Сделав быстрый и тихий вздох, я выпрямилась и приготовилась сказать заранее приготовленный ответ. Выкручиваться или что-то придумывать в свое оправдание я не собиралась, поэтому ровно и спокойно ответила:
– У меня сложное финансовое положение. Да, предыдущий директор, – я сделала акцент, – Пошел мне навстречу. Я вынуждена подрабатывать еще на двух работах, чтобы хоть как-то выровнять свое положение. Мне разрешили брать дополнительные отгулы, но всю свою работу я выполняла и сдавала в срок, – уверенно приподняв голову, почувствовала прилив храбрости и посмотрела Александру Николаевичу в глаза с неким вызовом.
Стрелков пронзил ответным взглядом, на глубине которого вспыхнуло секундное удивление. Бегло осмотрев мою фигуру, начальник снова отвернулся к окну и равнодушно произнес:
– Здесь никому не должны быть интересны ваши оправдания. Я – не ваш бывший директор! – вернув мне ответный акцент, мужчина встряхнул головой. – Я не допущу подобного самоуправства. Будьте так добры, напишите заявление об уходе по собственному желанию. Отрабатывайте две недели и уходите просиживать штаны в другое место, – пройдясь до книжной полки и выровняв свой портрет, начальник презрительно-лукаво снова встретился с моим взглядом. – Всего доброго, Ольга Сергеевна! Можете идти.
Когда люди говорит избитую фразу: «Весь мир рухнул в тот момент!» внутри них действительно все рушится! Такого исхода событий и жирной точки в разговоре я никак не ожидала.
Все то время, что я собиралась с мыслями в приемной, прохаживалась по злосчастной ковровой дорожке до стола, я перебила все возможные претензии нового начальника.
Да, я понимала, что мне будут предъявлены пропуски рабочих дней, ожидала, что меня немедленно поставят перед фактом сокращения зарплаты. Но у меня был весомый аргумент: я работала! Работала полноценно, погружалась в чертову волокиту с бессмысленными бумажками и вникала в жизнь коллектива. Все свои обязанности выполняла вовремя, в отличие от других сотрудников! И увольнение… увольнение представить было невозможно.
До последнего надеялась, что все будет хорошо. С этой работой мне подсобила знакомая мужа, когда мы только начинали жить вместе. Тогда казалось, что впереди еще столько хорошего и светлого! Уверенность в своих силах и будущем была со мной на протяжении каждого дня, толкая двигаться вперед и не терять духа. Разве тогда, вкладываясь в изнурительную работу, я могла предположить, что вся жизнь развалится в момент, а в душе будет так мучительно? Еще и с мужем в последнее время не ладилось, а денег все еще вечно не хватало. Теперь и с работы уволили. Неужели именно так начинает рушиться аккуратно отстроенная жизнь?
Я уговаривала себя не расплакаться от убивающих мыслей, но слезы предательски подкатывали к горлу. Я, наверное, выглядела, как ничтожество в тот момент: с раскрасневшимися глазами, дрожащей нижней губой. Нервно перебирая подол платья руками, я тихо, почти себе под нос, пролепетала:
– Но это несправедливо… Я, же выполняла всю работу… Я же все вовремя успевала… Разве это по закону?
– По зако-о-ону? – протянул с сарказмом Александр Николаевич и злобно улыбнулся. – Во-первых, вы не предоставили ни один больничный за это время, – мужчина загнул большой палец. – А во-вторых, все ваши пропуски были согласованы только на словах. Это будет достаточной причиной, чтобы уволить вас, – спокойно и ровно, не давая разговору жизни, сказал он. – Всего хорошего, Ольга! Избавьте меня от вашего общества, пожалуйста.
В этот раз повторять дважды Александру Николаевичу не пришлось. Порывисто встав, я практически бегом покинула кабинет и миновала приемную.
