Утро началось с сигнала коммуникатора. На экране был полковник Дюгесклен во всей красе: ледяные серые глаза, сдвинутые брови, бритая голова, застёгнутый ворот полевой формы.
– Доброе утро, Шарль, – героическим усилием Лавиния подавила зевок.
– Доброе… Вот что, коммандер, я сообразил, что ошибся вчера.
– В чём?
– В дате. Уволился Тезье не в шестьдесят шестом, а в шестьдесят пятом. Ноябрь шестьдесят пятого.
– Да? Ну, наверное, куда-нибудь в тёплые края подался на солнышке погреться?
– Да тёплых краёв ему и до этого хватило выше крыши, я ж рассказал – конфликт в Магадхе. Мы были там в октябре шестьдесят пятого. Я проверил по документам, ранен Клод был пятого октября, а двадцать шестого ноября написал прошение об отставке.
– Магадха, значит… – Лавиния покачала головой. – Да уж, надо полагать, в это время там не слишком холодно.
– Ниже тридцати редко опускалась, а в основном было тридцать пять градусов и даже выше. Так что я не думаю, чтобы Тезье потянуло на солнышко.
– Что же, спасибо, Шарль, я буду выяснять.
– Не сочтите за труд, когда найдёте убийцу – сообщите.
– Непременно.
Экран погас, Лавиния отложила коммуникатор и задумалась.
«Значит, тут у нас дыра в несколько месяцев. Пробел в биографии. Ох, как это мне не нравится, именно в таком пробеле и может скрываться убийца…»
Без трёх минут десять она уже поднималась по лестнице к кабинету капитана Кальве. Дверь была распахнута настежь, а сам капитан, открыв объёмную карту Жансона, что-то показывал двум офицерам.
– А. госпожа коммандер! Рад видеть, – сказал он отрывисто и очень по-деловому. – К сожалению, сопроводить не смогу, у нас тут небольшое происшествие.
– Полагаю, что я смогу справиться сама. К кому мне обратиться в Арле? – невольно Лавиния скопировала его манеру говорить.
– Майор Прюнель, мой коллега, начальник городской стражи. Улица де ла Калад, восемь, – и он протянул карточку.
– Благодарю, – коротко кивнув, госпожа Редфилд вышла.
Выйдя во двор, она посмотрела на бумажный прямоугольник, увидела номер коммуникатора и удовлетворённо кивнула.
– Господин майор, – на экране появился немолодой мужчина с майорскими знаками на мундире, с рыжими усами и совершенно лысый. – Я коммандер Редфилд, Служба магбезопасности. Как мне перейти к вам? Не хочу открывать портал наудачу.
– Минутку, коммандер, сейчас откроем с нашей стороны.
Действительно, минуты через три посередине мощёной площадки стало разгораться портальное окно. Лавиния дождалась, пока оно развернётся полностью, и шагнула вперёд.
Арль оглушил её шумом голосов, звуками дудок, волынок, чего-то струнного, грохотом барабанов и трещоток.
– Матерь Великая, что здесь происходит? – вырвалось у неё.
Открывавший портал молодой лейтенант поморщился.
– Фестиваль лаванды. Вы же понимаете, для туристов сейчас самый сезон.
– Да, весело вам тут.
– Прошу вас, господин майор ждёт.
Майор Прюнель действительно ждал. Кофе, печенье, сливки… и вопросительный взгляд, устремлённый навстречу гостье.
– Я правильно понял, вас интересует мадам Камуан? – начал он разговор.
– Совершенно верно.
– Она вполне законопослушна. Ни разу за все годы, что мадам Камуан живёт в Арле, у городской стражи не было к ней претензий. А один раз она помогла нам вычислить вора, повадился тут один…
– Так и у меня к ней нет претензий, – с самым простодушным видом госпожа Редфилд развела руками. – Она могла быть свидетелем по делу, которое я сейчас веду, вот и всё.
Прюнель поморщился; видно было, что в простодушие гостьи ему поверить не удалось.
– Может быть? – повторил он.
– А может и не быть, – кивнула Лавиния. – Простите, о сути дела пока не рассказываю.
– Да мне и не надо, своих забот выше крыши. Но если нужна будет помощь, обращайтесь.
– Благодарю. А вот, пожалуй… Как бы мне пройти к её дому, чтобы миновать эти толпы?
– А, ну это проще простого! – майор расслабился. – Сейчас Кардиле вас проводит, есть тут… тропочки.
