Принцип Домино - читать онлайн

Добро пожаловать в Нордэм

Холодный ноябрьский ветер безжалостно врывался в город сильными порывами, наполняя серые улицы влажным морским воздухом, принесенным с залива. Привкус морской соли всплывал в памяти и ощущался на языке при недостаточно глубоком и прерывистом дыхании. Временами порывы были настолько сильны, что трудно было вдохнуть, тело постепенно начинало ощущать панику от нехватки кислорода и легкое головокружение от постоянной гипоксии. Выпавший утром снег за день успел подтаять и покрыть улицы города смесью из липкой снежной жижи, грязи и воды, добавив и без того мрачным улицам серости и сырости.

Некогда центр Нордэма, а ныне его старопромышленный район, располагался в его северной части в непосредственной близости от и поныне действующих доков, через которые осуществлялись поставки более половины всей контрафактной продукции страны. Прошлым летом Nichols Terminal and Dock Company арендовали крупную часть территории доков, что увеличило количество прибывающих в порт сухогрузов под флагами «банановых республик» под завязку набитыми контейнерами, невольно заставляющими сомневаться в легальности грузов. Приток дешевой рабочей силы на свободные места со всего Нью-Джерси и соседствующих штатов не заставил себя долго ждать. Чернорабочие были рады любой работе и выполняли ее за гроши, лишь бы хватило денег на бутылку после смены. Шныряющие по округе пьянчуги с желанием расслабиться после долгого трудового дня были привычны для местных жителей, но этой осенью их количество превысило все ожидания и вызвало высокий спрос на услуги местных барыг, проституток и круглосуточных забегаловок с дешевой выпивкой. Ночная жизнь кипела настолько сильно, что на утро улицы напоминали декорации фильма о массовых беспорядках со всеми вытекающими последствиями ночных потасовок. Тротуары были покрыты грудами стекла от разбитых бутылок, на мостовой встречались выбитые зубы и лужи крови, а в мусорных баках закоченевшие неопознанные тела.

Старый город умирал с предсмертным криком из сирен полицейских машин, отдаленных (и не только) хлопков перестрелок, хрустом ломающихся в подворотнях костей и звоном расколотых стекол. Умирал, источая запах плесени, выбросов предприятий из прилегающей промышленной зоны, гниющего мусора, дешевой выпивки, низкосортного фастфуда и горящих автомобильных шин. Некогда величественный исторический центр Нордэма, разваливался на части из заброшенных складов, осыпавшихся красных кирпичных домов постройки времен сухого закона, наспех смастеренных бараков, мелких фабрик, продуктовых рынков и барахолок, а также госучреждений, о существовании которых забыли, казалось, не только городская администрация и муниципалитет, но и сам Господь Бог. Если силы богов питает вера их последователей, то Всевышнему нечего ждать от жителей старого города в частности, да и большей части Нордэма в целом. Каждый, кто пытался выжить здесь, не строил планов на следующий день, а некоторые молились, чтобы для них он никогда не наступал.

Нордэмитов сложно удивить разгулом преступности. Постоянные гнетущие мысли о грядущей гибели и скорой кончине – их верные спутники. Большинство из местных делают ставки, как именно они погибнут. Возможно, их пристрелят по дороге с работы в супермаркете, а возможно, взорвут за ужином в кругу семьи вместе со всем многоквартирным домом. В этом городе принимают обстоятельства как должное, и впадают скорее в уныние, а не в панику, если поймут, что не угадали, и, что не удивительно, цинизм здешних людей – неотъемлемая черта их типичного облика.

Девушка в сером пальто шла по извилистым улицам старого города, уныло опустив голову и ссутулив плечи. Смотреть на мешанину из снега и грязи было куда более приятным зрелищем, нежели окружающий пейзаж. Дорогая, но видавшая виды чёрная кожаная сумка через плечо и такого же вида ботинки выдавали грабителям и карманникам, что брать у нее просто-напросто нечего, и тем самым, хрупкая девушка выпадала из поля зрения охотников за легкой наживой. Мешковатое пальто в тон городским улицам и худощавое телосложение отпугивали от нее любителей весело провести время у задней двери бара в темном переулке. В этой части города привлекательным считалось иметь пышные формы, а демонстрировать их вовсе не было зазорным, даже если это не является рекламой товара для основного заработка. Большие серые глаза выделялись на худощавом лице и приковывали внимание тех, кто успел мельком поймать ее взгляд, что и стало, по сути, следующим поводом, кроме банальной усталости, смотреть себе под ноги. От станции метро до ее небольшой квартиры в старом городе было восемь кварталов пешком. Общественный транспорт ходил в этом районе исключительно в светлое время суток. Девять вечера было уже поздним временем для прогулок, но многие, как и она, возвращались домой с работы из центральных районов Нордэма в это же время и по тому же маршруту.

Ей было приятно чувствовать себя частью человеческого потока, клеткой одного огромного организма, мелкой рыбешкой в огромной стае, которую несёт течением в открытое море, а на работе чувствовать себя маленьким винтиком в огромной машине транснациональной корпорации. Для людей так важно знать, что они являются частью чего-то большего. Наш приход в этот мир не случаен, ведь каждому в этой жизни отведена своя роль. Порой мысли о жизни в таком ключе помогали отвлечься от происходящего вокруг. Не думать, куда попадешь после смерти, что ад и рай это выдумка, и после смерти нас ждёт пустота. Или о мыслях, что ад существует здесь и сейчас, открыл филиал в Северном Нордэме, и, оглядевшись кругом, она все тверже убеждалась в этом.

Девушка остановилась и взглянула на себя в забрызганное грязью окно одного из бесчисленных уличных баров, и все ее самые точные ожидания и прогнозы нашли подтверждение в отражении, застывшим в окне серым пятном. После десятичасового рабочего дня серые глаза на бледном и осунувшемся лице смотрели с пустым выражением и выглядели темными прогалами, длинные русые волосы в беспорядке и растрепаны холодным ветром. Чёрный шарф выглядел поношенным и небрежно намотан в несколько оборотов вокруг шеи, но главное, что отлично выполнял свое предназначение и надежно защищал от ледяного ветра. Кожаные перчатки сильно потрепаны и местами потерты и хорошо подходили к сумке и тяжелым ботинкам без каблука. Усталость, накопившаяся за целый рабочий день и отражавшаяся на ее лице, давала о себе знать внезапной нервозностью. Сиюминутное желание закурить посреди улицы, заполненной людьми, разогнало кровь и подстегнуло девушку свернуть в ближайшую подворотню подальше от назойливых глаз прохожих.

Тишину темного переулка огласил щелчок зажигалки, и едкий дым заполнил легкие девушки, заставляя прикрыть глаза от сомнительного, но очень доступного удовольствия, когда никотин пустился по венам, даруя ей минутное расслабление. Девушка выдохнула дым, опустила руку с сигаретой и подняла голову, чтобы взглянуть на ночное небо, затянутое хмурыми тучами, задумавшись о чем-то.

– Привет, красавица, не хочешь поразвлечься? – и грубый мужской голос выдернул девушку из мыслей, привлекая внимание к его обладателю.

Не успела она повернуться, как кто-то крепко схватил ее за локоть и резко развернул в противоположную сторону. От рывка сигарета выпала из пальцев, и уголек затух, издав шипящий звук на мокром асфальте. Подняв глаза, девушка увидела нарушителя спокойствия, так бесцеремонно обратившим на себя ее внимание, хотя откуда в Северном Нордэме взяться манерам, если их не раздают в доках вместо платы за погруз. Перед ней стоял крупный бородатый мужчина в засаленной зеленой бейсболке и черной спортивной куртке, вцепившейся ей в локоть и все еще не отпускавший девушку.

– Не знаю, смотря, кто спрашивает, – вполне сдержано и совершенно нейтрально ответила она без тени малейшего удивления.

– Смотри, Кей, какая смешная! – вопросительный тон мужчины сменился раздражающим смехом. Девушка недоуменно вскинула брови, так и не найдя в своем ответе ничего забавного.

– Тогда давайте повеселимся все вместе… – голос другого человека раздался из-за ее спины.

Он вышел из глубины переулка на относительно освещенный участок, что позволило его немного рассмотреть. Кей был одет в драную куртку фасона «пилот», на вороте которой виделись белесые соляные разводы, старые джинсы с пожелтевшими коленями, и картину довершали забрызганные грязью коричневые ботинки. По комплекции «пилот» уступал мужчине в бейсболке, но справиться со стофунтовой девчонкой – несложная задача и для старшеклассника, что же говорить о двух взрослых мужчинах.

От обоих мужчин сильно пахло спиртным и потом, одежда выглядела изношенной и грязной и, скорее всего, была рабочей. Видимо, пара работяг из порта спустили весь свой дневной заработок на выпивку и решили сэкономить на услугах профессионалок, зажав в углу случайную встречную. Обыденная ситуация, или «типовая» на языке копов: темный переулок, подвыпившая компания, несчастная, которой не повезло оказаться здесь в данный момент. От досады попасть под столь банальное стечение обстоятельств по собственной глупости у девушки заломило зубы.

– М-да… Курение и правда убивает, – обиженным тоном пробубнила она себе под нос.

– Что ты там мурлычешь, киска? – мужчина в бейсболке ближе притянул её к себе за локоть, заглядывая в лицо девушке.

– Киска! – прыснула она. – Нет, ну серьёзно? Киска? – девушка подалась вперёд, с вызовом посмотрев в лицо зажимавшему ее нахалу.

– Тебе чего-то не нравится, детка? – спросил «пилот», медленно приближаясь со спины.

– Так-то лучше. Мне предпочтительнее быть недорослем, чем животным, – огрызнулась она, и мужчина в бейсболке сильнее ее дернул на себя за локоть.

– Тфу! Сразу видно, что ты – местная, – едко заметил Кей. – Знаешь, как я догадался, детка? Вы никогда не знаете, когда надо заткнуться! – повысил тон «пилот», проявив тем самым раздражение.

Крупный мужчина быстро развернул девушку лицом к «пилоту», одной рукой сцепив девушке кисти, а второй зажав её шею в сгибе локтя. Техника была отработана явно не на одном десятке первых встречных.

«Вот и мозговой центр всей операции», – отметила она про себя мужчину, который заставил менее сообразительного напарника напасть первым, проверив, нет ли у жертвы шокера или баллончика. И следующие слова вылетели у нее быстрее, чем девушка успела их осмыслить.

– А от тебя слышно, что ты – неместный, – девушка весьма удачно передразнила мужчину, акцент которого выдавал в нем уроженца Среднего Запада, прожившего какое-то время в Нордэме. – Как рот открыл, так сразу рэднеком пахнуло. Что сестры с мамкой надоели, решил податься в город к другим бабам? Огорчу, местные к алкашам из порта на шею не бросаются! – девушка поняла, что зря это сказала, но опрометчиво брошенные слова уже заставили мужчин напрячься и озлобиться.

– Ах ты поганая шлюха! – завопил Кей и отвесил ей весьма ощутимую оплеуху, разбив губу. Кровь размазалась по лицу и заполнила рот, смешиваясь с привкусом морской соли, витающим в воздухе.

Ее грубые, но точные слова вывели Кея из равновесия и сбили весь его «романтический» настрой. Брошенное оскорбление стало очередным подтверждением высказанным предположениям девушки. В старом городе никогда не бросались такими ругательствами как «шлюха». Нужно было иметь очень весомые аргументы, чтобы бросить в лицо женщине Нордэма это слово. Проститутка – это профессия, тяжёлая и весьма специфическая, а вот «шлюха» – оскорбление, за которое можно было расстаться с жизнью и не встретить порицания окружающих за это. Если вы кричите такое на улице женщине в Нордэме, то вы либо неместный, либо больной.

«Бинго», – подумала девушка, перед тем как ощутить сильную нехватку воздуха и уронить сумку с плеча, так как мужчина в бейсболке крепко прижал её к себе и зафиксировал голову в сгибе локтя, применив удушающий прием. Столь бурная реакция означала стопроцентное попадание по комплексам нападавших, и скорее всего, отягощенные для нее последствия.

– Не стоит бить женщину по лицу на первом свидании, – от удушья каждое слово давалось с большим трудом, – или тебя мамка так учила, когда сестра отказывалась идти на сеновал по-хорошему?

Девушка начала переходить на хрип от нехватки воздуха. Сознание постепенно окутывал туман. Все важные мысли отходили на дальний план. Единственное, что на данный момент беспокоило девушку, это отсутствие дома тональника для маскировки синяков. Конечно, если её оставят в живых, что вряд ли, ведь она видела их лица.

– Он прав, – раздался голос из глубины переулка, – ты действительно не знаешь, когда следует промолчать, – и мужчины замерли в недоумении.

Тишина переулка нарушалась тихим звуком приближающихся шагов.

– Ты ищ кто, мать твою? Вали отсюдава пока целехонек. Тут и без тебя очередь! Этой костлявой на всех не хватит, – взбесился «пилот» Кей.

«Костлявая. Кто бы подумал. Как символично», – усмехнулась своим мыслям девушка, перед тем как сознание начало ускользать от нее. Неожиданно хватка на горле понемногу начала слабеть, а мужчина сзади медленно отстранился на шаг. Первый за прошедшее время полноценный вздох разорвал легкие влажным воздухом с привкусом соли и железистым привкусом крови.

– Кей, что-то мне это ваще не нравится, может ну ее нах… – сказал здоровяк, продолжая дистанцироваться от девушки.

– Заткнись, Билли, держи эту сучку крепче, ещё нахлебников нам не хватало, – Кей жил по принципу: что упало, то пропало, и отдавать добычу кому попало он не собирался.

– Не бойся Уильям, я не дам тебя в обиду, – саркастично заметила девушка, откашливаясь и нагло ухмыляясь разбитыми губами.

– Помолчите, мисс, – снова раздался голос с металлическим оттенком, и из глубины переулка начал проступать силуэт высокого человека.

– Ах, ты ж, чтоб меня! – прошептала девушка. В этот момент её резко выпустили из хватки, и, не устояв на ногах, она приземлилась на асфальт, сильно ударившись коленями и содрав кожу с перчаток на ладонях. Сделав ещё несколько глубоких вдохов, девушка тщетно попыталась подняться. Перед глазами все плыло, а боль в шее только усиливалась.

