Кажется, уже пора запомнить правило – не пить в будние дни. И вечером перед рабочей неделей. Из-за наших вчерашних посиделок, где мы окончательно похоронили мою личную жизнь и удачу, голова буквально раскалывалась. А количество бутылок вина я даже не помнила, как и то, когда девочки разбрелись по домам.
Я с тихим стоном поднялась с кровати, почти сразу приложив холодную ладонь ко лбу. Комната закружилась, смешивая просторную кровать, серые обои, черные шторы на окнах и почему-то не выключенные лампы на туалетном столике в одно большое и мутное пятно, будто меня сунули в блендер и поставили на самую сильную мощность. Подготовка космонавтов и то проще проходит, наверное.
В глазах двоилось, и, по-хорошему, было бы славно остаться дома, поставить рядом с кроватью литра три воды и уснуть, но я не прогуливала. Такая уж привычка, да и на оценки в дипломе очень влияет посещаемость. Так что… я собиралась заварить крепкий черный чай – рецепт от похмелья, который мне рассказала одна женщина, когда я еще подростком подрабатывала в магазине. Ее бывший муж был творческой личностью до мозга костей, иногда прикладывался к бутылке вот в такие вот будние дни, поэтому она с особой заботой его отпаивала, превращая в человека почти каждое утро. Как говорится, люди учатся на своих ошибках, а умные на чужих.
А сколько вообще времени? Может, мне никуда уже и не нужно… телефон, телефон. И где?
Я зажмурилась, все еще щурясь от яркого света ламп туалетного столика, потом раскидала вещи в сторону. Такое чувство, будто тут жила целая толпа людей, а не я одна. Откуда ж сколько мусора?
Из-под какого-то завала раздался звук уведомления, я, не глядя, шагнула вперед, запнувшись о что-то звякнувшее. Ну, одна бутылка точно была выпита. И как мы докатились до того, чтобы устраивать попойку прямо посреди недели? Да и еще и так, что я умирала от головной боли.
Под одной очень большой кучей обнаружился телефон, разрывающийся от сообщений подруг. Яркий свет ударил по глазам, вызывая новую вспышку боли, пока я пыталась вчитаться хоть в один текст, чтобы понять смысл, но буквы уплывали, разбегаясь в стороны.
Так, мне срочно нужен чай. Нет, сначала вода, потом чай, затем кофе. Там, может быть, и до завтрака дойдет.
Я потянулась к графину с водой, в этот же момент раздался телефонный звонок, заставляющий едва ли не зажать уши. И почему именно сегодня я не переключила его на беззвучный?!
– Доброе утро! Просыпайся! Я надеюсь, ты уже подняла свою прелестную попу с кровати, – визгливо пропела Кэсс, когда я ответила. Я поморщилась, отодвинув телефон подальше от уха, потому что пела она только в крайний случаях. И все, кто находился рядом вмиг оказывались далеко.
– Потише, пожалуйста, – прошипела я, все же осушив стакан с водой залпом. А за ним еще один.
– А что, голова болит? – ехидно спросила она.
– Будто меня пустили на беговую дорожку вместо ленты.
– Искренне тебя жаль.
– Ты позвонила, чтобы усилить у меня приступ головной боли? – поинтересовалась я, включив чайник и судорожно пытаясь вспомнить причину пьянки, а по-другому я это назвать не могла. – Почему мы вообще так набрались?
– О, детка, так ты ничего не помнишь? – на том конце провода раздался смешок. – Это очень интересная история, которой Лиза обязательно еще раз поделится с тобой, – хмыкнула девушка, почему-то вызывая уверенность в том, что сейчас она точно ухмылялась.
– Я что, одна так напилась?
– Нет, просто я дослушала историю до конца, – мгновенно отозвалась Кэсс, – Ладно, не буду отвлекать тебя от поиска аспирина, – бросила она, а потом завершила звонок.
Я ткнулась лбом в кухонный шкафчик, прикрыла веки. Даже не пришлось бы прикладывать усилий для того, чтобы провалиться в сон. Всего лишь скользнуть в тишину. Всего лишь. Но мозг упорно сопротивлялся этому, а засвистевший чайник дополнил картину раннего и довольно бодрого утра, которое мне предстояло пережить. И я даже не думала, что буду права настолько.
***
Лиза и Кэсс, как обычно, ждали меня на лавочке в коридоре первого этажа. Я отряхнула пальто от прилипшего снега, поправила волосы и направилась прямиком к ним, почему-то уже ожидая ехидные замечания и шутки насчет моей забывчивости. И довольные, помятые с похмелья лица, наспех замаскированные макияжем, выдавали явное желание выпустить несколько шуток.