Появился тот же самый лейтенант, который открывал портал. Выслушал приказание, кивнул и повернулся к Лавинии:
– Госпожа коммандер, прошу!
Жила Луиза Камуан вроде бы и недалеко от здания городской стражи, во всяком случае, тоже в старом городе и на том же берегу Роны. Но Лавиния честно призналась себе, что в одиночестве она бы в жизни не отыскала эту самую улицу Ост – узкую, тёмную, изгибавшуюся кривой дугой и упиравшуюся двумя концами в такую же узкую и кривую Гран Приоре. Впрочем, дом, к которому подвёл её лейтенант Кардиле, был симпатичным: двухэтажный особнячок, отделённый от улицы небольшим палисадником, где буйно цвели розы, с высоким полуциркульным окном и парными полуколоннами по сторонам от двери. И дверной молоток был забавным, гримасничающая маска с длинным высунутым языком, которым, собственно, и нужно было стучать.
Лавиния и постучала.
Дверь открылась так быстро, словно кто-то стоял за ней и ждал.
Женщина. Лицо смутно знакомо – а много ли можно было разглядеть там, за кружевами? Выглядит молодой, моложе Тезье, лет тридцати пяти. Светлые волосы, собранные в аккуратный пучок, домашнее тёмно-синее платье, правильные черты лица, спокойный взгляд карих глаз. В общем, сегодня она Лавинии скорее понравилась.
– Мадам Камуан?
– Да. это я.
– Лавиния Редфилд. Мы можем поговорить?
– Я вас ждала, – она посторонилась и повела рукой, приглашая войти. – Прошу вас.
В темноватой гостиной – ага, окна выходят в сад! – хозяйка села, указала гостье на кресло напротив и уставилась выжидательно.
Молча.
– У меня к вам несколько вопросов, мадам Камуан.
– Спрашивайте, если смогу – отвечу.
– Что именно из наследства Клода Тезье вы пытались получить?
– А вы берёте быка за рога, – улыбнулась женщина одними губами. – Вам не кажется, что это только моё дело?
– Нет, не кажется. Тезье – мой человек, и сейчас сам себя защитить не может. Значит, это сделаю я.
– Ваш человек? За тот год, что я жила с ним вместе в вашей «Лаванде», – название поместья мадам Камуан будто выплюнула, – вы там ни разу и не появились. И даже написать не удосужились. Вам ведь наплевать было и на Клода, и на остальных работников! Урожай, неурожай, мистраль или трамонтана – какая разница госпоже из столицы? А теперь прискакали, наследством заниматься…
– А зачем мне приезжать? Тезье со всем справлялся, и я ему доверяла, – Лавиния пожала плечами. – Ну да, моя жизнь – вне этого поместья, но оно принадлежит мне, и все его люди – тоже. И Клод, и мадам Тома, и даже тот ребёнок, который через пару месяцев родится у кузнеца и его жены. Поймите, Луиза, я вам не враг. До той поры, пока не выяснится, что вы сделали что-то во вред мне или моим людям. Если же я узнаю, что это вы убили Клода…
– Убили? – голос Луизы Камуан стал вдруг тонким и ломким. – Убили? Это не был сердечный приступ?
– Это был сердечный приступ, магически спровоцированный. И я не уеду отсюда, пока не узнаю, кто и почему это сделал. Давайте начнём сначала. Я – Лавиния Редфилд, коммандер Службы магической безопасности Союза королевств, и я клянусь своей магией, что сделаю всё возможное, дабы раскрыть убийство Клода Тезье и привести виновных в королевский суд. Кем бы они ни были.
Далёкий гром за окном завершил это пафосное выступление.
Луиза помолчала, облизала губы и кивнула.
– Хорошо. Давайте. Значит, сначала… Вы знаете, что мы с Клодом довольно быстро развелись? Ну, да, вам уж небось наговорили, какая я дрянь такая и сякая. Но это неважно… Дело в том, что на самом деле мы были деловыми партнерами, и это получалось у нас куда лучше, чем супружеская жизнь. Что вы вообще знаете о своём управляющем?
– Помимо того, что под его рукой поместье процветало, и я могла о нём не думать? Знаю, что он был классным аналитиком, причём в любой области. Видимо, среди данных ему талантов был и дар предвидения.
