Вдыхая полной грудью морозный воздух, Ваня бодро шагал по закрытой территории детского дома. Уже на проходной, услышав за спиной далёкий детский смех, он вдруг вспомнил, что так и не поговорил с той сказочной воспитательницей, которую встретил здесь первой. Поворачивать назад было поздно, ведь дело сделано, да и как он её найдет? Ваня тяжело вздохнул и продолжил путь.
– Надо обязательно написать про Лику, – пробормотал он вполголоса.
Очутившись за цветастыми воротами, Ваня увидел свою Старушку, слегка припорошенную снегом, а рядом с ней не столь старую, но порядком потрёпанную иномарку цвета металлик. Капот иномарки был поднят, и из-за него, рассыпая проклятия японским богам, звучал хрипловатый голос, принадлежащий не кому иному, как Григорию Здравину.
Поравнявшись с владельцем битой «Тойоты», Ваня быстро оценил ситуацию. С замиранием сердца и равнодушием в голосе он задал вполне уместный в данной ситуации вопрос:
– Не заводится? Может, помочь чем?
– Да тут уже ничем не поможешь, – прохрипел в ответ Здравин, окинув Ваню проницательным взглядом.
– Тогда, может, до города подвезти? А то здесь до остановки минут двадцать пешком.
– Знаю, – всё так же холодно ответил угрюмый майор. – Может и подвезти… До Горького подкинешь? Ну, или где-нибудь ближе к центру могу выйти.
– Да не вопрос! – беря панибратский тон, воскликнул Ваня.
Он наспех стряхнул со Старушки снег и повернул ключ зажигания. Старенький моторчик вновь не подвёл и послушно загудел. Пока машина прогревалась, Ваня судорожно составлял план беседы с недоверчивым следователем. Но беседа пошла совсем не по плану. Сев в машину и громко хлопнув дверью, Здравин заговорил первым:
– Ты журналист?
– Да. А как…
– Легко. Я же видел, как ты с диктофоном наперевес перед девчонками стоял. Да и вообще, я вас, журналистов, по запаху чувствую. Если ты хороший журналист, то знаешь, кто я, если ты умный журналист, то вопросов про Столыпко и его дело задавать не будешь. Понял?
– Понял, – сердито буркнул Ваня.
Встреча с кумиром оказалась не такой уж и приятной, и Ваня всерьёз подумывал: а не высадить ли хамоватого пассажира на ближайшей автобусной остановке? Пусть прокатится на общественном транспорте, хоть так станет ближе к народу. Как будто услышав его мысли, Здравин смягчил тон:
– Извини, если что не так. У меня сегодня день какой-то дурной, ещё машина сломалась…
– Забыли, – угрюмо отозвался Ваня, всё ещё сердясь, но остановку проехал.
Оба пассажира Старушки напряжённо молчали: Ваня прикидывал, стоит ли ему рассказывать об этой встрече в редакции, а Здравин сосредоточенно смотрел в окно. Пару раз он оборачивался и затем вновь утыкался в боковое стекло, вернее, в зеркало заднего вида, тускло поблёскивающее за ним.
– Тебе знаком серебристый «Лэнд-Крузер», госномер семьсот сорок восемь? – неожиданно спросил Здравин.
– Нет, – озадаченно ответил Ваня и тоже заглянул в зеркало заднего вида.
– С самого детского дома за нами следует.
– Да здесь до города одна дорога! Если ему тоже в центр, так и будет за нами ехать.
– Новенький «Лэнд-Крузер» за ржавой копейкой? Он уже раз пятьдесят мог бы нас обогнать. Нет, он едет именно за нами! Притормози.
Ваня послушно нажал на педаль тормоза. Старушка заскрипела и медленно остановилась на обочине. Серебристый красавец тоже замедлил ход, но, неожиданно передумав, набрал скорость и пронёсся мимо.
– Ну, вот видите! – усмехнулся Ваня.
– Ладно, поехали, – раздражённо махнул рукой Здравин. – Совсем нервы ни к чёрту!
Ваня в принципе не умел долго злиться, а вид затравленного Сыщика Номер Один вызвал в нём жалость и сочувствие. Поэтому, великодушно простив своему герою все грубости, Ваня принялся украдкой разглядывать человека, чьё лицо неоднократно видел в газетах, но никогда в непосредственной близости.
Георгию Здравину было тридцать семь лет, но выглядел он не меньше чем на сорок пять. Глубокая морщина на переносице проводила границу меж густых заросших бровей. Крупный нос с заметной горбинкой выделялся на худощавом лице. Если бы не светлые глаза и русые волосы, то его можно было бы принять за грузина. Опять же, кожа у Здравина была смуглая, как будто подкопченная южным солнцем, и серые, почти стального цвета глаза на её фоне выглядели неестественно. Оттого и взгляд становился тяжёлым, напрягающим.
Объёмное драповое пальто не скрывало крепкое телосложение Здравина. Жилистая шея и массивные руки, выглядывающие из рукавов, внушали почтительное уважение и лёгкое опасение. Ване сразу вспомнились многочисленные байки, ходившие по редакции, о том, как Здравин однажды хорошенько наподдал назойливому журналисту из конкурирующей газеты.
Не желая повторять участь неудачливого коллеги, Ваня прекратил осмотр интересующего объекта и вновь сосредоточился на дороге, тем более что они выехали на опасный участок. Это была местная «чёрная дыра». Сколько машин здесь разбилось, никто уже и не считал. Хотя внешне никаких особых сложностей эти злосчастные пятьсот метров не содержали – да, небольшой овраг справа, но он тщательно ограждён придорожными блоками; да, несколько закрытых поворотов, но такие встречаются везде и всюду. Однако именно здесь с настойчивым упорством бьются невербинские машины.
Ваня зашёл в поворот, слегка поддал газу для плавного выхода, как вдруг в боковое стекло Старушки упёрлась блестящая серебристая дверь внедорожника. Беднягу прижало к бетонным блокам, отчего она издала пронзительный звук – не то скрежет, не то стон. Ваня попытался выровнять Старушку, но где ей было тягаться с мощным «Лэнд-Крузером»? Серебристый монстр на мгновение оторвался от своей жертвы, но только для того, чтобы нанести ей новый удар с ещё большей силой. Старенький ВАЗ 2101, в народе именуемый копейкой, громко взвизгнул, налетел передними колёсами на покосившийся бетонный блок и, перескочив через ограждение, кубарем покатился в овраг.