Сибелла вошла уверенной танцующей походкой с высоко поднятой головой и вызывающе оглядела собравшихся. Высокая, стройная, спортивного сложения. Не хорошенькая, но точеные черты притягивали глаз. В лице были одновременно живость и напряжение, а в манере держаться – заносчивость, если не сказать надменность. Темные коротко стриженные кудрявые волосы не знали укладки, и их буйство подчеркивало ее чрезмерно решительный вид. Широко посаженные карие глаза смотрели из-под густых почти совершенно прямых бровей. Правильный нос был, пожалуй, чуть велик, а большие тонкие губы сурово сжаты. Одета она была просто: темный костюм из жакета свободного покроя и вызывающе короткой, до колена, юбки, чулки из смеси шерсти и шелка цвета розовый меланж и похожие на мужские полуботинки без каблука.
Честер отрекомендовал окружного прокурора как старинного приятеля и предоставил ему знакомить сестру с остальными.
– Вы, мистер Маркхэм, конечно, в курсе, почему Чет вас так любит, – произнесла она удивительно глубоким тягучим голосом. – Вы один из немногих членов клуба «Мэрилебон», которых он способен обыграть в гольф.
Она села у столика в центре гостиной, закинула ногу на ногу, устраиваясь удобнее, и сказала повелительно:
– Ты не принес бы сигарету, Чет?
Вэнс мгновенно поднялся и протянул свой портсигар.
– Попробуйте «Режи», мисс Грин, – предложил он, являя лучшие салонные манеры. – Если скажете, что плохо, я немедленно сменю марку.
– Какой проворный, однако! – Сибелла взяла сигарету и позволила Вэнсу поднести спичку. Затем откинулась на спинку кресла и с интересом оглядела Маркхэма. – Здорово мы тут вчера повеселились? Не припомню такого ажиотажа в старом доме. И надо ж, как не повезло – проспала. – Она скроила недовольную гримасу. – Чет позвал меня, когда все уже кончилось. Вот всегда он так. Что за скверный характер!
В любом другом человеке подобное легкомыслие меня бы шокировало, но Сибелла не казалась бесчувственной. Скорее, за ее черствостью скрывалось упрямое, пусть и крайне своеобразное, мужество – держаться всем ветрам назло.
Маркхэму, однако, ее манера совсем не понравилась.
– Мистер Грин повел себя сообразно обстоятельствам. Жестокое убийство беззащитной женщины и нападение на молодую девушку вряд ли повод для веселья.
Сибелла посмотрела на него с укоризной.
– Мистер Маркхэм, вы говорите точь-в-точь как настоятельница ханжеского монастыря, в котором меня продержали два года. – Неожиданно она посерьезнела. – Какой прок делать кислую мину, когда уже ничем не поможешь? Да и вообще, Джулия ни разу не попыталась наладить свою жизнь. Только ныла и придиралась, и совсем не была доброй самаритянкой. Не по-сестрински так говорить, но по ней не будут сильно скучать. Уж мы с Четом точно как-нибудь это переживем.
– А чудовищное нападение на вашу младшую сестру? – Маркхэм с трудом подавлял возмущение.
Девушка на мгновение застыла, сузив глаза, но тотчас стерла это выражение со своего лица.
– Ну, Ада ведь поправится. – Как она ни старалась, ей не удалось смягчить интонацию. – Она со вкусом отдохнет, к ее услугам сиделка. Моя маленькая сестренка легко отделалась. Я что, должна из-за этого ведрами лить слезы?
Вэнс, который внимательно наблюдал за стычкой, вмешался в разговор:
– Маркхэм, дружище, я не понимаю, какое отношение к делу имеют чувства мисс Грин. Пусть они не вполне отвечают правилам для молодых девиц, но я уверен, что у нее есть на то веские причины. Давайте оставим нравоучения и вместо этого посмотрим, чем она может помочь следствию.
Девушка метнула в него удивленный и благодарный взгляд, а Маркхэм безразлично показал жестом, что согласен. Видно было, что он не возлагает на эту беседу никаких надежд.
Вэнс очаровательно улыбнулся.
