – с восхищением проговорила рина Беатрис и поднесла веер к лицу, словно пряча блеснувшие слёзы. – Моей дочери так повезло! Ваша мудрость позволит ей удержаться в бушующем море нашей жизни.
Мы с Теодором одновременно хмыкнули. Рин Уимбер покраснел от смущения и выпятил и без того весьма заметный живот.
– Без сомнений, рина Беатрис, без сомнений! Вы можете быть абсолютно спокойны за вашу прелестную дочь. Она в надёжных руках.
Что ж, сейчас или никогда. Я сжала кулаки.
– К слову об этом. Кажется, я владею магией.
Наверное, признание о том, что я прирезала кого-нибудь в тёмном парке, вызвало бы меньший шок, чем это.
– Что? – тупо переспросила рина Беатрис.
– О чём вы? – не понял рин Уимбер.
Я набрала в грудь побольше воздуха и выпалила:
– Ночью я услышала зов дракона. Это говорит о том, что во мне есть магия.
– Что за чушь! – рявкнул Теодор.
– Это всё какое-то недоразумение, – со смешком проговорила рина Беатрис. – Девочка просто перенервничала перед объявлением о вашей помолвке. Нет у неё никакой магии.
– И дракона из нас никто не видел, – поддакнул Теодор.
– А мне кажется, что есть, – упрямо проговорила я. – Можно было бы …
Рин Уимбер поднял руку, и мы все затихли. Он нахмурился. Его седые, кустистые брови почти сошлись на переносице.
– Вы не проверяли её на артефакте, рина Беатрис?
Я раздражённо впилась ногтями в ладонь. Снова обращались не ко мне! Будто я и вовсе была пустым местом.
– Мы… не успели. Но это неважно! – рина Беатрис зачастила, словно боялась, что её не станут слушать. – Даже если она обладает даром, мы можем запечатать его. Очень многие женщины рожают детей и после этой болезненной процедуры! Моя дочь молода, это не скажется на её здоровье!
– Но тем не менее, по словам магов, шанс выносить и родить ребёнка у женщины после запечатывания дара весьма мал, – настойчиво напомнила я.
Именно этот абзац в книге, оставленной в карете, дал мне надежду. Хорошо, пусть мне придётся лишиться дара (всё равно я не успела его прочувствовать), но если такова плата за возможность избавиться от навязанного жениха… Так тому и быть!
Я с надеждой воззрилась на рина Уимбера. Мы все – и «маменька», и «братец» – словно замерли, ожидая его решения. Я почти на физическом уровне почувствовала злость, исходящую от рины Беатрис, и это заставило меня лишь сильнее расправить плечи.
– Ваша правда, дорогая, – после паузы проговорил рин Уимбер и вдруг весело подмигнул мне. – Но я и не нуждаюсь в наследниках. У меня их уже трое. Скорее мне нужен тот, кто скрасит мои последние годы… – Его взгляд снова жадно заскользил по моей фигуре, и меня передёрнуло. – Так что запечатывание дара меня вполне устроит.
От его последних слов – холодных, деловых – сердце ухнуло в пятки. Я в панике посмотрела на рину Беатрис. На её лице медленно расцветало облегчение, смешанное с торжеством.
– Конечно. Мы можем обсудить детали позже?
– Естественно. Не станем портить вечер столь несущественными нюансами.
Я распахнула рот, беззвучно глотая воздух, как выброшенная на берег рыба. Моя жизнь была лишь несущественным нюансом в чужом договоре. Перед глазами заплясали круги. Впервые в жизни я едва не рухнула в обморок. Наверное, я побледнела, потому что рина Беатрис вдруг проговорила:
– Дорогая, ты устала. Подыши свежим воздухом. До объявления помолвки ещё есть время.
Я была настолько раздавлена, что, не глядя ни на кого, развернулась на каблуках, как послушный оловянный солдатик. Рина Беатрис ухватила меня за локоть и тихо сказала:
– Не выходи за территорию парка. – Поймав мой взгляд, она одними губами прошептала: – Охранное заклинание.
С этими словами она отпустила меня и обернулась к рину Уимберу, возобновляя разговор. Теодор, схвативший с подноса фужер с шампанским, явно подготовился к долгой светской беседе.
Я, как животное, выпущенное из клетки, устремилась на свободу. Пусть и иллюзорную. Я так спешила, что пару раз столкнулась с кем-то и, не извиняясь, шла дальше, как сомнамбула.
Прозрачная ткань, отгораживающая балкон от бальной залы, скользнула по лицу и плечам, а затем фатой сползла по моим волосам и упала на пол, возвращаясь на место. Меня сотрясала дрожь злости и бессилия. Подойдя к резным мраморным перилам, я сжала их так, что костяшки пальцев заныли.
– Твою ж!.. – в сердцах выругалась я и с новым ругательством долбанула ладонью по балюстраде.
Руку обожгло болью, и я, охнув, прижала её к груди. Ладно, только покалечить себя не хватало…
Как ни странно, боль привела в порядок мысли. Жаль, что рина Беатрис и здесь подсуетилась с охранным заклинанием. Интересно, в какую же сумму ей это обошлось? Видимо, жених обещал за меня столько, что это перекрывало все сопутствующие траты.
За спиной заиграла музыка и раздались звуки смеха, а я, поёжившись от холодного осеннего ветра, почувствовала себя безмерно одинокой. В зелени парка уже пробивались золотые и багровые тона, и я невольно подумала, что это отличная аллегория тому, что происходит с моей жизнью.
Я упрямо стиснула зубы. Пусть бежать у меня не получится, но попробовать определённо стоит. Хотя бы ради сохранения остатков самоуважения.
Воровато оглянувшись, я окинула взглядом зал. Кажется, никому нет до меня дела. Я наклонилась вперёд, оценивая высоту, – второй этаж, не разобьюсь. Не колеблясь, я задрала юбку, перекинула ногу через перила и ухнула вниз.