Раадрим. Академия Шан-Дарах
Аресса́ндро Дарро́ Вэлло́р, правитель Фриденвелта
Я наблюдал за Ирис и думал, как же так вышло, что за короткое время эта девушка стала мне настолько дорога? Она ведь против воли выдернула меня из родного мира, покусилась на мою свободу, насильно привязав к себе древними брачными узами, и нарушила все мои планы, вынудив вернуться в Раадрим.
Ее мир не такой, как мой. Здесь магия имеет терпко-пряный вкус и пьянит похлеще крепленого вина. Я чужой в Раадриме и вынужден притворяться кем-то другим. Мне не будут здесь рады, если узнают, кто я такой на самом деле. И я их понимаю, болотный червь меня проглоти! Но… Я счастлив.
Действительно, давно я не чувствовал себя таким цельным. Словно обрел то, о чем грезил с самого детства – с тех самых пор, как остался без родителей. А теперь у меня будто появилась семья.
Совсем недавно я искренне считал, что мой удел – Фриденвелт. Моя земля и люди, признавшие меня господином. Вот то, ради чего я живу, и так будет всегда.
Когда-то еще была Лалла, мы нежно любили друг друга, как только можно любить впервые. Мы мечтали, строили совместные планы, фантазировали о том, как состаримся вместе…
С тех пор как Лаллу погубил предатель, мое сердце окаменело. В нем больше не осталось места для чувств, слишком много их было тогда. Слишком тяжело оказалось с ними справиться. Слишком болезненно и разрушительно для меня все закончилось, я едва выплыл из этой губительной трясины. Я даже не мечтал о новых отношениях, но в моей жизни внезапно появилась дайири. Ею, сама того не желая и не подозревая, стала Ирис Кроу – адептка магической академии из другого мира.
Дайири – идеальная пара. Крылья для огнекрылого. Так говорят древние тексты, но только теперь я понимаю истинное значение этого выражения. Само ее существование меня вдохновляет, заставляет задумываться о будущем, подталкивает к свершениям. И я уже предвкушаю изменения, которые ждут ослабленный предателем Фриденвелт и… мою личную жизнь.
Довольно думать о войне, она в прошлом. Пора позаботиться о мире и процветании, о собственной семье. Я сделаю так, чтобы ни одна сволочь больше не вздумала покуситься ни на мое королевство, ни на моих близких.
Ирис… Пока она ничего не знает обо мне, не хочу шокировать ее своим высоким положением. Всему свое время. Пусть полюбит не Арессандро Дарро Вэллора – законного правителя Фриденвелта и прилегающих земель, да еще и огнекрылого, а простого адепта Ареса Дарро. Так ей будет проще меня принять таким, какой я есть.
Ирис умная и целеустремленная девушка, из нее выйдет замечательная королева, я уверен. Отличница и скромница, но иногда это играет против нее самой. Порой она слишком много думает. Может додуматься до того, что она мне не пара, что простая баронесса не годится в королевы. Начнет нарочно дурить, а ночами лить слезы в подушку. Так было и с Лаллой, не хочу, чтобы с Ирис случилось что-то подобное, поэтому признаюсь ей, когда уже будет поздно идти на попятную. Тогда она не натворит глупостей.
«Да! Я – само коварство!» – усмехнулся мысленно.
Нечестно поступаешь, Арес. Дал девушке выбор, но не желаешь, чтобы она выбрала кого-то кроме тебя? Есть такое. До сих пор чувствую ревность и желание выкинуть в окно Бледного, когда парень крутится рядом.
Что ж, я достаточно терпелив и великодушен. Готов подождать. Меня не расстроило, что Ирис не ответила на мое предложение сразу. Слишком много забот свалилось на хрупкие девичьи плечи. Вдобавок она боится императора и не хочет, чтобы он залез ей в голову и узнал обо мне. Только вот она упускает одну деталь: ни один менталист не сможет этого сделать. Если ее блок грубо взломать, от наглой призывательницы ничего не останется.
