Глава 5. Очень разумно
Не успеваю закрыть глаза, как уже воскресное утро, на часах одиннадцать десять, и я опаздываю на встречу со своей будущей тайной личностью. Но в самом деле, какого фига! Энрико мог бы и предупредить, что Бьянка живет где-то в районе альфы Центавра. Сначала сорок километров от Турина, а потом еще десять от какого-то городишки, к области которого технически относится и район Бьянки. Последний отрезок пути – грунтовая дорога, настолько узкая, что я невольно задаюсь вопросом: вот попадись мне машина навстречу – и что тогда? Хотя, разумеется, я вряд ли смогу наткнуться на другую машину: здесь, вдали от цивилизации, туземцы (если таковые найдутся) ходят только пешком, с привязанными к палкам тюками на плечах. И от страха перед эдакой невиданной дьявольщиной могут мне еще и машину ими побить.
Я всерьез обдумываю, не позвонить ли Энрико, чтобы он предупредил Бьянку о задержке, или чтобы хотя бы высказать ему все, что думаю, и выбросить из головы эту его прихоть, но тут, как любят показывать в фильмах, деревья расступаются, и впереди появляется свет. Свет в данном конкретном случае представляет собой ослепительно-белую двухэтажную домину, истыканную террасами и мансардами, с садом, гаражом и флигелем – может, театром или конюшней, и все великолепие заключено в ограду, достойную Версаля.
Судя по всему, разговоры с ангелами приносят неплохой доход.
Собираюсь уже поставить машину у ворот, как вдруг замечаю, что они – ого! – открываются самостоятельно, и – двойное ого! – откуда-то слышится чей-то металлический голос. Скорее всего, из устройства на толстенной колонне слева, так как вокруг ни души. На всякий случай выглядываю из окна машины вниз, вдруг там домовой эльф или ангелочек-привратник, очень низенький. Подъезжаю к домофону, из которого кто-то где-то в этом громадном доме вещает что-то про «мы вас ждали» и про вяз, под которым можно припарковаться. Ворота открыты, поэтому проезжаю по подъездной дорожке, спрашивая себя, на что похож этот дурацкий вяз. Оставляю машину под относительно высоким деревом, относительно недалеко от дома, на площадке, которая прекрасно подошла бы на роль парковки. Вполне приемлемый компромисс. Иду к двери. Дверь распахивается навстречу. Сама.
– Здесь так все работает? Очень удобно, если не можешь найти ключи, но для торговцев всяких – просто рай! – Только сморозив эту глупую шутку, понимаю, что чувствую себя не в своей тарелке. Из-за двери показывается низенькая, определенно непохожая на ангела женщина, которая звучит как давешний домофон. В том смысле, что не он делал голос металлическим. Сам голос такой.
– Добро пожаловать, госпожа Сарка. Бьянка ожидает вас наверху.
Даже не назвав своего имени, она поворачивается к лестнице передом, ко мне задом (обтянутым в твидовую юбку удручающе бежеватого цвета) и начинает подниматься по безупречным мраморным ступеням.
Иду за Мадам-Твидовая-Задница.
Пока что дом Бьянки выглядит очень большим и, нечего и говорить, очень-очень белым.
Волосы у Бьянки тоже белые.
– А вот и вы, госпожа Сарка, с приездом, – здоровается она. – Непросто было нас найти?
А все, о чем способна думать я, так это что «Бьянка[20]» может быть только псевдонимом. У нее на самом деле волосы седые до белизны, того удачного ровного тона а-ля Джуди Денч, уложенные мягкими волнами, напоминающими завитки облака. На вид ей около пятидесяти – пятидесяти пяти лет, и питается она, судя по всему, амброзией и медом: минимум морщин, короткий прямой нос, точеные скулы, которые это все держат. Одета в костюм, белый. Но с коралловым ожерельем и сережками.
Она поднимается из-за письменного стола и идет мне навстречу. Из-под брюк выглядывают туфли в тон украшениям. Одеваться Бьянка умеет, равно как и стареть с достоинством, и еще ей удается бесить меня, даже рта не раскрыв. Хотя нет, не совсем верно и не совсем так. Женщина передо мной настолько идеальна – почти веришь, что ее на самом деле благословили свыше и что она регулярно связывается с высшими сферами и черпает оттуда эти свои умиротворение, величие и кротость, которые чуть ли не физически излучает. И именно этот червячок сомнения и злит.
Ненавижу, когда что-то выводит меня из равновесия.
Напомнив себе, что беспокоиться о таком меня никто, вообще-то, не заставляет, я успокаиваюсь. В конце концов, это просто работа.