– Был, – улыбнулась Луиза, – Для тех случаев, когда одного только расчёта было недостаточно. Ну так вот, расчёты выполняла для него я. Мы познакомились случайно, здесь, в Арле – он приехал по каким-то делам, а я только что сдала последний экзамен за второй курс и собиралась праздновать с однокурсниками и тогдашним моим парнем.
– А где вы учились?
– В здешнем университете на математическом факультете. Ну вот, дальше всё обыденно: с парнем мы поссорились, я ушла, завернула в кафе, потому что натёрла ногу новыми туфлями, надо было посидеть хоть четверть часа. Со мной за столиком сидела старая женщина, цедила чашку кофе и что-то считала на бумажке. Я смотрела, смотрела, потом не выдержала и предложила помочь. Оказалось, что она считает, на сколько ночей в хостеле ей хватит денег. Там была грустная история с сыном, невесткой и наследством, не буду занимать ваше время. Ну вот, я посчитала, вышло что-то совсем мало, три или четыре ночи. Старуха меня удивила: я думал, она заплачет или ещё что, а она вздохнула и сказала, мол, ну и ладно, тогда можно позволить себе пирожное.
– И как в эту историю попал Клод?
– Очень просто. Он сидел рядом и внимательно слушал наш разговор. А когда тётушка София съела пирожное и допила кофе, предложил ей перебраться в «Лаванду». Работать её никто не заставит. Если она сможет присматривать за детьми или помогать экономке, так и хорошо. Если нет, значит, просто поживёт, уж комната и тарелка супа найдётся.
– И она согласилась?
– Подумала и согласилась, – Луиза улыбнулась с нескрываемым ехидством. – Да тётушка София и сейчас в «Лаванде» живёт, только вот на похоронах не была, у неё спину прихватило.
– Ну хорошо, – насмешку Лавиния пропустила мимо, видывала она насмешников и поострее. – Вполне сказочная история, только у нашей конец плохой. Клод Тезье убит, я разыскиваю убийцу, а вы собирались рассказать мне, в чём же вы были партнёрами.
– После Легиона… Ну, вы в курсе, что он служил в Легионе, но в боевых операциях не участвовал? По его собственным словам, его голова была слишком ценна для командования, чтобы подставлять её под удары противника. Так вот, после Легиона он вернулся домой, а следом за ним потянулась информация о его таланте. Аналитики нужны всем, кто имеет дело с разумными и их поступками, с принятием решений, с управлением…
– Я это всё примерно себе представляю, хотя обычно и пользуюсь другими методами, – перебила её Лавиния. Ну не говорить же это юной даме, что ей проще прочитать мысли, чем взвешивать и просчитывать? Хотя может, и зря, надо попробовать…
– Так вот, стали появляться запросы на анализ той или иной ситуации, деятельности, обновления или изменения в системе. И Клод предложил мне взять на себя расчёты. Он был хорошим математиком, но я лучше. Мы поработали вместе пару месяцев, потом я предложила съехаться, просто чтобы не терять времени. Он сказал, что так нехорошо, и мы поженились. Только… – Луиза впервые за весь разговор опустила глаза. – Понимаете, оказалось, что мы совсем друг другу не подходим, ну, в постели. Вот совсем. Я-то могла бы и притворяться, но это было взаимно, а если так, то зачем?
– И вы развелись, но партнёрство сохранили.
– Да. Купили портальный амулет, кучу денег грохнули, зато вопрос с тем, что я живу в Арле, а он в поместье, был решён.
– И вы остались партнерами?
– Конечно. Партнёрами и друзьями, – она глубоко вздохнула. – А теперь его нет.
– Я вас поняла, Луиза. И я повторяю свой вопрос, теперь вы ответите? Что именно вы хотели получить из оставленного Клодом наследства?
– Бумаги и расчёты, – ответила Луиза без промедления. – Отчёты по всем делам, предварительные данные по последнему. Это всё у Клода в личном сейфе, в кабинете, а не в том домике, где он жил. На банковский счёт и прочее я не претендую, пусть эта свистушка забирает.
– Хорошо. Я прослежу, чтобы вы смогли просмотреть содержимое сейфа и забрать то, что вас интересует. Теперь следующий вопрос: вы были в курсе всех его дел по аналитике?
– Да.
– Могло ли одно из них привести к смерти Клода?
