Вопреки календарю морозная зима в этом году не пришла в положенный срок. Под натиском теплого циклона снег, едва коснувшись земли, стремительно таял. Дождь успешно отражал короткие атаки метели, а заморозкам лишь несколько раз удалось сковать лужи тонким хрупким льдом. Осень упорно сопротивлялась, и когда в середине декабря на центральной площади нарядили новогоднюю елку, почти никто уже не верил в долгожданную победу Снежной королевы.
А напрасно…
Внезапно в город ворвался холодный северный ветер. Под покровом ночи он быстро очистил все небо от рыхлых тяжелых туч и в мерцающем свете звезд стал метаться по улицам, срывая с ветвей последние почерневшие листья. Вплоть до рассвета все подчинялось беспощадному напору стихии, но затем ветер неожиданно стих, и воздух застыл, словно прозрачная ледяная глыба. Но время шло, и с началом нового дня ослепительные снежные облака, таившие долгожданное чудо, наконец сомкнулись над озябшей столицей.
Константин, заснувший часа в три ночи, проснулся рано и, привычным движением отдернув плотную занавеску, замер, не в силах оторваться от раскинувшегося перед ним вида. За стеклами с раннего утра падал ослепительно белый снег. Большие пушистые хлопья медленно опускались на крыши домов, темный асфальт дорог и лица детей, с восхищением смотревших в небо. Свет шел снизу, от белоснежного покрова, мягко очертившего дома, деревья, все неподвижные поверхности.
– Чудеса, да и только!.. – воскликнул Константин, замечая, что все вокруг постепенно обретает мягкие волшебные очертания. – Как в Джингл-Сити… – через некоторое время добавил писатель, вспомнив маленький город, окруженный горами, в котором жили забавные герои его сказочных произведений. Вроде ничего особенного – всего лишь снег, а как чудесно преобразился мир за окном. Как хорошо…
И тут его мысли вновь скользнули в привычную колею.
Хорошо-то хорошо, но вот и опять никакого режима: лег поздно, встал рано. И снова к столу, к мерцающему экрану компьютера… Разве это дело?.. В последнее время ему все чаще приходилось придерживаться подобного графика, но привыкнуть к нему он так и не смог. Вздохнув, он отошел от окна и поспешил на кухню, где, переливаясь металлическим блеском, его уже ждала любимая кофеварка, готовая в любой момент возродить своего владельца к жизни.
Квартира (вернее, пентхаус) известного писателя отличалась современным минималистским стилем, или, как профессионально определял его приятель, знаменитый дизайнер Илья Москитов:
– Лаконичный хай-тек от вилки до люстры!..
После ремонта неугомонный Илья даже организовал фотосессию в стенах своего модного творения, интерьерные решения которого уже в скором времени вошли в десятку лучших в столице. Константин не был преданным поклонником всего суперсовременного, но в выбранном дизайнерском направлении находил много привлекательного и даже изысканного. Встроенные шкафы, переливающиеся черным глянцем, плоские тумбочки, полки, парящие над полом, вытянувшиеся на стенах в строгом порядке… В выверенной геометрии заключалась особая магия, способная превратить любое просторное помещение в уникальные апартаменты, где находили свое воплощение едва ли не все достижения технологического прогресса.
И кухня, где сейчас завтракал писатель, не была исключением.
Высокая барная стойка, плавно изгибаясь, превращалась в обеденный стол. Светлые мебельные фасады, обрамленные металлическим кантом, имитировали стену, но стену, мгновенно открывающуюся при легком касании. И даже окно было стилизовано под оригинальный диван с помощью больших подушек, разложенных на широком подоконнике.
Константин любил эту маленькую и очень уютную зону отдыха, откуда открывался прекрасный панорамный вид на город. И в это утро, захватив с собой ноутбук, он решил устроиться там и прочитать и поправить несколько страниц, которые ему удалось написать накануне…
– До обеда еще далеко, и к приезду Лизы можно попробовать закончить главу… – устроившись поудобнее, пробормотал он и уже через несколько минут погрузился в волшебный мир новой сказки, где его с нетерпением ждали любимые герои.
