После многочисленных расчетов с Уильямом, мы пришли к выводу, что для нашей доменной печи потребуется не меньше тысячи кирпичей. Обжечь или скорее высушить такое количество кирпичей в нашей маленькой печи было нереально. Пришлось поднимать печь в высоту еще на метр. Уильям попросил Рама выковать железные прутья, чтобы устроить в печи перекрытия для сушки кирпича.
После реставрации печь вмещала восемьдесят два кирпича стандартной формы. Уильям категорически отверг мои старые формы для кирпичей, заявив, что такие большие кирпичи нам не просушить до нужного состояния. Перекладка печи и подготовка ее к пуску заняли три дня: еще день Уильям ее готовил, постепенно повышая в ней температуру, чтобы глиняные стенки с добавлением шамота дошли до нужного состояния огнеупорности.
Для наших будущих огнеупорных кирпичей сделали несколько новых форм размером со стандартный кирпич. Около пятисот слепленных сырцов сушились под солнцем уже четвертый день, но пока не были готовы для обжига и дальнейшей сушки. Уильям вместе с Рамом, который неожиданно увлекся этой работой, лепили новые заготовки, выставляя их рядами под солнцем.
Первая партия для сушки и обжига закладывалась сегодня, меня пригласили участвовать в этом действии. Через открытый верх Уильям закладывал кирпичи на решетку из железных прутьев, ставя их друг на друга в шахматном порядке и оставляя большие зазоры для циркуляции горячего воздуха. Закончив, он накрыл верхнее отверстие металлической пластиной, накидал сверху глину и положил большой камень.
Завертелся вентилятор и через пару минут в топке вспыхнуло пламя. Периодически подкидывая уголь в топку, Уильям то останавливал, то требовал возобновить поддув.
– Сколько времени надо сушить партию? – задал я вопрос чумазому американцу, лицо которого было в саже и глине. Глина была даже в волосах.
– Я думаю, что не меньше десяти–двенадцати часов, сэр. Потом надо снизить температуру и вынимать кирпичи лишь после частичного снижения температуры. Потом им надо сутки остывать на воздухе, сэр, – Уильям заглянул в окошко топки и махнул рукой, чтобы в топку подали воздух.
– Хорошо, Уил, если понадобится помощь, дай знать.
– Да, сэр, отозвался тот, продолжая наблюдать за пламенем в топке.
Оставив их заниматься своей работой, я вернулся к себе и достал блокнот. Около десятка листов было исчиркано, надо экономить, пока не придумаю альтернативы бумаге. Или не научусь ее делать. Сейчас надо было распланировать последующие действия.
Вывел заголовок «Планы» и начал писать.
Постройка доменной печи, получение чугуна и стали. Изготовление пилы, стамесок, скоб, гвоздей, нормальных топоров и ножей. Изготовление мечей для воинов. Баркас или драккар. Сооружение пристани. Установка форпоста и закладка второго поселения на реке Литани. Изготовление пороха. Письменность для своих детей и ближнего круга. Развитие животноводства и растениеводства. Дальняя разведка.
Отложил в сторону карандаш, задумался, все ли я учел, может упускаю из виду очевидные вещи? Но в голову новых идей не пришло и я снова перечитал список. Составил его не в порядке первостепенной значимости, просто писал, что приходило в голову.
Нел появилась из спальни с отекшим лицом: вторая беременность у неё проходила тяжелее.
– Макс Са, ты кушать будешь? У нас есть рыба и мясо.
– Нет, пока не хочу. Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, Макс Са, просто часто писать приходится, – хихикнула Нел, ей до сих нравилось употреблять это слово, наблюдая как я морщусь.
– Где Миха и Мал? – в последнее время сыновья все чаще встречаются в поселении, нежели в доме.
– Пошли собирать коренья вместе с другими, – Нел тяжело садится рядом. Скоро роды, думаю пару недель и ей придется рожать и стану я отцом троих детей. А может четверых? Уж больно живот у нее большой.
– Нел, они еще маленькие, нельзя их так отпускать. Мало ли что случится! – стараюсь говорить ровно и без злости.
– Макс Са, все знают, чьи они дети и дети старше их защищают, не дадут плохому случиться. И твои дети растут очень быстро, лучше других детей в Плаже.
