Кажется, только вчера я стала матерью, а уже сегодня становилась женой. Виктор признался, что влюбился в меня с первого взгляда, и я поверила ему. Возможно, тоже влюбилась. Возможно, тоже с первого взгляда. Я не была уверена в своих чувствах. Сомневалась в себе. В чистоте мыслей – они как будто были под наркозом: затуманенные, тягучие… не мои.
– Если бы я верила в магию, сказала бы, что ты меня приворожил, – пошутила я.
Мы стояли перед входом в церковь. Я волновалась – Виктор был спокоен. Еву мы оставили с соседкой.
– Это ты меня приворожила! – Он поцеловал меня в макушку.
Виктор был на голову выше, я едва доставала ему до плеча, хоть и не была маленького роста. Под юбкой моего свадебного платья прятались туфли на высоком каблуке. Я нашла это кремовое платье на чердаке, быть может, оно принадлежало моей маме или бабушке. Я лишь подогнала его по своей фигуре, и оно село так, будто было сшито специально для меня. Да и не было времени искать другое: Виктор так неожиданно сделал предложение… А когда я согласилась, сразу же потащил в церковь. Не дал опомниться, будто боялся, что я передумаю.
Моё волнение было приятным, всё внутри трепетало, как будто там заперли стаю бабочек. Но как только мы переступили порог церкви, меня окутал прозрачной невидимой вуалью страх, а в голове я услышала чужой незнакомый голос: «Для каждой из вас у него разный сценарий…»
На мгновение я замерла. Ноги будто вросли в пол, стали чужими и отказывались мне повиноваться.
– Всё в порядке? – Виктор держал меня под локоть.
Я вымученно выдавила улыбку и попыталась сделать шаг вперёд, но не смогла. Страх не отпускал. Он словно появился из земли, как ровный ствол дерева, пророс вдоль моего позвоночника и ветвями схватил меня в объятия.
Виктор будто был готов к этому, подхватил меня на руки и, покружив вокруг себя несколько раз, понёс к алтарю.
– Отпусти меня, сумасшедший! – смеялась я, прижимаясь к его груди. От него пахло прохладой и свежестью, как после дождя, который разогнал зной.
– Я буду всю жизнь носить тебя на руках! – громко сказал Виктор.
– Простите… – вернул нас в реальный мир священник.
Виктор опустил меня напротив него, стал рядом и положил ладонь мне на спину между лопаток. От его прикосновения к горлу поднялся ком. Я шумно сглотнула.
– Перед лицом господа и всех здесь присутствующих, – серьёзно произнёс Виктор.
Я не смогла сдержать смешок, ведь в церкви были только мы вдвоём и священник.
– Но мы одни, – прошептала я, привстав на носочки, чтобы дотянуться до уха Виктора.
– Ты просто не видишь остальных, – подмигнул мне он, опуская ладонь ниже.
По спине спустился холодный ручеёк, как капелька воды на покрытом инеем окне. Я не ощущала земли под ногами, будто бы парила. Предчувствие опасности не исчезало. Уши заложило, сквозь шум я едва разбирала слова священника:
– Согласны ли вы, Виктор Норберг, взять в законные жёны Диану Хедлунд, любить и оберегать её, в богатстве и бедности, в болезни и здравии…
– Согласен, согласен! – дважды повторил Виктор, перебивая его. – Я на всё согласен! – Он обернулся ко мне и впился взглядом, отчего вспыхнули щёки и ве́ки.
Я смущённо улыбнулась.
– А вы, Диана Хедлунд…
– И я согласна, – тоже не стала слушать до конца.
– Властью данной мне…
– А можно без этого вот всего? – снова прервал его Виктор, наигранно скривившись, потом посмотрел на меня и подмигнул.
– Объявляю вас мужем и женой! – как будто выплюнул священник. – Что ж вы такие нетерпеливые…
– Я ждал эту девочку больше сотни лет!
Я сдавленно рассмеялась его шутке. Только что-то подсказывало мне, что он не шутил…
– У нас есть ещё часик, пока Ева спит? – спускаясь по лестнице, спросил он.
– Соседка сказала не торопиться, она присмотрит за…
– Я соскучился по своей малышке! – Виктор остановился и коснулся ладонью моей щеки.
Я задержалась ступенью выше и оттолкнула его от себя.
– Что такое? Тебе не идёт быть серьёзной, – он стоял ниже, наши лица были на одном уровне.
– Пообещай… держать в тайне от Евы, что ты ей неродной отец.
– О чём речь? Разве не я её отец?
– Скажи! – настойчиво попросила я.
– Обещаю держать в тайне от Евы, что я ей отчим. Довольна?
Я не понимала, откуда это желание – скрыть правду от дочери. И почему я попросила об этом у Виктора: он называл её дочерью и вёл себя с ней, как вёл бы родной отец. Но то, как он говорил об Еве, как смотрел на неё, вызывало у меня ревность. Я отрицала это чувство, но оно только разрасталось внутри меня, пустило там свои корни…
Маленькая деревушка в нескольких милях от Кристиансанна, самого южного города Норвегии, дольше всех норвежских мест сохраняла летнее тепло, почти до конца осени. Зато зима в Стерквинде1 наступала резко, беспощадно сжимая жителей в тиски хо́лода и мрака.