– Ты ищ, че за хрен? Те не ясно? Вали отсюда на хрен! – «пилот» Кей откровенно впал в бешенство и уже орал во весь голос, а его акцент от злости проступил еще отчётливее.

– Это Символ Нордэма, Кей, – выплевывая слова вместе с кашлем и кровью, сказала девушка, – приятного вам знакомства…

Чёрный силуэт медленно приближался к мужчинам, обступавшими его по кругу с разных сторон, постепенно сокращая радиус. Дурачок Билли опять напал первым, но его реакция во много раз уступала реакции противника, и Билли был обездвижен двумя сильными и быстрыми ударами в корпус. Кей же, воспользовавшись ситуацией, напал со спины, за что и поплатился вывернутой, а затем и сломанной в суставе рукой, ударом в челюсть и, видимо, в печень. От удара по солнечному сплетению и болевого шока Кей потерял ориентацию и упал на асфальт, сильно ударившись затылком при падении. Он, как минимум, заработал сотрясение мозга, если таковой имелся в его пропитой голове. Тем временем Билли не стал так просто сдаваться и решил поквитаться с нападавшим, подкрадываясь к нему сзади. Билл заручился твердым желанием поставить наглеца на место металлической крышкой от мусорного бака. Последовал взмах, за ним глухой удар, и злополучная крышка была остановлена рукой человека в черном и вмята в противника одним сильным и точным ударом, после чего последовал ещё один, который отправил Билли в нокаут.

– Полегче с Уильямом. Я обещала не давать его в обиду, – напомнила о себе девушка, все еще пытаясь выиграть битву за равновесие у своего вестибулярного аппарата.

– Че ты за долбанный хрен? – простонал лежащий на спине Кей, язык которого заплетался, а сил повернуть голову в сторону нападавшего у него уже не было.

– Она же сказала тебе, – низкий и глубокий голос резал слух тех, кто сейчас находился в тихом переулке.

– Ты гребаный псих, чуть не прикончил нас из-за какой-то костлявой суки! – надрывался Кей, когда нашел силы приподнять голову, что лучше рассмотреть приближающийся темный силуэт.

– Таким отбросам, как ты, здесь не место, – сказал человек в чёрном, медленно подходя к Кею.

– Ты че, совсем больной? Это – проклятый Нордэм! В этом гнилом городе всем на всех наплевать, – Кей смотрел на стоящего над ним человека в черной куртке и капюшоне, надвинутым на лицо, и с трудом верил в реальность происходящего.

– Ты прав. Мне плевать, на таких, как ты, – констатировал человек низким голосом, затем склонился над лежащим на земле несостоявшимся насильником и вырубил его одним быстрым ударом.

Девушка не оставляла попытки встать на ноги, что ей не удалось за время знакомства туристов с местной фауной, но неожиданно почувствовала, как чьи-то руки поднимают ее за плечи и помогают встать одним плавным движением вверх, как на эскалаторе.

– Стоять можешь? – его недовольный голос раздался где-то над ее головой.

– Дайте мне минуту, не хочу опять обнимать асфальт, – как можно более детально постаралась она описать свое состояние.

– Дыши спокойнее, иначе тебя ждёт… – мужчина продолжал поддерживать её, дав ей немного придти в себя.

– Перенасыщение кислородом, – перебила она его, – это и ежу понятно.

– Следи за языком, – рука в холодной перчатке крепко взяла её за подбородок и задрала голову кверху.

Пока мужчина изучал следы удушения на ее шее, девушке представилась возможность рассмотреть своего спасителя вблизи уже после драки, но черные пятна перед глазами и темнота переулка во много раз усложняли задачу.

«Высокий», – единственный вывод, который она смогла сделать, задирая голову и застыв в неудобной позе. Капюшон скрывал почти все лицо. Можно было рассмотреть только скулы мужчины и плотно сжатые губы. Его дыхание было резким и поверхностным, что можно было бы отнести к недавней драке, но девушка подозревала, что причина была другой. Он злился. И о причинах она уже догадывалась.

– Ну что, жить буду? – девушка решила первой нарушить молчание в надежде завязать разговор и из любопытства выведать причину его недовольства.

– Не долго, если не научишься вовремя закрывать рот, – мужчина поворачивал её голову в стороны, проверяя шею на наличие повреждений.

– По-вашему, надо было спеть им колыбельную, чтобы они успокоились? – съязвила девушка.

– А, по-твоему, злить пьянец в подворотнях это отличная идея? – его голос прозвучал более человечно из-за вопросительной интонации. В ответ девушка закатила глаза и глубоко вздохнула.

– У всех свои недостатки. Кто-то не может промолчать, а кто-то вырубает людей, превращая их лицо в котлету. Мои недостатки опасны только для меня самой, – обиженный тон девушки привёл мужчину в недоумение, а ее опасения подтвердились. Он зол на нее, а она еще и грубит. «Зря я так», – подумала девушка, чувствуя легкий укол стыда за проявленную грубость.

– Может мне не следовало прерывать ваше милое знакомство с тем парнем, – он указал на Кея, – и его другом Уильямом?

– Стоило, – опустив глаза, сказала девушка. – И, спасибо. Я, правда, не могу вовремя заткнуться.

Мужчина коротко кивнул в ответ на её слова, показав, что извинения приняты, а затем он отпустил её подбородок и медленно убрал руку с плеча. Девушка напряглась в ожидании момента истины: упадет ли она, как и обещала, или уже может стоять самостоятельно. Он сделал шаг назад и оставил её без поддержки.

– Сама дойдешь? Позвони, кому надо, – он поднял её сумку и вручил ей. Не было никакой гарантии, что девушка не встретится лицом с асфальтом, нагибаясь за ней.

– На улице стоит таксофон, я позвоню с него. Во время потасовки сумка валялась под ногами, скорее всего телефон разбит, – констатировала она сухим тоном.

Он отошёл от нее на несколько шагов, когда девушка собралась с духом и сделала первый шаг.

– Все в порядке. Я могу идти, – и девушка направилась не к выходу из переулка, а к Билли. Подойдя к нему, она присела, одной рукой отодвинула ворот его спортивной куртки и начала внимательно ощупывать его шею другой рукой.

– Хочу убедиться, они живы, и мне не придётся таскаться в участок в качестве свидетеля или соучастника, – объяснила она свои манипуляции мужчине, которой молча наблюдал за ней.

Девушка была уверена, что разговаривает сама с собой, а ее спаситель уже ушел по более важным делам, и проделала такие же манипуляции с Кеем, но когда начала подниматься почувствовала головокружение и уже приготовилась упасть на мокрый асфальт, как вдруг её подхватили за плечи и помогли подняться.

– Он жив, – в её голосе проскользнуло удивление.

– Я не собирался никого убивать, – ответил низкий голос в спину девушке.

– Излишняя осторожность, – когда она повернулась, переулок был пустым, как и десять минут назад, когда она свернула сюда покурить. – Прямо, как ваше внезапное появление, – едко выдала она.

Выйдя на главную улицу, девушка подошла к первому попавшемуся таксофону, сделала короткий звонок и направилась в противоположную от переулка сторону. Улицы старого города были заполнены людьми, и трафик был плотнее, чем в полдень. Ветер с залива принёс с собой мелкий моросящий дождь, который оседал мелкими каплями на лице и волосах. «Наверное, утром будет туман», – предположила она и растворилась в этом бесконечном потоке людей, машин, запахов и звуков старого города.

Старый город продолжал жить, крича о себе звуками сигналов стоящих в пробке машин, стуками каблуков проституток, криками веселых и пьяных компаний. Город жил, светясь витринами круглосуточных магазинов, неоновыми вывесками забегаловок, баров и ломбардов. Жил, объединяя тысячи окон, где семьи делят небогатый ужин, где любят, ненавидят, умирают и живут тысячи его жителей. Старый город жил, пока жили те, кому он еще был дорог.

Когда мяукает кошка

Утро следующего дня нельзя было назвать добрым. Проблемой номер один оказалось пробуждение. Голова гудела, словно после бурной вечеринки, и подъем с кровати оказался проблемной номер два. Из-за вчерашнего происшествия болело все тело. Малейшее движение отдавало болью в мышцах. Девушка с трудом нашла в себе силы дойти до ванной комнаты. Тёплый душ немного улучшил ее состояние. По-хорошему, ей бы следовало остаться дома и прийти в себя, но перспектива провести целый день наедине с мыслями о произошедшем была пугающей, и дабы не вызвать подозрений у окружающих, ей пришлось загримироваться под живое существо и ползти на работу, где предстояло прикидываться комнатным растением весь оставшийся день. Надев черный брючный костюм поверх белой рубашки, девушка сняла с вешалки серое пальто, намотала чёрный шерстяной шарф, и, схватив в прихожей сумку, вышла на на улицу.

После беспокойного сна мысли еще с трудом соединились в логические цепочки. Весь мыслительный процесс напоминал собой перелистывание очень тяжёлых страниц в огромной книге. Утренняя заторможенность помогала сохранять спокойствие по дороге на работу, поэтому девушка решила отказаться от утренней порции кофеина. Большая часть пути через половину города была проделана ею на автомате. От тесноты и духоты подземки начитало стучать в висках, но она боялась опоздать и попасться в неприглядном виде на глаза начальству, а точнее – младшему сыну руководителя компании, который, видимо, поставил перед собой задачу сжить её со свету в кротчайшие сроки.

Подходя к месту работы – зданию головного офиса Larsson Industries, девушка занервничала. Осмотревшись по сторонам, она в спешке нащупала в сумке пропуск и миновала проходные, быстро направилась к лифтам, не оглядываясь и не озираясь, в надежде незаметно проскользнуть на свое рабочее место, что ей почти удалось. Уже у входа в двери лифта ее окликнул знакомый голос с интонациями, надменно растягивающими слова.

– Эй, Эванс! Паршиво выглядишь. Все коротаешь ночи в обнимку с бутылкой? – нагло ухмыляясь, спросил высокий светловолосый молодой человек.

Это, как на зло, и был Лиам Ларссон – младший сын главы компании, её однокурсник и почти единственный друг со времен студенчества до недавнего времени. Они познакомились на первой же лекции в Принстоне, когда она заметила угрюмого и задумчивого паренька и села рядом с ним на свободное место, в надежде, что тот не будет много болтать. Двое в равной степени циничных и хмурых ребят из вечно пасмурного города быстро нашли общий язык, что положило начало их дальнейшей дружбе, которая, казалось, будет длиться вечно, но… Как же сильно все изменилось за последние два года.

– Тогда и Вам доброго утра, мистер Ларссон. Ещё неизвестно, когда доктор Розински выйдет с больничного? – поприветствовала его Эванс, сразу переведя разговор на тему работы во избежание дальнейших пикировок.

– Не раньше, чем через пару недель. Кстати, в конце недели заседание по представлению управлениями стратегий развития на следующий год. И, поскольку, мистер Розински приходит в себя после сердечного приступа на больничной койке по страховке, любезно предоставленной компанией, то разгребать все, видимо, придется тебе, – молодой человек улыбался так, что, казалось, Солнце начало тускнеть рядом с ним.

– С чего это вдруг? В нашем управлении много квалифицированных сотрудников. Не думаю, что ваш брат поручит мне заменять доктора Розински на столь важном заседании, – ответила Эванс бесцветным тоном и повернулась спиной к собеседнику, продолжая дожидаться уже следующего лифта.

– Может и не поручит, но готовить все материалы все равно бу-уу-дешь тыыы, – буквально пропел последние слова собеседник, наклонившись к ее уху и посмеиваясь.

– Может, хватит уже, а? – Эванс раздраженно огрызнулась.

– Хватит чего? – от ее срыва счастью молодого человека не было предела.

– Вести себя как последний му… – о, чудо, что она не успела договорить, ведь о ее особенности в неумении вовремя заткнуться знал каждый сотрудник их офиса.

– Мисс Эванс, доброго Вам утра, – вежливо и мягко поприветствовали ее, обрывая зарождавшуюся перепалку.

Рядом с Лиамом возник его старший брат Адам, чье семейное сходство не оставляло сомнений в их близких родственных связях, но различия во внешности братьев были столь же малы, сколько значительны. В облике Адама в полной мере проявлялись черты наследия шведских корней. Ему была присуща поистине мужская красота: изумрудные глаза, светлые волосы, высокие скулы, широкие плечи и прямая осанка. В далеком студенческом прошлом Адам занимался спортивной гимнастикой, если память Эванс не изменяла. И в настоящее время Адам продолжал поддерживать хорошую физическую форму, правда, уже совсем в иных целях далеких от спорта. Рядом с ним большинство представительниц слабого пола сразу утрачивали способность ясно мыслить и начинали бессвязно лепетать, смущенно опуская глаза.

– Мой брат уже сообщил вам новость о заседании глав управлений? – сразу перешёл к делу Ларссон старший.

– Да, мистер Ларссон. Мы все желаем доктору Розински скорейшего выздоровления, чтобы он мог присутствовать на заседании. Я уверена, для него это очень важное событие, – ответила девушка тихим голосом, опустив глаза в мраморный пол холла.

В присутствие Адама она вела себя, как и большинство женщин, скрываясь от вечно испытующего взгляда. Представители этого семейства заставляли простых смертных чувствовать себя лишними в мире, где одновременно могут существовать двое столь неотразимых, но одновременно высокомерных людей. Многие считали их типичными богачами, зарвавшимися от вседозволенности, и, к сожалению, были правы. Разница в поведении братьев состояла лишь в том, что на старшем лежала необходимость держать лицо и имидж компании, а Лиаму было глубоко сиренево на мнения простых смертных, о чем он никогда не забывал напомнить, ведь заносчивому засранцу все и всегда сходило с рук.

– Не думаю, что он сможет так быстро поправить здоровье в его-то возрасте, чтобы выступать на заседании с докладом, доктор Эванс. Поговорите с коллегами и вместе подготовьте доклад. К Управлению по сопровождению научных проектов накопилось большое количество вопросов. Выступающего назначим позже, – Адам оставил деликатность и начал говорить с нажимом, а неожиданный переход на официальное обращение в разговоре выдавал его недовольство.