– И как ты докатилась до жизни такой? – хмыкнула Кэсс нарочито громче, чем обычно.
– У вас что, вообще голова не болела?! – поинтересовалась я, опускаясь рядом с Лизой. Она насмешливо сморщила нос.
– О, это не мы кричали во весь голос рождественские песни, а потом сыпали в нас проклятиями за то дурацкое желание.
– Какой стыд… – выдохнула я, пряча лицо в ладонях. Конечно, стыд, скорее условный. И так, ради приличия. Девочки видели и не такое.
– Да ладно тебе, а вот Лизе придется заново рассказывать историю про бывшего, – как бы невзначай проговорила Кэсс.
– О нет! – воскликнула я, повернувшись к подруге и схватив ее за плечи. Лиза выпучила глаза, виновато потупив взгляд в пол. О нет! Худшие опасения подтвердились… – Только не говори, что вы сошлись!
– Кстати, нам пора, – влезла Кэсс, поднимаясь со скамейки. Мы последовали за ней. Я выразительно таращилась на Лизу, пока заходила в аудиторию, пока выкладывала тетрадь и ручку на стол, а когда мы сели за парту, повернулась к подруге, выжидательно подняла бровь и снова опустила руки на ее плечи.
– Ну… – протянула девушка, потом подняла на меня глаза и… расхохоталась. – Конечно, нет! За кого ты меня принимаешь? Он напился, позвонил мне вечером, перед тем, как ты нас позвала, клялся в вечной любви и чем-то там еще, я не запомнила, сказал, что я дура, раз потеряла еще один шанс видеть его недовольное лицо в своей жизни, – со смехом выдала Лиза.
– Слава богам… – я отпустила подругу, шумно выдохнула. – Я успела испугаться, – до сих пор помнила то, как Лиза рассталась с Эшем. Все еще мелькала картинка того, как сильно она рыдала несколько дней подряд, пытаясь понять, почему он с ней так поступил. Потом еще пару дней спала, не желая ни с кем общаться. Я и Кэсс все это время были рядом, пытаясь не мешаться, но и не оставлять Лизу в одиночестве. Эш был ее первым парнем, и она очень сильно переживала из-за разрыва. После этого они еще несколько раз сходились и расходились, пока Лиза не решила поставить одну жирную и окончательную точку. Поняла, что не хочет быть ни запасным, ни «просто так», ни «для красоты» вариантом. Так что теперь она замахивалась на «одна и единственная», чем вызывала наше с Кэсс облегчение. Еще один такой тяжелый месяц мы бы вряд ли выдержали, но, конечно, все равно остались бы с ней.
– Так у нас будет эта прекрасная Стенелли? – поинтересовалась я, устало положив голову на руки. И почему я не осталась в кровати на лишний час?
– Если расписание не поменяли, должна быть. Либо поставят замену, – ответила Кэсс, надев очки в квадратной оправе, в которой она обычно смахивала на учительницу из фильма для взрослых.
– Понятие “пунктуальность” этому человеку точно не знакомо, – буркнула я, гипнотизируя вход в аудиторию.
Сначала даже и не поняла, что именно так встревожило все мои внутренности и из-за чего сердце зашлось в бешеном ритме. А потом моргнула. И еще парочку раз, пока пелена перед глазами не спала, а мысли не отошли на второй план. Я удивленно уставилась на вошедшего мужчину.
– Доброе утро, – громко поприветствовал он, а у меня по всему телу побежали мурашки от невозможности ситуации. – Удивлены? – неимоверно. До ужаса, паники и всех отрицательных и негативных чувств. До нецензурных выражений, застрявших в горле. Потому что прямо перед глазами стоял мой самый главный стыд. Человек, которого я бы точно не хотела видеть. Парень из спортзала, с которым я стала почему-то слишком часто сталкиваться.
***
Очередное утро. Все та же и ночь за окном, и звук будильника, и постель. Но тут воспоминания, словно снежный ком, накатывали на меня, заставляя злость растекаться по телу с самого утра.
Не очередное утро. И, может быть, все тоже самое, но причина вставать другая.
Я поднялся с кровати, с сожалением оставляя нагретое за ночь место. И кто придумал эти утра? Зачем? Видимо, для того, чтобы я мог спокойно принять душ, выпить зеленую жижу, которую фитнес-тренеры называли “смузи” из какой-то там зелени, проще говоря, травы, потом заесть все это супер полезным завтраком, а в итоге все равно залить в себя кружки две кофе, потому что ни это здоровое питание, ни регулярные тренировки бодрости не добавляли. Но спорт, так или иначе, часть жизни. Даже если приходится лишать эту самую жизнь чего-то вкусного и вредного.