– Выпьете что-нибудь? – улыбается богиня. С тоской думаю о своем виски в тубусе, но вряд ли она имела в виду что-то в этом роде. – Кофе, чай? – Так и знала. – Элеонора? – Бьянка ищет взглядом Мадам-Твидовую-Задницу, которая материализуется в сияющей белизне кабинета, как выплюнутая котом шерсть на мраморный пол. – Вы могли бы принести нам две чашечки ройбоса? Спасибо, дорогая. – Тут она снова поворачивается ко мне: – Настоящий деликатес, мне его недавно подарили читатели из Южной Африки. Прошу вас, присаживайтесь.
Сажусь в небольшое кресло у стола и оглядываюсь по сторонам под цокот каблучков возвращающейся на свое место Бьянки. Южноафриканские читатели, отправившие ей тот напиток, видимо, не подозревают о своей нищете. Судя по тому, что кабинет писательницы напоминает кунсткамеру, кое-кому приходили в голову идеи подарков получше чая. Взять хотя бы низенький шкаф (белый) длиной во всю стену, на котором выстроено не меньше двенадцати глобусов и шаров звездного неба, все относительно старинные или из дорогих материалов. Рядом расставлены жеоды разных размеров и цветов (судя по всему, фанаты Бьянки, помимо астрологии, не пренебрегали также и геомантией[21] и кристаллотерапией. В какой-то момент я задаюсь вопросом: насколько легче жить, веря во все это?). У подножия шкафа – что-то вроде маленького леса из роскошных растений в разных вазах. Помимо глобусов, поверхность шкафа, как и все плоскости в комнате, включая письменный стол, сверкает множеством странных предметов: деревянными или янтарными фигурками людей, чаще всего с поднятыми руками или в благословляющих позах, которые, как я догадываюсь, изображают ангелов всех религий; священные урны; фонари и свечи; пресс-папье и нож для резки бумаги; мини-гонг. И я понимаю, что это подарки, потому что рядом с каждым (или под, или на ленточке) лежит записочка или сложенное письмо, бережно сохраненные, как и все, с чем их отправили.
– Вижу, вы осмотрелись. Вам нравится? – мягко спрашивает Бьянка, в свою очередь обводя комнату взглядом и гордо улыбаясь. – Это все дары от моих преданных читателей. Так они выражают благодарность за послания, которые я скромно передаю им. И, так как именно здесь и рождаются мои книги, – кивает она на компьютер, конечно же, белый, – я решила, что в этой же комнате должны храниться и все их драгоценные послания, мотивируя и вдохновляя меня. Получается что-то вроде замкнутого круга.
Тут она слегка наклоняется ко мне:
– И вы можете стать частью этого круговорота любви.
Я не тороплюсь с ответом, будто обдумываю его. А на самом деле пытаюсь переварить иронию ситуации, в которой оказалась. Вот комната, белоснежная, точно попка новорожденного, в ней женщина вся в белом и с таким же именем, живое воплощение Умиротворения и Любви, и в этой же комнате сижу я. Раз в издательство ехать не пришлось, а значит, Энрико я ничего не должна, сегодня мой внешний вид такой, как обычно: длинный черный плащ, черные сапоги, джинсы черные, но с капелькой серого, антрацитовая кофта, броское украшение из металлолома на шее, короткие волосы, тоже черные, конечно, и длинная косая челка. Да, это я, Вани Сарка. И между мной и Бьянкой, по сути дела, размещается весь доступный глазу цветовой спектр.
В этот момент входит Мадам-Твидовая-Задница со старинным подносом в руках, на нем две чашки, на вид еще древнее. Готова спорить, тоже подарок. Она выставляет все на стол, и Бьянка улыбается:
– Спасибо большое, Элеонора, можете отдыхать.
Мадам-Твидовая-Задница улыбается в ответ так убедительно, что и не скажешь, что ее вызвали на работу в воскресенье. Отпустив домработницу, Бьянка снова переводит взгляд на меня.
Я пытаюсь спрятаться в чашке: нужно собраться с мыслями. Осторожно принюхиваюсь к напитку, и к горлу подкатывает тошнота.
– Как я говорила, Сильвана, вам стоило бы рассматривать это задание как возможность войти в редчайший и привилегированный поток любви. Я передаю любовь своим читателям. Передаю им сообщения, несущие мир и уверенность. А они, ощутив силу послания, его пользу, в свою очередь тоже излучают любовь, не только ко мне в ответ, но и к окружающему их миру, таким образом расширяя добродетельный круг. – Она распахивает руки в той особой манере, которая идет только священникам – и ей.
– Вы, должно быть, недоумеваете, почему я настаивала на личной встрече, раз Энрико предупредил меня, что обычно вы не очень рады личному общению с авторами, за которых пишете.
Ах, вот как, Энрико? На самом деле он с радостью разрешал бы мне видеться с авторами только связанной и в наморднике, как у Ганнибала Лектера, думаю я, но ничего не говорю. Хочу понять, что Бьянка имеет в виду.