Возможно, оно возникло из-за отсутствия главы управления, а, возможно, из-за очередного недосыпа Адама, едва заметно проступавшего на его лице серой и практически незаметной вуалью.

– Доктор Оулли и мистер Броуди почтут за честь выступать с докладом на заседании, – попыталась сгладить ситуацию Эванс, увиливая от ответа и одновременно давая коллегам шанс показать себя, которого многие из них так долго ждали.

– Мы рассмотрим их кандидатуры, док… мисс Эванс, – напор в его голосе пропал, а обращение опять перешло к вежливому, хоть и чересчур холодному. – Думаю, вам пора заняться работой. На данный момент у вас её более чем достаточно, – при упоминании работы тон Адама стал резким, а взгляд торбернитовых глаз не предвещал ничего хорошего и начал излучать радиацию мелкими дозами. Желая сохранить роговицу глаз и верхний слой кожи от излучения, Эванс предпочла быстро ретироваться, чтобы не раздражать начальника своим присутствием еще сильнее.

– Конечно, мистер Ларссон, я им обязательно передам, – бросив на нее серьезный взгляд, Адам резко развернулся и зашагал по коридору, а Лиам, ухмыльнувшись ей на прощание, последовал за ним.

Весь путь до ее рабочего места Эванс была погружена в размышления о состоявшемся разговоре с Ларссонами. В Нордэме поговаривали, что их предки были в числе первых семей шведских колонистов, основавшими Форт Альбертус – поселение, на месте которого был основан Нордэм, ещё до перехода города под контроль английской короны, когда уже после смены знамен город получил современное название. Сейчас семья Ларссонов считалась одной из богатейших в регионе. Они являлись владельцами крупнейшей транснациональной корпорации Larsson Industries, задававшей основные тенденции на рынке всему Северо-Западу, главный офис которой находился в Нордэме. Во главе компании стоял Грегори Ларссон – отец Адама и Лиама, и, по обыкновению, сыновья продолжили династию и фамильное дело. Оба брата помогали отцу в руководстве компании, Адам был на несколько лет старше Лиама и раньше влился в работу. Лиам в этом время ещё учился в университете, где он и познакомился с Эванс на ее беду.

После университета дороги Эванс и Лиама разошлись. Он пошёл работать в компанию к отцу и брату, а она осталась работать лаборантом в криминалистической лаборатории Нордэма, в которой практиковалась ещё во время обучения и занималась научной деятельностью. Когда работа перестала приносить удовлетворение, Эванс разослала резюме на вакантные места и получила работу в Larsson Industries. Лиам узнал об этом только через полгода и сразу же взял ее на должность личного помощника с неограниченным кредитом доверия, что очень польстило девушке. Она помогала ему с вопросами компании, которые ему поручал старший брат. Но два года назад все изменилось. После нелицеприятного инцидента, в котором все вышло из-под контроля и потребовалось непосредственное участие Адама, Лиам отстранился от нее. Он дал ей рекомендации для перевода на свободную должность ассистента доктора Розински в Управление по сопровождению научных проектов, которое переживало не лучшие времена. Точнее, Лиам сказал: «Эта ненормальная будет работать сутками напролет, а если она Вас не устроит, то её всегда можно заменить». Из уст младшего сына владельца компании это прозвучало как наилучшая рекомендация, которая только могла бы быть. Эванс не стала спорить и приняла эту должность.

К радости пожилого профессора, его ожидания были оправданы. Эванс хотела сбежать подальше от Ларссонов, которые пытались сорвать на ней свой гнев, и переждать бурю под названием «Лиамель» в тихой гавани под руководством пожилого ученого, где и отсиживалась по сей день. День, опять начавшийся с перепалки с Лиамелем.

Механический голос лифта назвал этаж Управления и заставил девушку вздрогнуть, напомним другой – голос, звучавший вчера в тишине переулка. Эванс вышла из лифта и направилась к кабинету профессора Розински, встретив у кофейного аппарата коллегу.

– О, доктор Эванс! Рад, что вы почтили нас своим присутствием, – поприветствовал ее низкий коренастый мужчина лет сорока в коричном костюме и черном галстуке.

– Мистер Броуди. Вы, видимо, уже слышали радостную новость? – расстроенным тоном спросила Эванс.

– Никто не любит гонцов, принёсших плохие вести, ягодка. Если Розински не вытащит нас из этой задницы, в которую сам же и затащил, то грядут очень тяжелые времена, – констатировал Броуди, размешивая сахар в стаканчике с кофе.

– Розински? Ты должно быть шутишь? Ему сто лет в обед и давно на все плевать. Он преспокойно сидит и дожидается пенсии, – к ним подошел высокий сутулый брюнет в хипстерских очках и узких джинсах под белым халатом и чмокнул Эванс в макушку в знак приветствия.

– Не очень-то вежливо, Крис, тебе не кажется? Да, он не молод, но он все еще наш руководитель, причем далеко не худший, которых я знала, – попыталась одернуть коллегу Эванс.

– Он был лучшим триста лет тому назад, ягодка. А ты вообще всегда обо всех лучшего мнения, чем они есть на самом деле, наивная ты наша. Взгляды и методы Розински устарели вместе с ним. Нам нужен новый лидер, – Кристофер сменил тон на более деловой, но продолжил развивать тему в том же ключе.

– Ну что же, доктор Оулли, не смеем вас задерживать, – Эванс сделала жест рукой, означающий, что путь ему открыт.

– Ээээ, нет. Не велика радость – быть громоотводом для Ларссонов. Оно того не стоит, сколько бы денег ни наобещали, – Крис отрицательно помотал головой.

– Переметнешься к конкурентам, когда нас всех разгонят по домам? Надеюсь, твой трастовый фонд покроет отступные по контракту с пунктом о неразглашении, – попытался осадить его Броуди.

– Даже фонд Ларссонов не покроет эти отступные, учитывая, что в некоторых случаях мне грозит тюремный срок, – Кристофер глубоко вздохнул и прикрыл глаза. – Эх, были же времена, когда нам перепадали заказы по госконтрактам…

– И куда все это делось? – тон девушки стал абсолютно серьезным.

– Хороший вопрос, Эванс, – закатил глаза Крис.

– Я сейчас серьёзно. Когда в последний раз у нас был госзаказ, Крис? – зацепившись за эту мысль, не отступала девушка.

– Видимо, когда Розински ещё не получил свой первый сердечный приступ… Как же давно это было… Года три назад наверное… – прикинул Крис.

– Джентльмены, у меня для вас плохие новости, кажется, мы в полной заднице, – теперь мотивы ссылки Эванс в это Управление стали для нее более чем очевидны.

– Да ладно тебе, Эванс, все не так уж плохо. Выходные пособия у докторов наук не так уж плохи. Вернёмся в университет, будем читать лекции миленьким студенточкам, – присвистнул Кристофер и мечтательно закатил глаза.

– Радужное будущее рисуешь, Оулли. Тебя переведут на внештатника с минималкой. В итоге либо увольняйся сам без выходного пособия, либо сортируй бумаги в архиве за восемь баксов в час, и клали все на твою степень, – Эванс постаралась точно описать открывающуюся перспективу. – Мы только что нашли для себя возможность реализовать свой шанс на спасение. Нам нужен госконтракт.

– Я как раз видел парочку в магазине «все за доллар». Ягодка, ты не в себе? – мистер Броуди поддержал озорной тон Криса.

– Не в себе я была, когда соглашалась работать здесь. Пошерстите по своим отделам, кто что найдёт. Вечером обсудим, – нужно было решать проблему в срочном порядке. Ее начало раздражать, что приходится объяснять все двум взрослым мужчинам буквально на пальцах.

– Мы учёные, мисс Эванс, мы не сплетничаем, – возмутился Броуди.

– Смешно. Вам ничего и не нужно делать. У вас для этого есть младший персонал. Тряхните лаборантов, пусть разузнают у однокурсников из других компаний, какая рыба и где плавает, – не очень этичное, зато надежное решение пришло к ней внезапно.

– Так они нам и расскажут, – фыркнул Броуди.

– Вы – взрослые и умудренные жизненным опытом мужчины. Ну-ка, вспомните себя в двадцать лет? – напоминание об их амбициях в молодости свою роль сыграло.

Мужчины переглянулись и задумались, казалось, всего на мгновение. В их взглядах явно проскользнуло понимание и заинтересованность.

– Ещё как расскажут, – ответили они в один голос.

– Собираем информацию, кто какую найдет, и постараемся обсудить в ближайшее время. Договорились? – мужчины кивнули в ответ, и Эванс продолжила путь по коридору к своему рабочему месту.

Не успела девушка зайти в офис, как зазвонил телефон.

– Офис профессора Розински, ассистент Эванс слушает. Чем могу помочь? – ответила она на звонок.

– Я тут подумал… Что если реорганизовать ваше Управление, объединить с мексиканским филиалом нашей компании и отправить вас всех на ПМЖ в Латинскую Америку? – голос с надменными интонациями не оставлял сомнений в личности звонившего.

– Мне не идёт загар, Лиам, – резко ответила девушка и повесила трубку. На препирательства не оставалось ни сил, ни времени.

Стол был завален бумагами настолько, что некоторые из них покрывал значительный слой пыли. Копаться в этом мусоре не было никакого смысла. Проще было отравить все прямиком в шредер или сжечь в мусорном баке прямо в холле возле лифта. Все шло к тому, что Управление по сопровождению научных проектов расформируют со дня на день. Как ни прискорбно было признать, но Кристофер абсолютно прав. Блестящий учёный профессор Розински свел на нет все былые достижения своим совершенно безграмотным руководством. Он дожидался выхода на пенсию и почивал на лаврах. Сложно винить в этом пожилого человека, достигшего всего своим трудом, но решать проблемы сегодняшнего дня приходится тем, кто остался на тонущем корабле. Госконтракт казался оптимальным решением всех проблем. На данный момент сгодился бы любой, хоть на производство тарелок для микроволновок или туалетной бумаги. Значит нужно найти, за что можно было бы зацепиться. Эванс решила посвятить свое рабочее время составлению отчёта по текущим делам и поиску идей для госконтрактов.

К вечеру от постоянного просматривания на мониторе компьютера таблиц с отчетами и подготовки наглядной информации по статистическим данным глаза начали слезиться, цифры набегали друг на друга, а строки с текстом сливались в черные полосы. В носу щипало от пыли, которую вечно некогда было убрать из-за завала бесполезных, но очень срочных поручений «ко вчера», а ушибленные колени и травмированная шея разболелись хуже некуда. На часах было уже начало десятого, и не было никакого смысла ехать ночевать домой. Проще было остаться на ночь в офисе, но тогда охранники ночной смены обязательно сообщат об этом начальнику службы безопасности, а тот сообщит Лиаму Ларссону. Меньше всего ей хотелось наблюдать его самодовольную ухмылку и слушать шуточки по поводу бессмысленности её ночных бдений на рабочем месте. Нужно было собираться и транспортировать свое больное тело домой, где она наконец-то сможет принять горизонтальное положение.

Воспоминания о вчерашнем происшествии не отпускали ее весь день, но в виду большой занятости по поиску и обработки информации для доклада, изучении отчетов о наиболее актуальных разработках для поиска правительственного контракта, все остальные мысли отошли на второй план. Сейчас, когда пора было возвращаться домой по тому же маршруту, воспоминания нахлынули с новой силой. Паника мёртвой хваткой вцепилась в горло и не давала вздохнуть, прямо как вчера в переулке. Собравшись с мыслями, девушка плотнее намотала шарф, погасила свет и вышла из кабинета.

Улица встретила её прохладным свежим воздухом, который был более свеж и чист в этой части города, чем в той, где она жила. Девушка направилась в сторону ближайшей станции метро и сделала глубокий вдох, чтобы насладится последними глотками прохлады, прежде чем спустится в духоту подземки. Страх начал постепенно подступать, заставляя ее озираться по сторонам. Несмотря на довольно позднее для офисного квартала время на станции метро было очень людно, но подошедший поезд был почти пуст, что весьма порадовало ожидающих. Заняв место недалеко от двери, Эванс приготовилась к долгой поездке на другой конец города.

Девушка достала смартфон, которому, кстати, посчастливилось пережить вчерашнее происшествие, в надежде отвлечься от работы, и начала пролистывать новостные сайты. Через полчаса новости о политике уже наскучили, от новостей науки тошно было ещё с работы, про новости культуры не было смысла читать, так как даже сходить в кино времени не было. Спасение от скуки пришло из раздела о жизни знаменитостей. Не то, чтобы ее сильно интересовало, кто с кем развелся, женился, встречается, но в отсутствии собственной личной жизни оставалось только наблюдать за чужой. И главная причина просмотра этого раздела была старший брат Лиама.

Адам был не просто хорош собой, но и оказался весьма интересной личностью: умен, обаятелен, хорошо образован, общителен и уравновешен. Последние две черты характера полностью отсутствовали у его младшего брата. Лиам был интровертом со склонность впадать в крайности и объявлять вендетту по малейшему поводу. Причиной этого была куча комплексов на почве банальной зависти брату. Ли был на дюйм ниже ростом, не так широк в плечах и на фоне Адама казался щуплым, хотя мало кто не покажется щуплым на фоне почти двухметрового атлета, но этот вопрос Лиам словно специально игнорировал. Лиам был также хорош собой, но его черты были более мягкими, волосы чуть темнее, а глаза имели сероватый оттенок в дополнение к зелёному. Блеклая копия яркой картинки – сравнение, напрашивавшееся само собой, стоило этим двоим встать рядом.

Во время учёбы в университете Эванс видела Адама только пару раз, когда Лиам приглашал ее в гости в их семейный дом на берегу озера Мичиган. Ей удалась познакомиться с ним и даже перекинуться парой фраз. Конечно, общение со столь яркой личностью оставило неизгладимое впечатление в памяти юной девушки. Лиам каждый раз обижался, при упоминании о ее кратковременном общении с его братом, и стоило Эванс едва упомянуть Адама в разговоре, как Лиам хмурил брови и надувал губы, напоминая в такие моменты рыбу-ёж. Однажды он даже не разговаривал с ней пару дней и садился подальше на лекции. Такое поведение Лиама вызывало полное недоумение в их круге общения, но все объяснялось очень просто. Адам был гордостью и надеждой отца, а Лиам − утешением матери за долгое отсутствие близких рядом. Подобное отношение в семье вылилось в крайнюю обидчивость младшего сына и его проблемы с доверием, чем Адам умело пользовался. Это не было заметно на первый взгляд, но при длительном общении становилось предельно ясно, что Адам ещё и отменный манипулятор.

