Мира пришла в себя, резко садясь. Вокруг царил непроглядный мрак, от полной тишины зазвенело в ушах. Она попробовала пошевелиться, но не увидела ни рук, ни ног. И не услышала ничего, кроме давящего монотонного звона.
Паника захватила, разрастаясь за считаные мгновения. Дыхание сбилось, и сердце учащенно забилось так, что, казалось, ему было мало места в груди, и оно вот-вот вырвется наружу или разорвется. Боль свела кончики пальцев.
«Ослепил», – пронеслась ужасающая мысль, оставляя горечь обиды и безысходности.
Мира порывисто вздохнула, отказываясь в это верить. Рей не мог лишить ее зрения. Она бы почувствовала, если бы была травмирована. Сейчас ее регенеративные способности не растрачивали энергию ни на что, кроме ссадин на руках и коленях. У нее даже голова не болела.
Мира попыталась нащупать что-нибудь рядом с собой, но все попытки не увенчались успехом. Она не могла понять, где находилась. На кровати, в медицинской капсуле, в темнице? Она попробовала коснуться лица, но ощущение горячих ладоней на щеках не принесло облегчения. Она чувствовала себя, но не мир вокруг?
Неконтролируемый всхлип сорвался с губ, но потонул в монотонном звоне. Грудь сдавило от отчаяния. Она не слышала себя. По щекам потекли горячие слезы.
Мира попыталась встать и найти выход, но пара шагов, когда не видно ни пола, ни стен, ни даже собственных ног, лишь усилили ощущение безысходности. Она упала на колени и не почувствовала удара.
Рыдания вырвались из груди, царапая горло. Она ничего не понимала. Не имела ни малейшего представления, где она. Снова не слышала Руж…
– Рей, сядь уже, – ворчал Гор.
Игнорируя друга, Рей мерил шагами кают-компанию, больше часа мечась из одного угла в другой. Злость кипела в нем наравне с горечью, и с каждой прошедшей минутой становилось только хуже. Он сдерживал себя из последних сил, но контроль стремительно утекал у него между пальцев. Что делать, он больше не знал.
Мира опять вывела его. Который раз за последнее время? Главное, с какой легкостью у нее это получалось!
Каждый раз Рей старался держать себя в руках, не идти легким путем. После случая в его хранилище он пообещал себе больше не применять к ней своих способностей. Обещал себе больше не причинять ей боль. Но все его благие намерения сгорели в одно мгновение.
Мира посмела ударить его. Она залепила ему пощечину на глазах его подчиненных, на глазах его клана. Девчонка, которая была никем.
В этот раз Рей не сдержался. Он сделал то, чего не должен был делать ни при каких обстоятельствах. Теперь его сердце металось в груди, умоляя прекратить ее страдания, тогда как разум кричал, что он был слишком мягок к ней, что она заслужила настоящего наказания. Хуже всего было то, что Рей понимал, что, даже если он вмешается сейчас, Миру уже не вернуть. Он сам убил свою яркую дерзкую лимерийку.
– Рей, успокойся! – психанул Арош и запустил в него тяжелым бокалом.
Рей машинально увернулся. Раздался громкий звон, когда толстое стекло разлетелось вдребезги. Он с удивлением посмотрел на острые осколки, с которых медленно стекали крошечные янтарные капли на мягкий светлый ковер.
– Арош, какого глорха?
– Сядь, ты, наконец! Объясни, что происходит. Все, что я слышал от парней Цорша, так это то, что она тебя ударила, а ты отправил ее в обморок и унес из столовой.
Рей устало рухнул на диван и закрыл лицо руками. В голове раз за разом проигрывались события в столовой. Потемневший от гнева взгляд Миры. Прорвавшаяся сквозь барьеры необъяснимая дикая тьма. Ярость, воплотившаяся в пощечину. Шок от ее поступка. Злость, что она посмела поднять на него руку.
– Налей, – тихо попросил он Гора, который наполнял свой бокал.
– Рей, – угрожающе прошептал Арош, – она ведь в обморок упала? Ты ведь не убил ее?
– Нет, – Рей оторопело вытаращился на друга.
Он бы никогда не убил Миру. Она была нужна ему. Хотя то, что он сделал… Возможно, убить ее было бы более милосердно. Горечь сдавила горло, и он залпом залил в себя горький алкоголь.