Но, как говорит отец, жизнь состоит из маленьких ежедневных ритуалов, которые складываются в большие привычки. Поэтому я пошел по привычному началу дня: лень, душ, зеленая муть, завтрак, кофе, презентабельный костюм.
Я взял ключи от машины и вышел из квартиры, привычно перебежал через заснеженный двор прямо на парковку и устроился на водительском сидении машины.
Я выехал с территории парковки, встраиваясь в поток машин, глянул на время, понимая, что минут на десять точно придется задержаться.
День предстоял тяжелый. Придется попробовать себя в новой роли – впервые в жизни по прямому назначению использовать свой диплом. Конечно, не по собственному желанию, но с небольшим интересом. Почему бы не вспомнить студенческие годы и не отбить хотя бы одну миллионную долю оплаты за обучение?
Так или иначе, отец все равно попросил бы меня ввязаться в эту авантюру, потому что вариантов у него просто не было. Преподаватель со сломанной ногой в середине семестра, прямо перед сессией и сдачей экзаменов – трудно найти замену, да еще и так, чтобы без вопросов, лишних слухов и требований. Про последнее он, конечно, погорячился. Требований у меня будет даже побольше, чем у коллег.
Как я и думал, на парковку университета машина завернула ровно с началом лекции. Как там говорят? Важные люди не опаздывают, они задерживаются. Шучу, конечно, но с такой фразы вполне можно начать знакомство с группой.
Я вышел из машины, кутаясь в теплое пальто, лежащее в машине с момента, как город накрыло это снежное безумие. Зима в этом году пришла слишком рано, будто природа пыталась замести нас всех сугробами, а холодами напомнить никчемность человеческой жизни перед стихией. Кажется, я уже вошел в роль.
Внутри здания я снял пальто, отряхивая его от снега на небольшой коврик у двери. Просторные, светлые коридоры сейчас были пусты, подтверждая мою теорию о задержке в десять минут. По-хорошему сначала надо заскочить к отцу, получить полные инструкции и со спокойной совестью просвещать юные головы студентов, но в восемь утра, ректорат, по обыкновению, в это время еще спал, а все важные моменты отец отметил в сообщении еще вчера вечером. Поэтому я, проигнорировав гардероб, поднялся на третий этаж, ища глазами нужную аудиторию.
– Доброе утро, – я вошел в помещение, откуда громче всего раздавались голоса. При моем появлении все сразу замолкли, любопытно вытаращив глаза. Да уж, я как мартышка в зоопарке. И кто из нас еще в клетке спорный вопрос. – Удивлены? Я тоже. Очень жаль мисс Стенелли. Еще сильнее жаль меня, потому что я буду ее заменять на лекциях, как и принимать у вас экзамен, – глаза пробежались по аудитории, когда я оказался около небольшого деревянного стола. Вполне обычные студенты, которые, надеюсь, не доставят мне хлопот в будущем. Хотя… я прищурился, наткнувшись взглядом на копну рыжих волос.
Непонимание. Замешательство. Медленное осознание ситуации и вуаля!
Да ладно?!
Да нет, не может быть таких совпадений. Точно ли она?
Я снова прищурился, силясь разглядеть девушку, пристроившуюся почти в самом конце аудитории. Уж больно она похожа на странную незнакомку из спортзала, благодаря которой я так здорово улетел с дорожки, а потом еще и оказался в этом виноват.
При воспоминаниях об этом колено заныло, заставляя опуститься на стул. Но взгляд я при этом с девушки не свел. Она или не она? Хотя, судя по тому, как рыжая старательно прятала взгляд, она.
Вселенная явно решила проверить мой профессионализм, отходчивость и бог весть знает что еще. За что же мне так повезло? Где я успел так согрешить?
– Меня зовут Кристиан Ротчестер, для вас – мистер Ротчестер, – проговорил я под внимательные взгляды студентов. Всех, кроме одной. Все-таки стыд ей знаком. Это радовало. – Я аспирант кафедры никак не относящейся к вашей специальности, но, по счастливой случайности, ректор вспомнил о моем образовании, в котором указано то, что я могу вести вас к свету, то есть в мир литературы, – закончил я, сложив руки на стол и снова оглядывая аудиторию. – Вопросы? – в ответ отозвалась тишина.