Там тоже пошел снег…
…Бедокур проснулся, когда в комнате было еще темно. Закутавшись в одеяло, он робко приблизился к окну, пытаясь понять, кто это так сильно раскачивает тяжелые деревянные ставни. «Ветер! Северный ветер…» – с радостью прошептал он, заметив, как мимо окна стремительно пролетает вереница чернеющих в рассветных сумерках листьев. Ветер действительно разгулялся не на шутку: хлопал ставнями, завывал в печной трубе, срывал с деревьев последнюю листву… Он освобождал дорогу зиме, предупреждал всех, что она уже совсем близко.
Теперь Бедокур не спешил возвращаться в постель; наоборот, приподнявшись на цыпочки, принялся внимательно всматриваться в небо, которое уже затянуло густой пеленой облаков. Он терпеливо вглядывался в облака и наконец дождался. Первая снежинка. Порхая, словно бабочка, она долго кружилась в воздухе и наконец упала на черепичную крышу его маленького дома, сложенного из дикого камня. Затем еще одна, и еще, и еще… И когда стало совсем светло, Бедокур увидел, что весь город наконец-то завален снегом, от которого струится невесомый прохладный свет, и весело рассмеялся.
Зима!
Не мешкая он бросился в кладовую, где уже давно ждали любимые санки. Ура! Настало время санок и коньков! Белоснежное время, когда на елке зажигаются разноцветные огни и, конечно, сбываются все-все мечты! Не забыв надеть маленькую полосатую шапку с пушистым помпоном, Бедокур выбежал на улицу и поспешил через весь город – туда, где жила его лучшая подруга, девочка Фрося… Он бежал и предвкушал, как весело им будет кататься по первому пушистому снегу. Он тянул за собой санки за веревочку, и на свежем снегу отпечатались его следы и следы от полозьев. Можно было подумать, что это одинокий путник шел по заметенной снегом заброшенной железной дороге…
Константин поставил многоточие и, взглянув на часы, отметил, что время приближается к полудню и пора бы уже перекусить.
Неожиданно откуда-то слева послышался заливистый лай. Он приближался из глубины коридора и с каждой секундой становился все громче и громче!.. Мгновенье – и маленький проворный терьер прыгнул на клавиатуру компьютера, разогнав все волшебство, которым ноутбук только что был окутан.
– Мама! – рассерженно взревел Константин, едва не свалившись с подоконника. – Почему ты опять не предупредила? И еще взяла с собой этого несносного волкодава?!
Ангелина Ивановна, его мама, всегда умела произвести впечатление своим появлением. И сейчас, вооружившись ключами от апартаментов сына, она просто не сочла нужным позвонить. А собака… Что ж, маленький Чарли уже несколько лет был ее верным спутником, и, похоже, ничто не могло их разлучить.
– Костик, куда ты забрался?! Немедленно слезай с подоконника! – воскликнула она, войдя на кухню, и тут же добавила: – И поставь, пожалуйста, чайник! Мы с Чарликом замерзли…
– Мама… – тяжело вздохнув, начал он с негодованием. – Я работаю, у меня сроки…
– Нет, это невозможно! – немедленно возмутилась Ангелина Ивановна. – Все люди как люди, отдыхают накануне праздников! На концерты ходят, в кино или театр, а ты…
– Вот именно, мама! – попытался возразить Константин, энергично взмахнув руками, в одной из которых держал притихшего пса. – Ты сама сказала: накануне праздников! А накануне праздников, между прочим, есть и рабочие дни, а в рабочие дни принято…
– Отпусти Чарли и не придирайся к словам! – быстро отрезала Ангелина Ивановна и, бросив перчатки на стол, риторически добавила: – Ты сам знаешь, в какое время мы живем… Какие люди, какие нравы! Будни, выходные… Сейчас все зависит от настроения, от состояния души! И если душа просит…
– Конечно! – не смог смолчать Константин. – Если душа просит, то можно нагрянуть без предупреждения, да еще и с собакой… А то, что у меня сроки, так это…
– Так это ничего! – категорично закончила Ангелина Ивановна и, с грустью посмотрев на сына, добавила: – Вроде бы все у тебя хорошо, ты знаменитый писатель, но что у тебя за жизнь такая… Вот если бы у тебя была девушка…
– Мама, опять ты за свое!.. – с отчаянием простонал Константин и, схватив ноутбук, бросился в кабинет.
