Амина жила в многодетной семье двоюродной тётки. Это была единственная родственница, которая согласилась взять её в свою семью, после того как её родители погибли в автокатастрофе. Тётка со своей семьей жила в просторном частном доме с большим приусадебным хозяйством. Они держали кур, уток, кроликов, а также огород и две теплицы. Кроме Амины у тёти Зины было еще двое своих детей и двое приемных. И вся работа по хозяйству обычно доставалась Амине и приемышам, в то время как её родные дети отдыхали или гуляли. Отношения с тётей не складывались. Хотя она была строга со всеми приёмными детьми, но Амину особенно ненавидела, еще и потому что её отец был студентом, приехавшим учиться из Африки. Он познакомился с её мамой в институте в областном центре, они учились на соседних факультетах. Родня не одобрила этот союз. И как когда-то не принимали её отца, родственники теперь не принимали смуглую кудрявую Амину. Она была чужой в этой семье и внешне и внутренне. Девочка была не робкого склада, и всегда стояла за себя и за других детей. За что ей часто доставалось и от тёти и от её сожителей.


Амина иногда убегала из дома на кладбище, где были похоронены её родители. И в этот день после школы она отправилась не домой, а прямиком туда, по дороге нарвав ромашек на клумбах у ближайших домов. Родственники установили скромный маленький обелиск из серого гранита, а на оградку поскупились. Амина как обычно деловито поставила ромашки в вазу, убрала мусор, почистила землю на своем участке от сорной травы и присела отдохнуть на край могилы. Она могла подолгу так сидеть, ни о чем не думая и не плача. Амина не смирилась с утратой, но задвинула её подальше в самый дальний угол своей души, чтобы ничьи нескромные взгляды не оскорбили её. Она стеснялась своих слез, и настолько привыкла их прятать, что не могла дать им волю даже когда была наедине с самой собой. Но на кладбище ей становилось спокойнее, как будто она верила, что хотя бы тут родители смогут её защитить от несправедливости жизни.


– Не сиди на камне! – неожиданный голос нарушивший тишину этого места напугал её.


Амина испуганно вздрогнула и обернулась. Перед ней стояла сухонькая старушка с седыми волосами убранными в высокий старомодный пучок. По одежде и внешней строгости её можно было бы принять за сельскую учительницу на пенсии.


– Здравствуйте, – вежливо поприветствовала старушку Амина, – Извините, я просто не знала, что здесь кто-нибудь есть!


– Немедленно встань! – продолжала кричать старушка, – Ты разве не знаешь, что нельзя сидеть на могиле?


На этот раз слова странной женщины заставили Амину вздрогнуть, ей почему-то стало не по себе.


– Нет, а что может быть? – растерянно переспросила девочка.


– Не спрашивай, нельзя и все тут! – старушка подошла к ней почти вплотную, – Просто встань!


Амина встала.


– Извините… – промямлила она.


Старушка пропустила её извинение мимо ушей и с нескрываемым любопытством разглядывала её.


– А ты часто сюда приходишь! – весело сообщила она, – Я тебя почти каждый день тут вижу! Кто у тебя тут?


– Родители… – опустив голову, ответила Амина.


– Я и сама вижу, что родители, – удовлетворенно хмыкнула старуха, – Вижу тяжело тебе приходится…


Старуха то ли вздохнула, то ли перевела дух и продолжала.


– И как я вижу, твой род не отсюда.


– Папа приехал из Либерии, – кивнула Амина.


– И не из Либерии, а гораздо дальше, – хихикнула старуха и её лицо приобрело хищное выражение, – Его род не из этого мира.


– Что это значит? – спросила Амина, понизив голос.


Только сейчас рядом со странной старухой ей стало страшно на кладбище. Она бегло осмотрелась в поисках пути к отступлению.


– Скоро ты сама это поймешь! – сухо рассмеялась старуха, – Ты особенная и твои друзья тоже особенные!


– У меня нет никаких друзей! – отрезала Амина.


– А как насчет новенькой, которая тебе понравилась сегодня? Ты думала она не человек?


– Что? – переспросила Амина, – Откуда вы знаете?


– Ты права. Она не человек, она другое.


– Кто же она?


– Она станет тебе заклятой подругой, – насмешливо произнесла старуха, игнорируя её вопрос, – И ты тоже. Потому что вы обе заклятые. И те другие тоже.