Тут Луиза глубоко задумалась, даже встала и прошлась по гостиной. Лавиния воспользовалась случаем, чтобы осмотреться. Комната была стандартно хорошо обставленной – новая мебель, мраморный камин, на доске над ним фотографии в серебряных рамках и две фарфоровые вазы, может, даже и севрские; круглый столик с мозаичным панно на крышке, пара зеркал в серебряных рамах… За распахнутыми окнами сад, оттуда пахнет цветами и свежеподстриженной травой, похоже, что, как минимум приходящий садовник за всем этим ухаживает. Да, молодая женщина явно не бедствует, и. если это заработано собственными мозгами, можно лишь восхищаться.
Мадам Камуан остановилась у окна, и на фоне его различим был лишь силуэт.
– Не знаю, – сказала она. – Я перебрала всё, что мы делали за последний год, но там не было ни одного… сомнительного заказа. Да и скажем прямо, в последние года четыре он брался за работу всё реже. Только если приходили заказы от таких структур, которым не отказывают. Но я думаю, что им бы не понадобилось тайно подсовывать Клоду какой-то артефакт. Они бы просто раздавили одним пальцем и его, и меня.
– Вы имеете в виду, например, дожа Венеции?
– Да хотя бы и его! – тут Луиза неожиданно развеселилась. – Там и расчётов-то было – капля, а деньги очень неплохие. Рассказать о сути дела не могу, но поверьте, светлейшему не за что было на нас обижаться.
– Мог ли быть у господина Тезье какой-то заказ помимо вас?
– А почему нет? В каких-то делах расчёт был просто не нужен, там Клод применял свои методы. Пару раз он мне велел просто не соваться, потому что его не тронут, а мне могут голову оторвать просто профилактически… Ой!
– Вот именно, что ой, – отозвалась Лавиния ворчливо. – А его всё-таки тронули. Вот что, Луиза, мы с вами поступим так: для начала вы наконец предложите мне кофе…
– Ох, простите, я должна была сделать это сразу! Подождите пару минут, я сварю, готовлю я сама.
«И готовишь из рук вон плохо!» – думала госпожа Редфилд, наблюдая за тем, как та ищет джезву, роняет её, рассыпает молотый кофе… Конечно, она не стала ждать в гостиной, а отправилась за Луизой следом на кухню, это ведь отличная возможность понаблюдать за фигурантом. «Оп-па! А с чего это я стала называть её фигурантом дела, а не бедной деточкой? Получается, какой-то был звоночек, который я пропустила? Та-ак, ну-ка, соберись, старая ворона, обдумай всё сказанное».
Лавиния потихоньку пила кофе, со сливками и сахаром вполне годный к употреблению, поглядывала на госпожу Камуан, перебирала в мыслях их беседу. Наконец кофе закончился, она отставила чашку и сказала:
– Итак, я предложила бы вам самой просмотреть содержимое сейфа в кабинете управляющего, – тут глаза женщины вспыхнули, – но боюсь, те, кто живёт в имении, меня не поймут. А я в известной степени от них завишу.
– Да уж, не поймут – это точно, – Луиза опустила глаза.
– Поэтому у нас с вами есть другой вариант. Я сама просмотрю всё, убью на это сегодняшний вечер, и составлю список. А завтра мы с вами его изучим и решим, во-первых, всё ли на месте, и во-вторых – могло ли что-то из дел, которые вёл Тезье в качестве аналитика, привести к его смерти. Годится?
– Ну… да… Но, госпожа коммандер, вы считаете, мне нечего опасаться? Может быть, лучше уехать и затеряться где-нибудь?
– Если вами интересуются, так уже должны были бы следить, – Лавиния покачала головой. – Правда, я по дороге сюда не заметила ничего такого, но мало ли! Так что мы сделаем по-другому: вот амулет, – она достала из пространственного кармана и выложила на стол пирамиду. составленную из дерева, металла и разноцветных камней; на вершине пирамиды сиял рубин размером с ноготь большого пальца. – На красный камень нужно капнуть каплю вашей крови, для настройки на вас. Когда я выйду, вы запрёте дверь и нажмёте последовательно здесь, здесь и здесь. После этого никто не сможет войти в этот дом через дверь, окно или даже через разобранный потолок, понятно?
– Понятно, – пискнула Луиза. – А-а… А если я сама захочу выйти?
– Куда?
– Ну мало ли… Если пожар, например!
– Нажмёте на красный камень и выйдете, – махнула рукой Лавиния. – Правда, включить защиту сами вы уже не сможете, так что лучше обойтись без пожара.
Губы хозяйки дома тронула слабая улыбка.
