Глава 13
Пиноккио и его спутники останавливаются в таверне «Красный рак»
Пиноккио и его новые знакомые шли долго и только к вечеру, смертельно усталые, добрались до таверны «Красный рак».
– Остановимся здесь, – сказала Лиса. – Поедим и передохнём пару часов, а в полночь двинемся дальше, тогда к рассвету мы уже будем на Поле Чудес.
В таверне они первым делом отправились ужинать, но ни у кого из них не было аппетита.
Кот страдал несварением желудка, да и вообще плохо себя чувствовал, поэтому и одолел всего лишь тридцать пять мелких рыбёшек с томатным соусом и четыре порции потрошков. А поскольку потрошки, с его точки зрения, были недостаточно вкусны, Кот потребовал ещё и масла и тёртого сыра!
Лиса тоже охотно пожевала бы что-нибудь, но доктор прописал ей строгую диету. Пришлось довольствоваться зайчатиной под кисло-сладким соусом, цыплятами и молоденькими курочками. После зайчатины Лиса послала за куропатками, кроликами, лягушками, ящерицами и прочими деликатесами, но больше ни к чему не притронулась. По её словам, от одного вида еды ей становилось так плохо, что она и ко рту ничего не могла поднести.
Меньше всех ел Пиноккио. Он попросил немного орехов и хлеба, да и то оставил почти всё на тарелке. Бедному мальчугану было не до еды: все его мысли занимало Поле Чудес.
После ужина Лиса сказала хозяину таверны:
– Нужны две комнаты: одна – для господина Пиноккио, а другая – для нас с другом. Попытаемся вздремнуть немного. Только не забудьте разбудить нас в полночь: нам снова надо в путь.
– Разумеется, господа. – И хозяин подмигнул Лисе и Коту, как бы говоря: «Я-то знаю, что у вас на уме! Мы друг друга поняли».
Пиноккио заснул, едва коснувшись головой подушки. Во сне он видел поле и кусты, а на ветках кустов сверкали грозди золотых монет. Монеты позвякивали на ветру, словно приговаривая: «Кто хочет – приходи и сорви». В самый захватывающий момент, когда Пиноккио уже протягивал руки, чтобы сорвать монеты и набить ими карманы, его разбудили три энергичных удара в дверь.
Это был хозяин таверны, он сообщил, что пробило полночь.
– Мои товарищи уже готовы? – спросил Пиноккио.
– Готовы? Они уже ушли.
– С чего такая спешка?
– Коту сообщили, что у его старшего котёнка распухла лапка и он лежит при смерти.
– А за ужин они заплатили?
– Помилуйте! Они слишком хорошо воспитаны, чтобы наносить подобное оскорбление такому благородному господину, как вы.
– Какая жалость! Это оскорбление доставило бы мне немалое удовольствие, – пробормотал Пиноккио, почёсывая в затылке. Потом он спросил: – А друзья не передавали, где мы встретимся?
– На Поле Чудес, на рассвете.
Пиноккио расплатился и за себя, и за своих приятелей одним золотым и отправился в путь.
Стояла такая темень, что Пиноккио не различал собственных рук, даже поднеся их к глазам, дорогу приходилось искать ощупью. Вокруг не слышно было даже шороха листвы. Ночная птица, перепархивая через дорогу, на лету коснулась крылом носа Пиноккио. Испуганный, он отпрыгнул в сторону с криком: «Кто здесь?!» – «Здесь… здесь… здесь…» – откликнулось эхо.
И тут Пиноккио вдруг увидел на стволе дерева маленькое насекомое, от которого исходило слабое свечение, будто горел фарфоровый ночничок.
– Ты кто? – вырвалось у Пиноккио.
– Я – призрак Говорящего Сверчка, – отозвалось насекомое голосом таким тихим и слабым, будто он доносился из другого мира.
– Что тебе нужно? – спросил Пиноккио.
– Хочу дать тебе один совет. Возвращайся поскорее домой и отдай оставшиеся четыре золотых своему бедному отцу, который в отчаянии оплакивает тебя.
– Завтра мой отец будет богатым господином, а четыре золотых превратятся в две тысячи.