– До свиданья, – сказала Амина, повернувшись чтобы уйти.


– Амина… – позвала старуха внезапно огрубевшим изменившимся голосом.


Обернувшись, Амина едва не вскрикнула, увидев на месте худенькой старушки скелет обтянутый кожей с ввалившимися глазницами и торчащими из полусгнивших губ зубами. Амина развернулась и бросилась бежать.


– Это научит тебя, не шастать одной по кладбищу! – слышался ей в спину издевательский смех старухи.


Когда Амина вернулась домой, был уже вечер, но еще не стемнело. У калитки её встретила мрачная тётя Зина. Её массивная фигура полностью закрывала проход. И без того маленькие злые глазки были прищурены, а мощные челюсти полные золотых зубов лениво двигались, жуя жвачку.


– Где шлялась? – грозно поинтересовалась она.


– В школе была… – тихо, но уверенно сказала Амина.


– Врёшь! – крикнула тётка, привычно замахнувшись на непутёвую племянницу, – Уроки кончились давно!


– У нас были дополнительные занятия, – соврала Амина.


– Опять врёшь, – повторила тётка, – Опять на кладбище бегала?


– Нет… – опустила голову девочка.


– Ох, как ты мне надоела со своими выходками! – тяжело выдохнула тётка, – А ну пошли за мной!


Тётя Зина вошла в калитку, освободив вход. Амина неохотно последовала за ней. Приемная Маша подметала дорожки во дворе. Амина кивнула ей, Маша не отреагировала из страха перед приемной матерью. Тётка подвела Амину к сараям.


– Вычисти курятник, его уже три дня никто не чистил, – приказала тётка, – Потом покорми и налей им чистой воды.


– Но мне нужно переодеться! – возразила девочка, указав на свою старенькую школьную форму.


– Некогда переодеваться, иди работай! – прикрикнула на неё тётка.


Девочке ничего не осталось делать, кроме как засучить рукава серого школьного свитера, который когда-то был белым, и, оставив портфель на пороге, проследовать в курятник. Когда она закончила работу, было уже темно и в окнах тёткиного дома зажегся свет. Но, подергав дверную ручку, Амина обнаружила, что входная дверь уже заперта. Она постучала, но ей никто не ответил. Ей уже не раз приходилось ночевать в сарае, просто потому что тётка про неё забыла. Девочка в отчаянии заколотила в дверь, а затем стала стучать в окна гостиной. Через некоторое время дверь открылась и на пороге вновь выросла необъятная фигура тёти Зины.


– Ну чего ты стучишь, рожа ты черномазая? – развязно поинтересовалась она пьяным голосом, дохнув водочным перегаром, – Иди отседа, куда хочешь!


– Пустите меня! – попыталась оттолкнуть тётю Амина.


Но тётка грубо отпихнула племянницу от двери.


– Ах, ты дрянь! – взвизгнула тётка, – Ты меня еще и толкаешь? Да я сейчас своего Вадика позову, он тебя взашей выгонит из дома! Вадик!


Амина до крови закусила губу, чтобы не расплакаться. Вся её боль трансформировалась в ненависть к этой грубой пьяной женщине ненавидевшей её и её родителей. Она с силой толкнула тётку в грудь и убежала в сарай, где они держали кроликов, на всякий случай заперев за собой дверь на засов. Все таки она опасалась пьяного гнева тёти Зины и кулаков её сожителя Вадика. Но никто за ней так и не побежал. Забравшись с ногами на старую кушетку, стоявшую рядом с кроличьими клетками, девочка дала волю слезам и так и не услышала ни криков, ни суеты в доме. Она не услышала и не узнала, как к дому приезжала скорая, и что тётю Зину увезли в больницу с инфарктом. Не узнала она и что, тётка к утру померла.


Две сестры


Кристина припарковалась на поляне за домом сестры. В окнах свет не горел, и она решила, что обитатели лесного домика уже легли спать. Заперев машину, Крис взяла на руки сонного Васю и осторожно прокралась в дом. Входная дверь по обыкновению хозяйки была незапертой. Крис прошла из коридора на кухню, где её встретила пара горящих зеленых глаз. Вася, проснувшись, залился звонким лаем.

Загрузка...