– На самом деле мы вторглись к вам по моей вине. Видите ли, когда ваш брат усомнился в официальной версии ограбления, именно я уговорил Маркхэма вмешаться.
Она понимающе кивнула.
– Да, у Чета порой бывают поразительные прозрения. Одно из его немногих достоинств.
– Вы, я смотрю, тоже настроены скептически?
– Скептически? – Она испустила короткий смешок. – Да я просто в это не верю. Я, конечно, не знакома лично ни с одним грабителем. А жаль… Но как ни напрягаю ветреную головушку, не могу представить, чтобы вор обтяпывал свое славное дельце так, как наш с вами друг прошлой ночью.
– Положительно, вы повергаете меня в трепет, – заявил Вэнс. – Наши мнения полностью совпадают.
– Чет объяснил внятно, на чем основывает свои подозрения?
– К сожалению, нет. Что-то из области метафизики. Его посетило некое предчувствие. Он точно знал – но не мог объяснить, был уверен – но не имел доказательств. Все крайне неопределенно. Даже скажу – эзотерично.
– Никогда бы не заподозрила Чета в склонности к эзотерике, – поддразнила она брата. – Он такой убийственно приземленный, когда узнаешь его поближе.
– Прекрати, Сиб! – раздраженно буркнул Честер. – Сама утром впала в ярость, когда я сказал, что полиция ищет грабителя.
Сибелла не ответила. Только слегка тряхнула головой и швырнула сигарету в камин.
– Кстати, мисс Грин, – невинно заметил Вэнс, – револьвер вашего брата таинственным образом исчез. Раньше он лежал в ящике письменного стола. Вы, случайно, нигде на него не натыкались?
При упоминании оружия Сибелла насторожилась: взгляд стал внимательным, а уголки губ слегка изогнулись в ироничной улыбке.
– Револьвер Чета исчез? – переспросила она отстраненно, словно мысли ее были далеко. – Нет. Не видела… На прошлой неделе он был еще в столе.
Честер сердито подался вперед.
– А что ты делала на прошлой неделе в моем столе?
– Не волнуйся, а то удар хватит. Само собой, я охотилась не за любовными посланиями. Не могу вообразить тебя влюбленным, Чет… – Эта идея ее позабавила. – Просто искала изумрудную булавку для галстука, которую ты у меня попросил и не вернул.
– Забыл в клубе, – мрачно объяснил он.
– Да что ты! Ну, в общем, я ее не нашла, но револьвер видела… Ты уверен, что он пропал?
– Не мели чепухи. Я перевернул весь дом… Включая твою комнату, – добавил он мстительно.
– Кто бы сомневался! Зачем вообще было признаваться, что он у тебя есть? – Ее голос сочился презрением. – Зачем без нужды себя подставлять?
Честер нервно поерзал.
– Этот джентльмен, – он снова указал на Хиса, как на предмет мебели, – спросил, нет ли у меня револьвера, ну, я и сказал. Все равно бы он узнал – не от прислуги, так от кого-нибудь из моих драгоценных родственничков. Я подумал, что лучше ничего не скрывать.
Сибелла саркастически улыбнулась.
– Как вы могли заметить, мой старший брат – образец старомодных добродетелей, – рассеянно обратилась она к Вэнсу. Исчезновение револьвера явно поколебало ее самоуверенность.
– Мисс Грин, вы говорите, что версия ограбления вас не убеждает. – Вэнс курил, прикрыв глаза. – У вас есть иное объяснение?
Девушка окинула его оценивающим взглядом.
– Если я не верю в грабителей, которые стреляют в женщин, а потом улепетывают, забыв прихватить золотишко, это не значит, что у меня есть другая версия. Я почему-то всегда считала, что выслеживать преступников – дело полиции. А я не полицейский. Хотя и думала частенько, что отличное было бы занятие… Вы тоже не верите в ограбление, иначе не стали бы слушать Чета. Вы-то сами как думаете, кто тут вчера слетел с катушек?
Вэнс сделал протестующий жест:
– Дорогая моя! Будь у меня об этом хоть малейшее представление, я бы не докучал вам неуместными вопросами. Я погряз в трясине неведения и едва влачу ноги.
Сибелла беспечно рассмеялась и протянула руку.