– Знаете, я и не жажду, но мало ли что!
Госпожа Редфилд не стала сообщать, что, помимо действительно серьёзных защитных функций, амулет ещё и будет отслеживать местонахождение того, на чью ауру настроен.
Тут Луиза вдруг нахмурилась.
– Вот только странно… Я не артефактор и вообще не маг, но читала… Разве для защиты дома нужно привязывать настройку к конкретному человеку?
– Нам нужно защитить не дом, а вас. Если вы переедете в отель, то точно так же можно будет включить щит вокруг комнаты, где вы будете находиться. Понимаете?
– Ну… Наверное… Вы ведь не можете сделать мне ничего плохого?
– Нет. Но если у вас есть сомнения, давайте не будем их подкармливать. Завтра утром я свяжусь с вами по коммуникатору, – и Лавиния встала. – Да, вот ещё что: вы ведь знакомы с девушкой, на которую написано завещание?
– С Андреа? – госпожа Камуан фыркнула. – О да! Кажется, это называется «с младых ногтей», ей было восемь или девять, когда я познакомилась с Клодом. У него было что-то вроде романа с Марго, матерью девчонки.
– Что-то вроде романа?
– Ну да. Они были знакомы давно, года четыре, и время от времени встречались. Хотя я и не могу понять, что общего было у Клода – Клода! – и этой простушки-цветовода. Что-то, наверное, было, но этого не хватало, чтобы пожениться. А потом появилась я… Не знаю, почему он решил всё своё имущество завещать Андреа, но это и не важно. Его деньги, его право, я сама на себя заработаю.
– Я поняла. Ну что же, в таком случае, я с вами прощаюсь до завтра.
– Госпожа коммандер, постойте! – Луиза вскочила из-за стола и тоже подошла к двери. – Я согласна, оставьте, пожалуйста, ваш защитный амулет. Я вам верю.
Храм в Жансоне был один, Пантеон. Возможно, неведомый архитектор хотел повторить величественное римское сооружение, но получилось… то, что получилось. Во всяком случае, были у входа мраморные колонны, числом четыре, и ступени между ними вели к гостеприимно распахнутым высоким дверям. Отец Андре тут же, у дверей, и обнаружился: он сбрызгивал водой из лейки мозаичный пол.
– Жарко очень, – пояснил священник. – А тут как-то не продумана система вентиляции, и получается ещё и душно. Вот водой спасаемся.
– Понятно…
Лавиния опустила несколько монет в кружку у дверей и спросила:
– Найдётся у вас время, чтобы со мной поговорить?
– А почему же нет? Я здесь и провожу день, разговаривая с любым, кому понадобилась моя помощь. Пойдёмте, присядем на скамью вон там, слева, там есть небольшой сквознячок.
– Скажите, отец Андре, насколько хорошо вы знали Клода Тезье? – спросила Лавиния, Опустившись на деревянную скамью, отполированную задами горожан.
– Хорошо знал. Наверное, лучше всех, с кем он встречался здесь, в Провенсе. Он ведь был человеком очень закрытым, и свои проблемы обсуждать не любил.
– А с вами обсуждал?
– Да.
– Расскажите, пожалуйста! – заметив, что священник нахмурился, Лавиния подняла ладонь. – Я не прошу выдавать тайну исповеди, хотя не уверена, что для умершего она всё ещё действительна. Просто расскажите о том, что его беспокоило в последние два-три года?
– Могу я узнать, почему вас интересует именно такой срок?
– Потому что довольно долго после возвращения в родные места Клод не только служил в страже, а потом управлял поместьем. Он занимался аналитикой по заказам довольно высокопоставленных персон.
– Ах вот оно как…
«Значит, ты что-то об этом знаешь? – быстро подумала коммандер. – Значит, тут надо копнуть глубже!»
– Но, по словам его делового партнера, в последние два или три года он резко сократил количество заказов, за которые брался. Клод Тезье был убит, отец Андре, и я хочу знать, была ли его смерть связана с аналитической работой из числа последних.
– Или с отказом от какого-то заказа? Да, понимаю… – священник вздохнул. – Понимаете, подробностей я не знал…
«Сейчас будет врать… Ох, как же я не люблю, когда служители божии начинают лгать!».
Но отец Андре снова её удивил. Легко поднявшись со скамьи, он зашёл в какую-то неприметную дверку и почти сразу же вернулся, держа в руках толстую потрёпанную тетрадь в чёрной кожаной обложке.