– Я бы никогда, – прошептал он, прежде чем осознал, что сказал это вслух. – Просто я… Я вспылил. Я не контролирую себя рядом с ней. Не могу.
Арош едва заметно улыбнулся и переглянулся с Гором, который тоже слегка расслабился. Они оба переживали за дерзкую девчонку. В какой-то момент лимерийка прочно засела в их сердцах, несмотря на ее несносный характер.
Как бы странно это ни казалось ему до сих пор, но Гор привык видеть ее на мостике, читать отчеты о ее перемещениях по кораблю. Ему нравилось, что всю работу, которой он нагружал ее, Мира выполняла качественно и без нытья. Если не задевать ее, она была довольно спокойной, рассудительной и ответственной.
Когда лимерийка сцепилась с пилотами и сбежала с крейсера, Гор никак не ожидал найти ее в баре, пьющую в одиночестве. Она не заметила его, настолько была погружена в свои мысли, которые, судя по мрачному выражению на лице, были совсем не радостными.
В тот момент Гор окончательно осознал, что эта девчонка не была поверхностной и беззаботной, какой казалась. Груз, который лежал на ее плечах, был слишком тяжел. Почему-то они все постоянно забывали, что она была лаорой. Возможно, потому что было сложно поверить, что задорная лимерийка, дерзящая всем без разбора, была наследницей престола, и на ней лежала ответственность перед ее народом, пусть она и не находилась сейчас в Лимерии.
Как бы то ни было, теперь Мира была их лимерийкой. Хотела она того или нет, но она никогда не покинет «Неуловимый». По крайней мере, живой. Вот только с ее взрывным характером жизнь на крейсере превратится в кошмар, в первую очередь для нее самой. Мира, по непонятным причинам, не понимала или не хотела понимать, что рано или поздно ее проделки не останутся безнаказанными, и кто-нибудь вспылит и прихлопнет ее или сделает еще чего похуже.
Ее было необходимо поставить на место, показать ей, что она больше не была лаорой. Но вот только как? Как они могли сделать это так, чтобы не сломать ее, не отобрать то, что делало ее такой живой и яркой.
– Что я должен сделать, чтобы она поняла? Как мне сделать это так, чтобы она не сломалась, осталась собой? – Рей залпом опрокинул в себя бокал, наполненный до краев задумавшимся Гором, и устало опустил голову на руки, зарываясь пальцами в волосы.
Гор усмехнулся, услышав отражение собственных мыслей в словах друга, и снова подлил ему выпивки.
Мира нравилась Рею. Это было необычно, ведь он никогда не испытывал ни к кому настолько собственнических и трепетных чувств. Все его любовницы до появления лимерийки были лишь мимолетным увлечением, и Рей никогда не заботился о них. Ему было плевать, что с ними, где они, спит ли с ними кто-либо еще. Никто из них не поднимался на борт «Неуловимого». Никто из них не смел дерзить ему. Никто не смотрел ему в глаза.
Мира была особенной. Даже столкнувшись с клиркскими способностями, она не перестала смотреть на Рея прямо и открыто. Она не боялась его, хоть это и казалось глупым. Рей нравился ей, и она не замечала никого вокруг, кроме него. Уж это было совершенно очевидно всем на крейсере.
– Ты не пробовал поговорить с ней? – спокойно спросил Арош.
– Я же сказал, что не контролирую себя, когда она выводит меня. Я просто забываю о словах. Она необъяснимым образом возбуждает мои дикие инстинкты. Даже когда она просто смотрит на меня с вызовом во взгляде, все, чего мне хочется, это раздеть ее, швырнуть на кровать и как следует взять, чтобы показать, кому она принадлежит, кому должна подчиняться беспрекословно.
– Ну, это не сработало, – фыркнул Гор.
– Вот уж точно, – засмеялся Арош, глядя на недовольного Рея. – Мне кажется, Мира так и не поняла, что это было наказанием.
Они какое-то время пили молча. Каждый думал о своем, но все их мысли сходились в одном: Мира и что с ней делать.
– Я думал, что отдам ее спокойному, как йцук, Цоршу, и что-то изменится, – нарушил тишину Рей, тихо бубня себе под нос. Таким подавленным Гор не видел его давно. – Думал, что он сможет перевоспитать ее, унять буйный нрав. Но все, как всегда, вышло из-под контроля. В итоге я получил прямо противоположный результат. Она вывела его настолько, что он несся за ней, как какой-то мальчишка. Когда вы в последний раз видели, чтобы Цорш за кем-то бегал? Это же сумасшествие какое-то!