Теперь, когда она была знакома с Адамом ближе, и некоторое время выполняла какие-либо его личные поручения, у неё создалось впечатление, что Адаму доставляет удовольствие бесить младшего брата. Эванс часто выступала инструментом давления на Лиама для вывода его из себя. Каждый раз в нем пробуждались собственнические чувства и мальчишеская ревность, кричавшая: «Я первый её заметил!». Именно поэтому она и становилась объектом внимания Адама, когда других поводов вывести Лиама из себя не было. Даже сейчас, когда она и Лиам уже два года как не общались, разве что для получения очередной порции унизительных замечаний в ее адрес, Ларссон младший бесился при одном упоминании о ней. Видимо, теперь он решил винить её во всех своих бедах и из кожи вон лез, чтобы бы лишний раз насолить девушке. Сначала это начинало раздражать, затем бесить, а затем она начала это игнорировать. Так бывает, когда раздражитель действует слишком долго.

Выкинув Лиама из своих мыслей, девушка углубилась в чтение статьи: «…Адам Ларссон был замечен в компании дочери сенатора…», чьё имя Эванс даже не стала читать «… на ежегодном вечере в особняке … в память погибшего окружного прокурора Рэйчел Рид. Братья Ларссоны – одни из самых завидных холостяков…».

– Спасибо, Кэп! – не удержалась от замечания Эванс.

«… их сердца до настоящего времени остаются свободными… ждут человека, который сделает их счастливыми…» – и далее по шаблону статей завсегдатаев желтых страниц новостных сайтов. Человека. Не девушку. В современном толерантном обществе нет места гендерным предрассудкам. Или автор, таким образом, намекал на причину длительного одиночества представителей верхушки общества. Как будто для одиночества не было иных причин, кроме латентной гомосексуальности. Эванс знала об одиночестве хорошо, как никто другой. Дальше читать статью не было никакого смысла. Автор явно не обременял себя поиском новых и интересных фактов, а приводимые им доводы и предположения заставляли девушку зевать и ехидно усмехаться. Неожиданно телефон в руке Эванс завибрировал. На экране высветилось входящее смс-сообщение.

Сообщение от Black Bro

Вечеринка в самом разгаре. Не хочешь присоединиться?

«Ну, твою ж мать!» – выругалась про себя Эванс. Порой мы скрываемся от нашего прошлого, делаем вид, что оно навсегда забыто, хороним его вместе со всем, что было связано с прошлой жизнью, как кошку в коробке из-под обуви на заднем дворе. Но порой прошлое возвращается и бьёт нас обухом по голове. И в один прекрасный день твоя глубоко похоронная кошка сообщает о своем возвращении громким мяуканьем на пороге у двери, выходившей на задний двор. И где-то в глубине души ты каждую минуту осознаешь, что как бы хорошо ты ни прятался, но рано или поздно придется платить по старым счетам. Онемевшими пальцами она напечатала ответ.

Исходящее сообщение

Скоро буду. Не сточите без меня десерт, D!

Эванс встала с места и вышла из вагона метро, не доезжая остановку до своей станции. Этот проклятый день видимо только начинался, а проклятая кошка громко замяукала в мыслях девушки.

Ангелов не существует

В будний вечер заведение под названием La Brise, расположенное в старом городе, было забито посетителями под завязку. Хозяином клуба был молодой темнокожий мужчина под тридцать, носивший забавное на первый взгляд прозвище Куки-Монстр. Эту кличку он получил ещё подростком, когда торговал травкой на улицах, правда, сначала он был просто Куки, приставка «Монстр» появилась позже. Никто из нынешних его знакомых уже не помнил, как и почему он получил это прозвище, но оно, что называется, прижилось. Сейчас эту почти детскую кличку носил уже молодой мужчина, бизнесмен и владелец ночного клуба для общественности и рэкетир местных барыг для узкого круга знакомых. Стоит заметить, что Куки являлся не только, как он любил себя называть «бизнесменом средней руки» и крышевальщиком местной шпаны. Если уж быть до конца откровенным, то в прошлом небольшая уличная банда, в настоящем стала, если выражать согласно законодательству штата Нью-Джерси, организованной преступной группировкой, относимых к категории этнических, во главе которой сейчас и стоял Куки-Монстр.

На улице возле входа выстроилась длинная очередь из желающих попасть внутрь La Brise, где можно было оторваться по полной, если у тебя в кармане есть немного деньжат и напрочь отсутствую какие-либо моральные принципы. У входа в клуб дежурили двое вышибал – крупные темнокожие мужчины с бицепсами необъятных размеров, на которых черные майки с желтыми надписями «Security» едва ли не трескались по швам. Пройдя мимо входа и минуя огромную очередь и охрану, Эванс завернула за угол в темный и длинный переулок, освещенный тусклым светом единственного уличного фонаря. Тихо шагая по неровной брусчатке до железной двери черного хода, девушка встретила двух стриптизерш, курящих за клубом после окончания смены и переговаривавшихся между собой. Завидев ее уставшие танцовщицы приветствовали девушку, помахав ей руками и подзывая, на что Эванс приветственно кивнула и улыбнулась им.

– Эванс! Ты к нам опять с рабочим визитом, судя по костюму? – спросила высокая и длинноногая девушка с короткими волосами цвета пинк. – Ты вообще когда-нибудь отдыхаешь? Или Ларссоны угнали тебя в вечное рабство? – танцовщица громко засмеялась и обняла подошедшую к ним Эванс.

– Черри, любой работодатель мечтает стать рабовладельцем, – Эванс чмокнула девушку в щеку и взяла у неё из руки дымившуюся сигарету.

– Бросай ты эту работу к чертям собачьим. Ларссоны тебя не стоят, ванилька. Куки спит и видит тебя своим менеджером, да и мы, если честно, тоже, – вторая танцовщица с длинными чёрными волосами до талии и восточной внешностью обняла Эванс и приветственно поцеловала в щеку.

– Спасибо на добром слове, Жасмин. Только от вас его и слышу, но ночные клубы – это не моё, – Эванс вернула сигарету Черри после очередной затяжки.

– Хм.… Ну, это как сказать, – скептически ухмыльнулась Жасмин. – Все играешь в свои пробирки? Неужели они настолько интереснее работы в ночном клубе? Из тебя же все соки выжали. Вся тощая и бледная стала. Мы тебя другой помним, – Жасмин всегда была очень настойчива и сейчас не отступала.

– Обещаю подумать над вашими словами, красавицы. Пойду внутрь, а то рискую пропустить все самое интересное. Куки-Монстр не отличается излишним терпением, – девушки попрощались, и Эванс подошла к входу для персонала.

Поднявшись по бетонным ступеням старой лестницы, она остановилась перед большой железной дверью с надписью «STAFF ONLY» и постучала в окно для проверки посетителей, открывшееся с громким металлическим скрипом. Из небольшого квадратного окошка потянуло спертым воздухом, сигаретным дымом, и тихий закоулок огласили звуки полившийся клубной музыки.

– Кого там черти принесли, на ночь глядя? – послышался недовольный мужской голос.

В окошке показалось лицо пожилого темнокожего мужчины с седыми висками и с сигаретой в зубах.

– Это ты, бледная с косой. Говорил я Куки, что от белой богатенькой цыпочки жди одних проблем, – ворчал привратник, отпирая замок.

– Я не богатенькая, мистер Кросс, я жила и выросла за две улицы от вашего дома. И что за предрассудки по поводу цвета кожи в современное-то время? – она отвечала абсолютно спокойным голосом, ни капельки не смущаясь от его слов.

Эванс уже привыкла к ворчанию старого привратника. Мистер Кросс всегда приветствовал её подобным образом. За время её знакомства с Куки-Монстром общение с некоторыми из его окружения приняло вид ритуала. Мистер Кросс, например, вел себя подобно проповеднику баптистской церкви, что было весьма символично, учитывая его фамилию. Он постоянно называл её Костлявой, бледной с косой, Всадником Апокалипсиса и прочими дурацкими прозвищами. В те дни, когда ему было уже и вовсе лень придумывать ей имена, Кросс просто кричал: «Скажите Куки, что за кем-то из нас Смерть пришла. Открывайте ей сами, я пошёл принимать таблетки, сердце прихватило!». На что Эванс, мило улыбалась, ничуть не обижаясь на чудачества пожилого мужчины.

– Мистер Кросс, не пора ли придумать мне новое прозвище. Это уже порядком наскучило. В библейских писаниях ещё так много интересных персонажей, – Кросс открыл старую скрипучую дверь и впустил девушку внутрь. – А если вам надоест обращаться к христианским писаниям, то вы можете использовать древнегреческую или скандинавскую мифологию, – продолжила Эванс выговаривать пожилому привратнику, заходя в тесное прокуренное помещение, освещенное грязно-желтым светом лампочки под потолком, болтавшейся на проводе.

Кросс с силой захлопнул тяжёлую дверь и закрыл на тяжелый металлический засов, отрезав улица от девушки десятидюймовым куском бронированной стали.

– Нечего тебе таскаться сюда, ванилька. Ты не та, за кого пытаешься себя выдать. Может малыш Куки и повелся на твою миленькую мордашку, но старика Кросса тебе не провести. Я вижу тебя насквозь, девочка. От таких, как ты, одни беды, – Кросс сказал все на одном дыхании, не вынимая сигарету изо рта, и даже не запыхался и не закашлялся.

Эванс мило улыбнулась пожилому мужчине, склонила голову на бок и подошла к нему почти вплотную. Запрокинув голову, она посмотрела в темно-карие глаза, потускневшие от времени и табачного дыма, и ответила без тени смущения:

– А ты, я смотрю, до сих пор не вынимаешь вовремя, – вынув у него изо рта сигарету, Эванс затянулась и вернула ее ошеломленному Кроссу.

– Может именно поэтому у тебя пятеро детей? – сказала она низким голосом, больше походившим на предупреждающий рык животного перед нападением, и выдохнула дым через ноздри. – Подумайте об этом на досуге, мистер Кросс, – в мгновенье сменив тон, сказала Эванс щебетанием певчей пташки, удаляясь в темноту узкого и длинного коридора.

– Ну что я говорил, чертовка! – Кросс вытащил изо рта сигарету и сплюнул.

– Всего вам доброго, мистер Кросс, – продолжила напевать она, спускаясь вниз по каменным ступеням.

Эванс не была дурно воспитана, и не в ее правилах было проявлять столь явное неуважение к старшим. У неё никогда не было предрассудков относительно расы, вероисповедания или ориентации человека. Для нее каждый был личностью с индивидуальными особенностями. К сожалению, так было только для нее. У остальных людей были свои стереотипы поведения, в которые она зачастую не вписывалась. Когда живёшь в социуме, приходится подстраиваться под его законы, а этническая ОПГ подобна стае. У них чётко установленная иерархия. Если ты не будешь отстаивать свое место в этой иерархии, то тебя задавят другие особи с более высоким рангом. В стае каждый день твой статус подвергается проверке, а Эванс, ой, как нужен её высокий статус. Она – не лидер, она та, с кем он советуется, та – к кому прислушивается вожак. Порой приходится вести себя вызывающе, даже если тебе это не по душе. Остальные должны чётко видеть границу «я не жертва» и держаться подальше от нее. Сегодня мистер Кросс перешёл эту границу, и Эванс пришлось его осадить. В другой ситуации она никогда бы так себя не повела, но статус советчика требует некоторых жертв.

Здание, в котором располагался клуб, было одним из самых старых в городе. По времени постройки оно близилось к годам колонизации Форта Альбертус. Позже каменные стены были разрушены почти до основания захватившими англичанами порт и восстановлены ими же в качестве оборонительного укрепления. Необходимость в обороне отпала, когда над Нордэмом взвились звездно-полосатые знамена. Город постепенно разрастался, захватывая все новые и новые территории. Постройки с толстыми стенами и глубокими погребами во времена сухого закона использовалась в качестве подпольных хранилищ контрафакта. В подвалы вели многочисленные длинные и извилистые коридоры с винтовыми лестницами, уходившими глубоко под землю. Незнающему дорогу человеку было легко заблудиться в этих коридорах, на что и была рассчитана их постройка. Эванс же ориентировалась здесь практически в полном отсутствии света, зная наизусть каждый поворот.

Спустившись вниз, она толкнула нужную дверь и зашла в достаточно просторное для подземелья помещение. Эту комнату Куки-Монстр использовал для решения спорных вопросов «недипломатическим» способом. Толстые стены обеспечивали звукоизоляцию, а строение коридоров – уединение. В середине комнаты к потолку были подвешены двое мужчин, которых Эванс без труда узнала. Внешний вид у них был ещё хуже, чем при их знакомстве и последующем прощании. Мужчины были сильно избиты, но все еще живы и в сознании, и сдавленные стоны служили тому подтверждением. Эванс рассмотрела в тусклом свете, что на шеях этих двоих красовалась татуировка в виде зеленой змеи, принявшей форму знака доллара.

– Чёрт возьми, Куки, я же просила тебя подождать! – со злостью крикнула Эванс и с силой хлопнула дверью, отчего старая штукатурка вокруг косяка начала осыпаться цементной крошкой. Она прошла уверенной походкой внутрь помещения, где были несколько темнокожих мужчин, среди которых был и сам Куки-Монстр.

– Ты что себе позволяешь, Эванс? Забыла, с кем разговариваешь? – Куки никому не позволял повышать на себя голос при подчиненных, тем более женщине, тем более белой.

