В воскресенье утром мы встретились с Мелом возле Базы. Мел пригласил нас в машину.
– Запомните эту колымагу, – представил нам агент Саймон весьма невзрачный на вид автомобиль, выглядевший подержанным и недорогим.
На таких обыкновенно ездят те, для кого авто вовсе не роскошь, а средство передвижения. Они не бросаются в глаза. Не лезут на красный свет. И почти никогда не попадают в аварии. Тихо едут, дальше будут. Скромная машина, но аккуратная, тёмного серо-синего цвета, с полутонированными окнами.
– Эта колымага – передвижная станция "Чертополох", – не без гордости объявил нам Мел.
– Это тебя в честь её так зовут? – поинтересовалась я.
– Нет, это её так зовут в честь меня, – также гордо объявил Мел.
– Кстати, почему ты Чертополох?
– Чертополох – это колючее растение, способное отпугивать злых духов. По сути, растение обладает таким боевым характером, что его боятся даже черти. Этот воинственный цветок означает вызов и возмездие. Ну, а ещё это растение в совокупе с другими помогает при бронхитах и болезнях желудочно-кишечного тракта. Собирается оно в июле… Дело в том, что я тоже родился в июле.
Похоже, Мел всё знает про чертополох!
– Тебя так назвали или ты сам? – спросила я.
– Клички – это не имена, их можно выбирать. Выбирал я, и все согласились. Вот что значит удачное прозвище. Ладно, народ, поехали. Познакомимся с журналисткой. А про врачиху я уже кое-что собрал. Про неё интереснее, чем про всякие колючие растения.
После того, как мы сели в машину, тронулись, Мел рассказал:
– Мне удалось пообщаться со всеми начальниками Лоис Найз. В Центре реабилитации мне сказали, что у неё была безупречная репутация. И сам главный врач настоял, чтобы Лоис получила хорошее место в престижной клинике неврозов Прейвиса. Но там случилось то, что не случалось никогда, и я сразу догадался, что здесь подстава чистой воды. На неё подал жалобу один из пациентов, явно с целью очернить Лоис.
– И что это за пациент? – спросил Пол.
– Некий Расмус Беринг. Я запрашиваю на него данные сейчас в Центральной, – Мел объехал медленно катящуюся машину, которой больше подходило название "колымага", чем комфортному и мягкому в управлении "Чертополоху". – Конечно, начальник Найз из клиники Прейвиса не хотел увольнять ценную сотрудницу, принятую по рекомендации. Но потом разразился дикий скандал. И пришлось расстаться. Но по какой-то прихоти судьбы её позвали в клинику Кочфеста. Её муж тяжело болен. Лоис Найз – единственный добытчик денег. В семье не очень благоприятная обстановка из-за здоровья господина Найза. Лоис живёт своей работой, работа всегда давала ей силу и способность преодолевать трудности. Это мне сказал её начальник из Центра. Найз никак не могла спровоцировать скандал и оскорбить пациента. Под Расмуса Беринга мы начали копать, посмотрим, что за тип и откуда взялся. У меня подозрение, что Найз насильно переманили в клинику Кочфеста.
– Это правда?! – в удивлении воскликнула я.
– Да, и начальник из Центра, и начальник из Прейвиса упоминали, что Лоис несколько раз пытались переманить к себе на работу люди из клиники Кочфеста, а конкретно до неё несколько раз домогался в переносном смысле Кен Ваджиос.
– Главный врач клиники Кочфеста, – уточнила я.
– Угу, – кивнул Мел, обгоняя очередную "колымагу". – Лоис отказывала, она туда не хотела. Но эта подстава подкосила её репутацию, теперь эти два её начальника даже при всём своём желании и уважении не могли рекомендовать никуда Лоис с такой записью в трудовой книжке.
– Обалдеть… – высказался Пол. – Почему же Лоис так понадобилась Ваджиосу?
– Всё дело в её специализации. Лоис долгое время посвящала свои научные работы и изыскания теме гипноза. Она достигла многого. Надо вам сказать, ребята, тот вид гипноза, который она исследовала, используют спецслужбы, а также специализированные больницы для излечения сильнейших форм зависимости. Суть в том, что человеку вводят препарат или дают таблетку, и он становится легко подверженным внушению. Внушить ему можно что угодно, вплоть до того, что он забудет, что ему внушили. Есть вопросы к клинике Кочфеста, с какой целью они так рвались получить этого специалиста вплоть до того, что испортили ему карьеру и, возможно, жизнь. Есть подозрения, что не обошлось и без шантажа и давления на Лоис. Я запрошу у Мунды психологический портрет, а также за Лоис будем наблюдать.