Арош вздохнул, отставил пустой бокал и откинулся на спинку кресла, закинув ногу на ногу.
– Может, стоит поговорить с Шен?
Рей непонимающе уставился на него.
– Я хочу сказать, что она дружит с Мирой уже много лет. Шен должна знать, как заставить ее успокоиться и смириться с тем, что она находится не среди простых смертных.
– Ты думаешь, Гран станет мне помогать? – горько скривился Рей и покачал головой. – Только не после того, что случилось два года назад.
– Я чего-то не знаю? – удивленно поднял брови Арош и посмотрел на Гора.
Он пожал плечами и кивнул в сторону Рея.
– Все вопросы к нему. Я не лез в это дело.
– Рей? У тебя что-то было с Шен?
– Я бы так не сказал, – увильнул от ответа он и пошел к бару за новой бутылкой.
Арош недовольно поправил очки и задергал висящей в воздухе ступней.
Гор тоже не был в восторге, что Рей отказывался прояснять эту непонятную ситуацию. Однако он дорожил их дружбой достаточно, чтобы не давить на него ради выяснения подробностей. Все равно, рано или поздно все тайное станет явным.
Два года назад Рей получил персональный приказ от отца и практически разнес станцию, на которой они тогда швартовались. Что именно Глава потребовал от сына, не знал никто. Рей быстро собрался и повел «Неуловимый» в сектор Совета на планету, где располагалась Академия. Им каким-то чудом удалось остаться незамеченными патрулями Полиции Союза и войск Совета. На планету Наследник спустился только с Кайтером и небольшим отрядом штурмовиков. Их не было всего день, но вернулся Рей еще более злым, чем когда улетал. Он в открытую послал отца вместе со всеми Кровавыми к глорху и не принимал сообщения из дома около месяца. Это было очень странно.
Гор чуть не фыркнул в стакан с алкоголем. Страннее всего было то, что в то посещение Академии и, очевидно, Гран, Рей случайно столкнулся с Мирой и не помнил об этом. Кто бы мог подумать, что звезды, которым поклонялись клирки, не были лишены чувства юмора.
– Что делать с Мирой? – спросил Рей, не позволяя Арошу продолжить неприятную тему. Обсуждать Гран сейчас ему хотелось меньше всего. – Своими силами. Потому что просить помощи извне будет по меньшей мере странно.
– А если попробовать не провоцировать ее? – голос, неожиданно раздавшийся за их спинами, заставил всех вздрогнуть и обернуться.
– Кайтер! Глорх тебя задери. Нельзя же так подкрадываться, – Арош схватился за центр груди, где билось его сердце. – Но идея хорошая. Ее мы еще не пробовали.
Мужчины переглянулись и посмеялись. Кайтер подошел к столу и довольно потер обе пары ладоней. Сходив за бокалом, он уселся на диван и взял в руки пузатую бутылку.
– Что-то случилось? – спросил Рей, глядя, как Кайтер по-хозяйски разливает спиртное.
– Я не могу просто выпить с друзьями? Обязательно должно что-то случиться? – обиженно спросил он.
Рей терпеливо посмотрел на лучшего друга. Ему сейчас совсем было не до шуток. Если опять случилось что-то на корабле или в клане, он просто не вынесет. Полетят головы. Его терпение закончилось.
– Ладно, ты прав, – поморщился Кайтер и отставил ополовиненную бутылку в сторону. – Тебя на мостике заждались.
– Что-то срочное?
– Нет. Рутина.
– Значит, подождут еще.
– Выпьем за это, – Кайтер поднял бокал и чокнулся с друзьями. – Как Мира?
– Не знаю, – слишком резко ответил Рей.
Почему всех в последнее время интересовала Мира? Она была его девушкой! Какое им было дело до нее? Раньше его друзей не интересовали его любовницы, так что изменилось теперь?
– О. Все настолько серьезно? Тогда задам вопрос по-другому. Где Мира?
Все разом уставились на Рея, ожидая ответа. Он нахмурился и залпом опустошил бокал. Он не хотел говорить, но, если он сейчас уйдет, они ведь не оставят его в покое.
– В клетке.