Высокий мужчина лет тридцати, в хорошей физической форме с короткими дредами вышел к ней навстречу. Он говорил, что они создают образ «своего парня», что упрощает общение с подчиненными, но попросту лгал, так как дреды он носил уже очень давно. На нем был надет темно-синий костюм, чтобы соответствовать образу Куки-Монстра из улицы Сезам, и черная рубашка. Он всегда надевал ее, когда «переговоры» начинали носить очень агрессивный характер, то цвет рубашки отлично скрывал кровавые брызги. Двумя мужчинами за его спиной были личными телохранителями Куки – отставные военные из горячих точек, что подтверждала их выправка и поведение. Нынешнее правительство не очень-то заботилось о безбедной старости ветеранов локальных войн. На военную пенсию сложно содержать семью, и ушедшие со службы вояки, частенько пополняли ряды наемников уличных банд.

Еще двое из присутствующих были совсем молодыми парнями с бейсбольными битами в руках – шестерки, начинающими свою карьеру. Эти ребята выполняли грязную работу, зарабатывая себе репутацию, а руководил этими ребятами Лерой. Официально он числился начальником службы безопасности клуба, но, по сути, он являлся его правой рукой. Все мужчины были одеты в деловые костюмы. Только молодые парни и Лерой были без пиджаков и с закатанными рукавами, а на самом Лерое еще и надет полиэтиленовый фартук, и в его правой руке красовался кастет. Руки мужчины и фартук были сильно забрызганы кровью. Значит, она опоздала.

– Я разговариваю с тобой, Куки! У нас был уговор, и я свое слово сдержала. Что мне теперь прикажешь делать с отработанным материалом? – Эванс кивнула на двух подвешенных мужчин.

– Может тогда мне следует сбросить балласт? – Куки взял у одного из мужчин пистолет, передернул затвор и направил оружие на ближайшего из подвешенных мужчин.

«Черт!» – подумала Эванс. Этого ни в коем случае нельзя было допустить. Если Куки пристрелит кого-то из этих двоих, то банда Зеленых Змей воспримет это актом агрессии в их сторону, и все старания Эванс будут напрасны.

– Подожди! Ты прав, я погорячилась, прости, мне следует научиться вовремя закрывать рот, – Эванс прокляла себя, что не смогла сдержать язык за зубами.

Увиденное повергло ее в такой шок, от которого она забыла, что разговаривает с главарем ОПГ, а не с обычным знакомым парнем, живущим по соседству.

– Куки, этого нельзя делать. Убьешь их, и Змеи объявят тебе войну. Они сочтут это посягательством на их суверенитет. Нельзя просто так взять и казнить двоих членов чужой банды. Это могут сделать только они! – сбивчиво проговорила Эванс, и ее голос начинал дрожать.

– Змеи зашли на мою территорию, Эванс. По-твоему, я должен оставить это без внимания? – прикрикнул он.

Куки злился, и его можно было понять. В его темных глазах промелькнула ярость, и не сдержи он сейчас привычный для него приступ гнева – все им придется туго в ближайшем будущем.

– В этом мало приятного, но нарушение границ не стоит пролитой крови и человеческих жизней, которые погибнут на улицах, если ты это сделаешь, – Эванс старалась говорить как можно спокойней, успокаивая Куки тихим монотонным бормотанием.

Он был на взводе, а Эванс своим поведением подлила масла в огонь, и теперь расхлебывать все ей. Войны между бандами за территорию – обычное дело, но наказать за нарушение границ мог только их собственный главарь. Поймали на охоте – передайте боссу для прилюдной казни в назидание собратьям. Такие законы действовали в старом городе. Главарь Зеленых Змей на данный момент находился в тюрьме, но наказать их мог его заместитель, а у Куки с ним были напряженные взаимоотношения.

Судорожно соображая, Эванс пыталась найти выход из сложившейся ситуации. Сердце начало ускорять ход, ладони вспотели, колени пробивала мелкой дрожью. Если банды начнут убивать друг друга по подобным поводам, то очень скоро брусчатка старого города сменит цвет с серого на багряно-красный. Стоит один раз создать прецедент, как тот сразу же запустит цепную реакцию. Банды устроят бойню, к которой подключатся остальные группировки с целью захвата власти и установлению контроля над территорией конкурентов. Сейчас, когда главарь банды Змей мотал срок в одиночке, стычки между группировками становились все более частыми, но к открытой конфронтации пока никто не переходил. До поры до времени. Бойни в итоги не избежать, но можно было попытаться её отсрочить, чтобы хоть как-то подготовиться.

– Неужели ты не понимаешь, что это чистой воды провокация. Хочешь повестись на нее и сыграть Змеям на руку? Ты не готов к этой войне, Куки, – тихим голосом сказала девушка. – Убить их ты всегда успеешь. Может, в этот раз попробуем решить вопрос иначе? – Эванс робко подошла к нему, словно подкрадываясь к зверю, приготовившемуся напасть, и пыталась показать, что не она здесь главная угроза, а Куки пора умереть свой пыл и думать стратегически.

– Глупенькая маленькая Эванс, – Куки оскалился, обнажая идеально ровные и крупные передние зубы. – Думаешь, эти придурки оценят, что ты пытаешься для них сделать? Все из банды Снейка – животные. Это стадо, которое разбежалось без пастуха. И жрать они зашли в чужой огород! В мой огород! Без моего разрешения! – Куки был в ярости, дошедшей до той самой степени, которая толкает людей на импульсивные и необдуманные поступки.

– За такие вещи надо наказывать, Эванс. В моем мире, а не в твоей каморке, которую ты называёшь офисом, – гневно кричал он, размахивая руками. – Каждый в старом городе должен знать, что нельзя так поступать с Куки-Монстром. Кто, скажи мне, будет платить мне за крышу, когда узнает, что я даже крыс со своего заднего двора не могу выгнать? – здесь Куки был прав. Слабость было показывать нельзя, а слухи о гастролерах уже начинали расползаться и поритить Куки репутацию.

– Ты прав, они должны быть наказаны, – Эванс предпочла с ним не спорить, чтобы не злить ещё сильнее. – Но стоит ли наказывать других за их проступок? Да, они грабители и насильники, но пусть наказание понесут только они, а не все, кто погибнет в перестрелках на улицах, отстаивая свою территорию. Представь потери среди горожан. Думаешь, они скажут тебе: «Спасибо!» и продолжат платить за крышу или ходить в твой клуб? – после ее слов Куки глубоко вздохнул.

Ему не нравилось, когда шло не так, как он задумал, но доводы Эванс были подкреплены железной логикой, причём всегда, что только сильнее бесило.

– Раз ты такая умная, вот сама и разбирайся с ними, – он опустил оружие и развернулся к остальным мужчинам. – Эй, парни, заценим, как ванилька будет разгребать это дерь… кхм… дело, – Куки решил не ругаться при девушке, а лишь ехидно ухмыльнулся и кивнул Лерою.

Тот обрубил верёвки, на которых висели пойманные змееныши, и отошёл в сторону, пропуская вперёд себя Эванс. Мужчины встали на неосвещенный участок и наблюдали за разворачивавшейся перед ними картиной, как за уличным перфомансом.

– Подстрахуешь? – Эванс поравнялась с Лероем и спросила его чуть слышно. Мужчина не ответил и лишь едва заметно кивнул. Собравшись с духом, Эванс подошла к двум лежащим перед ней мужчинам, оценивая их состояния. Вне сомнения, что они были очень сильно избиты мясниками Куки, но пока что находились в сознании. Значит, она еще может успеть.

– И так джентльмены, – со странного приветствия начала она. – Мы с вами уже встречались, помните меня? – змееныши с трудом сфокусировали свои взгляды на говорящей девушке, но на их лицах проступило осознание и испуг.

– Ты тощая сука из вчерашнего переулка, – ответил Кей, выплевывая кровь. – Так это ты слила нас этим ублюдкам, ты за это ответишь, тварь, – и плюнул в её сторону окровавленной слюной.

– Вряд ли, Кей, – спокойно ответила она, припомнив его имя. – Уильям? – вопросительная интонация предполагала, что Билли уже понял, что к чему.

– Она права, Кей, – Билли говорил с трудом и тяжело дышал. – Мы зашли на их территорию. Теперь нас убьют. Я тебе говорил, что это опасно, а ты меня не слушал, – заскулил Билли.

– Да срать я хотел на это, что за козлы убивают из-за пары тощих девок и сотни баксов? – Кей шипел и извивался на полу, как уж под вилами, что весьма символично, учитывая его принадлежность к банде Змей.

– Нарушение границ – серьёзный проступок, Кей. Ты бы это понял, если бы пробыл в банде немного дольше пары – тройки месяцев. Как, например, Уильям. Верно? – отметила Эванс. У Билли, в отличие от Кея, не было ярко-выраженного акцента, и с правилами поведения тот оказался знаком гораздо лучше.

– Откуда ты все знаешь? Откуда это сука все знает, Билли? Это ты ей все рассказал? – Кей был в недоумение, хотя все вышеупомянутые ею факты были более чем очевидны.

– Да я её второй раз вижу, Кей, правда, – Билли затараторил, но воздуха ему явно не хватало. – Прошу вас, мисс, не убивайте нас, мы все отработаем. Мы очень сожалеем.… Клянусь, что больше никогда не зайдем на территорию мистера Куки. Скажите ему, что мы сделаем все, что он скажет, чтоб возместить убытки, – слова обрывались и тонули в кашле и плевках выступившей во рту мужчины крови.

– Возместим убытки? Тебе мозги отшибло, Билли? Нас из-за этой суки избили до полусмерти, а ты собрался ей что-то возмещать? – Кей поднял голову и посмотрел на Билли. – Таким тварям, как вы, место в аду. Всем вам, – шипел Кей.

Эванс поняла, что вести диалог с Кеем бесполезно. Она подняла с пола его рубашку и засунула ему в рот в качестве кляпа. Он был избит и ослаблен, поэтому заткнуть его не составило труда даже девушке некрупной комплекции. Лерой дернулся в её направлении, но Куки жестом приказал не вмешиваться.

– Знаешь, Уильям, когда ты проводишь домой животное, нужно следить за ним, приглядывать, воспитывать. Нужно объяснить ему правила, по которым он должен жить в этом доме, – тон Эванс сменился на поучительный. – Наказывать за проступки и поощрять его достижения. Иначе, если твоё животное что-то сломает или испортит, отвечать придется тебе, – Эванс говорила медленно и спокойно, отслеживая реакцию мужчин.

– Когда вы берете в банду таких людей, как твой друг Кей, вы должны объяснить им, что можно делать, а чего нельзя. Ведь в противном случае виноваты будут, все, кто за ним недосмотрел. И когда животное выходит из-под контроля, его приходится усыпить. Оно ведь может навредить всем окружающим, – Эванс подошла к Билли и села рядом с ним, чтобы их лица были на одном уровне.

– Я знаю, мисс, простите, я говорил ему, что так нельзя, но он сказал, что нас никто не заметит, ведь в Нордэме и так полно бандитов. Он сказал, что никто не поймёт, что это мы зашли в район мистера Куки, – Билли плакал. Видимо, до него начал доходить смысл сказанного девушкой. Эванс встала и подошла к груде одежды Билли, подняв с пола зелёную бейсболку и надела на него.

– Твой друг и ты причинили массу неудобств мистеру Куки-Монстру. Я вижу, что ты раскаиваешься в этом и понимаешь, что нарушил правила. Ты привёл в дом животное, которое стало неуправляемым, Уильям. Ты пошёл у него на поводу, – Эванс залезла рукой в свою сумку и достала оттуда сверток материи.

Развязав руки Билли, Эванс снова опустилась перед ним на колени, посмотрев ему в глаза и развернув сверток, в котором лежал пистолет. Перевернув онемевшими пальцами затвор, она вынула обойму, оставив лишь один патрон в стволе.

– Это животное нужно усыпить, Уильям. Оно неуправляемо, – Эванс взяла пистолет за ствол и протянула его Билли. – Ты должен избавиться от него, пока он не навредил ещё кому-то, – мужчины за спиной Эванс напряглись, когда оружие оказалось в руке Билли.

Кей, завидев ствол, начал что-то мычать сквозь кляп во рту и трясти головой.

– Эванс, – послышался напряженный голос Куки, но она сделала жест рукой, чтобы он не вмешивался, подняв раскрытую ладонь.

– Вас обоих все равно убьют. Это твой шанс на искупление, Уильям. Усыпи это животное. Оно вышло из-под контроля, – тон Эванс был жёсток, хотя внутри у нее все тряслось от напряжения.

– Я не могу… Я не могу его убить, – рыдал Билли.

– Тогда понеси наказание, за то, что не уследил за ним и избавь себя от перспективы мучительной смерти, – Билли закрыл ладонями лицо и закричал.

– Нет, я не могу. Нет! – мужчина мотал головой из стороны в сторону.

– Вас все равно убьют, Уильям. Обоих. Сейчас. Тебе выбирать. Вряд ли вы давали выбор своим жертвам. У тебя он есть, так поступи правильно. Хочешь, чтобы из-за такого, как Кей, разгорелась война на улицах? Думаешь, он пощадил бы тебя, предоставь я этот выбор ему. Может так мне и следует поступить, – девушка поднялась и сделала шаг в сторону Кея. Тот замолчал, учуяв шанс спасти свою шкуру.

– Стой! – закричал Билли и вырвал у Эванс пистолет, послышалась возня, и наблюдатели были готовы перейти к активным действиям. Билли направил ствол себе под подбородок, а Кей перестал мычать и затаил дыхание.

– Что ж, это твой выбор, – сказала Эванс спокойным голосом и отступила на шаг назад в темноту.

Билли сделал несколько глубоких вдохов и положил палец на спусковой крючок. Мужчина собирался с мыслями и зажмурился. Он мелко дрожал, а по его лицу текли слезы, размывая кровавые подтеки. Глубоко вздохнув, Билли плотнее прижал ствол к подбородку, решаясь, и решился. В одно мгновение резко выбросив руку вперёд, он выстрел Кею в голову. Брызги крови окрасили его лицо и бейсболку. Тело Кея упало рядом, и из дыры в голове на пол вылетело содержимое простреленной черепной коробки и немного крови, собиравшейся в лужу под телом. Лерой и ребята шагнули к ней, но Эванс опять подняла руку вверх, показывая, что ещё не закончила.