– Будем откровенны, Энрико – деловой человек. И он обрисовал вам задание просто как очередной источник дохода, или я ошибаюсь?
– «Доход» – слишком сильно сказано, учитывая, как мало он мне платит, – уточняю я.
Бьянка улыбается, но продолжает, не обратив особого внимания на мои слова:
– Однако это задание отличается от тех, ради которых вас обычно зовут. Для выполнения того, о чем мы хотим вас попросить, Сильвана, нужна мотивация. Даже, не побоюсь этого слова, призвание. И это призвание вы в какой-то мере можете найти в самой себе. Вот почему я сочла важным, даже необходимым поговорить с вами лично, прежде чем вы приступите к работе. Вы должны впитать само ощущение, прочувствовать его, если хотите хотя бы попытаться заговорить голосом ангелов, а – Энрико, не обижайся! – я сильно сомневаюсь, что он, практичный бизнесмен, когда-либо сможет вам так все объяснить.
Бьянка улыбается.
Я улыбаюсь.
Все еще улыбаясь, произношу:
– Бьянка. – Раз она зовет меня Сильваной, то и я могу называть ее по имени. – Бьянка, дело в том, что мне не нужно призвание, чтобы говорить с ангелами. Мне нужен именно голос ангелов. Другими словами, со мной ангелы не говорят, а раз так, и писать мне не о чем.
– Но… ох! Моя дорогая! – щебечет Бьянка слегка изумленно и с ноткой веселья, будто я пошутила. Нет, хуже. Умиленно. Будто ее шестилетняя внучка спросила, как же детки не разбиваются, когда аист бросает их в кроватки. – Ну конечно же, ангелы говорят и с вами! Неужели у вас никогда не бывает ощущения умиротворения, добрых мыслей, вам не хочется сделать что-то хорошее?
Вообще-то, ответ крайне близок к отрицательному, но дело не в этом.
– Простите, вы хотите сказать, что ангелы говорят с вами… хм, с нами, вот так? Через наши собственные мысли? Но…
Бьянка качает снежно-белой головой.
– Ангелы, ангелы… ангелы – просто метафора! Но знаете, это не означает, что на самом деле они с нами не говорят. Они говорят со всеми, просто мне лучше удается собирать и структурировать послания, чем другим. Громкий голос, – продолжает она, подняв палец с торжественным видом, – ясный и четкий, который раздается внутри, когда ты видишь играющего ребенка, хорошо выполненную работу, крепкие объятия, закат над морем. Тот голос, который говорит тебе, что все прекрасно и все правильно. Настолько ясное ощущение совершенства, будто нечто Божественное, что есть в тебе, сейчас проявляется в словах. Вот что я называю голосом ангелов. Относить его к сущности по имени Михаил, Гавриил, Уриил и остальным – лишь способ придать достоверности, спонтанности, сделать доступнее. Это способ подчеркнуть его более возвышенный и благородный источник. Сильвана, вы наверняка знаете, что сейчас больше не говорят о Боге или об Аллахе, или о любом другом олицетворении Высшего Величия, из которого мы все черпаем силы. Сейчас говорят о «Высшем Я», о Божественном, которое живет во всех нас, объединяя в Единое. Так вот, я даю голос этому Божественному. Что, по сути, является гласом ангелов, гласом с небес, того Совершенства, которое есть в каждом из нас.
Внимательно смотрю на Бьянку.
Она кажется безмятежной, полностью владеет собой.
Теперь действительно понимаю, что имел в виду Энрико, описывая ее как «очень разумного человека».
– Извините, я на минутку, – говорю я, встаю и выхожу за дверь.
В коридоре набираю номер Энрико.
– Вани, ну что? Ты поговорила с Бьянкой?
– Конечно, Энрико. Как раз закончили. И у меня только один вопрос: ты с самого начала знал, что она видит ангелов точно так же, как я вижу призрак Марлен Дитрих, да?
– Вани… Честное слово, не хочу тебя обидеть, но неужели ты считаешь, что можно в самом деле верить, что ангелы просто берут и появляются, как нам показывали на картинках в воскресной школе? Ты правда так думала? Сейчас используется более широкое определение Божественного, более неуловимое, сейчас речь идет о вездесущей энергии, а не…
– Вот такую же расплывчатую, но очень хорошо аргументированную ерунду она и пыталась только что мне впарить, – сообщаю я. – Вижу, и ты идею неплохо выучил.
Несколько секунд из телефона не доносится ни звука.
– Послушай, Вани… Бьянка одна приносит нам двадцать процентов ежегодной выручки издательства. Может, она и не видит ангелов в туниках, с крыльями, нимбом и всем прочим, но в любом случае ее сообщения неплохие. Людям от ее книг становится лучше, они сами делаются добрее, и…
– Энрико, я не отказываюсь. Мне просто нужно больше денег. Пока.