– Подожди-подожди, – Кайтер подобрался на диване, упираясь свободными руками в подлокотник. – В клетке внизу в тюремном отсеке или в клетке внутри себя?
Рей недовольно поморщился, ожидая реакции друзей, которая не заставила себя долго ждать.
Гор резко вскочил на ноги, опрокидывая стол. Бокалы и бутылка упали на ковер, оставляя янтарные пятна на мягком ворсе.
Кайтер опал с лица, в шоке глядя на Рея. Подлокотник треснул под его пальцами.
– Ты что наделал? – едва слышно прошептал Арош и снял очки, закрывая лицо ладонью.
Мира сидела во мраке, лишенная абсолютно всех чувств, кроме ощущения собственного тела. Она думала, ведь ничего другого ей не оставалось. Куда бы она ни шла, сколько бы ни долбилась в ничто, ничего не менялось. Ее окружал мрак, и только мрак. Так что она думала обо всем и о своем поведении в первую очередь.
Она раз за разом проигрывала ситуацию, случившуюся на пустыре, и понимала, что поступить нужно было иначе. Цорш был не виноват. Это был приказ Рея. Но и он тоже не был виноват. Рей старался ради нее, а она могла бы и отказаться от тренировок, но ей безумно хотелось стать опытным пилотом. Причем опытным не только на полигоне и в симуляторе, но и в реальном бою.
Зря она вспылила, и не нужно было бежать. Нужно было стойко принять наказание командира, выдержать и проявить хладнокровие. Не то чтобы это стало первым разом, когда ее наказали за непослушание. В конце концов, ее с детства растили в строгости, а дурной характер у нее был от рождения. Так что отвечать за свои поступки Мира привыкла уже давно.
В том, что произошло, была виновата только она сама.
Парни, которые гонялись за ней двое суток, вообще попали под перекрестный огонь. Это сейчас Мира понимала, что они не убить ее хотели, а оглушить. Теми тонкими лучами, которыми они стреляли в нее, невозможно было действительно навредить. У нее остался бы синяк и ожог, которые зажили всего за несколько часов в трансе. У парней тоже был приказ, и они с радостью остались бы в стороне. Но. Всегда есть «но».
Ее взрывной нрав совсем не играл ей на руку. Раз за разом Мира попадала в разные неприятности по своей же вине. А Рей?
Ему постоянно приходилось разгребать за ней. Его реакцию она тоже отлично понимала. Рей был капитаном этого корабля. Он был Наследником клана. Она ударила его, когда не имела права. Даже будучи лаорой, равной ему по социальному статусу, Мира не имела права поднимать на него руку. Хотя и он тоже не имел. Это было унизительно.
Рей мог сколько угодно шлепать ее, когда они были одни в спальне, но не у всех же на виду. Как бы Мира ни любила его, но унижать себя она ему не позволит.
Мира еще крепче зажмурилась и уткнулась лбом в колени. Она любила его. О Мать…
Только сейчас, оставшись наедине с собой, Мира осознала, что пропала окончательно. Даже несмотря на его убийственные способности, она полюбила клирка. Хотя она сама не была невинным цветочком, поэтому прекрасно понимала, как сложно контролировать себя. При этом Рей постоянно сдерживался с тех пор, как ударил ее ментально в день, когда она нашла его секретное хранилище. Мира всегда смотрела ему в глаза, а он ни разу больше не лез в ее сознание, не пытался насильно сломать барьеры. Вплоть до сегодняшнего дня.
Мира зажмурилась и обхватила себя руками. Уж лучше бы Рей причинил ей боль. Она бы справилась и с физической, и с ментальной болью. От первой помогла бы регенерация, от второй – годы практики слияния с шес'аппаран. То, что происходило сейчас, она не могла объяснить никаким образом. Ей было страшно.
Она понимала, что Рей таким образом наказал ее. Он поместил ее куда-то. Но куда?
Уж лучше бы он физически наказал ее. Тогда она хотя бы смогла уцепиться за обиду и оскорбленную гордость и возненавидеть его. Сейчас же Мира не могла заставить себя разозлиться на него. Она знала, что была небезразлична ему. Рей всегда спускался в столовую в одно время с ней. Мира видела его жадные взгляды, которые он бросал на нее, когда она работала на мостике. И пусть он не прикасался к ней вплоть до ночи штурма, но это и не было важно. Она видела, что он хотел проводить время с ней, но по какой-то причине сдерживался.