Что верно, то верно. Я сам поражался как они развиваются. Михе еще нет трех лет, а он как пятилетний ребенок из моей прошлой жизни. Мал младше на год, но практически ничем ему не уступает, бегает, царапается, кусается. Только говорить нормально пока не может. Пользуется отдельными словами и то по большой необходимости. Но рычать любит, словно детёныш льва, а не человека.
– Ладно, Нел, дай мне что-нибудь пожевать, – пока она ставит на стол, снова смотрю на свой блокнот, думая о первоочередности задач. Домна и еще раз домна. Какое-то время можно не ожидать нападения с юга: мы разбили силы противника и рейд тоже нанес им хорошие потери. Сами дикари бежали, спешно снимаясь со своих стоянок. Допустим, бежавший вождь начнет собирать коалицию против нас. Не факт, что это ему удастся, но даже если получится, нужно время, чтобы утрясти разногласия между племенами и организовать их в единый отряд. Даже при самом оптимальном для дикарей варианте – это месяцы, если не годы.
Начавшиеся дожди снова наполнили наш ручей, значит и Литани стала полноводней и просто так ее не форсировать. Но и у меня значительно возросла огневая мощь: добавился пистолет Босси с двумя полными магазинам по семь патронов и две автоматические винтовки Рейзинг, также под патрон 9мм. Магазинов к ним шесть, пять полных и один пуст наполовину. Это сто десять патронов плюс четырнадцать в пистолете.
Винтовки и пистолет я держу у себя с момента прибытия американцев. Это не считая двух пулеметов в крыльях самолета. Но калибр другой, мощный 12,7. А запас очень солидный: по тысяче двести патронов на пулемет. Прошло уже более двух месяцев, а все размышляю куда поставить пулеметы после демонтажа.
Взгляд снова упал на исписанный листик блокнота на пункт 6 «Установка форпоста и закладка второго поселения на реке Литани». Решено, один пулемет будет там и там же придется поселить одного из американцев. А второй пулемет можно установить в Плаже, только пока не пойму, где именно.
Спрятав блокнот, сходил на скотный двор, который увеличивался каждый месяц: то буйволица отелится, то козы или овцы принесут приплод. Свиньи так расплодились, что каждый месяц резал несколько штук, без ощутимой потери количества. А вот с посевами дела обстояли хуже: их атаковали мелкие грызуны, нанося реальный ущерб. И как мы ни старались их отстреливать, но число грызунов не уменьшалось. Дошло до того, что объявил вознаграждение тому, кто сможет принести котят от дикой кошки.
Поначалу многие охотники захотели получить желаемую награду в виде железного ножа, но проходили дни, котят никто так и не смог найти. Я не думал, что это будут котята типа домашних, но мне однажды встретился кот, который был лишь чуть крупнее домашних питомцев. Если котят поймать совсем маленькими, они вполне могут приучаться к человеку. Так уже произошло с щенками, которых у меня осталось двое после смерти Бони. Но теперь это взрослые самки и судя по округлившему животу – беременные.
Айра и Ника иногда исчезали на пару дней, но неизменно возвращались. В последний раз исчезли на неделю, а теперь спустя два месяца было ясно, чем они занимались на воле. Прошло уже две недели, но Бима не возвращалась. Я проклинал и себя и Уильяма, посоветовавшего мне выпустить на волю кобылу.
Вспомнив про Уильяма, направился к кузне. Американец на ломанном русском, что-то пытался сказать Раму, энергично жестикулируя. Кузнецу видимо разговор не понравился, потому что он схватил Уильяма и, невзирая на его крики, дотащил до самого моря и швырнул в воду. Американец вскочил в воде по пояс, осыпая Рама проклятиями на языке, которого к его счастью, Рам не знал. Я, смеясь, подошел к берегу:
– Уильям, там очень опасные осьминоги, меня один раз чуть не уволокли, спасибо акуле, что спасла.
– Вас спасла акула, сэр? – задавая вопрос, он не забыл выскочить из воды.
– Не именно спасла, просто она напала на осьминога, тем самым дав мне избежать неминуемой смерти. Как у вас дела и из-за чего скандал?
– Этот неандерталец, – американец кивнул в сторону Рама, разбрызгивая волосами воду, – пытается внести свои два цента в процесс сушки, требуя вытащить кирпичи. Ему кажется, что они готовы, а им еще часов пять минимум еще сушиться и обжигаться.