Мы с Полом пребывали в шоке от услышанного. Пол спросил:
– А этот Ваджиос, главный врач. Ты ничего про него ещё не узнавал?
– Мунда под него копала, несколько дней назад. Это молодой, крайне некомпетентный врач, но карьерист. Скорее всего, чья-то марионетка. Меня больше интересует личность их исполнительного директора мадам Канли. Мы даже до сих пор имени её не знаем.
– Побыстрее бы мы там всё раскопали. Я волнуюсь за Мунду. Не нравится мне, что её лечащий врач – ведомая жертва шантажа. Под давлением этих непонятных людей она может нести для Мунды угрозу.
– Пол, ещё рано делать выводы. Подождём до понедельника, – успокоил Мел. – Вот, мы и приехали. Оперная Набережная, ресторан "Русалка".
– Странное название для ресторана. Что они тут подают, интересно, как фирменные блюда – рыбу или мясо? – пошутил Пол.
– Не то и не другое. А настоящих запечённых вместе с левиафанами и кракенами морских рыбьехвостых дев, – пошутил в ответ Чертополох.
Погода стояла пасмурная, и река Укосмо, скованная тисками асфальтированных берегов, подёргивалась угрожающей рябью. Вода была тёмной, казалась бездонной и хищной. С запада тянул сильный пронзительный ветер, которой грозил намести последнего, но мощного снега, несмотря на то, что на дворе март, и пора бы распускаться подснежникам.
Ресторан "Русалка" выходит фасадом прямо на набережную и находится в старинном здании-особняке. Когда мы вошли, наш встретил вежливый швейцар, который помог нам снять верхнюю одежду. Оказалось, Мел забронировал приватный столик в полутёмном углу. В ресторане горел приглушённый свет, и интерьер был выполнен в морском антураже. Даже официантки одеты в особую форму – топы и длинные блестящие юбки, стилизованные под рыбьи хвосты. Мы расположились, нам принесли меню. Мел шепнул:
– Ни в чём себе не отказываете, коллеги. Все расходы оплачивает наша организация.
И всё же мы с Полом не позволили себе шиковать за счёт ТДВГ, и ограничились лишь недорогим салатиком. Мел же заказал себе целый обед и предупредил официанта, что скоро к нам присоединится ещё одна дама.
Дама присоединилась минут через десять. Она вошла стремительной походкой деловой женщины. Была она среднего роста, имела чёрные волосы, собранные в изящный хвост, восточные черты лица. Пол, глядя на неё, скосил на меня взгляд, кивнул. Я кивнула в ответ – действительно она похожа на медсестру. Но в то же время это не она. Бывает такое – люди одного типажа, но при этом совсем не родственники даже.
Мел встал навстречу госпоже Лингеборг, пожал руку, пододвинул для неё стул, и позвал официанта.
Урсула Лингеборг, журналистка, совсем не оказалась высокомерной и надменной, как мы с Полом подсознательно ожидали от неё. Напротив, когда она начала общаться, выяснилось, что это милейшая женщина, к которой мы сразу прониклись симпатией. Мел, используя технику вхождения в контакт, задал несколько общих вопросов. Урсула тоже пошла навстречу – её коммуникация на высоте, ввиду её профессии. Разговор сразу сложился в конструктивном русле.
Мел сперва удовлетворил любопытство миловидной работницы прессы, рассказав несколько слов о работе частного детектива. Госпожа Лингеборг осталась в полном восторге. К середине беседы они уже подружились, и Мел пошёл дальше.
– Госпожа Лингеборг, позвольте задать вам вопрос. Он может показаться вам необычным.
– О, сколько угодно! Ваша работа такая необычная, и я чувствую себя в долгу перед вами за это интервью, хочу сказать, что, наоборот, для меня будет большая честь услышать от вас необычный вопрос!
– Возможно, их будет несколько. Всё зависит от того, как вы ответите на первый.
– Вы меня интригуете, господин Саймон! – госпожа Лингеборг вся подобралась, и её глаза заблестели вниманием.
– Вы также нас очень интригуете, интрига взаимна. Скажите, госпожа Лингеборг, ваше имя – оно такое редкое, и такое интересное – это настоящее имя?
– О да, я знаю, к чему вы клоните, господин Саймон, в журналисткой среде мои коллеги используют псевдонимы. Поскольку эта профессия требует определённой степени риска, как, впрочем, и ваша, иногда использовать псевдоним в подписи к разгромной статье бывает попросту необходимо, чтоб уберечь личную неприкосновенность, – Урсула засмеялась. – Но я не из их числа. Урсула Лингеборг – моё настоящее имя.