Интересно, кто и зачем поставил столь оригинальную защиту? Это еще предстоит выяснить. Наши отношения еще слишком свежи. Они, как едва пробившийся сквозь землю росток чертополоха. Побег совсем маленький, но корни уже крепко держат его и питают, и скоро он превратится в сильное и выносливое растение, которому не страшны никакие невзгоды. А затем расцветет, пусть если и не самыми пышными и красивыми цветами, то самыми дорогими сердцу.
Впервые в жизни я задумался о детях.
Кто будет первым? Мальчик? Или маленькая принцесса с непослушными черными волосами и огромными, как у мамы, глазами необычного цвета?
Мне вдруг вспомнилась Ирис в тот вечер, когда я сделал ей предложение. В маленьком черном платье, открывающем худенькие плечи и острые коленки, она не могла похвастаться пышностью форм, но была в тот миг для меня самой желанной из женщин. Смеялась, шутила, рассказывала о себе, и я чувствовал, как ухожу в нее все глубже, срастаюсь душой. Начинаю думать, что знал ее всегда…
Поддавшись порыву, притянул Ирис к себе и поцеловал. Мне это было жизненно необходимо. Прямо здесь и сейчас на глазах у адептов и преподавателей. У всех. Я целовал ее так, словно мы уже стояли у алтаря Раэссы.
Она моя и только моя!
Рейдл на груди отозвался теплом. Запульсировал, подтверждая правильность моих действий. Требуя обрубить все пути к отступлению и завершить ритуал. Я был готов плюнуть на все и перенести нас куда-нибудь в красивое и уединенное место, где я мог бы ее долго и неспешно соблазнять, но она не ответила на мой поцелуй…
Ирис словно превратилась в мраморную статую, и это меня отрезвило. Отстранившись, наткнулся на расстроенный взгляд и испытал неловкость. Я ее смутил своим порывом или даже напугал?
Вот же дурак! Для себя все решил и успокоился?
– Прости, родная, – погладил дайири по щеке. – Иногда мне очень сложно сдерживать себя рядом с тобой.
Образ Ирис в одном полотенце на голове не покидал мои мысли, то и дело вставая перед глазами. В тот самый первый миг мои штаны как-то резко убавили в размере, и даже почудилось, что жалобно скрипнула плотная кожа, из которой они были сделаны. В тот самый миг от решительных действий меня удержало лишь одно – ее удрученное состояние. Ирис не планировала меня соблазнять. Это не было хитрым маневром или женской уловкой. Ее дезориентировало горе. Такое, что мне самому стало больно и жалко нахального темного духа.
Вот что она сейчас испытывает на самом деле, а я с поцелуями лезу, придурок!
– Ничего, ты ведь уже объявил всем, что я твоя невеста. Вряд ли они смогут о нас плохо подумать, – Ирис изобразила натянутую улыбку, от которой у меня онемело сердце.
– Прости…
Дайири едва заметно кивнула, затем мотнула головой. Кажется, она хотела заплакать, и это было бы правильно, но проклятая «Спокуха» не позволила слезам пролиться, ее глаза остались сухими. Лишь лихорадочный блеск вишневых зрачков выдавал сдерживаемые чувства. Жаль, что в свое время я не догадался что-то подобное использовать. Может, тогда и не грохнул бы сгоряча Гарлифа…
– Удачи, дайири. Пусть все сложится, как должно, – пожелал от всего сердца.
Это только ее битва, и я не имею права вмешиваться.
– Спасибо, Арес, – Ирис едва заметно запнулась, словно хотела добавить что-то еще, но передумала.
Девичья ладошка чуть стиснула мне пальцы, и Ирис вместе со своими друзьями направилась к первому в череде черных магикаров. Перед распахнутой дверцей дайири обернулась и бросила долгий нечитаемый взгляд в мою сторону, который я так и не смог расшифровать. Сердце неприятно ёкнуло.
Не хочу ее отпускать! Не могу не отпустить… Слишком хорошо знаю, что такое долг.
