27 апреля 2014 г.
г. Москва, храм иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» на Большой Ордынке
В Евангелии от Матфея сказано, что, когда Господь явился ученикам, одни поклонились Ему, а другие усомнились. Это сочетание сомнения и веры на протяжении веков преследовало христиан: одни поклонялись Господу как Богу и Спасителю, а другие сомневались в истине воскресения, одни созидали Церковь Божию, отдавали жизни, проливали кровь за Евангелие Христово, а другие создавали собственные учения, отходили от Церкви в расколы или секты потому, что сомневались в воскресении Христовом и в том, что Иисус Христос – это воплотившийся Бог.
Таковых было немало и в новое время. И в России в XIX веке появились мыслители, философы-позитивисты, которые признавали, казалось бы, бытие Божие, но считали невозможным, чтобы человек воскрес из мертвых и чтобы Бог стал Человеком, а потому христианство оставалось для них пустым звуком. Или же они создавали собственные версии христианства, как это сделал наш великий писатель Лев Николаевич Толстой. Он не мог поверить ни в то, что Господь Иисус Христос родился от Девы, ни в то, что, когда мы совершаем Евхаристию, хлеб и вино становятся Телом и Кровью Христа, ни в то, что Господь Иисус Христос воскрес из мертвых, ни в то, что Он является воплотившимся Богом. Для него Христос был просто учителем нравственности, таким же, как Будда, Конфуций и другие выдающиеся мыслители, философы и исторические деятели. И для того, чтобы облегчить людям понимание такого Христа, Лев Толстой даже написал собственное «евангелие», для которого как будто взял за основу евангельский текст, но переиначил его таким образом, что этот текст стал восприниматься как свидетельство против Церкви: Толстой выкинул из него все чудеса Христа, воскресение Христово и оставил только нравственное учение.
Такие попытки предпринимались и будут предприниматься, но мы с вами, верующие во Христа, знаем, что Иисус Христос – не только Господь, но и Бог наш, что Он воскрес из мертвых в третий день. Мы знаем это не только потому, что прочитали об этом в книгах, не только потому, что нам кто-то об этом рассказал, но потому, что весь опыт Церкви и наш собственный опыт жизни в Церкви удостоверяет нас в том, что Христос воскрес. Мы ощущаем это всем своим естеством, когда приходит праздник Пасхи Христовой. Когда священники в Великую субботу переоблачаются из черных в белые одежды, мы сознаем, чувствуем, видим своим духовным взором, что Господь наш Иисус Христос воскрес из мертвых и воскрес Он именно потому, что является воплотившимся Богом, и ни для чего иного, как для того, чтобы каждому из нас открыть путь к воскресению из мертвых.
Люди умирали, умирают и будут умирать – так было до Христа, так это будет и после. Каждому из нас надлежит умереть. Но когда уходит от нас кто-то близкий, мы, вдохновленные верой в воскресение Христово, утешаем себя мыслью о том, что с этим человеком мы в скором времени встретимся не здесь, на земле, а в иной реальности, о которой Господь сказал: «В доме Отца Моего обителей много» (Ин. 14, 2); каждому, кто туда попадет, будет уготована обитель, соответствующая прожитой им жизни, совершенным делам и той вере, которую он приобрел на своем жизненном пути.
Церковь создана для того, чтобы мертвых воскрешать, больных исцелять. Сколько людей в Церкви получали, получают и будут получать ту Божественную помощь, ту благодать, которая исцеляет всякий недуг, врачует всякую немощь, а мертвого делает живым! Сколько людей пришли в Церковь духовно мертвыми, но благодаря участию в жизни Церкви и в ее таинствах воскресли к новой жизни – воскресли уже здесь, на земле, получив второе рождение, чтобы прожить здесь еще какое-то время, а потом, как Сам Господь, пройдя через смерть, воскреснуть к новой и вечной жизни!
В эти пасхальные дни, которые будут продолжаться, несмотря на то что закончилась Светлая седмица, будем еще и еще раз задумываться о смысле нашей земной жизни как времени, которое нам отпущено Богом для того, чтобы мы подготовились к жизни вечной и уже здесь, на этой земле, узрели духовным взором воскресшего Бога и Спасителя, чтобы, подобно Фоме, мы отбросили все сомнения, все колебания и исповедали Его словами: «Господь мой и Бог мой!» – всем сердцем и всею душой.