– Хороший мальчик, Уильям, – сказала она и подошла к Билли. – Это был правильный выбор, – Эванс сняла с него бейсболку и забрала пистолет из руки Билли. Вынув из сумки пластиковый пакет, она быстро убрала туда оружие и кепку.

– Думаю, что теперь мистер Куки готов выслушать твои извинения, Уильям, – Эванс развернулась к мужчинам за её спиной. На их лицах застыл ужас и недоумение.

– Теперь он твоя сучка, Куки-Монстр. Используй это с умом, – тихо сказала девушка, подойдя к Куки почти вплотную, – я же говорила, что ты не умеешь рационально использовать ресурсы, – сказала она так тихо, что слышал только он. – Думаю, что мне следует оставить вас для обсуждения вопросов дальнейшего сотрудничества. Джентльмены, – Эванс кивнула остальным и направилась к двери.

– Лерой, проводи мисс Эванс к выходу, – слова давались Куки с большим трудом.

Он находился в шоке от увиденного. Убийства были неотъемлемой частью его жизни, но то, что он увидел, не поддавалось никакому описанию. Только что прямо перед ним милая хрупкая девушка заставила одного человека убить другого. Без побоев и угроз, без обещания кучи денег наличными, а с помощью веских доводов. Она наказала обоих грабителей и насильников в одно действие, избавила город от неуправляемого преступника, нарушавшего правила криминального мира. Она только что предотвратила войну между бандами, оставив вопрос наказания за проступок внутри одной из них. Она дала ему стукача, который будет делать все, что скажет Куки без лишних вопросов и личной выгоды.

Все эти мысли не могли уложиться в голове у Куки. Они жужжали, словно тысячи пчел под аккомпанемент рыдающего на полу мужчины. Только сейчас Куки осознал, что перед ним человек, которого лучше иметь в союзниках, а лучше не иметь во врагах, и посмотрел на Эванс тяжелым взглядом. Перед ним стояла маленькая девушка с большими серыми глазами на миленьком личике, оказавшейся на деле жуткой тварью в сером заношенном пальто и растрепанными волосами. От диссонанса её внешности и того, что он увидел, у Куки застучало в висках.

– Лерой, ты меня слышал? – Куки прикрикнул на мужчину. Тот дернулся, словно от толчка в спину. Очевидно, что Лерой не хотел оставаться с Эванс наедине. Никто сейчас не хотел оставаться с ней наедине. Сама Эванс не хотела оставаться с собой наедине.

– Мне пора, малыш Куки, – сказала девушка усталым голосом. – Теперь ты знаешь, что такое «правильно распределять ресурсы». Моя работа кризис-менеджера здесь закончена, – Эванс опять подошла к Куки и сказала тихо, чтобы услышал только он, – я сдержала свое обещание, теперь ты сдержи свое. Не просри все, Джейсон.

И нова развернувшись к выходу, Эванс поднялась вверх по каменным ступеням в сопровождении Лероя. Единственное, о чем она сейчас мечтала, это не сблевать у всех на виду. Она выскочила за дверь, поднялась на несколько пролетов и завернула за угол, когда ее буквально вывернуло наизнанку. Догнавший ее Лерой стоял за ней, хранив молчание и никак не комментируя происходящее.

– Расскажешь ему, что меня вывернуло? – в промежутках между позывами выдавила из себя Эванс.

– После того, что там было, нас всех чуть не вывернуло. Ты только что вытрахала мозг тому парню. Ты больная на всю голову, Эванс, – Лерой подошел к девушке и помог держать ей волосы. – Ты больная, но ты нам нужна. Ты нужна Куки и старому городу. Нам не выиграть войну без тебя, ванилька, – в словах Лероя была грусть, а этот человек многое повидал на своем веку. – Куки не выиграть без тебя, а без него старый город утонет в крови, поэтому соберись уже и хватит блевать. Ты мне изгадила все ботинки, – Лерой помог девушке выпрямить и легонько тряхнул ее, приводя в чувство, – ты должна выйти отсюда с поднятой головой, теперь ты такая же тварь, как и мы, Эванс.

– Ошибаешься, Лерой. Я всегда ею была. Только тссс… Куки не должен знать, – Эванс выпрямилась и достала из сумки влажные салфетки.

Лерой заметил край пластикового пакета торчавшего, в котором лежали кепка и пистолет.

– Зачем тебе это? – спросил он.

– Ты действительно хочешь это знать? – бесцветным тоном спросила его Эванс.

– Теперь нет. Не хочу. Даже если скажешь, то я забуду и никогда не вспомню, – Лерой пожалел, что задал вопрос.

– Что вы сделаете с телом? – будничным тоном спросила Эванс, вытирая руки и лицо влажной салфеткой.

– Пока не знаю, сожжем, наверное.… А что, есть предпочтения? – Лерою было плевать, как расправляться с трупом. Обычно он делал, что велел Куки.

– Есть. Выбрось его в реку Нордэм, – Эванс привела себя в порядок, и добавила: – Не хочешь спросить зачем?

– Даже если скажешь, клянусь тебе, я забуду, – повторился Лерой.

– Проводишь девушку до квартиры. Райончик-то у меня неспокойный, – мило улыбаясь, сказала Эванс.

– Ты, бл…, шутишь что ли? – Лерой смотрел на нее во все глаза. – Никто в старом городе в здравом уме не тронет саму Смерть, – сказал он эти слова с фальшивой улыбкой.

– Кросс, я смотрю, совсем распоясался, – такой же фальшивой улыбкой ответила ему девушка.

– Он оказался ближе к правде, чем сам предполагает. Кстати, Эванс, ума не приложу, как такая тощая девчонка справилась с двумя здоровыми мужиками, – Лерой развернулся к выходу, и Эванс последовала за ним.

– Ангел спустился ко мне с небес, Лерой, – Эванс опять применила свой фирменный тон певчей пташки.

– А если серьёзно? – сказал Лерой скептическим тоном.

– А если серьёзно, то ангелов не существует, Лерой, и если они когда-то и существовали, то в Нордэме они давно мертвы, – голос Эванс был полон отчаяния.

Эванс вышла наружу и глубоко вдохнула воздух улицы. После душных и прокуренных подсобок клуба только он смог заставить рвотные позывы отступить. Ей казалось, что она спит и видит кошмарный сон, и никак не может проснуться. Слишком долгим был этот кошмар. Слишком долго она спала. Слишком громко мяукала эта долбаная кошка. Все в этом городе было для нее слишком. Настало время просыпаться.

Она шла словно на автомате, не разбирая дороги. Ноги привели Эванс на старый пирс на берегу реки Нордэм, где было ветрено и спокойно. Здесь никогда не бывало людей, даже днём, а сейчас было около полуночи. Эванс подошла к краю пирса, где старые перила проржавели и отвалились, повиснув, словно сорванная паутина. Посмотрев вниз на темную воду, она бросила сумку на землю, сняла пальто и прыгнула в реку. Ей давно пора было проснуться от этого кошмара, пусть теперь он снится кому-то другому.

Принц и Золушка

Ясным ноябрьским утром яркое Солнце поднималось над Гудзонским заливом, освещая первыми лучами едва подернутую легкой рябью морскую гладь и темнеющие скалы на побережье. Солнечные лучи медленно и настойчиво тянулись к макушкам деревьев на высоком скалистом берегу и огромному дому из белого камня на чёрных скалах, выделявших на их фоне статным монолитом. Красоту этих мест нельзя было недооценить по достоинству, и одна из первых семей шведских колонистов, приплывших к берегам Нового Света, осознала это раньше других, выбрав именно это место для основания своего первого дома, ставшего в последствие их родовым поместьем Пэлисейдс.

Соленый морской бриз проникал днем в жилые комнаты, наполняя их запахом моря. Солнечные лучи освещали дом на протяжении всего светового дня, и если с востока в окна заглядывал багряно-красный восход, то окна комнат западного крыла особняка были обласканы последними лучами алого заходящего Солнца, заглядывавшим в комнаты перед тем, как исчезнуть за горизонтом. Столь живописная картина во все времена вдохновляла множество художников, писавшие полотна пейзажей поместья Ларссонов в разные сезоны года, украшавшие сейчас стены комнат фамильного особняка и ставших одним из достояний художественной культуры города.

Утренний свет лился в одну из хозяйских спален, окна которой выходили на восток. Свет проскальзывал в плотно зашторенное окно сквозь мелкие щели занавесок и создавал причудливые узоры с неповторимой игрой цветов и красок всевозможных оттенков на стенах и потолке комнаты. И очень жаль, что обитатель этих покоев не мог в полной мере оценить всей красоты недавно взошедшего над гладью воды залива Солнца. Адам Ларссон – первый наследник семейства, отсыпался после ночных похождений, позволявших ему сбросить накопившееся напряжение в целях сохранения душевного равновесия после долгих рабочих будней в офисе компании.

Сегодняшним утром Адам проснулся в прескверном настроении и с дурным предчувствием грядущей беды. Его ночные похождения выбивали из привычного режима сна, расплатой за это становилась жуткая мигрень от недосыпания и испорченное настроение, пребывать теперь в котором он будет до самого позднего вечера. Сонный взгляд Адама скользнул по комнате от зашторенного окна в направлении, указанного солнечными лучами на стену, на которой был закреплен экран с плазменной панелью. Он взял пульт от телевизора и прибавил громкость звука, включив телевизор во время репортажа о вчерашних новостях из жизни Нордэма, привлекшего его внимание. Миловидная девушка-диктор сообщала с экрана об очередном происшествии, стоя на фоне людей в черных курках с надписью «Coroner», грузивших тело в черном пластиковом пакете в служебную машину.

«… сегодня утром в реке Нордэм было найдено тело Ричарда Томпсона, пропавшего два года назад при невыясненных обстоятельствах. Ричард Томпсон был известным топ-менеджером, работавшим в компаниях с мировой известностью. Последним местом работы мистера Томпсона была корпорация Larsson Industries. Известно, что он прибыл в Нордэм из Чикаго по приглашению на должность топ-менеджера. Два года назад мистер Томпсон был объявлен пропавшим без вести. На настоящий момент устанавливаются причины смерти погибшего…», – продолжение репортажа Адам не стал дослушивать репортаж.

Услышанные новости заставили его моментально подняться с постели и собраться в считанные минуты, забыв о головной боли и навалившейся усталости. Сейчас ему предстояло как можно скорее собрать информацию о последних новостях, чтобы подготовить ответ перед прессой, не дав пронырам журналистам, которые теперь не преминут поживиться сенсацией о гибели при странных обстоятельствах одного из руководителей компании, самостоятельно формировать общественное мнение. Исчезновение, а впоследствии смерть топ-менеджера, бросали немалую тень на имя компании, и этот вопрос нужно было уладить в кротчайшие сроки. Буквально на ходу Адам уже придумывал, что именно следует сделать, пока добирался до своего места работы.

Найти парковочное место в деловом центре многомиллионного мегаполиса в будний день – невыполнимая задача для простого смертного, но только не для владельца миллиардной корпорации. Уже у входа в здание, где находилась штаб-квартира корпорации, парковщик услужливо забрал ключи машины мистера Ларссона, искоса поглядывая на него. Стоило только Адаму войти в здание, как он почувствовал на себе сотни заинтересованных взглядов. Мужчины смотрели на него с завистью, а женщины с восхищением. Адам привык, что любое его появление заставляет всех окружающих смотреть на него во все глаза, для него такое поведение окружающих было обыденным, но в виду утренних новостей эти взгляды начинали его раздражать. Он поднялся в свой офис, где его личный помощник пыталась справиться с волной нахлынувших телефонных звонков и входящей документации, держа первую линию обороны от вездесущих репортеров. Миранда разговаривала с кем-то по телефону, не поднимая головы от ежедневника и делая пометки в расписании начальника.

– Миранда, вызови ко мне Криса Оулли, срочно, – вежливо, но с нажимом попросил Ларссон, закрывая дверь в свой кабинет.

– Конечно, сэр, – услышал от нее Адам сквозь разрывающийся звонками многоканальный телефон. – Мне очень жаль, но мистер Ларссон не сможет сегодня встретиться с вами. У него срочная встреча с главой юридического отдела. Могу предложить вам перенести встречу на любое удобное для вас время, – видимо, последние новости о появлении Томпсона заставили Миранду перекраивать расписание встреч Адама на весь рабочий день, выкраивая свободное время в расписании.

Миранда всегда четко выполняла поручения порой деспотичного и чересчур въедливого начальника, и появление доктора Оулли в приемной Ларссона не заставило себя долго ждать. Оулли даже не успел привести себя в надлежащий вид, придя в кабинет босса в лабораторном халате с бейджем на правом нагрудном кармане, в джинсовых кедах и хипстерских очках, на ходу допивая кофе из бумажного стакана. Крис бесшумно вошёл в приемную исполнительного директора и сел на край рабочего стола Миранды, ожидая, когда же девушка обратит на него внимание. На рабочем столе Миранды красовалась золотая табличка с чёрными буквами, сообщавшая посетителям имя и должность сотрудника, и Крис взял табличку в руки, делая вид, что внимательно ее рассматривает. Миранда отметила что-то в ежедневнике и положила трубку телефона, переводя дыхание. Заметив на краю своего стола сидевшего человека, она бросила в его сторону уставший и скептический взгляд.

– Добрый день, мисс Вудс, не поведаете мне, в каком расположении духа нынче пребывает наш с вами начальник? – Крис встал с края стола и подошел к ней, протягивая табличку с ее именем.

Миранда выдернула табличку из рук Оулли, не отвлекаясь от работы, которой было столько, что протяни ей Оулли конверт с надписью «сибирская язва», девушка, не взглянув, взяла бы его.

– В прескверном, Крис. Томпсон умудрился разозлить его даже после своей смерти, – казалось, девушке передалось настроение босса, но Миранда из последних сил старалась говорить вежливо. В этот момент дверь из кабинета Адама открылась, и на пороге стоял недовольный начальник, посылая в их стороны вопросительный взгляд.

– Добрый день, доктор Оулли. Рад нашей с вами встречи, – Адам, как всегда, был образцом вежливости и дипломатичности, но Миранда и Крис разглядели недовольство, спрятавшееся в омуте зеленых глаз. – Может, поговорим у меня в кабинете, если вы здесь закончили? – с ударением на последние слова сказал он, и на лице Адама появилась едкая ухмылка.