– Еще одну «Режи», месье. Я чуть было не стала серьезной. А это вредно. Во-первых, ужасно скучно. И во-вторых, от этого появляются морщины. А я для них еще слишком молода.
– И всегда будете. Как Нинон де Ланкло[24], – подхватил Вэнс, поднося ей спичку. – Однако, не делаясь слишком серьезной, подумайте, у кого могла быть причина убить ваших сестер?
– Ну, что касается мотивов, мы все под подозрением. Идеальным семейством нас никак не назовешь. Мы, Грины, – весьма странная компания. Никакой такой любви, как положено в хороших семьях. Вечно цапаемся и того и гляди перегрызем друг другу глотку. В этом хозяйстве все кувырком. Странно, что давным-давно кого-нибудь не убили. А нам всем еще торчать здесь до тридцать второго года. Или лишимся наследства, и придется самим себя обеспечивать, на что ни один из нас, конечно, не способен. Спасибо папочке[25].
Несколько мгновений она печально курила.
– Да, у любого из нас достаточно причин желать смерти всем остальным. Чет задушил бы меня прямо сейчас, если бы не опасался, что переволнуется и не сможет потом играть в гольф. Так ведь, дорогой? Рекс считает всех недалекими и, верно, думает, что проявил чудеса терпения и альтруизма, не укокошив нас много лет назад. А мать до сих пор не прикончила деток только потому, что парализована. Джулия, если на то пошло, тоже сварила бы нас в кипящем масле, не моргнув глазом. Что до Ады… – брови Сибеллы сошлись на переносице, взгляд стал свирепым, – Ада просто мечтает нас истребить. Она пришлая и всех ненавидит. Я бы тоже расквиталась с обожаемой семейкой без зазрения совести. Часто об этом подумывала, но так и не решила, какой способ лучше. – Она стряхнула пепел на пол. – Вот видите, если вам нужны мотивы, у вас их в изобилии. Под отцовской крышей нет никого, кто бы не подходил на роль убийцы.
Хотя ее слова должны были звучать саркастически, я не мог отделаться от мысли, что за ними стоит тяжелая, ужасная правда. Вэнса эта речь позабавила. Но я знал, что он внимательно подмечает малейшие модуляции ее голоса и выражение лица, соотнося брошенное ею огульное обвинение с обстоятельствами дела.
– Как бы то ни было, – заметил он небрежно, – вы удивительно искренняя девушка. И я пока не намерен настаивать на вашем аресте. У меня, видите ли, нет ни малейших улик. Жаль, не правда ли?
– Ничего, – вздохнула Сибелла, напуская на себя разочарованный вид, – улики, быть может, найдутся. Скоро здесь появится еще труп-другой. Обидно же, если убийца вот так остановится на полпути.
Тут в гостиную вошел доктор Вонблон. Честер поднялся ему навстречу и быстро представил присутствующих. Вонблон раскланялся приветливо, однако сдержанно. Мне, впрочем, бросилось в глаза, что с Сибеллой он поздоровался хоть и дружелюбно, но крайне фамильярно. Я немного поломал над этим голову, потом вспомнил, что он старый друг семьи и, вероятно, может обойтись без церемоний.
– Какие новости, доктор? – спросил Маркхэм. – Можно побеседовать сегодня с юной леди?
– Думаю, особого вреда не будет, – ответил Вонблон, усаживаясь рядом с Честером. – У нее небольшой жар на нервной почве, и только. Хотя она все еще в возбужденном состоянии и слаба из-за потери крови.
Доктор Вонблон был безупречно обходительным, чисто выбритым мужчиной лет сорока с мелкими, почти женскими чертами лица. Его светские манеры показались мне наигранными, или, лучше сказать, «профессиональными». Что-то в нем намекало на большое честолюбие и эгоизм. И все же мне он скорее понравился.
Пока доктор отвечал на вопрос, Вэнс не спускал с него глаз. Думаю, ему не терпелось поговорить с Адой еще больше, чем сержанту.
– Так рана не очень серьезная? – осведомился Маркхэм.
– Нет. Хотя еще немного, и могла быть смертельной. Войди пуля на дюйм глубже, было бы задето легкое. Просто чудо, что этого не произошло.