После того как проводили «счастливчиков», мистресс Войси-Лауди собрала присутствующих и объявила общий сбор через час, велев адептам разойтись и заняться делами: сдать учебники в библиотеку и артефакты в хранилище академии. Должникам, закрыть долги – на это и отводилась последняя неделя. Тем, кто готов съехать, освободить комнаты и сдать их кастеляну.
Войси-Лауди собрала целую свиту из деканов и преподавателей, наверное, надеясь, что прибудет кто-то важный. Но во дворце ее проигнорировали, прислав лишь магикары. Как же мне все-таки нравится эта идея с местным транспортом! Обязательно внедрю у себя что-то подобное.
Распустив адептов и свиту, Войси-Лауди сошла с трибуны. Ее прикрытые темными очками глаза тут же зацепились за меня взглядом.
– Адепт Дарро, как ваши успехи? – поинтересовалась ректорша, и в ее пальцах что-то хрустнуло.
Суставы? Терпеть не могу эту дурацкую привычку!
Но пряный запах концентрированной раадримской магии, окутавшей нас плотным облаком, намекнул, что дело совсем не в этом.
– Визуальная и звуковая иллюзия, – пояснила Войси-Лауди. – Теперь никто и не догадается, о чем мы беседуем.
Она увлекла меня в маленький сквер, разбитый по правую сторону от статуи местного хранителя – того самого Хрюстона. Остановившись прямо на дорожке, положила руку мне на грудь и погладила, удовлетворенно хмыкнув.
Это что еще такое?!
Ошарашенный столь откровенным поведением мистресс Войси-Лауди, как бы невзначай отодвинулся на полшага.
– Кхм… Вы желаете знать, как обстоят дела с моим заданием?
Нужно вести беседу правдоподобно, но себя не выдать. Сложнее было сдержаться и не отбросить навязчивую даму подальше, точно гигантского болотного слизня. Непростая предстоит задачка.
– Не переживайте так, Дарро. Для остальных мы просто чинно беседуем, – по-своему поняла мою заминку ректорша. – Неужели вам незнакомо действие «Прикрытия»? Я удивлена, – Войси-Лауди сняла темные очки, убрав их в карман мундира.
Кожаный наряд обтягивал ее так плотно, что, казалось, вот-вот треснет на выдающихся формах. И почему при взгляде на эту женщину у меня возникают мысли об айосанрийских борделях?
Самому там бывать не доводилось, но от гвардейцев всякого наслушался. Особенно от того самого, что любит веселить всех россказнями о женских романах. Ох, он и развратник! Тролль наполовину, но девки его любят, страсть! Так вот он рассказывал такое: якобы есть там специальные комнаты, куда клиента запирают, а специальные куртизанки, в кожаные одежды наряженные, до утра его чем ни попадя по разным местам охаживают. Тот гвардеец все мечтал там побывать и попробовать, как это? Понять, в чем же радость? Над ним за это смеялись всем полком, предлагая свою помощь, но он отшучивался весьма неприлично.
Я опасливо покосился на хлыст, висевший на поясе у Войси-Лауди, заподозрив ее в подобных пристрастиях. И тут мои мысли перескочили в иное русло: «А не тот ли это хлыст, что использовал мальчишка, чтобы подчинить фарреха на арене?»
Пока думал, как бы выяснить это невзначай, наткнулся на плотоядную улыбку ректорши. Она откровенно разглядывала мои губы, и я на миг растерялся. В ответ на мое невольное внимание, Войси-Лауди облизнулась напоказ.
Клянусь Раэссой, впервые в жизни мне настолько неловко рядом с женщиной! Наверное, так же себя чувствует невинная девушка, когда чересчур навязчивый поклонник неожиданно переходит грань приличия, а тебе и сбежать толком некуда.
Вид озабоченной самки, убежденной в собственной неотразимости, вызывал во мне брезгливость и желание малодушно ретироваться. Так паршиво не было даже в таверне после битвы под Хлябью. Тогда я лежал раненый, а ко мне пробралась дочка тавернщика. Девушка решила, что самое время оказать господину милость, подарив невинность. Мягко говоря, она была не в моем вкусе, и пришлось притвориться, что я едва ли не при смерти.