Знаменитый писатель действительно был одинок. Среди множества преданных поклонниц и страстных почитательниц своего таланта он не находил ту единственную, которая могла бы растопить лед, сковавший его сердце… Наверное, именно так написала бы Ангелина Ивановна в мемуарах, и, возможно, не так уж и преувеличила бы: Константин и вправду был весьма популярен и вызывал закономерный интерес у большинства женщин. Впрочем, он это знал, но, к удивлению многих, никогда не пользовался преимуществами статуса этакого небожителя, баловня фортуны. Знаменитый автор, как его всерьез величала любящая мама, был всецело предан творчеству, и только творчеству. После развода он уже не верил, что любовь может существовать не только на страницах его произведений, но и в реальной жизни.
Работа заменяла ему все. И сейчас в ней произошел досадный сбой. А тут вдобавок такие сюрпризы! Нет, надо во что бы то ни стало писать, писать, писать…
В сопровождении неугомонной собаки, постоянно путающейся под ногами, Константин наконец добрался до кабинета. С облегчением вздохнув, открыл дверь и почти уже скрылся в спасительной тишине, как вдруг…
– Лиза!.. – замерев на пороге, воскликнул он. – Приехала? Неужели это она?
– Почему ты мне не сказал, что сегодня приезжает моя внучка?! – с негодованием спросила Ангелина Ивановна, выбегая из кухни. И, поспешно вырвав из рук сына компьютер, приказала: – Иди открывай! Скорей! Скорей!..
Константин бросился к двери. Чарли завилял хвостом и залаял. Замок сделал несколько оборотов, и тяжелая дверь медленно распахнулась.
– Папа! – оттолкнувшись от чемодана, девочка прыгнула в объятия Константина.
Терьер запрыгал вокруг них.
– Привет, моя птичка, мой соловей! – радостно воскликнул он, едва не упав.
– Ты видел, какой на улице снег?! – защебетала Лиза. – Я утром проснулась, а он уже идет! Пушистый такой… А потом приехала бабушка, и мы вышли из дома, а он опять идет! Белый-белый! А потом бабуля говорит: «Запрет тебя отец в своей башне! И будешь сидеть там… А вот если я буду рядом…» О, Чарлик тоже здесь! Чарлик, иди сюда…
– Как рядом? – Константин даже побледнел. – Марья Васильевна что, тоже…
– Приехала, конечно! А ты как думал? – неожиданно донесся из лифта громкий женский голос. – Иди скорее, помогай! Потом обниматься будешь…
Сумки, полные заготовок в стеклянных банках и баночках, пакеты с копченой рыбой, домашней колбасой и салом и даже увесистый мешок, доверху наполненный экологически чистой картошкой, с нетерпением ждали, когда знаменитый писатель торжественно принесет их на свою просторную, сверкающую никелем кухню.