Я родилась здесь – это я помнила. Но абсолютно не помнила своего детства. Эти провалы в памяти всё ещё смущали меня.
– Давай переедем в город, – предложила Виктору. Но это прозвучало скорее как вопрос, как будто я искала его одобрения.
Мы прогуливались вдоль озера. Того самого, возле которого познакомились. Я разулась и несла туфли в одной руке, другой держалась за локоть Виктора.
– А мне здесь нравится. Детство Евы здесь будет счастливым.
Я не стала спорить. Но глубоко внутри зрело желание сбежать отсюда, прижимая к груди спящую маленькую Еву. Спрятать её от этого места. Уберечь.
Рука Виктора напряглась на моей талии, я почувствовала её тяжесть и жар, который отходил от ладони. Его задели мои слова? Ему не понравилось моё желание уехать? Я напряглась. Виктор поднял руку выше, притянув меня к себе за плечи. У меня возникло такое ощущение, что это не его рука обвила мою шею, а удавка. Я с трудом вдохнула.
Я не была хрупкой и миниатюрной, а густая рыжая шевелюра придавала моему телу объёма и роста, но рядом с Виктором я превращалась в маленькую девочку. Как будто уменьшалась в размерах. Сжималась.
С одной стороны, мне нравилось ощущать себя дюймовочкой в его объятиях, с другой – я терялась. Я всегда была свободолюбивой и горделивой. Ведь была? Я точно уверена, что была.
К закату мы вернулись домой. Я поднялась в нашу спальню, чтобы переодеться, весь подол платья был мокрый и грязный, а Виктор ушёл к соседке за Евой.
Наверное, слишком быстро я доверила свою жизнь и жизнь своей дочери мужчине, которого знала так мало. А знала ли я его? Рядом с нами был незнакомый человек. Но меня тянуло к нему. Нет, мы были не магнитами разных полюсов – я как будто брошенный со скалы камень, притянутый в земле гравитацией, упала в его объятия, захваченная непонятно откуда взявшимися чувствами. Я испытывала к нему негаснущее влечение.
– Мы дома, – Виктор стоял в дверях спальни с Евой на руках.
Дочь спала, прижавшись к его груди и обхватив ножками талию, её ручки, как тонкие нити, повисли на его шее. Одной рукой Виктор поддерживал её, а другой приглаживал растрёпанные по спинке волосы. Я увидела их в зеркале, когда он вошёл, и обернулась.
Виктор согнулся над нашей кроватью, чтобы переложить Еву.
– Ну нет! – возмутилась я. – Она спит у себя!
– Брось, ей здесь хорошо… – Виктор опустил дочь на кровать и выставил руку, останавливая меня, чтобы я не подошла к ней.
– У нас брачная ночь, в конце концов! – Я напряжённо дышала, сложив руки на груди. – Я против.
– Тебе не идёт быть серьёзной и злой, Ди… – Он подошёл ко мне и хотел поцеловать.
Я увернулась от его губ. Сердце кольнуло. Так меня кто-то называл… В прошлом. Я напрягла память, но эта предательница отказывалась покоряться. Как будто подбрасывала клубочки в мои руки, а как только я начинала разматывать их, обрезала нити, ведущие в нужном направлении.
– О, ты ещё и обиделась! – Виктор положил руки мне на талию. – Или это новая игра? Я должен укротить свою рыжую бестию?
– Просто переложи Еву в её кровать, – спокойно ответила я.
Он выдержал мой строгий взгляд. Я попыталась обойти его, но он опередил меня, за локоть притянув к себе. Как будто знал каждое моё движение. Или мог предугадать.
– Мы не будем ссориться, Диана, – Виктор поцеловал меня в шею.
Я недовольно отвернулась. Он продолжал целовать мои ключицы, плечо, спускаясь к рукам, высвобождая их друг от друга. Я сжала руки в кулаки и выдернула одну из-под губ Виктора.
– Или ты перекладываешь её, или уходишь спать вниз. – Мой голос даже не дрогнул.
– Вот как… – Он провёл ладонями по моим бёдрам, наверное, думал, что я сдамся.
Но мой характер был крепкий, как ствол тысячелетнего дуба – не сломать стерквиндским ветрам. Но и Виктор был не робкого десятка. Он быстро сменил нежность на страсть. Резко развернул меня спиной к себе. Я только взвизгнула от неожиданности, но не стала вырываться. Сама прижалась грудью и лицом к холодной стене.
Виктор водил руками по шее, плечам, спине. Потом остановил ладони на ягодицах. Пригладил. А после взбодрил меня хлопком, которого я тоже не ожидала.
– Ты думаешь, что твоя строптивость никому не по зубам. Но я знаю тебя лучше, чем ты знаешь себя, – прошептал возле моего уха, делая паузы после каждого слова. Хриплым соблазнительным шёпотом. Пока он говорил, его пальцы изучали внутреннюю сторону моих бёдер. Я молчала, прикусив губу и затаив дыхание.
Мы заснули втроём в одной постели.
Ева спала между нами до пяти лет, потому что той ночью я позволила это, подчинилась Виктору.