Вода заливалась в машину, прибывая с каждой минутой, Юле уже залило колени. Автомобиль, прижатый к пальме, дрожал всем телом под напором бешеного ветра. С неба низвергались сплошные потоки воды. За этой водной стеной даже ствол пальмы различался с трудом. Прошло уже не меньше часа, как вражеского «жука» унесла стихия.
– Может, нам удастся просто в машине отсидеться? – размышлял Василий. – Ее, кажется, основательно зацепило за ствол.
– Пока ее не затопит, можно и отсидеться, – прокряхтела Юля, забираясь с ногами на сиденье, хотя вода уже и его начала захлестывать. – А вот потом что будем делать?
– А потом все это закончится и мы выберемся отсюда и доберемся до ближайшей деревни.
– Я, конечно, не специалист, но, по-моему, это может продолжаться не одни сутки.
– А еда? – наконец-то по настоящему запаниковал господин Ползунов.
– Василий! Какая еда? Речь идет о нашей жизни! – И тут их колымагу подкинуло, пару раз тряхнуло и перевернуло набок, еще плотнее прижав к пальме.
Они едва удерживали равновесие, уперевшись руками в лобовое стекло. Юле было еще ничего, а вот Василию в грудную клетку уперся руль.
– Надо выбираться, – прохрипел муж.
Машину трясло беспрерывно, она дребезжала, грозя развалиться на части.
– Ты документы взял? А-а! – завопила Юля в следующую секунду, потому что прямо на них, вертясь, как пропеллер, летела доска; когда до столкновения оставалось секунд пять, она нырнула в прямом смысле слова, захлопнув покрепче рот, чтобы не наглотаться мутной, вонючей воды, плескавшейся в салоне. Но удара почему-то не последовало, и Юля вынырнула. Василий выглядел каким-то бледным. Его нижняя губа мелко подрагивала, а по лицу катились слезы.
– Вась, ты чего, плачешь? – безмерно удивилась супруга.
– Нет, – слабым тонким голосом ответил он. – Это пот.
Она присмотрелась – и вправду, пот струился по его лицу, стекая со лба обильными ручьями, и капал с кончика носа.
– А где доска? – Юля с удовлетворением осмотрела все еще целое лобовое стекло.
– Она уже тюкнула краешком по стеклу, но тут ветер сделал рывок, и ее сбило пролетающей мимо лодкой. – Василий оторвал от стекла дрожащую руку и вытер, наконец, пот с лица. – Я чуть не умер. Я только что чуть не погиб! Второй раз за день! – Он повернул к жене свое грубоватое лицо с каким-то неуместным детским выражением испуганных, потрясенных глаз.
– Бедненький, иди, мама пожалеет! – протянула Юля к нему руки, скрючившись и с трудом удерживая равновесие.
Василий, согнувшись буквой «г», неловко повернулся и повис на ней всей стокилограммовой тушей. Его тело мелко дрожало, отходя после пережитого стресса.
– Ну, успокойся, маленький, все позади, – гладила Юля его необъятную спину. – Что же ты, глупенький, не пригнулся? – ласково спросила она старого дурня.
– Не успел, – прохныкал Василий. – У меня живот за руль зацепился.
«Трескать меньше надо мучного на ночь», – подумала Юля про себя, а вслух промурлыкала:
– Ну, ничего, бедняжка моя, мамочка рядом, все хорошо.
– Это у тебя все хорошо, – огрызнулся «бедняжка», окончательно придя в себя. – А мне что делать, если опять на нас какая-нибудь дрянь полетит? Нет, я, пожалуй, назад перелезу. Там меня заднее сиденье прикроет.
– Ты с ума сошел? Мы еле-еле тут помещаемся! Как ты туда пролезешь? – Но легче остановить несущегося по саванне носорога, чем принявшего решение Василия.
Оторвав свое могучее тело от приборной доски, он вмял Юлю в сиденье, потом здоровенной ручищей задвинул в самый угол так, что она распласталась всем телом по бывшему полу, уперевшись макушкой в дверную ручку, после чего, оттолкнувшись от жены, протиснулся ближе к крыше и стал переваливаться в заднюю часть машины. Через пару минут, когда Юля кое-как смогла распрямиться и занять более-менее приемлемую позу, Василий уже с удобством устроился между задним и передним сиденьями, прикрытый со всех сторон от возможных неожиданностей. От досады Юля закусила губу. Ну как она сама не сообразила туда залезть? «Вот кретинка!» – запоздало охала Юля, оставшись один на один с лобовым стеклом, которое представляло нешуточную опасность. Еще одна такая доска, и пиши пропало!
– Я к тебе! – безапелляционно заявила она, начав протискиваться следом.
– Нет-нет! – засуетился только что комфортно устроившийся Василий. – Ни в коем случае! Тут места совсем нет!
– Ничего, я худенькая!
Сзади и вправду оказалось тесновато. Они сидели, плотно прижавшись друг к другу; сверху, сквозь дверные щели капала вода, кое-где она текла тоненькими струйками. Почему-то вспомнились пытки, применяемые в Древнем Китае, когда жертве на голову тоненькой струей лили воду. Было тесно, мокро, душно и страшно. Снаружи грохотал ветер, вода в машине медленно, но верно поднималась, теперь она доходила Юле до пояса. Хотелось есть, мышцы ныли от длительного пребывания в неудобной, неестественной позе. Ползуновы сидели так уже около двух часов. Ноги гудели, Юля то и дело пыталась повиснуть на Василии, вначале он терпел, но, видно, и его силы начали покидать, потому что он сам все чаще пытался завалиться на жену.