Рей заботился о ней, пусть и не всегда так, как этого хотелось ей самой, но это не отменяло факта. Он всегда знал, где она и что с ней. Он даже пришел за ней в бар и позаботился о ней, ничего не потребовав взамен. И это не в первый раз. Много недель назад на его домашней планете он тоже ухаживал за ней.
Она была важна ему. Рей боялся потерять ее. Боялся, что с ней что-нибудь случится на корабле или на поверхности, когда его не будет рядом. В конце концов, боялся, что она уйдет. Именно поэтому он старался изо всех сил, чтобы заинтересовать ее. Он хотел, чтобы Мира осталась с ним.
Пятерка была приставлена к ней только из-за ее желания стать лучшим пилотом. Цорш начал работать с ней из-за этого же. Ради нее Рей изменил своим привычкам. Ради ее безопасности он позволил ей остаться на своем крейсере. Ради нее прекратил вражду с Тэю. Все это было ради нее. Мира же не сделала ничего, чтобы отблагодарить его, только играла на нервах его команды.
Горечь от осознания собственной вины захлестнула, и слезы снова покатились по щекам. Мира всхлипнула и смахнула их с лица.
Во мраке перед ней что-то шевельнулось.
Она недоуменно подняла голову, вглядываясь в густую черноту и силясь рассмотреть хоть что-нибудь. Слезы мгновенно высохли. Она не была здесь одна? Где здесь-то!
Из-за спины донесся тихий шорох, разорвав звенящую тишину.
Сердце бешено заколотилось, дыхание рваным всхлипом вырвалось из груди. Мира закрутила головой, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь в полной темноте. Слух обострился до предела.
Неожиданно жуткие шуршащие звуки и ощущение движения наполнили все пространство вокруг нее.
Мира сжалась в клубок, обхватив колени руками, и раскачивалась, тихо поскуливая от страха. Зубы искусали нижнюю губу в кровь, и саднящая боль и сладость крови на языке заверили, что все происходящее было реально. И все же она не видела ничего. Только чувствовала, что больше не была одна.
Сзади снова раздался шорох. Чье-то влажное дыхание коснулось шеи, и волосы на голове зашевелились.
Мира не выдержала и вскочила на ноги, отпрыгивая подальше. Мгновенно ее спины кто-то коснулся. Она резко обернулась, но позади никого не было. По руке скользнула чья-то лапа, щекоча мелким ворсом.
Мира крутанулась на месте, и из мрака на нее уставилась россыпь глаз разного размера. Очертания существа медленно проступали, превращаясь в жуткое мохнатое тело на длинных сегментированных ногах, пока она пятилась, понимая, что ее самый страшный кошмар воплотился в реальность и стоял сейчас перед ней, готовый разорвать ее на части.
Спазм сдавил сердце до горечи в горле. Холодный липкий пот заструился по спине. По щеке скатилась обжигающе горячая слеза. Во рту пересохло.
Кааро раззявил жуткую пасть, и чирикающая трель разорвала тишину.
Мира зажмурилась и завизжала.
Леденящий душу, истошный женский визг пронесся по кораблю, не заглушенный толстыми стенами.
Рей обреченно закрыл глаза, опуская голову на руки и зарываясь пальцами в волосы. Горечь скрутила внутренности. Он впервые в жизни пожалел, что родился клирком. Его способности убили девушку, которую он считал своей, о которой хотел заботиться, и которую не хотел потерять.
Клетка считалась одним из самых страшных наказаний у его народа. Не многие клирки смогли бы невредимыми вырваться из нее. Нужно было обладать умелым контролем над собственным сознанием, чтобы добиться этого.
Она находилась в самых глубинах сознания там, где прятались потаенные страхи, и создавалась, чтобы попавший в нее признал свою вину и раскаялся. Пока пленник находился внутри, варясь в собственных мыслях и переживаниях, он был в относительной безопасности, но стоило ему осознать свою ошибку, как стены разрушались, и на него обрушивались самые страшные кошмары. Кошмары, лишающие сил, желания биться до конца. Кошмары, ломающие личность. Кошмары, становящиеся самым страшным наказанием.
Лишь единицы преодолевали свои страхи. Даже среди клирков, многие не могли переступить через одолевающий их ужас, хотя и понимали, что это происходило всего лишь у них в голове. Мира не была клирком. Она была лимерийкой. Хрупкой, нежной и милой девушкой.