Боже! Как этот бесчеловечный монстр мог показаться мне привлекательным и даже сексуальным? «Чудовище! Настоящее чудовище!» – проносилось у меня в голове. Правду все же говорят, власть всех портит! И этот омерзительный Стрелков – живое тому доказательство.
Ненависть к мужчине за минуту разгорелась до такой степени, что я не видела перед собой ничего и никого. На автомате перебиралась по офису и думала лишь о тотальной злости в душе, которая присвоила Стрелкову звание самого отвратительного человека этого года. Все остальные люди, как-то перешедшие мне дорогу, бесспорно меркли на его фоне.
Большего монстра, чем он, я и представить не могла в тот момент! Настолько жестокий, грубый и горделивый мужчина! Может он еще и женщин ненавидит? Прекрасно ведь видит, что мне трудно, что я «не просиживаю штаны», я держусь за это место и работаю на износ. Ведь у самого наверняка денег выше крыши, и что копейкой будет для него, для меня – необходимой зарплатой. Но нет же! На портрет, шикарную ковровую дорожку и бог еще знает на какие причуды он готов спустить деньги, а на борющегося за хорошее существование человека он плюнет. Плюнет, втопчет в грязь и посмеется.
Все внутри меня необузданно полыхало. Но в тоже время я ловила себя на мыслях о том, что в нем что-то есть. Но что это «что-то» я не понимала. Отвлекаясь от агрессивных мыслей, я вспоминала его образ. Все черты лица, которые могла запомнить, взгляд, в котором, казалось, бурлили и сменяли друг друга совершенно разнородные чувства. Неожиданно понимаю, что это «что-то» его чертовская привлекательность и сексуальность!
Стоило мне только разжевать эту мысль, как внутри все вспыхнуло ни то от стыда, ни то от усилившейся злости на то, что он, весь из себя идеальный, вышвырнул меня с работы.
Почему именно я? Почему он “докопался” именно до меня и решил уволить? Я совершенно ясно понимаю причины для увольнения других, но я, так долго продержавшись на этой работе, просто не заслуживала этого! С прошлым директором мы сжились, душа в душу, у меня была постоянная поддержка и понимание. И вот, пришел он и поставил жирную точку на моей карьере, заодно разрушив всю мою жизнь и утопив надежды!
Всегда удивлялась, как такие обаятельные люди, как он, могут на деле быть такими подонками и бесчеловечными животными?
Проплакав дома большую часть ночи, не в силах успокоиться и перестать прокручивать случившееся раз за разом, на утро решила идти на таран, умоляя дать еще один шанс. Теперь же я была готова и в ноги пасть и согласиться работать на сокращенную зарплату.
В конце концов, на войне все средства хороши. Может быть, именно так мне удастся договориться с ним? Но унижение, которое, я знала, предстояло мне пережить, я уже не могла принять! От одной мысли, что и так пришлось лепетать перед ним и получить в ответ саркастичное «по закону», корежило.
Однако на утро я решилась. Пойду к Стрелкову еще раз и буду, если потребуется, умолять его дать шанс показать, что свою работу я делаю вовремя и качественно! В конце концов, пока они будут готовить нового специалиста на мое место, пройдет много времени. Это нерентабельно, и как хороший руководитель, он должен это понимать.
Поднимаясь на лифте с утра в положенное время начала рабочего дня, ощущаю сжавшееся от страха и паники сердце. Каждый раз, когда мне приходится перед кем-то ставить себя в неловкое и унизительное положение, слезы просто душат меня!
Возможно, я не могу стерпеть таких ситуаций из-за школьных времен, когда в начальных классах меня часто обижали. А может быть и потому, что мне никогда не везло с мужчинами, и я часто натыкалась на каких-то уродов, пытавшихся задавить морально.
И что-то мне подсказывало, что злополучный Стрелков и есть тот самый, «мой», типаж. Но к счастью гордость за себя всегда требовала расставить все точки над Ы.