– Рам, – позвал я кузнеца, – Уил знает, как делать. Ты его слушай и больше не бросай в воду, – усилием воли пришлось подавить смешок. Рам кивнул, но никакого раскаяния не проявил, уставившись на меня немигающими глазами из-под мохнатых бровей. Американца он взгляда не удостоил.
– Сэр, обратился ко мне Лайтфут, – процесс обжига должен идти непрерывно. Нельзя чтобы печь сильно остывала и при непрерывном процессе мы быстрее получим необходимое количество продукта. Но я не смогу круглосуточно здесь находиться, нужно организовать вторую смену.
А ведь это решение проблемы: сделать старшим одной смены Лайтфута, а второй смены – Рама, развести их во времени. Следующие полчаса я провёл, обговаривая детали с обоими. Рам легко согласился, помощник у него был. Оставался Уильям, который попросил в помощницы женщину, чернокожую из числа бывших пленников по имени Гу. Его выбор заставил меня посмотреть на парня уважительно: в середине двадцатого века в Америке все еще существовала негласная сегрегация и черных считали за людей второго сорта.
– Хорошо, Уильям, если она согласна, без проблем. Только учти, мы все здесь равноправны, невзирая на пол и цвет кожи.
– Конечно, сэр!
– Первая смена твоя, дождись окончания первой партии и заложи вторую. Рам будет поддерживать температуру, а готовность проверишь сам, когда заступишь на смену. Сделай так, Уильям, чтобы закладка новой партии и выкладка готовой приходилась на твою смену. Рам парень классный, но он такие вещи не знает. Со временем лучше любого разберётся в процессе, просто не дразни его, он шуток не понимает.
– Я понял, сэр, – Уильям уже обсох и даже улыбался. Подойдя к Раму, он протянул руку, кузнец пожал ее после секундного раздумья.
На следующее утро я у кузни застал Рама, который деловито смотрел в топку и периодически подбрасывал уголь. Топка гудела, через маленькие щели вверху со свистом вырывался не то пар, не то дым. Мне показалось, что Рам переусердствовал, потому что жар давил на меня даже на расстоянии двух метров от печи. Оставалось надеяться, что глиняные кирпичи выдержат, ведь до этого Уильям долго и кропотливо обжигал глину, превращая ее в шамот.
Подошел Лар, который искал меня по всему поселению, последний месяц он гонял воинов, обучая их трюкам, подсказанным ему лейтенантом Босси.
– Макс Са, воины хорошо обучены, но им нужен враг, чтобы они могли в бою показать свои умения. Разреши нам сходить в поход к Бегущей Воде.
– Нет, Лар. Туда идти далеко, и дикари оттуда ушли. Отбери десять самых лучших, мы с тобой пойдем туда, где раньше жили Уна. Думаю, врага мы там найдем достаточно.
– Когда мы пойдем, Макс Са?
– Завтра очень рано, как только ночь начнет отступать. Жди меня с воинами у дворца, пусть возьмут с собой воду и еду. Хад все выдаст, что ты скажешь.
Лар ушел, а я направился к Гау: нужно было отобрать лучников для вылазки. Еще после прошлой вылазки через перевал, я думал о необходимости проверить ситуацию за горной грядой. Но события развивались так стремительно, что приходилось откладывать.
Гау мастерил новый лук, несколько его молодых новобранцев тренировались в стрельбе. При моем появлении новички прекратили паясничать и уже молча продолжали оттачивать мастерство.
– Макс Са, нужен новый лук? – Гау поднялся и поклоном приветствовал меня.
– Нет, Гау, мне нужно две руки лучших лучников для похода на один–два дня.
– Макс Са, я могу идти в поход?
Вначале хотел отказать, но подумав, согласился.
– Можешь, Гау, возьми еще две руки и запасись стрелами. Нам, возможно, придется хорошо пострелять.
Оставив Гау, сходил на свои поля, где уже колосился ячмень и зрела чечевица. Последний урожай был никакой из-за засухи, но сейчас оба поля взошли хорошо. Работа на свинцово–цинковом карьере временно была приостановлена: запасы руды громоздились у кузни, там же высилась куча железной руды. А вот с медью было хуже: самородная медь оказалась в небольшом количестве и сейчас крайне редко удавалось найти пару кусков.