Девушкой, которую Рей по неосторожности уничтожил.
Даже если бы он захотел, а он действительно хотел, Рей не смог бы помочь ей. Как только Мира провалилась в клетку обратного пути ни для нее, ни для него не осталось. Все, что Рей мог сделать теперь, это вытащить ее уничтоженное страхами самосознание в реальность. Он не был уверен, что ему хватит сил взглянуть в лиловые глаза, в которых погаснет жизнь. Он до последнего надеялся, что Мира не раскается, не осознает своей вины, что снова проявит свое упрямство и дерзость. Но ошибся.
Пальцы вонзились в голову, и Рей с трудом сдержал крик. Он уничтожил ту, кто стала значить для него столь много. Он не мог потерять Миру. Просто не мог. Она была нужна ему! Нужна как лаора, чтобы попасть на Лиму. Нужна как девушка, которая смотрела ему в глаза, видела его таким, каким он был, и не боялась.
Рей встал и пошел на мостик. Он больше не мог оставаться в кают-компании. Не мог чувствовать на себе осуждающие взгляды друзей. Не мог набраться сил, чтобы вернуться в свою каюту и взглянуть в погасшие глаза Миры. Не мог.
Мира в ужасе смотрела на огромного кааро, зловеще медленно надвигающегося на нее. Множество глаз неотрывно следили за ней. Небольшие зубчатые жвала, расположенные вокруг омерзительной пасти, беспрестанно подрагивали, роняя слюну.
Кааро наводили страх на половину населения родных систем. Они жили на Лиме в удаленных от столицы степях и лесах. На Темме они иногда выходили к крупным городам. На Верры они были самым настоящим бедствием.
В первый раз Мира увидела кааро в учебниках по фауне родной планеты. Жуткие мохнатые существа, достаточно мелкие, по сравнению со многими обитателями Лимы, не имели крыльев и не могли перемещаться по системе-колыбели. Тем не менее, когда Мать впервые вывела тэшей, хитрые твари смогли отложить в них свои яйца и таким образом добраться и до Темме, и до Верры, где основали быстро развившиеся колонии.
Их тело состояло из бронированной головы, практически слившейся с небольшой грудью, и широкого брюха и было на удивление гибким и подвижным. Раскиданные по всей передней части головы глаза были адаптированы к полной темноте. Десять длинных мощных ног позволяли кааро прыгать на своих жертв, внезапно появляясь из самых неожиданных мест.
Их естественными жертвами испокон веков были лимерийцы. Страх к этим кошмарным тварям был заложен в них на генетическом уровне.
Единственной причиной, по которой кааро остались наводить ужас на планеты, а не были истреблены много веков назад, был рой. Они являлись неотъемлемой частью рациона и воспитания диких шес'аппаран.
И вот сейчас одеревеневшая от страха Мира смотрела на самый страшный кошмар своего народа, своей расы. Свой самый страшный кошмар.
Ей было тринадцать, когда отец взял их с Ниром на охоту на кааро в Заповедник. Все шло хорошо, пока они не попали в засаду крупной стаи, которая действовала слишком слаженно и организованно и устроила резню в лагере. Тогда спаслись считаные единицы из многочисленного отряда, и то, только благодаря тому, что ашу соседних с Заповедником ульев смогли прислать подмогу. С тех пор те земли были запрещены к посещению, а Ирайн больше никогда не брал детей на охоту на кааро.
Мира пятилась, лихорадочно ища выход, но повсюду по-прежнему царил густой мрак. Все, что она могла видеть – это огромную тварь, неумолимо подкрадывающуюся к ней. У нее не было ни глефы, ни глеуса, чтобы сражаться. Вокруг не было леса, чтобы спрятаться или заманить тварь в ловушку. Руж не отзывалась на зов.
И тут ее осенило. Озарение снизошло настолько внезапно, что Мира чуть было не откинула мимолетную мысль прочь, зацепившись за нее в самый последний момент. Нервный смешок сорвался с губ, и она обхватила себя руками, крепко сжимая плечи в пальцах.
Откуда на крейсере мог взяться кааро?
Все это было игрой ее воображения. Это не было реально.
Мира помнила, как ударила Рея, как он посмотрел на нее, и как сузились его зрачки, поглощая ее сознание.