– Конечно, сэр, – сбивчиво ответил Оулли, которого предостерегающий тон Ларссона заставил оторопеть и отвлечься от выспрашиваний новостей у Миранды. Адам открыл дверь шире и пропустил его внутрь кабинета, и Оулли прошел мимо него, держа дистанцию.

– Миранда, что это у тебя в руках? – с той же едкой ухмылкой и тем же недовольным тоном спросил Адам. Девушка посмотрела на табличку и смутилась, возвращая ее на место, а Ларссон закрыл дверь, продолжая ухмыляться при этом.

Стоило двери в кабинете Адама закрыться, как атмосфера с практически неформальной сменилась на деловую и немного напряженную. Натянутые улыбки на лицах обоих мужчин сменились выражением серьезности и озабоченности, предвещая тяжелый разговор.

– Очаровывать и сводить с ума юных дев теперь ваше новое хобби, доктор Оулли? – осуждающим тоном сказал Ларссон, не ожидая услышать ответа на свой вопрос незамедлительно.

– Мне всегда было интересно, каково это – иметь собственный фан-клуб, сэр, – стеснительно ответил Кристофер.

От его напускной бесцеремонности в заигрывании с помощником Адама не осталось и следа. Доктор Оулли стал серьезен, как никогда, и Адам только удивился, с какой легкостью Крис менял свое поведение, подстраиваясь под ситуацию.

– Ты уже смотрел утренний выпуск новостей? – слова Адама заставили Криса нахмуриться.

– Да, – кивнул он. – В Larsson Industries весьма опечалены смертью мистера Томпсона. Надеюсь, что убийцы понесут заслуженное наказание, – Крис говорил заученные фразы, звучавшие весьма резко, и в его тоне не было ни тени сожаления по поводу смерти Томпсона.

– В новостях не сказали, что это убийство. Возможно, его смерть была следствием несчастного случая, или он скончался от естественных причин, – Адам попытался разговорить Криса, чтобы тот высказал свои подозрения. Крис озвучил витавшие в воздухе среди взбудораженной общественности предположения, что Томпсон стал жертвой убийства.

– В любом случае, мы скоро это узнаем, мистер Ларссон. Мистер Томпсон был весьма интересной личностью. Думаю, что по роду своей деятельности он нажил себе немало врагов, – Кристофера, как и Адама, беспокоил вопрос причастности Томпсона к делам компании.

Информация, стекавшаяся к Томпсону, могла попасть в плохие руки, а сам Томпсон заработал себе репутацию импульсной личности, склонной решать личные вопросы по средствам компаний, в которых работал. Никто в Larsson Industries не хотел рисковать, сотрудничая с ним, ведь с его приходом компании пришлось столкнуться с рядом проблем. Видимо, он преследовали свои цели. Часть его проектов оказалась весьма выгодной Larsson Industries, но внутри компании атмосферу он создал тяжёлую. Томпсон, в отличие от Оулли, не был большим поклонником прикладных наук. Он свернул почти все новые разработки и оставил лишь те, что приносили прибыль. Но, как известно, технологии устаревают, и в итоге перестают приносить прибыль, а без новых разработок, требующих больших инвестиций, сложно идти в ногу со временем. Оулли уже отзывался о Томпсоне, как о весьма недальновидном человеке, целью которого всегда было максимальное получение прибыли за минимальный срок. Это было вполне оправдано, но только до тех пор, пока источники дохода не иссякнут, а для науки всегда необходимы инвестиции. Методы ведения дел Томпсоном задевали Оулли за живое, ведь именно его проекты Томпсон задвинул в долгий ящик.

– Возможно, смерть мистера Томпсона потянет за собой более ощутимые последствия. Хочу предусмотреть угрозу заранее, – Адам внимательно посмотрел на Оулли, не пытаясь скрыть своих намерений, и Оулли ещё раз убедился, что получил доверие Ларссона, собственно, небезосновательно, и теперь он обязан его оправдать.

– Я немедленно сообщу вам, если что-то выясню, мистер Ларссон, – с готовностью произнес Крис, потупив глаза, когда Адам медленно подошел к Крису.

– Я должен знать обо всем, что происходит, Крис, ты меня понял? – Ларссон встал передним, нависая с высоты своего роста.

Оулли сжался и зажмурил глаза, желая оказать как можно дальше от этого кабинета и от человека в нем.

– Должен знать все, Крис, все, каждую деталь, каждую мелочь. Ты меня понял? – Ларссон взял Оулли пальцами за подбородок и поднял его лицо к своему. Оулли нехотя открыл глаза, казавшиеся еще больше чем на самом деле из-за толстых стекол очков.

– Кивни, если понял, – Ларссон прожигал Криса взглядом торбернитовых глаз, в которых зеленым пламенем догорала медь.

И Оулли кивнул. Он всегда кивал. Отказать Адаму Ларссону, стоящему рядом и смотревшему прямо в глаза, было непосильной задачей для Кристофера Оулли. Стоило Крису поднять взгляд, и его воля в момент спряталась где-то в очень далеком уголке его сознания, делая из него безропотную марионетку. Крис едва ли не бросился обнимать Миранду, вошедшую в кабинет с подносом, на котором было две чашки кофе.

– Вы свободны, доктор Оулли. Более я вас не задерживаю, – скомандовал Адам и резко отступил от Криса, выпуская его подбородок из железной хватки, но на лице Оулли остались следы от чужих пальцев.

Взгляд Миранды слегка потух, стоило ей заметить, как Крис собирается уходить. И уловив перемену настроения помощника босса, Оулли моментально превратился из серьёзного человека в нахально улыбающегося и озорного парня из соседнего офиса.

– Ох, Миранда, ваш кофе лучший, что мне доводилось пить, – сходу начал флиртовать с растерявшейся девушкой Крис. – Устроите мне экскурсию по офису? Когда у вас перерыв на ланч? – Оулли отвлекал внимание Миранды от увиденного общения его с их общим боссом и не давал девушке вставить и полслова.

Адам с напускным осуждением наблюдал за этим театром одного актёра. Кристофер забрал поднос у Миранды и под руку повёл её по коридору. Через минуту девушка уже смеялась над шутками Криса, и он смеялся вместе с ней. Адам позволил себе недолго понаблюдать за этой картиной. На лице Ларссона появилась печальная улыбка всего на мгновение до той секунды, пока он не встретился с Крисом глазами, в которых не было и намека на веселье. В них не было ничего. Была только боль и печаль. Это было заметно лишь секунду, но Адаму и этого было достаточно. Он достаточно хорошо знал Криса, чтобы читать его по мимике, как раскрытую книгу. Затравленный взгляд стал очередным подтверждением, что все его эксцентричное поведение и нелепое приставание к Миранде было не более чем притворством, имитацией радости.

Видимо, Адаму все же удалось сломать и его, хоть он и не особо старался. Они все ломались. Один за другим приходили в негодность и требовали замены, как севшие аккумуляторы, расходный материал – не более того. Кто-то из них служил верой и правдой, пока не перегорал на работе, кого-то приходилось выбрасывать на середине недоделанного дела, меняя на новый. Одни служили дольше, другие выходили из строя раньше других, но ломались абсолютно все и каждый. Теперь оставалось ждать, когда же Крис Оулли дойдет до своего предела прочности, и снова искать замену одной из послушных марионеток, исполняющих волю Ледяного Принца.

Крис проводил Миранду до её рабочего места, мило воркуя с ней и обсуждая последние офисные сплетни, и, попрощавшись, развернулся к лифту. Быстрым шагом преодолев расстояние до давящих стен стальной кабины, Крис молился, чтобы все это скорее закончилось, и устало закрыл глаза, когда двери лифта, наконец, закрылись. Он привык, что многие теряли голову, стоило Ледяному Принцу перекинуться с ними парочкой бессмысленных фраз, но Оулли никогда не был из их числа. По крайней мере, он сам так думал, пока не угодил в грамотно и методично выставленные силки умелого манипулятора. Теперь самому Крису из них не выбраться, и все уже зашло слишком далеко. Все рядом с Адамом Ларссоном было слишком. «Как мало мне когда-то нужно было для счастья», – с грустью подумал Крис, глядя сквозь закрывающиеся двери лифта в зеленые глаза, видевшие его насквозь.

Двумя годами ранее…

Двери лифта в пентхаус в центре Нордэма бесшумно открылись и пропустили внутрь невысокую девушку, изящно откинувшую длинные русые волосы за плечо. На ней было пальто, скрывавшее черное офисное платье, и туфли на высоком каблуке, на которых еще оставались брызги от луж на тротуаре возле парадной. Не поднимая головы от сенсорного смартфона, девушка проследовала вглубь пентхауса в поисках его обитателей и по пути сняла серое шерстяное пальто, положив его и дорогую брендовую сумку на диван в гостиной.

– Лиам, если ты опять пьешь, пока я работаю, то Бог тебе судья, но у меня важные новости, – позвала она, но ответа не последовало.

Девушка отложила телефон на стеклянный столик и достала из сумки стопку документов в чёрной папке, начав просматривать их.

– Лиам! Я серьёзно, нам надо поговорить! – снова тишина в ответ. – Или ты решил продолжить играть в игру под названием «вечно молодой – вечно пьяный»? – только шорох страниц и тихая вибрация телефона на стеклянной поверхности, но никаких признаков хозяина дома. – Мне плевать, чем именно ты сейчас обдолбался, так что тащи сюда свою задницу! – девушка продолжала листать документы, все еще тщетно ожидая реакции на свои слова. – Лиам, черт возьми, это уже ни в какие ворота! – девушка перешла на крик, не дождавшись хоть какого-то отзыва.

Она со злостью бросила документы на стеклянный столик в гостиной и прошла в апартаменты к спальне, громко стуча каблуками по мраморному полу пентхауса. Резким толчком открыв дверь, она вошла внутрь комнаты, оказавшейся пустой. В комнате царил полнейший разгром: кровать пребывала в разобранном виде, пепельница почти полная, на прикроватном столике стояла недопитая бутылка дорогого виски и два стакана. И довершали картину полной беззаботности пустые упаковки от презервативов, разбросанные по полу. Девушка брезгливо сморщила нос и закатила глаза, с хлопком закрыв дверь. Она уже планировала уйти домой и поговорить с Лиамом завтра на работе, но, когда вышла в гостиную, застала коллегу – Ричарда Томпсона, читавшего так опрометчиво брошенные ею документы.

– Вечер добрый, мисс Эванс. Стоило ли так кричать? Мистера Ларссона все равно нет дома. Он отошёл ненадолго, – неприветливо бросил ей Томпсон, изучая документы, приковавшие его внимание больше внезапно появившейся девушки.

Томпсон был молодым подтянутым мужчиной с темно-карими, как дубовая кора, глазами. Выпрямившись во весь рост от столика, он казался довольно высоким, хотя ростом все равно уступал Ларссонам, как большая часть населения страны. Как и полагалось белым воротничкам, Томпсон был облачен в привычный офисный гардероб: брюки от делового костюма и белая сорочка, пуговицы которой были расстегнуты, а рукава высоко закатаны. По русым растрепанным волосам стекали капли воды, обозначив его недавний выход из душа.

– Положи это на место, Томпсон. Это не твоего ума дело, – с вызовом высказала ему девушка и сто раз прокляла свою невнимательность, ведь пиджак Томпсона висел на стуле у стены.

– Неужели твоего? Не поверю, что такая курица, как ты, что-то в этом понимает, – Томпсон закрыл папку и бросил её на стеклянный столик, отчего тот противно задребезжал, а папка прокатилась по его стеклянной поверхности.

– Где Лиам? Нам нужно срочно поговорить, – проигнорировала оскорбление девушка. Эванс знала, что у нее будет повод отыграться позже, поэтому не собиралась размениваться на пререкания с Томпсоном в данный момент.

– А это, как ты сказала, не твоего ума дело, Эванс. Хватит уже бегать хвостом за ним. Разве не ясно, что тебе ничего не светит, – мужчина сделал несколько шагов в ее сторону.

Томпсон нависал над ней и пытался выглядеть угрожающе, что показалось Эванс довольно глупым способом ее напугать, ведь они не в детском саду. Девушка не собиралась отступать и сделала несколько шагов навстречу зарвавшемуся нахалу.

– Без тебя разберусь, Томпсон. Или ты думаешь, что если спишь с ним, то он меня слушать не станет? Ошибаешься. Такой высокооплачиваемый top-менеджер должен знать, как разделять секс и работу, – с гордо вскинув подбородок, посмотрела она ему в лицо.

Эванс все же решила поставить наглеца на место. Томпсон начал забываться и явно позволял себе лишнего в последнее время. Эванс ему всегда не нравилась, но, как говорят: «Ревность – удел неудачников».

– Я же сказал тебе, держись подальше от Лиама, Эванс. Твои глупые бумажки не заставят его поверить в твои бредни, – мужчина со злостью посмотрел на нее и кивнул на папку с документами. – Твой компромат гроша ломаного не стоит. Лиам, даже не станет тебя слушать. Лиаму нужен я! Шла бы ты отсюда со своей макулатурой, – Томпсон буквально выплюнул ей эти слова в лицо.

Эванс не собиралась поддаваться на провокации, что с каждым днем становилось все сложнее. Ей с большим трудом удалось вычислить, кто же является «кротом» и сливает информацию конкурентам. Томпсон много месяцев работал в Larsson Industries, и страшно представить, сколько именно всего он успел выведать и уже слить. Из-за «крота» было сорвано несколько крупных сделок. Если бы Эванс не подсуетилась, заподозрив утечку информации, было бы сорвано ещё больше. Лиам до последнего не верил ей. Он был уверен в каждом из своих сотрудников и полностью убежден, что никто не решиться продавать информацию и подставить всю компанию под удар. Томпсона, по понятным обстоятельствам, он подозревал в последнюю очередь. Самое обидное, что эту глупую мысль ему внушил его старший брат. Вот оно – само воплощение чести и доблести, долбаный рыцарь без страха, упрека и мозгов. Адам ее даже слушать не стал. «У вас профессиональная деформация, доктор Эванс. После работы в полиции вам везде мерещатся преступники», – с милой улыбкой сказал Адам, словно ругал нашкодившего ребенка. «Я в лабе сидела и пробирки мыла, откуда там, по-вашему, мистер Ларссон, взялись преступники?» – Эванс до сих пор винила себя за то, что нагрубила ему тогда. Она никогда не могла вовремя промолчать, особенно ее взбесило, что Адам разговаривает с ней как с ребенком. И в итоге она не только оказалась права, но и смогла отыскать виновника всех бед с доказательствами его вины.

