Бойкот
Учительница вызвала меня к доске, это был урок географии, и спросила, какой главный город в департаменте Па-де-Кале. Я не знал, а Жоффруа – он сидит за первой партой – прошептал мне «Марсель», и я сказал «Марсель», но это был неправильный ответ, и учительница влепила мне «ноль».
Когда мы вышли из школы, я схватился за портфель Жоффруа, и ребята сразу нас окружили.
– Зачем ты мне неправильно подсказал? – спросил я Жоффруа.
– Для смеха, – ответил Жоффруа. – У тебя был такой глупый вид, когда учительница ставила тебе «ноль»!
– Нехорошо валять дурака, когда надо подсказывать, – сказал Альцест. – Это почти так же, как украсть у товарища еду.
– Да, это не прикольно, – сказал Жоаким.
– Отвяжитесь! – закричал Жоффруа. – Вы все дураки, а у моего папы денег больше, чем у всех ваших пап, и я вас не боюсь, ясно?! – И Жоффруа ушёл.
Нам это не понравилось.
– Что мы ему сделали? – спросил я.
– Вообще он уже достал, – сказал Мексан.
– Точно, – сказал Жоаким, – он один раз у меня выиграл в шары.
– А может, сделаем ему тёмную завтра на перемене? Надаём ему по носу, – предложил Эд.
– Нет, – сказал я, – Бульон нас накажет.
– У меня идея, – сказал Руфюс, – давайте объявим ему бойкот!
Идея была классная. Не знаю, известно ли вам, что такое бойкот. Это когда все перестают разговаривать с одним из своих, и тогда ему понятно, что на него злятся. С ним не говорят, с ним больше не играют, все делают вид, что его тут нет, и Жоффруа так и надо, будет знать, ну правда! Все согласились, особенно Клотер, который сказал, что если товарищи будут неправильно подсказывать, тогда что – всё учить придётся?
Утром мне очень хотелось побыстрее начать не говорить с Жоффруа. Все уже были во дворе и ждали Жоффруа, и вот он пришёл с пакетом под мышкой.
– Жоффруа, – сказал я ему, – мы тебе объявили бойкот.
– Я думал, с ним больше нельзя говорить, – сказал Клотер.
– Надо же было объявить ему, что мы с ним больше не говорим, – сказал я.
– А на перемене, – сказал Руфюс, – мы тебе не разрешим с нами играть.
– Вот и отлично, – сказал Жоффруа, – я один буду играть в то, что принёс с собой.
– А что это? – спросил Альцест.
– Альцест! – сказал я. – Мы же с ним больше не говорим.
– Если кто с ним заговорит, получит от меня кулаком в нос! – сказал Эд.
– Вот так! – сказал Клотер.
Бойкот начался на уроке. Жоффруа попросил у Эда точилку для карандашей, ту, что в виде самолётика, а Эд даже не взглянул на него, взял свою точилку и стал играть – делал «ррррр» и сажал её на парту. Мы смеялись, а Жоффруа так и надо, хотя учительница наказала Эда и велела ему сто раз написать: «Я не должен играть своей точилкой для карандашей в классе, потому что это мешает мне слушать урок и отвлекает моих товарищей, которые тоже будут наказаны, если не перестанут веселиться».
Потом началась перемена, и мы спустились во двор. Там все принялись бегать, кричать: «Давайте играть!» – и дразнить Жоффруа, который стоял один. У Жоффруа с собой был пакет, он открыл его и достал пожарную машину, она была вся красная, с лестницей и колоколом. Мы носились повсюду, кричали и веселились, потому что с хорошими друзьями всегда весело, а потом Альцест решил посмотреть на машину Жоффруа.
– Альцест, ты чего? – спросил Руфюс.
– Да ничего, – ответил Альцест, – просто смотрю, какая машина у Жоффруа.
– Ты не должен смотреть на машину Жоффруа, мы не знаем никакого Жоффруа!
– Дурак, я же не разговариваю с Жоффруа, – сказал Альцест, – я разглядываю его машину, и не твоё дело, смотрю я на неё или нет.
– Если ты не перестанешь, – сказал Руфюс, – мы тебе тоже объявим бойкот.
– Да ты кто такой? Нет, ты кто такой?! – закричал Альцест.
– Эй, парни, – сказал Руфюс, – Альцесту тоже бойкот!
Я расстроился, потому что Альцест мой друг, и, если с ним нельзя разговаривать, это плохо. А Альцест стоял и разглядывал машину Жоффруа, и жевал один из трёх бутербродиков с маслом, что дают на первой перемене. Клотер подошёл к Альцесту и спросил:
– А колокол на машине настоящий?
– Бойкот Клотеру! – закричал Руфюс.
– Ты что, псих? – спросил Клотер.
– Эй, – сказал Эд, – если Клотеру или, например, мне захотелось поглядеть на машину Жоффруа, ты-то тут при чём?
– Ясно, ясно, – сказал Руфюс. – Кто с ними, тем бойкот. Верно, ребята?
Ребята – это Жоаким, Мексан и я. Мы сказали, что Руфюс прав, а остальные нам не товарищи, и стали играть в жандармов и воров, но втроём это неинтересно. Нас осталось трое, потому что Мексан тоже пошёл смотреть, как Жоффруа играет в свою машину. Она была классная – фары зажигались, как в папиной машине, а если потрогать колокол, он звонил: дзынь, дзынь.
– Николя! – крикнул Руфюс. – Если ты с нами не играешь, тебе тоже бойкот… Ух ты, как она быстро ездит!
И Руфюс наклонился, чтобы посмотреть, как машина поворачивает. Жоаким остался один. Он бегал по двору и кричал: «Догоните меня! Догоните меня!» Потом ему надоело одному играть в жандармов и воров, и он тоже подошёл к нам. Мы все столпились вокруг машины Жоффруа, и я подумал, что, наверное, зря мы так на него напали, в конце концов, Жоффруа наш друг.
– Жоффруа, – сказал я, – я тебя прощаю. Бойкоту конец. Тебе можно с нами играть. В общем, дай поиграть с машиной…
– А у меня потом как будто случится пожар, – сказал Альцест.
– А я, – сказал Руфюс, – буду поднимать лестницу…
– Ребята, бегом! – крикнул Эд. – Перемена кончилась!
Ну вот! Так нам и не удалось поиграть в машину Жоффруа, а это нечестно! Вышло, что это Жоффруа нам объявил бойкот!