Все происходящее сейчас было игрой ее разума, ее переживаниями и мыслями. Рей каким-то образом погрузил ее в себя, а раз так, значит, она могла прекратить это. Могла разорвать этот бесконечный кошмар. Могла побороть свой страх. Могла?
– Могу, – шепнула Мира и, обреченно улыбаясь, шагнула вперед к кааро, протягивая раскрытую ладонь.
Мягкий ворс чудовища защекотал кожу. Жар его тела был таким реальным, что в сознании немедленно заметалась мысль, что она ошиблась. Сердце лихорадочно заколотилось в груди, сбивая дыхание. Ноги одеревенели от страха.
Мира задушила трусливую мысль, не позволяя панике вновь захватить власть. Это не могло быть реальностью. Рей никогда не был в домашней системе Лимерии. Вывозить кааро за пределы системы-колыбели было запрещено законом. К тому же никто не смог бы перевезти яйца кааро контрабандой и остаться в живых. Этот кааро был нереален.
Переборов слабость в ногах, Мира шагнула вперед и провела рукой по жуткой морде твари. Мягкий ворс смялся под давлением, и ногти царапнули по краю жесткого зубчатого жвала.
Истеричный всхлип сорвался с губ, и руки задрожали. Мира выдавила из себя обреченную улыбку. Она сходила с ума, раз ощущала все это.
Кааро вдруг отпрянул, сжался и издал леденящий душу визг. Упав на брюхо, он забился в судорогах, пытаясь отползти от нее прочь.
Мира задавила в себе первобытную реакцию сбежать и спрятаться. Запретила себе думать о чем-либо в этот момент, кроме непосредственной цели перед собой. Она наступала на кааро, стараясь как можно чаще касаться его, гладить по бьющимся в конвульсиях длинным конечностям. Зубы искусали нижнюю губу в кровь, громкие рыдания вырывались из груди, слезы бежали по щекам от страха, что вот сейчас тварь вскачет и разорвет ее на мелкие кусочки.
Когда последний спазм сжал кааро в маленький клубок, Мира осознала, что победила.
Яркий свет резко ударил по глазам. Она вскрикнула от неожиданности и закрыла их руками. Подтянув ноги под себя, Мира осознала, что лежит на кровати в каюте Рея. Сморгнув слезы, она села и истерично, надрывно захохотала.
О Мать, ее жизнь была сплошным сумасшествием! Она только что гладила кааро в собственном сознании. Расскажи она кому, и ее сочтут свихнувшейся и отправят лечиться.
Смех сменился рыданиями. Слезы катились по щекам и щипали ранки на губах. Мира нервно махнула руками по лицу, размазывая соленую влагу. Она справилась. Она оказалась права.
Она должна найти Рея и извиниться. Нет, сначала выскажет ему все, а потом извинится. Или нет.
Не решив, что сделать раньше, Мира отправилась в ванную комнату приводить себя в порядок. На ней все еще была грязная, потрепанная одежда. На этот раз Рей не стал ее раздевать, видимо, был слишком зол. И все же он принес ее к себе в каюту.
Мира разделась и зашла в душ. Вода полилась сверху, и она прикрыла глаза, расслабляясь. Все закончилось. Кошмар остался позади.
Дрожь пробежала по телу, и она обхватила себя руками, отмечая, что ссадины на локтях затянулись, и на их месте розовела обновленная кожа. Быстро смыв с себя травяные соки и грязь, Мира вымыла волосы и выбралась из душа. Позаимствовав футболку и рубашку Рея, она быстро оделась и заплела влажные волосы.
Выйдя из каюты, Мира пошла на мостик. Там точно знали, где искать капитана. Им было что обсудить.
Дверь на мостик распахнулась, и Гор обернулся на звук. В проеме оказалась лимерийка. Он сжал пальцы, не зная, как сказать об этом Рею. Капитан молчал последний час, и выражение на его лице было мрачнее некуда.
Работающие на своих постах штурманы и инженеры с тоской и сочувствием посмотрели на девушку. Пьяный Кайтер, приведший с собой командование, растрепал, что капитан заключил сознание лимерийки в клетку. Как это работало, все прекрасно знали. Все кланы знали – видели на Арене. Видели, как жертвы собственных страхов седели на глазах, лишались воли к жизни, сходили с ума или даже умирали от ужаса.
Гор понял, что тянуть не имело смысла, и толкнул Рея локтем.