– Тебя забыла спросить, Томпсон. Таких, как ты, у него прорва. Он вышвырнет тебя за дверь и даже не вспомнит, как тебя звали, после того, как увидит документы. Неужели ты рассчитывал, что тебе все сойдёт с рук, раз ты его шлюшка? – Эванс слишком поздно поняла, что последняя её фраза была явно лишней.

– Ах ты дрянь! – мужчина схватил ее за шею и припечатал спиной к стене, сильно ударив об нее затылком.

Сильные руки сжимали ее шею и не давали сделать ни единого вздоха. На секунду девушке стало нечем дышать.

– Да я тебя голыми руками придушу. Как ты вообще посмела встать между мной и Лиамом? Я избавлюсь от тебя, раньше, чем ты успеешь открыть свой поганый рот. Больше ты не будешь нам мешать, – Томпсон, казалось, потерял рассудок и решил задушить девушку на самом деле.

Послышался звук подъехавшего лифта, и двери в пентхаус открылись. В гостиную донеслись шаги вошедшего из лифта человека.

– Эй, Ричард, полегче! Какого хрена ты делаешь? С ума сошёл? – Лиам появился, как нельзя вовремя.

Он схватил Томпсона за руку и откинул его в сторону от девушки. Эванс сползла вниз по стене, из её глаз текли слезы. Она пыталась сделать вдох, но получалось у неё плохо.

– Твоя маленькая шавка совсем оборзела, Лиам. Ты должен поставить её на место, – Томпсон кричал и размахивал руками от ярости.

– Да запросто. Скажи мне, что случилось и я разберусь с ней, но это не повод убивать ее… – Лиам сделал паузу, а затем добавил: – Прямо в моей квартире это могу сделать только я!

Лиам прекрасно знал, как Эванс умела бесить людей своим неумением вовремя промолчать. Учитывая их конфликт с Томсоном на почве ревности последнего, не было ничего удивительного, что эти двое в итоге сцепились. Единственное, чего Ларссон не учел, что выяснение отношений дойдет до рукоприкладства.

– Эй, ты как? В порядке? – Лиам подошел к девушке, присел рядом и провел рукой по ее волосам. Эванс помотала головой из стороны в сторону.

– Отлично, может быть, вы ещё прямо сейчас поцелуетесь, поженитесь и нарожаете кучу мелких ублюдков? – не унимался Томпсон.

– Ты это о чем? – Лиам резко выпрямился и повернулся к Томпсону. – Мы же с тобой это обсуждали, Ричард. Хочешь быть со мной – засунь свою глупую ревность куда подальше. Я не собираюсь каждый раз выслушивать твои истерики. Если бы я этого хотел, то встречался бы с женщинами. Черт, возьми! Ты чуть не убил её голыми руками! Это, по-твоему, вообще нормально? – у Ларссона тоже немало накипело по отношению к поведению Томпсона, и теперь все это рвалось наружу.

Томпсон подошел к бару и налил себе виски в стакан со льдом, как ни в чем не бывало. В этот момент Эванс дернула Ларссона за штанину брюк, чтобы обратить на себя внимание. Лиам посмотрел на нее, вопросительно подняв брови. Эванс кивнула на папку на столе. Ларссон подошел к столику и взял стопку с документами в руки. Посмотрев несколько страниц, Ларссон нахмурился.

– На что я смотрю, Ричард? – тон Лиама из разгневанного сменился на ледяной.

– А.… Твоя ручная обезьянка решила похвастаться своими записульками? Может подарить ей шоколадную медальку? – Томпсон допил виски одним глотком и поставил стакан на столик со звоном.

– Это не смешно, Ричард. Инсайдерская торговля – серьёзное обвинение. Как ты это объяснишь? – Лиам был серьезен как никогда.

– Так и знал, что ты спутался с этой идиоткой. Вы все это время крутили шашни за моей спиной! – Томпсон совсем потерял контроль. – Вы вечно держали меня за дурака! Я любил тебя, Лиам, и вот чем ты мне оплатил! Ты веришь ей, а не мне! – Томпсон схватил бокал со столика и запустил им в стену позади Эванс. Она поднялась с пола и попыталась устоять на ногах. Вышло плохо и ей пришлось держаться за диван.

– Это он, Лиам. Он все это время был «кротом». Ты же меня знаешь, я не стала бы тебе врать, – Эванс вцепилась в диван обеими руками и говорила хрипло, склонив голову, едва удерживая равновесие на высоких каблуках.

– Да как ты смеешь! Надо было придушить тебя, когда была возможность, – Томпсон ринулся к девушке и сбил её с ног, усевшись сверху и занеся руку для удара.

– Прекрати, Ричард, остановись! – Ларссон перехватил его руку и откинул его на спину.

Завязывать потасовка. Томпсон окончательно слетел с катушек и ударил Лиама со всей силы в челюсть. Ларссон в долгу не остался и ответил ему хуком справа. Томпсон вложил всю злость в следующий удар и попал в солнечное сплетение Ларссона. И Лиам, потеряв равновесие, упал спиной на журнальный столик, где и лежала злосчастная папка с документами. Звук разбитого стекла оглушил всех на мгновение. Лиам лежал в груде осколков в отключке, а Эванс, почти потеряв сознание, лежала на спине возле белого кожаного дивана.

Томпсон подошел к девушке и схватил ее за волосы, потянув вверх. Эванс сквозь пелену в глазах поднялась на ноги, когда Томпсон потащил её через гостиную к огромному балкону. Одной рукой он держал девушку за волосы, а другой открыл стеклянную дверь настежь. В лицо ударил холодный воздух, а в глаза бросились тысячи огней ночного Нордэма. Томпсон потащил девушку к парапету. Эванс шла за ним заплетающимися ногами, удерживаемая лишь его рукой за волосы.

– Я же говорил тебе, чтобы ты не лезла, куда не следует. Но нет же. Ты как будто не знаешь, когда пора остановиться! – Томпсон с силой кинул её на металлические перила балкона пентхауса. Девушка врезалась в них и ухватилась за холодный металл, чтобы не упасть на пол. – Что ты скажешь на это, милочка. Может мне пора остановиться прямо сейчас? Или лучше поступить, как ты, и сделать все по-своему? – Томпсон снова схватил ее за волосы и нагнул ее лицом вниз через перила.

Страх охватил девушку. Под ними было пятьдесят этажей высотного здания. Опознать её смогут разве что по слепку зубов, если их удастся собрать, а может и только по ДНК.

– Тебе не сойдёт это с рук. Остановись, пока не поздно, – дрожащим голосом сказала Эванс.

– Думаешь? Никто даже не узнает, что я здесь был. Ларссонам проще списать твою смерть на самоубийство, чем раскрыть грязные тайны своего семейства. Дело закроют, даже не начав расследование, – Томпсон наклонился к уху девушки, – поверь мне, я знаю, о чем говорю.

Он был прав. Эванс это точно знала. За время поиска крота она пристально следила за Томпсоном. Особенно, когда он начал проявлять внимание к Лиаму. Эванс не могла позволить, чтобы очередной ублюдок разбил сердце её лучшему другу. Она нашла множество весьма сомнительных ситуаций, в том числе и со смертельным исходом, где зачастую фигурировало имя Томпсона. Исключительно в роли свидетеля, конечно. Эванс как никто другой хорошо знала, как достаются высокие должности. Знала, что такое мир большого бизнеса. Она знала, что в этой коррумпированной с ног до головы системе нельзя добиться успеха, не запачкав руки. Она знала это по себе. Долбаный Томпсон был прав. Ларссоны не станут раскрывать подробностей отношений Лиама с мужчиной. Томпсону проще всего сбросить ее с балкона, сжечь документы, вырубить Лиама еще раз и замести все следы. И он бы правильно поступил. А если точнее, то так бы поступила она сама, окажись она на месте Томпсона. Хотя вряд ли она бы так глупо подставилась.

Распечатку звонков она смогла достать почти без труда, остальное заняло больше времени. Возможно, Лиам сам поможет скрыть все следы их стычки ещё до того, как ее тело остынет на тротуаре. Они соберут осколки и спрячут документы, ещё до того, как услышат сирены полицейских машин. А потом, Томпсон и Ларссоны договорятся о компенсации в виде отступных в уютном светлом кабинете. Так бы сделала она, окажись она на месте Лиама. Никому не нужна плохая реклама, особенно когда дело касается бизнеса. При любом раскладе, её бывшие коллеги из дежурной группы криминалистов будут отскребать её от асфальта.

– Отпусти её, Ричард, – раздался за спиной голос Лиама, сопровождаемый взводом курка огнестрельного оружия.

Лиам стоял в дверях балкона с наведенным на Томпсона пистолетом. Стрелок из него, надо сказать, был отменный.

– Пристрелишь меня из-за этой сучки? Сделай только шаг и она полетит головой вниз с пятидесятого этажа, – Томпсон оторвал девушку от перил, чтобы перекинуть через них спиной. Эванс с трудом стояла на ногах, скользя каблуками по мраморному полу.

– Ты слышал её, остановись, пока не наделал глупостей, Ричард, – Лиам продолжал держать Томпсона на прицеле.

– Она действительно так для тебя важна? – Томпсон вытащил её ещё дальше за перила.

– Ричард, не надо… – в голосе я Лиама проскользнул страх.

Он видел, что Томпсон обезумел от злости. Ларссон уже представил полет Эванс вниз. Желудок предательски сжался, а в горле пересохло. Лиам убеждал себя, что может все исправить и договориться с Томпсоном. Только бы спасти Эванс. Только бы успеть убедить Ричарда, что он на его стороне. Только бы дура Эванс опять ничего не ляпнула!

– Ну, раз ты так её хочешь, так забирай! – Томпсон бросил девушку через перила спиной вниз с такой силой, что девушка сделала кувырок и с криком зацепилась за мраморный пол балкона с внешней стороны.

– Миа! – закричал Ларссон и бросился к ней.

Он никогда не называл её по имени. Только в исключительных случаях. Видимо, этот был один из них. Томпсон бросился на него и сбил Лиама с ног. Они оба упали, нанося друг другу множество ударов, сопровождаемых глухими стуками кулака о плоть. Пистолет Ларссона проскользил по полу и отлетел куда-то в сторону. Драка завязалась не на жизнь, а на смерть. На ее смерть. Силы девушки медленно сходили на «нет», а пальцы немели и соскальзывали с гладкой поверхности мраморного пола. Одна из ее туфель слетела с ноги и приземлилась где-то в районе припаркованных машин возле здания машин.

Лиам с трудом отбросил противника в сторону и бросился к перилам. В этот момент Томпсон кинулся искать пистолет, потерянный в пылу драки. Лиаму было уже плевать, найдёт ли противник оружие. Он перегнулся через перила. В этот момент пальцы девушки соскользнули с пола. Раздался женский крик. Ларссон едва успел схватить её за запястье всего за мгновение до полета и падения на тротуар.

– Все в порядке, я держу тебя. Миа, посмотри на меня! – девушка зажмурилась и не открывала глаза. – Посмотри на меня, черт возьми! Я тебя держу! – закричал Лиам.

За его спиной слышалась возня. Томпсон не оставлял попыток отыскать оружие.

– Это ненадолго, голубки! Значит, будите летать вместе, – Томпсону все-таки удалось найти пистолет.

Он поднял его и пытался нацелить его на Лиама. Ларссон в этот момент был занят спасением Эванс и с трудом поднял девушку назад к перилам, едва удерживая ее на весу. Томпсон навел на спину Ларссона оружие, когда тот уже втянул девушку на перила и перетаскивал ее назад на балкон. Послышался звук удара, затем ещё одного, и выстрел разорвал воздух ночного города в пентхаусе Ларссонов.

Эванс и Ларссон оглянулись, удивляясь, что оба они ещё живы. В центре балкона на спине неподвижно лежало тело Ричарда Томпсона, а над ним с дымящимся пистолетом в руке стоял Адам Ларссон. Пуля попала в сердце, и из тела Томпсона быстро начинала вытекать кровь, собираясь под ним в лужу, разраставшуюся с каждой секундой. В свете ночных огней алая кровь казалась совсем черной. Лиам и Эванс подошли к Адаму и встали рядом с разных сторон, постепенно отступая назад от растекающегося черного пятна. Все трое молча стояли над телом Ричарда Томпсона, лицо которого очень быстро бледнело и застывало посмертной маской. На лицах братьев, стоявших плечом к плечу, проявилось выражение смеси страха и отвращения, в то время как Эванс на вид была спокойна, будто не она только что должна была упасть с пятидесятого этажа.

– Нужно избавиться от тела, – тихо сказала она, нарушив молчание, готовое сорваться на крики ужаса. Мужчины посмотрели на нее с испугом, а затем кивнули, не сказав друг другу ни слова.

Каждый предпочёл не нарушать молчание, оставаясь погруженным в собственные размышления. Тишину нарушали только тихие команды Эванс, раздающей инструкции по избавлению от следов преступления. У нее был бесценный опыт по их нахождению, теперь ей придется применить его, чтобы их скрыть. Мужчины четко выполняли ее указания, а Золушка в одной туфле попыталась найти подходящую коробку для такой большой кошки.

Кролик и циркулярка

Подготовка к заседанию не доставила радости никому из Управлению по сопровождению по научным проектам. Отделы нехотя формировали списки и статистику, большинство сотрудников, плевало в потолок в ожидании увольнения и расчета, а идти в качестве докладчиков желающих и вовсе не нашлось. Как в последний день перед казнью, представители отделов собрались в офисе Розински для решения якобы стратегически важных вопросов, но по факту просто обеспечили явку для проформы.