Мысленно передернулся, вспомнив ширину плеч «красавицы», двухметровый рост, «соблазнительный» басок и бюст такого размера, от которого тролль-гвардеец пришел бы в полный экстаз. В тот же день я снова начал ходить и даже научился весьма прилично бегать.
Так вот, мистресс Войси-Лауди была хуже. Намного. При всех ее довольно привлекательных внешних данных, она вызывала у меня иррациональное омерзение.
Поставить ее на место и уйти? Что я в конце-то концов теряю?
Но интуиция подсказывала: у меня большие шансы узнать что-нибудь важное, поэтому стоит потерпеть домогательства еще минуту-другую.
– С заданием вы отлично справляетесь, адепт Дарро, – мурлыкала ректорша столь интимным тоном, что у всех фелисов в округе, должно быть, начался март. – Этот ваш поцелуй… Признаться, я даже слегка позавидовала малышке Кроу.
А от уничижительного тона, которым она назвала Ирис, захотелось рыкнуть: «Руки прочь от моей дайири! И поганый язык тоже!»
Многозначительно смолчал, надеясь, что женщина сама все расскажет, а заодно даст намек. Ведь пока я так и не понял, с кем именно она меня перепутала.
– Объект весьма осторожен. Заподозрил неладное и в последний момент изменил планы, – бедро ректорши прижалось к моему, рука клещом вцепилась в мой локоть.
Стиснув зубы, продолжил делать вид, что мы прогуливаемся. Ей-ей, вернусь в общежитие, запрусь в душе и поплачу!
– Прошлой ночью ваши конкуренты пытались выполнить задание, но проиграли, – не разочаровала меня Войси-Лауди. – Каким-то невероятным образом объект умудрился спастись, а исполнители…
– Что с исполнителями?
– Скажем, плату они уже не получат, так что вам следует быть осторожнее. Уверены, что вашей квалификации хватит, Дарро?
Уставился на ректоршу в упор. О ком она сейчас говорит? Что еще за «объект?» Какие конкуренты?
– Вы наняли кого-то еще? – задал вопрос, который показался мне наиболее нейтральным.
– Ох, Дарро! У вас сейчас такой взгляд… Теперь верю, что вы опасны, как спрятанный в рукаве стилет. Как искра, которая может спалить целый город. Уверена, окажись вы на месте тех неудачников вчера, и все завершилось бы совершенно иначе. У вас точно все получится.
– Давайте без ненужных реверансов, Войси-Лауди, – сменил я тон, прекратив притворяться покладистым. – Какие у вас планы? Я должен знать, чтобы координировать свои действия.
– Ох… – едва ли не простонала ректорша. – От вашего голоса я покрываюсь мурашками, – она томно изогнулась, пытаясь коснуться меня бюстом, но я успел отступить, избежав столь сомнительной радости.
Молча перехватил ее запястье и отвел в сторону, когда она сделала попытку погладить меня по щеке.
– Дело, Войси-Лауди! Какова моя задача в новых обстоятельствах?
Возможно, я совершал ошибку, разговаривая с ректоршей в таком тоне, но оказалось, это лишь ее заводит. А мне нужно прояснить ситуацию, хотя кое-что я уже и так понял.
– Пока просто ждем. Нужно успокоить объект, дать ему расслабиться и почувствовать себя в безопасности, тогда мы нанесем новый удар, – Войси-Лауди смотрела внимательно и пытливо.
– Понял. Что по Ирис Кроу?
– Продолжайте в том же духе, Дарро. Девчонка все еще нужна нам.
Для чего? Для чего вам сдалась Ирис?
Хотелось встряхнуть Войси-Лауди за грудки, но что-то подсказывало, что она – лишь одно из звеньев в длинной цепочке, и отнюдь не главное. Следовало работать тоньше. Пока она моя единственная ниточка в этом темном деле.
Нас отвлек один из магистров. Попрощавшись, ректор удалилась, изобразив звонкий поцелуй своими ярко напомаженными губами, отчего меня внутренне передернуло.