– Насколько я понял, – вмешался Вэнс, – пуля прошла вдоль левой лопатки.
Вонблон утвердительно наклонил голову.
– Стреляли сзади и, очевидно, метили в сердце, – объяснил он негромким, хорошо модулированным голосом. – В самый момент выстрела Ада, вероятно, чуть дернулась вправо, и пуля пошла не прямо, а вдоль лопатки на уровне третьего грудного позвонка. Прорвала связку и застряла в дельтовидной мышце. – Он дотронулся до левой руки, показывая дельтовидную мышцу.
– Выходит, девушка попыталась убежать от нападавшего, а тот бросился следом и практически ткнул револьвером ей в спину. Я правильно вас понял?
– Полагаю, так оно и было. И, как я сказал, в последний момент она немного повернулась, и это спасло ей жизнь.
– То есть ранение поверхностное. Вы считаете, она сразу упала?
– Вполне возможно. Значительная боль плюс шок. Ада – да и любая женщина, если на то пошло, – могла тут же потерять сознание.
– И будет логично предположить, – продолжал Вэнс, – что нападавший счел рану смертельной?
– Весьма вероятно.
Вэнс затянулся, глядя куда-то в сторону.
– Да, думаю, можно так предположить… И сам собой напрашивается еще один вывод. Поскольку мисс Ада лежала перед туалетным столиком на значительном расстоянии от кровати и поскольку стреляли почти в упор, нападение умышленное, и выстрел сделан отнюдь не случайно и не в панике.
Вонблон пристально посмотрел на Вэнса, а затем вопросительно – на сержанта. Секунду он молчал, взвешивая свои слова, а потом осторожно ответил:
– Да, ситуацию можно интерпретировать и так. На это вроде бы указывают факты. С другой стороны, нападавший подошел к Аде на очень близкое расстояние, что само по себе делает рану потенциально смертельной.
– Справедливо, – согласился Вэнс. – Но как в таком случае объяснить тот факт, что, когда сразу после выстрела в комнату вошел дворецкий, в ней горел свет?
Вонблон крайне удивился.
– Горел свет? Поразительно! – Он в недоумении сдвинул брови, обдумывая услышанное. – Хотя этим может объясняться и само нападение. Если преступник вошел в освещенную комнату, он мог выстрелить просто для того, чтобы его приметы не попали в руки полиции.
– Не исключено! – отозвался Вэнс. – Будем надеяться, что беседа с мисс Адой многое прояснит.
– Так давайте приступим к делу, – проворчал Хис, бесконечное терпение которого стало иссякать.
– Куда вы торопитесь, сержант? – пожурил его Вэнс. – Доктор Вонблон только что сообщил, что мисс Ада очень слаба. Любая предварительная информация избавит ее от лишних вопросов.
– Все, что я хочу знать, это видела ли она стрелка и может ли его описать.
– Если так, боюсь, вашим горячим надеждам не суждено сбыться.
Хис принялся ожесточенно жевать сигару, а Вэнс снова повернулся к Вонблону.
– Еще один вопрос. Через сколько времени после выстрела вы ее осмотрели?
– Дворецкий же сказал, мистер Вэнс, – нетерпеливо вмешался Хис. – Доктор прибыл через полчаса.
– Да, примерно. – Вонблон говорил ровно и буднично. – Когда позвонил Спроут, я, к сожалению, был на вызове, но потом сразу поспешил сюда. По счастливой случайности, я живу здесь рядом, на Восточной Сорок восьмой.
– Когда вы прибыли, мисс Ада все еще была без сознания?
– Да, кровопотеря была значительной. Кухарка, правда, наложила на рану компресс из полотенца. Он, конечно, помог.
Вэнс поблагодарил его и встал.
– А теперь окажите любезность, проводите нас к вашей пациентке.
– Как можно меньше волнений, надеюсь, вы понимаете, – напомнил Вонблон, поднимаясь впереди нас по лестнице.
Выходя из гостиной, я заметил, что Сибелла и Честер вопросительно переглянулись, как будто не могли решить, что им делать. Несколько мгновений спустя они присоединились к нам на втором этаже.