– Что ты смотришь? Давай скорей, а то лифт – уедет – и все! Поминай, как звали… – недовольно прикрикнула Марья Васильевна и, схватив мешок, поволокла его в квартиру, на пороге которой ее уже ждали…
– К сезонной ярмарке готовитесь? – выразительно округлив глаза, спросила мама Константина. И, взяв собаку на руки, ядовито добавила: – Деревенские продукты нынче в цене…
– О! И ты здесь, штучка столичная! – выпрямившись, тут же нанесла встречный удар Марья Васильевна и, вновь покрепче взяв мешок с картошкой, воскликнула: – Посторонись! Сыну-то хоть не мешай, вишь, как надрывается! Костик, давай скорей! Поднатужься немного…
Константину и правда было нелегко. Оказавшись в лифте, он даже хотел уехать вниз, а затем убежать куда глаза глядят, в одних тапочках по свежему белому снегу. Бежать и бежать, а потом забиться в какое-нибудь убежище и наслаждаться тишиной и покоем. Забыть про все. Только мысль о дочери заставила его в последний момент остановиться и, взяв тяжелые гостинцы, обреченно вернуться в квартиру, в которой вот-вот должно было начаться сражение вселенского масштаба.
Его мама и его бывшая теща действительно были женщинами из разных миров. Марья Васильевна родилась в деревне и с детства привыкла к физическому труду, в котором находила подлинный смысл и стратегическую необходимость. Она прочно стояла на земле и не представляла, как можно жить без своего сада-огорода, без деревенского приволья и чистого воздуха. Мать Константина, наоборот, выросла в городе, где получила высшее педагогическое образование и возможность едва ли не каждый день приобщаться к культуре и светской жизни. Ее страстью была опера. Ангелина Ивановна не пропускала ни одной премьеры и бесконечно слушала любимые арии и увертюры. Она не понимала выбора сына и не скрывала радости, когда он расстался с Катей, несомненно унаследовавшей приземленные крестьянские гены. Марья Васильевна знала об этом и, будучи женщиной прямой, всегда умела ответить достойно и вполне доходчиво.
К удивлению Константина, их перепалки никогда не переходили определенных границ. Порой ему даже казалось, что они их забавляли. Так или иначе, когда судьба сводила женщин вместе, они ухитрялись уживаться и даже порой вполне мирно беседовать, хотя и спуску при этом друг другу не давали.
– Вот так-то лучше… – с удовольствием заметила Марья Васильевна, вытирая вспотевшее лицо и с удовлетворением отмечая, что стильная кухня знаменитого писателя превратилась в уменьшенную копию деревенской кладовой. – Теперь я спокойна! Перезимуем как-нибудь…
Освободившись от переноски припасов, Константин поспешил в комнату дочери, но увидев, что девочка с увлечением демонстрирует бабушке Геле содержимое своих чемоданов, решил зайти позднее. Пусть поговорят, ему есть чем заняться.
«Все пропало…» – обреченно подумал он, оказавшись в кабинете. Даже сквозь плотно закрытую дверь в комнату продолжали проникать новые жизнеутверждающие звуки. Пронзительный лай, грохот кухонной утвари, заливистый смех – увертюра, разыгрывающаяся перед началом по-настоящему эпического произведения. Присев на узкий кожаный диван, в углу которого уже расположился плюшевый мишка, Константин попытался осознать все, что так резко изменило его жизнь за последние несколько часов. Нет, не так представлял он себе этот день. В мечтах писателя все было совсем по-другому. Долгожданная встреча с Лизой должна была стать началом новогодней сказки, полной увлекательных приключений и веселых событий. Работе при этом отводилось ночное время, но и она, по законам жанра, должна была сделаться в положенный срок. Впрочем, Константин не спешил полагаться на волшебство: время, когда он ребенком засыпал с книгой сказок в руках, давно прошло. И теперь ему, как и многим, нельзя рассчитывать на внезапное чудо, осуществление любого его желания, а может, даже трех…
– Семь, папочка! Уже семь часов вечера… – Лиза подошла к дивану и, увидев, что отец лежит с закрытыми глазами, крепко прижав к груди плюшевого мишку, тихо спросила: – Ты спишь?
– Да… Кажется, я действительно задремал… – признался он и, с нежностью взглянув на дочь, тихо добавил: – Я так рад тебя видеть! Моя маленькая птичка…
– Твой соловей! – закончила девочка, крепко обнимая его.
Из глубины квартиры по-прежнему раздавались звуки, свидетельствовавшие о масштабной готовке.