Расставшись с Войси-Лауди, вернулся в блок девушек, где, развалившись на диване в гостиной, ждал рыжеволосый артефактор. Приветственно кивнув мне, он поинтересовался:
– Как все прошло, Дарро? Ты выглядишь так, словно тебе ботинки жмут.
– Так себе, – хмуро взглянул я на него.
Зубоскалить совершенно не было настроения.
– Слушай, ты это… Извини, если я тебя задел когда-нибудь. Я порой лишнего болтаю. А ты по итогам нормальный мужик оказался, хоть и светлый.
Я кивнул. Мне не нужны были его извинения. В конце концов, ничего такого парень мне не сделал, но теперь, когда мы остались вдвоем, я заметил, как он робеет в моем присутствии, и хотел успокоить.
– Переживаешь за нее? – сочувственно поинтересовался Жак, меняя тему. – Я тоже. И за Ирис, и за Гейл… – он так тяжко вздохнул, что я сразу понял, ведуну было бы проще быть там, с ними рядом.
– А как так вышло, что ты отбился от своей компании гениев? Держу пари, ты там любому фору дашь, – подбодрил я неплохого, хоть и чрезмерно болтливого артефактора.
– Ты действительно так считаешь, Дарро? – он даже вскинулся, словно моя похвала дала ему надежду.
Я кивнул, и чтобы как-то поддержать разговор, поинтересовался:
– После того, что ты сделал вчера, ты больше других заслуживаешь быть там вместе с ними. Как же вышло, что ты в пролете?
– Подвела самоуверенность, – вздохнул тот. – Засыпался, как первокурсник какой-нибудь, не проверил оборудование перед работой. Стой… – он вдруг поднял на меня ошарашенный взгляд. – Нет! Я же проверял… Арес, я проверял! Я всегда все проверяю перед тем, как начать что-нибудь делать. Ведь любая случайность: недомытая посуда, скол на камне, волос в зелье – все может повлиять на результат. Просто я так привык это делать, что даже сознание не включаю. Представляешь, иногда забываю, сделал ли проверку, и проверяю все по второму кругу.
– Ты очень внимательно относишься ко всему, что используешь. Я заметил, – подтвердил я то, в чем имел возможность убедиться лично.
Во время работы рыжий балагур полностью менялся. Был внимательным, дотошным и собранным даже с повернутой задом наперед головой. А то, как он забраковал наши с Ирис приобретения? Я было подумал, что он нарочно издевается, набивая себе цену, но нет. Жак терпеливо пояснял, что не так, в чем заключалась наша ошибка, и к каким последствиям могла привести.
– Даманн, а у тебя, случаем, нет недоброжелателей среди одногруппников? Может, ты кому-то отказал в помощи или словом задел? Или девушка тебе открылась в чувствах, а ты проигнорировал? Мог ли кто-нибудь затаить обиду?
Надо было видеть, как сменялись эмоции на веснушчатом лице парня. Жак медленно поднялся, глядя на меня как на пророка. Словно я откровения выдавал одно за другим.
– Ты долбанный гений, Дарро! Меня же подставили! И как я только сразу не сообразил!
– Переволновался, наверное?
– Именно! Я был настолько поглощен желанием сделать что-нибудь из ряда вон. Поразить комиссию. Хотел, чтобы меня заметили. Чтобы ахнули. Я так хотел всем доказать, что достоин Гейл Мандрейдж…
Рыжий прервался, вдруг смутившись.
– Ты определенно достоин Гейл, как и любой другой девушки, – снова поддержал я его. – Но ты уверен, что такие «головокружительные» отношения то, что тебе действительно необходимо? Поначалу, возможно, и придает пикантности, но каково придется в семейной жизни?
Я едва не рассмеялся, вспоминая вчерашние «временные неудобства», свалившиеся на вихрастую голову ведуна в прямом смысле.
– Гейл для меня – все, Дарро. Я без нее не смогу. Да я жизнь за нее отдам, если понадобится! Не пожалею. Знал бы ты, какая она ласковая и внимательная, когда что-нибудь эдакое вытворит… – добавил он невпопад, и его глаза затянула романтическая поволока.