Оба колодца, вырытые для воды, исправно функционировали. Из того, что был недалеко от скотного двора, поили скотину, второй у меня был на консервации. Ручей снова стал полноводным и исправно снабжал водой.
После обеда снова пошел к кузне, где как раз на смену заступил отоспавшийся Уильям с чернокожей красоткой. Белые раковины отчетливо выделялись на ее черной шее и гармонировали с белоснежными зубами. Она с улыбкой подняла руку вверх при моем приближении. Вообще, надо отдать должное женщинам каменного века: ни слез, ни нытья, неимоверная быстрая адаптация к изменению статуса и образа жизни.
Наши бывшие пленницы всего за три недели стали практически полноправными Русами, компенсируя жестами незнание языка. Они отличались от бывших Гара и Уна более высоким ростом и стройным телосложением. И уже не один из местных мужчин выбрал себе в подруги именно женщин из их числа.
– Доброе утро, сэр. Температуру снижаю, буду проводить выемку первой партии кирпича, – Уильям выглядел выспавшимся и отдохнувшим.
– Если это недолго, я подожду, хочу посмотреть, – я присел на камень, в ожидании выемки кирпича из печи.
– Полчаса, сэр, если вытащить прямо сейчас, слишком большой перепад температур, может треснуть.
Уильям и дальше болтал про медленное охлаждение и что сутки еще кирпичи будут теплыми, особенно при таком жарком климате. Я смотрел на него и думал, как повезло, что в моем распоряжении оказался человек, знакомый с процессом плавки стали и чугуна. Моих знаний хватало лишь на получение железных криц, которые превращались в изделия после долгой ковки. А сейчас можно будет получать сталь и чугун, обеспечить племя котлами, а воинов – мечами и броней.
Так, перекидываясь словечками, не заметил, как пролетели полчаса. Решив, что температура достаточно упала, Уильям стал с помощью лопаты снимать высохшую до состояния камня глину с крыши печи. Затем, облачившись в толстые самодельные рукавицы из шкур, осторожно снял металлическую пластину, отшатнувшись в сторону от адского тепла, что вырвалось наружу.
– Придется еще немного подождать, сэр, слишком жарко, я даже подойти пока не могу.
– Хорошо, Уильям. Не торопись. Я схожу к рыбакам и вернусь чуть позже. Для нас главное не испортить кирпичи.
– Да, сэр.
У рыбаков я провел около часа, пока Наа похвастался новой сетью и показал уключины у лодок, сделанные Тиландером. Потом с самим Германом чертили на песке примерный макет будущего корабля. Но постройка корабля зависела от наличия инструментов, а их можно сделать, лишь получив качественную сталь. Тиландер, сообщил, что в лесу очень много строевой древесины и посетовал, что мы ее жгли для получения древесного угля.
– Сэр, я уже присмотрел несколько деревьев для киля и мачты, их можно срубить заранее, ошкурить и сушить. С досками разберемся потом, когда сделаем несколько пил.
– Хорошо, Герман, жду не дождусь времени, когда приступим к постройке драккара.
– При всем уважении, сэр, это должен быть не драккар, а его модификация.
– Почему, Герман? – удивился я.
– Драккары узкие и длинные, у них малая устойчивость при волнении. Их строили для плавания по фиордам и в прибрежной полосе. Нам придется немного видоизменить его и сделать нечто среднее между драккаром и коггом.
– Хорошо, мы поговорим об этом позднее, – я не стал спорить с человеком, который лучше меня знает мореходство.
Пожелав Наа и Тиландеру удачи в рыбалке, вернулся к Лайтфуту, который уже вытаскивал кирпичи, морщась от температуры. Каждый раз он обливал себя водой, прежде чем достать партию из печи. Подойдя ближе, я увидел десяток кирпичей, очень горячих на ощупь, одна сторона которых потемнела больше.
– Сэр, я думаю, у нас получилось, выглядят они как в нашей доменной печи, дома, – Лайтфут не мог скрыть радости. Но больше него радовался я, смотря на то, что позволить нам построить доменную печь и наладить выплавку стали и чугуна.
– Молодец, Уильям! – крепко обнял парня, удивленного таким проявлением эмоций.