Константин привстал с дивана и, наклонившись к дочери, шепотом спросил:
– Они все еще здесь?
– Да… – заговорщицки ответила Лиза. – Здесь!.. Бабушка Геля хотела уехать с Чарликом, но когда узнала, что баба Маря будет здесь до Нового года, тоже решила остаться. Она уже заняла твою спальню…
– Правда?! – горестно воскликнул Константин, по лицу которого пробежала судорога, которую он тщетно попытался выдать за улыбку.
Лиза торопливо закивала и, внимательно посмотрев на отца, добавила:
– Ты можешь жить в моей комнате! Днем мы будем играть, а ночью работать!
– Отлично придумано! – согласно кивнув, усмехнулся Константин и, взглянув на ноутбук, с грустью добавил: – Милая, у меня опять неожиданно сдвинулись сроки, и боюсь, я даже днем должен буду…
– …работать, чтобы успеть и не сорвать выход книги… – закрыв глаза, договорила она фразу, которую выучила с раннего детства, а затем, вздохнув, добавила: – Значит, мы не сходим на каток, и в кафе, и в театр, и в музей, и даже в ресторан…
– Лиза! – с отчаяньем воскликнул Константин: – Прости меня, но я ничего не могу сделать! Издательство, вернее мой агент, ты же его видела, Хмуров, отказывается идти на уступки и только подгоняет меня и подгоняет! Думаешь, что я не хотел провести эти дни с тобой?! Да я только об этом и мечтал. А теперь опять проклятый компьютер, работа страница за страницей… Да к тому же я только начал новую сказку и даже не знаю, как буду продолжать ее, тем более в таких условиях! – Он повел подбородком в сторону коридора. – Нет, это решительно никуда не годится! Все пропало…
– Успокойся, папа! – заботливо воскликнула девочка и, посадив плюшевого мишку к нему на колени, серьезно сказала: – Я тебе помогу. Ты же сам говорил, что я лучшая твоя помощница. И мешать тебе не буду. Только расскажи мне, что сейчас делает наш Бедокур в новой сказке? Пожалуйста…
Лиза очень любила сказочные произведения отца и помнила их содержание в малейших подробностях. Поэтому она всегда с огромным нетерпением ждала продолжения популярной серии книг, героев которой уже давно привыкла считать своими лучшими друзьями.
– Ты спрашиваешь о Бедокуре? – таинственно улыбаясь, переспросил Константин и, немного помедлив, продолжил: – Знаешь, в Джингл-Сити наступила настоящая зима, и весь город оказался завален снегом. Совсем как у нас, представляешь?..
Девочка взвизгнула от восхищения и, забравшись на спинку дивана, приготовилась внимательно слушать, твердо пообещав себе, что не будет перебивать папу…
– Схватив свои санки, он бросился к Фросе, но подруги, как нарочно, дома не оказалось… Бедокур очень расстроился. Потоптавшись у Фросиного домика, он побрел через весь город обратно домой. Только оказавшись на главной улице городка, он вспомнил, что сегодня выпал первый снег, а значит, пришло время выбирать того, кто будет зажигать Волшебную Звезду на огромной елке, которую уже поставили в центре площади.
– Волшебную Звезду! Волшебную Звезду! – защебетала Лиза с восхищением. – Я знаю! Бедокур говорил Фросе, с каким нетерпением всегда ждет этого момента! Ведь от волшебного света Звезды загораются все гирлянды в городе и на его елке тоже! И время продолжает идти дальше. Вот только Бедокур, – огорченно добавила она, – еще ни разу не зажигал Звезду.
– Правильно! – рассмеялся Константин. – И все жители Джингл-Сити знают, что Новый год не наступит без ее яркого света. Поэтому всегда собираются и, вытягивая жребий, торжественно решают, кто будет украшать макушку зеленой красавицы.
– А Бедокур? Бедокур тоже будет тянуть этот жабрий?