Я только покачал головой, вспоминая себя в его возрасте.
Время за разговорами пролетело незаметно, и стрелки часов показали, что до общего собрания осталось десять минут.
– На собрание идешь? – поинтересовался я.
– Нечего там делать. Вряд ли услышим что-то новое, выпускников поздравят с окончанием учебы, объявят дату и место выдачи дипломов и еще что-нибудь насчет бала расскажут. Наверное, можно будет подать заявки в аспирантуру и, если требуется, распределение на практику получить. Это для тех, кто еще не подыскал себе место.
Подумав, я решил, что и мне там тоже делать нечего. Распределение на практику мне не нужно, а диплом все равно не дадут. Ха-ха. Хотя… Может, пойти и выпросить его у Войси-Лауди, ради забавы? Привезти как сувенир домой?
Перед глазами тут же замелькали неприличные картинки, демонстрируя, что именно от меня потребует Войси-Лауди за это. Брр!
Ведун вдруг посмотрел на меня серьезно:
– Слушай, Дарро, а как так вышло, что тебя перед выпускными экзаменами по обмену приняли? Ты же в итоге и не учился вовсе? И откуда у тебя взялись документы, ты же светлый? – он осекся на полуслове, и его лицо приняло настороженное выражение.
– Очень правильный вопрос, Даманн, – ответил я с кривой усмешкой. – Вот и мне тоже интересно, с кем меня спутала ваша мистресс ректор.
Вкратце я рассказал Рыжему о том, как радушно меня принимает местное руководство. Умолчал только о том, что мне было поручено войти в близкий контакт с Ирис.
– Дарро, здесь плохо пахнет! – Жак заметался по комнате. – Стерва мне с первого дня не понравилась, как появилась в нашей академии. Это же… Это же чистой воды какой-то заговор. Прежний ректор был старым добряком, витавшим в облаках, жизнерадостным, хоть и со странностями. Постоянно повторял, что умрет прямо в ректорском кресле, но неожиданно ушел на пенсию и тихо угас в собственной постели в течение нескольких дней. А эта… Одним словом – стерва. Это же… Это же чистой воды какой-то заговор.
– Да уж, странная она женщина.
– Не то слово! Предпочитает демонические сущности. Чего только один ее фамильяр стоит! Вот скажи, зачем бабе живой фаррех? Их призывают для боя, но с кем она бьется?
– Та зверюга и мистресс ректор отлично смотрятся вместе, – ухмыльнулся я.
– А еще она не гнушается вызывать к себе адептов и… – Рыжий осекся, поняв, что несколько отклонился от темы. – В общем, мне кажется, Войси-Лауди точно в чем-то замешана.
– Угу, в чем-то с очень плохим запахом, – согласился с ним я.
– Ты же не думаешь, что все это имеет какое-то отношение к проверке во дворце?
И тут мозаика сложилось.
«Прошлой ночью ваши конкуренты пытались выполнить задание, но проиграли», – вспомнил я сказанное Войси-Лауди.
Что такого случилось прошлой ночью?
А случилась Ирис, которая плакала от боли и звала на помощь.
Императорская метка со страшной силой тянула светлую энергию из установленной мной на комнату защиты, причиняя боль моей дайири. Я поспешил вынести Ирис из комнаты, но и это не помогло. Проклятые песочные часы на ее запястье тут же перестроились и принялись тянуть темную энергию, преобразовывая ее в светлую. Пришлось взять роль преобразователя на себя, только так удалось облегчить страдания.
В тот самый миг, когда я прикоснулся к метке, почувствовал отголоски сражения. Это походило на неясные картинки, промелькнувшие в чужом сознании за мгновение до того, как оно заблокировалось.
Кто-то дрался не на жизнь, а насмерть, используя светлую магию. Но кто?
Ответ был как на ладони – тот, кто знал, на что способна на самом деле метка с песочными часами. Тот, кто ее поставил: Ридрих Ронн Первый. Кто же еще?