– В принципе, это не для разглашения, – он улыбнулся. – Но вам я покажу, поскольку это для дела. Вот, глядите.
На странице Лавиния увидела записи чётким, каким-то острым почерком, заставляющим вспомнить готические соборы. Даты, имена, цифры…
– Что это? – спросила она.
– Пожертвования от прихожан. Вот итог за месяц, а на следующей странице расписано, куда израсходованы деньги.
Цифры были большими, даже чересчур большими для маленького городка, и коммандер взглянула на священника, ожидая пояснений.
– Не знаю, какую часть доходов Клод Тезье отдавал нам, но суммы были большими. И, насколько мне известно, он уже сам оплачивал обучение нескольких детей из бедных семей, сиделок к лежачим больным… Сам он жил только на то, что зарабатывал в качестве вашего управляющего.
– Это он вам сказал?
– Да.
– А… причины?
– Всего рассказать не могу, но было в истории его службы несколько эпизодов, которые он сам себе не мог простить, – отец Андре развёл руками. – Как вы справедливо заметили, я связан тайной исповеди, поэтому делайте выводы сами, или расспросите кого-то ещё.
– Спасибо… – медленно проговорила Лавиния. – Я подумаю, к кому прийти с вопросами.
– Ну, и чем вас кормить? – ворчала мадам Тома, проворно накрывая на стол. – Не то обед, не то ужин, добрые люди уже давно отдохнули после еды и работать пошли, а вы только за стол!
Привычно отмахнувшись, Лавиния впилась зубами в ломоть ещё тёплого хлеба с толстым куском домашнего окорока.
Доев последнюю ложку обжигающего кассуле[6]), она откинулась на спинку стула, поглядела на сидящую напротив Марджори и сказала весело:
– Нас с тобой ждёт исключительно интересная работа!
– Какая? – спросила Марджори.
– Кабинет покойного управляющего. Где он, мадам Тома, и у кого ключи?
– На втором этаже, – ответила кухарка. – А ключи… Погодите минутку!
Она нырнула в кладовую, не забыв прикрыть за собой дверь. Там что-то звякнуло, грохнуло, прокатилось со стуком… Лавиния переглянулась с секретаршей и открыла было рот, чтобы прокомментировать эти поиски, но тут же его и захлопнула, покачав головой. Наконец мадам Тома вышла, неся в руках связку самых разных ключей, штук тридцать – больших и маленьких, старых и новеньких, блестящих и слегка заржавевших.
– Вот! – связка легла на стол перед хозяйкой, – Клод на магический замок запирал и кабинет, и библиотеку, а как его не стало, я закрыла на обычный замок. От греха подальше.
Марджори пошевелила железную кучу кончиком пальца.
– И какой из них?
Глаза кухарки подозрительно заискрились весельем, и Лавиния усмехнулась.
– Нет-нет, дорогая, не надо! Это совсем не сложно определить.
Она провела ладонью над связкой, задержала её…
– Вот этот… и этот! Я права, мадам Тома?
– Да правы, конечно, что уж тут. Ладно, поиграли, и будет. Через пару часов работники с виноградника вернулся, надо рагу готовить.
И она отвернулась к плите.
Левое крыло второго этажа традиционно отводилось под хозяйские покои – спальни, гардеробную, кабинет хозяйки, в котором Лавиния, честно говоря, уже года три не была. В правом крыле размещались гостиные, пара спален, библиотека и несколько комнат «на всякий случай», вот в одной из них Клод Тезье и устроил свой кабинет. Замок открылся без запинки.
Кабинет был обжит. Подушки на одном из кресел смяты, словно только что кто-то встал, по столе стопкой лежат бумаги, в шкафу за стеклом поблёскивают бокалы разноцветного стекла. Более того, заглянув в соседнюю совсем уж крохотную комнату, Марджори обнаружила там аккуратно застеленную узкую кровать и шкаф, в котором висели и лежали мужские вещи.
– Получается, он и ночевал тут, – сказала она.
– Мы ж с тобой заглянули во флигель, – пожала плечами Лавиния. – Там явно никого давно не было, кроме мадам Камуан в последние пару ночей.
– Ну что же, значит, нам же проще. Обыскать полторы комнаты значительно легче, чем двухэтажный флигель. С чего начнём?
– Ты займись столом. Документы, что в ящиках, нет ли там расходных книг… Сама знаешь. А я отыщу сейф.