– Жребий! – смеясь, поправил Константин дочку. – Знаешь, жители долго спорили, допустить ли его до этого, уж больно много за ним числилось озорных проделок и всяких нелепых и смешных происшествий. Вот, оказывается, ты помнишь, что он еще ни разу не смог участвовать в этой увлекательной и торжественной процедуре. Жители, как я уже сказал, долго спорили, но потом решили, что перед таким замечательным праздником все равны. И Бедокуру все-таки разрешили тянуть жребий. Правда, он чуть не опоздал на торжество, заигрался с зайцами в пятнашки. Но потом, в последний момент, все-таки прискакал на площадь на самом большом зайце и при этом еще ухитрился столкнуть двух девочек в огромный пушистый сугроб. Их потом с трудом вытащили. За это его чуть не лишили права тянуть жребий, но несчастный так горестно взвыл, что над ним сжалились, тем более что девочки совсем не рассердились на Бедокура.
В общем, когда он опустил свою замерзшую лапку в специальный бархатный мешочек, то понял, что на его дне осталась всего одна, последняя, монетка… Он смущенно засмеялся, чувствуя, что все жители города при этом внимательно смотрят на него. Он крепко сжал монету и от волнения даже зажмурился. Бедокур боялся посмотреть на монету. Но потом все-таки открыл глаза, раскрыл ладонь и увидел изображение Волшебной Звезды. Оно так и сияло на серебряном кружке монеты. Он ахнул и неожиданно затих, растерянно опустив мохнатые ушки. Все вокруг запрыгали и стали громко хлопать в ладоши. Все радовались за Бедокура. Ты же знаешь, что ему никогда не доверяли ничего важного и ответственного, потому что с ним часто приключались разнообразные случайности. Но сейчас, казалось, сама судьба распорядилась иначе! И теперь именно ему предстояло осуществить главное действо, от которого зависело будущее каждого жителя Джингл-Сити!
– Действо? – спросила Лиза, удивленно подняв брови.
– Ну да! – ответил Константин. – Действо – это когда кто-то делает какое-то важное дело – например, разрезает ленточку перед входом в новое здание или зажигает олимпийский огонь…
– Здорово! Здорово! Здорово! Как хорошо, что Бедокур будет делать это действо… – Не в силах сдержать волнения, Лиза несколько раз высоко подпрыгнула на диване, а потом, бросившись к отцу на колени и крепко обняв его, быстро спросила: – А что будет потом? Когда он зажжет Волшебную Звезду?
– А потом у нас будет ужин! – со смехом ответил он. – А затем у меня будет бессонная ночь, которую мне вновь придется провести в твоем любимом Джингл-Сити!
И Константин не ошибся. Вскоре вся семья собралась за столом, уставленным разнообразными блюдами, которые Марья Васильевна решила приготовить в честь их долгожданной встречи. В квартире наконец воцарилась непривычная тишина, и даже Чарли не находил в себе сил разрушить ее звонким лаем. Тишина казалась живой, и хотелось назвать ее по имени. Константин вздохнул: вот кто бы мог ему по-настоящему помочь: его неизменная верная спутница – Тишина. Но, увы…
Он посмотрел на притихшего Чарли. Заняв место рядом с любимой хозяйкой, пес внимательно наблюдал за всеми. Словно старинная фотокамера, глаза собаки видели все в черно-белом, истинном свете… И темноволосую девочку, сидевшую рядом с отцом, и высокую подтянутую женщину, с тщательно уложенной прической, и другую – невысокую, полную, с округлым открытым лицом, и даже себя, отражавшегося в блестящем кофейнике. А может, Чарли видел в его горячем боку и отражение Тишины, которая только что бесшумно прошла по коридору, быстро заглянув на кухню.
День подходил к концу. Свет в окнах известного писателя постепенно стал гаснуть, и когда тяжелые стрелки напольных часов в гостиной перевалили за полночь, казалось, все уже спали.
Только в одном окне почти до самого утра горела небольшая настольная лампа, тень от которой причудливым силуэтом летящего дракона растянулась на потолке.