Рей недоуменно поднял на глаза на старпома, отрываясь от очередного скучного отчета. Одурманенная алкоголем и самобичеванием голова отказывалась воспринимать цифры, и он перечитывал рапорт уже в который раз, совершенно не понимая написанного. Зачем он вообще пришел сюда, было непонятно. Работать все равно сегодня не получится. Но и вернуться в собственную каюту Рей не мог. Не мог увидеть безжизненную оболочку вместо полной жизни лимерийки.
Гор кивнул куда-то ему за спину и скрестил руки на груди. Его губы разочарованно поджались, в глазах отразилось сожаление.
Рей обернулся. У входа на мостик стояла Мира. Его хрупкая, нежная, красивая лимерийка.
Ощущение вины снова захлестнуло с головой. Горечь сдавила горло, и Рей сжал зубы до скрежета. Планшет выпал из пальцев и громко стукнул по столу.
Рей сделал шаг к девушке, молясь всем звездам, чтобы в ней осталась хотя бы искорка жизни. Всего лишь малая толика того задора и дерзости, что бушевали в ней с первого момента их знакомства, и тогда он снова разожжет ее, сможет вернуть свою лимерийку. Пожалуйста, звезды!
Мира озадаченно смотрела на мужчин, прервавших работу на мостике и дружно уставившихся на нее. Она не понимала, почему на их лицах читалась такая жалость, такая тоска. Гор стоял около стола мрачнее самой черной грозовой тучи. Находящийся рядом с ним Рей обернулся, и на его лице отразилось удивление, быстро сменившееся непривычным выражением вины, в которой можно было запросто утопиться.
Клирк устремился к ней, но, сделав пару шагов, замер, озадаченно уставившись в ее глаза.
Мира почувствовала себя очень некомфортно. Она подняла барьеры в сознании, хотя Рей не причинял ей боли. Он просто смотрел на нее так, словно пытался что-то найти и не мог.
– Рей, какого глорха здесь происходит? – зашипела она, обхватывая себя руками. Ей катастрофически не нравилось все это напряженное внимание.
Рей судорожно вдохнул, не зная, как ему благодарить звезды. Сердце заколотилось, как если бы через него электрический разряд пропустили. Неудержимая радость и эйфория вспыхнули в душе. Глупая улыбка озарила лицо, но Рею было плевать, что о нем подумают подчиненные. Ему сейчас было плевать на все, кроме одного.
Он кинулся к Мире и сгреб ее в объятия. Девушка всхлипнула и попробовала вырваться, но он лишь крепче прижал ее к себе. Она была такой хрупкой и нежной в его руках, но при этом сильной и непоколебимой. Мира не сдалась, смогла побороть свои страхи. Она осталась собой.
– Рей, – сдавленно простонала она.
– Мира, – шепнул он ей на ухо, утыкаясь носом в ее висок и вдыхая медовый аромат ее кожи, – прости меня.
Она на мгновение напряглась, но затем расслабилась, вжимаясь в него. Ее ладошки легли ему на спину, и Мира обняла его в ответ.
– И ты меня, – тихо прошептала она, касаясь горячим дыханием его щеки.
Услышав дружный облегченный выдох за спиной, Рей улыбнулся. В следующее мгновение ему снова пришлось сдерживать попытавшуюся вырваться девушку. Зарывшись пальцами в ее влажные волосы, он прижал ее голову к своей груди. Мира возмущенно засопела, обжигая дыханием кожу под рубашкой.
Рей коснулся губами ее уха, отслеживая длинную раковину до самого кончика. Лимерийка задрожала, оставляя все попытки сопротивления и судорожно хватая воздух ртом. Рей поймал ее мгновенно одурманенный желанием взгляд и счастливо улыбнулся.
Мира была его. Она искренне сожалела, что ударила его. Он тоже был неправ, когда позволил себе лишнего. Его лимерийка была гордой, и ему нельзя было забывать об этом, если он хотел сохранить ее рядом с собой. А Рей хотел. Он влюбился в нее, в ее бездонные лиловые глаза и открытый взгляд, в ее живые эмоции и дерзкий характер. Он не хотел потерять ее. Она была нужна ему.
Рей подхватил ей на руки и понес прочь с мостика обратно в свою каюту. На сегодня его работа была закончена, со всем остальным прекрасно разберутся Гор и Кайтер.