– Или два, – хмыкнула Марджори. – Или три, как помнишь, у того тёмного мага?
– Ну, первый, я полагаю, вот за тем натюрмортом, – коммандер подошла к картине, висящей между двумя книжными шкафами, осмотрела её раму и нажала на золочёный завиток в правом нижнем углу.
Натюрморт сдвинулся, открывая стальную дверцу.
Минут пять Лавиния провозилась, вскрывая обычный и магический замки, наконец, дверца подалась и мягко распахнулась. На верхней полке лежали несколько замшевых мешочков, в каких обычно хранят или перевозят наличные монеты, под ними – две толстые и довольно потрёпанные тетради.
– Ага, это, надо полагать, местная бухгалтерия, – пробормотала она. – Деньги, это неинтересно. Так, а тут что?
Нижняя полка была плотно заставлена толстенькими томиками, переплетёнными в скучную коричневую бумагу с белыми наклейками на корешке. Надписи на этих наклейках Лавиния расшифровать не смогла, чередование цифр и букв показалось ей совершенно произвольным и ни к чему не относящимся. Похмыкав, она не без труда вытянула один из томиков и раскрыла посередине.
– Вот Тьма! Таблица… температуры? И где её измеряли?
– Средняя по больнице, – хихикнула за плечом Марджори, бросившая ящики стола на произвол судьбы. – Смотри, вот тут, по-моему, дата! – её палец упирался в левую колонку. – Вот, февраль восемьдесят пятого, двадцать первое число. Знаешь, я подозреваю, что это записи по виноградникам. Гляди, температура воздуха ночью, утром и днём, то же самое – у корней. Эта графа – почки, а вот здесь уже для меня слишком сложная кодировка…
– Да, пожалуй, ты права. И это что, он вёл такие записи каждый треклятый день за все эти годы? Зачем?
– Понятия не имею. Но тебе придётся нанимать нового управляющего плюс главу виноградарей, плюс энолога вместо одного Клода Тезье. Интересно, какой добрый человек подложил тебе такую свинью…
– Не знаю… – Лавиния закрыла журнал записей и аккуратно вернула его на место. – Но узнаю непременно. Ладно, в этом сейфе ничего важного. Деньги только надо посчитать, чтобы потом передать новому управляющему. Так, где ещё может быть скрыто что-то важное?
Марджори пожала плечами.
– Слушай, тут так мало места! Вряд ли тайник может быть в потолке, ведь так? Кровать узкая, без спинки… Ну, разве что в матрасе что-то спрятано.
Лавиния тут же, с трудом сдерживая смех, провела рукой вдоль кровати.
– Нет, ничего в матрасе нету!
– Слушай, а вообще каков объём того, что мы ищем?
– Ну-у… Клод получал заказы на аналитическую оценку довольно много лет, больше десяти точно. Даже если он в последние годы сильно сократил эту деятельность, даже если уничтожал расчёты и промежуточные записи, оставляя только исходники и страницы с обоснованием и выводами, всё равно, должна быть изрядная пачка бумаги. Думаю, объёмом не меньше того сейфа, что мы уже выпотрошили.
– А не может это всё храниться в компьютере?
Лавиния даже отвечать не стала, только выразительно покрутила пальцем у виска. Потом покосилась на секретаршу, тихонько выругалась и подошла к рабочему столу.
– В этом компьютере? Ты шутишь? Он даже записи по виноградникам держал в тетрадях, а аналитика – это секретность. Думаю, что здесь была максимум переписка по электронной почте, ну, и какие-то рабочие мелочи. Но… Сама предложила, сама и проверяй.
– И проверю! – Марджори нажала на кнопку и стала ждать загрузки, а Лавиния вернулась к поискам второго сейфа.
В конце концов он был обнаружен в полу, под журнальным столиком, хитро спрятанный в узорах паркета, и вскрыт. Там обнаружились банковские документы, договоры с работниками, ещё несколько мешочков с деньгами. Но и здесь вторая работа Клода Тезье никаких следов не оставила.
– Ну хорошо, – сказала Марджори, окидывая взглядом кабинет. – Здесь и в той конуре мы осмотрели каждый угол. Я бы предположила потайную комнату или что-то в этом роде, но зачем бы ему это понадобилось? Тезье был здоров, умирать не собирался, ты его работу никогда не проверяла, так ведь? Зачем ему было прятаться, словно заговорщику?