– Все, что вы слышали от моей сестры, особенно про духов, ее пустые суеверия. Все, что вы знаете от нее, не соответствует действительности. – Матис ходил по своей комнате с бокалом красного вина.
Николас сидел в кресле и делал пометки в блокноте, поддерживая разговор молчанием.
– Мари утверждает, что отца отравили, – громко говорил Матис, – но я пью это вино днями, каждый день из каждой бочки – и со мной все в порядке!
Для убедительности Матис несколько раз присел с бокалом в руке.
– К тому же врач, заключивший отравление, позже отказался от своих слов. Отец был болен и лишен здравого рассудка. Луи, его советник и я не раз просили его поступать иначе, но он все делал по-своему. Он бредил. Говорил о призраках. О музыке. О том, что кто-то стучится в его окно. В окно спальни второго этажа!
Матис схватился за голову. С пустым бокалом в руке.
Мгновением позже он уже наполнял новый.
– Точно не желаете выпить?
– Нет, спиртное на меня пагубно действует.
Матис пожал плечами. Вино было отличным.
– Так вот, отец верил бездельникам с виноградника о блуждающем духе. Они сказали ему, что виной всему призрак, и ушли. Но я был там ночью. Ничего, кроме высохших стеблей и жирных ворон. Это, конечно, пугает. Но я-то знаю правду, их переманили большим жалованием, вот только этим предателям стыдно признаться в этом!
Матис пил вино между словами. Графин быстро пустел.
– И что мне отец оставил теперь? Печальное будущее?! Вариантов не много. Продать имение за гроши или жить в вечном страхе. Может, вина?
– Спасибо, вы уже предлагали.
Матис допил последний бокал.
– Франсуа! – крикнул он.
Тот заменил графин на полный.
– Благо Фредерик Обрио все еще верен отцу и своей корысти. Он обещал устроить дегустацию нашего вина для знатных персон. Если их все устроит, мы получим отличный контракт. И цена виноградников вырастет. Тогда мы уедем с Мари в Париж и начнем все заново. Без призраков и проклятий.
– Когда состоится приезд особых гостей?
– Вы умеете задавать вопросы, Николас. Мы ждем их в этом месяце. Поэтому, если вам удастся развеять глупый миф, я подарю вам бутылку лучшего вина. Его необязательно пить. Некоторые вина лучше никогда не открывать. Они, как произведения искусства, с каждым годом становятся только дороже.
– Приложу все силы.
– Я рад слышать эти слова. Я вижу, что вы сами не верите в тот бред, что написали. – Матис улыбнулся. – Ничего личного.
Николас улыбнулся в ответ.
– Ходите по дому, задавайте вопросы. Посетите виноградник. В общем, делайте все, что вам потребуется. Я, как хозяин дома, даю вам полную свободу.
Больше заметок в этот вечер не было.
Перебрав вина, Матис повторял одно и то же. Он давно не встречал собеседника, который так внимательно слушает. Даже завидно. Он сам таким качеством не обладал.
Иногда появлялся Франсуа, чтобы сменить графин.
– Предлагаю отправиться на виноградники прямо сейчас, – размахивая бокалом, сказал Матис.
Алкоголь распалил жар внутри него. Хотелось разыскать того шута, что выдавал себя за призрака. Сердце требовало возмездия. Матис кружил по комнате, всюду разливая вино. Он говорил и говорил. И не заметил, как Николас ушел. Но это было и не важно. Сейчас он был один на один с собой, со своими мыслями. Тоже полезное дело.
Графин пустел и появлялся снова полным. Но Матис уже не видел, кто его уносит и приносит. Он царил в собственном мире.
Он ругал отца. Ругал Луи. Проклинал Анну-Николь. Тревожился за сестру. Рыдал по матери. Просил прощения у отца. Клялся небесам, что все исправит.
Все вокруг плыло. Голова кружилась. Губы побагровели от терпкого вина. Горло пересохло. Ноги стали ватными. Руки ослабли. Бокал выпал и разбился. В животе вспыхнуло пламя. Оно обжигало нутро. Медленно поднималось вверх, оставляя огненный след между легких. Горло пылало и сжималось. Нос заложило.
Матис ничего не понимал. Комната утонула во мраке. Лишь слабые вспышки. Вторгаясь, реальность несла образы. Перед ним стоял человек. Ростом как отец. И одет так же. Вот только он мертв. Погиб в собственном кабинете.
Он что-то говорил, но Матис не мог разобрать слов.
– Не… Мари… писатель… оставь… сын мой… глупость… – обрывки бессмысленных фраз вылетали из темноты.
В окно трижды постучали. Лицо ощутило мощный удар обо что-то твердое. Глухой звук. Словно бросили мешок с удобрением. Пламя подступило к горлу. Сдержать его не было сил. Матис открыл рот.
Несколько графинов вина вперемешку с желудочным соком стремительно вырывались изо рта и носа. Из глаз бежали слезы красного, как вино, цвета. Его тошнило. Сильный спазм свел живот. Поток рвоты не заканчивался.
Только один лишь вздох, думал Матис. Всего один. Он будет спасением. Если же нет, то кто позаботится о Мари?
Мыслей больше не было. Сознание проваливалось в бездну.
Звук. Остался один-единственный звук. Где-то далеко. Словно кричали на другом берегу реки. Они звали Матиса. Но стоило ли ответить? Это невероятно сложно.
Опять звук. Только теперь ближе.
Холодно и мокро. Может, это река.
Снова удар. Только не твердый. Мягкий и обжигающий. Еще один. Еще и еще.
Свет больно ударил в глаза.
– Матис!
Звук вонзился в уши.
– Матис!
Свет обрел форму. Два лица. Оба мужских. Франсуа. Матис вяло улыбнулся. И Николас.
– Он живой, – сказал кто-то из них.
– Он выпил слишком много вина, – ответил ему второй.
– Мне это знакомо, – сказал первый.
Матис сел. Его окружали вода, вино и желудочный сок.
Ему помогли встать и положили на кровать.
– Спасибо вам, он мог захлебнуться, – сказал второй голос.
– Это был бы удар для Мари, – ответил первый.
– Я побуду с ним, – второй.
– Если что, зовите, – первый.
Шаги отдалялись от его кровати. Обладатель первого голоса ушел. Матис провалился в сон.