– Отлично, тогда начнем лекцию, а познакомимся по ходу пьесы, – студенты один за другим медленно расслабились, приготовившись слушать. И снова все, кроме одной. Хотя ладно, признаюсь, если бы я попал в такую ситуацию, то тоже бы сгорал со стыда, но, к счастью, я в такие поступки не лезу. И никогда не лез. – Итак, рассмотрим на примере девятнадцатого века автобиографичность в произведениях… – я здесь ради работы, а не для того, чтобы вершить справедливый суд.
– Начнем с определения автобиографизма, – взгляд обвел аудиторию, рассматривая заспанных, еще не проснувшихся студентов. Глаза остановились аккурат на рыжих волосах, разметавшихся по столешнице от того, что обладательница этого кудрявого безобразия уткнулась лицом в сложенные на парте руки.
Кривая усмешка сама по себе нарисовалась на лице, а предвкушение маленькой охоты на ведьм разлилось волной по телу. Я не собирался ничего такого делать, но раз уж сама жизнь дала шанс, то надо им пользоваться.
– Может быть, на этот вопрос ответит студентка, у которой, кажется, сны намного интереснее этой лекции и всего происходящего, – с намеком проговорил я, вызывая смешки у некоторых молодых людей и явную панику на лице ее подруг. Одна из них как раз принялась тыкать локтем в бок девушку.
Она подняла взгляд, растерянно оглянулась на подруг, а потом с ужасом в глазах уставилась на меня.
– Мы получим сегодня ответ, мисс..?
– Ротчестер, – машинально ответила она. Как забавно. Еще и однофамилица. Какие у жизни еще сюрпризы? – И я не расслышала ваш вопрос, – призналась девушка. Впрочем, от страха не осталось и следа. Теперь Ротчестер совершенно открыто смотрела мне в глаза, слегка приподняв бровь. Хорошая актриса.
– Или вы просто не знаете ответ, – хмыкнул я, сложив руки на груди. – Судя по тому, как вы слушали.
– Просто повторите вопрос, я на него отвечу.
– Определение автобиографизма, – девушка на пару секунд задумалась, отвела взгляд в сторону, будто пыталась вспомнить, а потом с наглой усмешкой на пухлых губах произнесла:
– Автобиографизм в произведениях тоже самое, что использование собственного опыта, фактов из биографии своей или других людей и тому подобное. Все, что связано с жизнью автора или жизнью его близких.
– Похвально, мисс Ротчестер, но в следующий раз я не повторю вопрос, и тогда вам придется не сладко, – предупредил я, скорее в шутку, чем серьезно. Она, кажется, это поняла, потому как язвительно скривилась, откинулась на спинку стула и всю оставшуюся лекцию бездумно водила ручкой в тетради. Признавать ошибки она точно не умела. Собственно, как и переживать из-за предстоящих экзаменов.
Оставшийся час лекции прошел вполне неплохо, учитывая всеобщее желание поспать. В конце я даже стал жалеть о том, что забыл об архитектуре.
Студенты засобирались на выход, я кинул взгляд на Изабеллу Ротчестер – успел заглянуть в список группы. Она вместе с подругами лениво собирала вещи, переговариваясь с ними о чем-то слишком эмоционально.
Изабелла подняла голову, снова покрылась краской, когда ее глаза наткнулись на мои. Это даже забавно. Может быть, и не так плох этот факультет и отец под боком.
Девушки тем временем приблизились к моему столу, все также разговаривая и не пытаясь скрыть тему своего обсуждения.
– Так ты не помнишь, что вчера было?
– Не особо. Половина вечера как ластиком стерли, – призналась Ротчестер, поправив волосы.
– Тебе нельзя пить, Изи, – покачала головой блондинка. Кажется, ее звали Лиза.
– Ты сказала, что не прочь познакомиться поближе с парнем из зала. Ну с тем, что так удачно растянулся на дорожке, – подруга совсем не регулировала звук голоса, а я наблюдал за неловкостью Изабеллы. Она глянула в мою сторону, но, наткнувшись на мой внимательный взгляд, резко отвернулась и нахмурилась.
– У тебя давно не было парня.
– И секса.
– Просто заткнитесь, – шикнула Изабелла, еще сильнее покраснев, а я изо всех сил пытался сдерживать смех. Нельзя над таким смеяться, конечно, тут или пожалеть или помочь. Но ничего из этого я сделать не мог, да и не особо хотел. Остаток семестра обещал быть… ммм… пожалуй, интересным. Когда я еще послушаю о проблемах молодых девушек в сексе?