«Хорошо мне, коту, – думал Кот, потягиваясь на подоконнике бревенчатой избушки. – Только… плохо! Волшебная книга у меня есть, а проку от неё нет. Да ещё с Глафирой что-то странное происходит».
– Хорошо тебе, коту! – раздался голос за окном. – Хочешь – варенье лопай, хочешь – яблочко жуй…
– Где у меня варенье?! – возмутился Кот. – Глафира этим летом ни одной баночки не сварила! Лес, говорит, не тот стал. А по мне – она стала не та. Как приехала из отпуска, узнать её не могу. Раньше, бывало, сядет рядом, погладит меня, стишок прочтёт. Про кота на дубе я особенно любил. Теперь всё гулять выпроваживает и нервная какая-то: чуть что, сердится. А с кем я говорю, кстати?
– Со мной! Дай яблочко!
Кот нашёл глазами яблоко и шевельнул бровями. Яблоко проплыло по комнате, пересекло подоконник, резко ухнуло вниз и откатилось. За пределами избушки левитация не действовала. Зато стало слышно, как работают чьи-то челюсти, смачно хрустя сочной мякотью.
– Врёт твоя Глафира, – донеслось сквозь хруст, – лес у нас отличный! Живности много. Хорошей и разной. Всё как положено! А вот изба у вас – не очень.
– Тоже мне… – протянул Кот. – Изба! В ней уже месяц не подметали. Глафира не разрешает. Мигрень у неё, видишь ли, образовалась. Шагу не ступи. Ты, кстати, откуда?
– Оттуда! И вот что я тебе скажу, мохнатый: неладно дело!
Кот вздохнул. Он и сам чуял, что неладно. Всё вокруг испортилось. Начиная с избушки, которая то и дело чихала от собственной пыли.
– Слышь, избушка! – сказал Кот. – А повернись ты хоть бы и к лесу задом!
Избушка немного подумала и качнулась.
– Обиделась, – Кот спрыгнул с подоконника. – И правильно! Совсем Глафира тебя запустила. Не печалься, я тебе сейчас полы помою.
Кот полез под лавку и, пыхтя, вытащил старое эмалированное ведро с деревянной ручкой. В нём почему-то лежало сено. Кот потыкал сено лапой и нахмурился. Оттуда, из глубины, что-то еле слышно царапалось в ответ. Аккуратно приподняв верхний слой, Кот уставился в ведро. Огромному салатовому яйцу там было совершенно нечего делать!
– Это ещё что такое?! – не выдержал Кот.
– Это проблемы! – сурово отозвались за окном. – Большие проблемы! Удирать надо, мохнатый!
– Куда? – Кот растерялся.
– В нору! Есть у тебя нора?
– Надо спросить.
Кот задумчиво разглядывал яйцо. Теперь понятно, почему Глафира не убиралась. А вчера приволокла огромный казан, в два раза больше ведра. Зачем?
На улице нетерпеливо всхрапнули.
– Слушай, – Коту стало интересно, – а для чего нора?
– Не глупи! – возмутились за окном. – Где ещё ты будешь крокодила высиживать?
– Крокодила?! – Глаза у Кота округлились. – Откуда ты знаешь?
– Не знаю. Но хорошо, что ты высиживать не отказываешься! И потом, всякому ясно, что из большого зеленого яйца вряд ли появится маленькая весёлая перепёлочка! Ещё есть вопросы?
– Ах да! – вспомнил Кот. – Есть у меня нора?
– Ты обалдел, мохнатый? Глафира твоя, как в сказках говорят, уже, наверное, в ступе домой торопится. Бери запасное помело да заметай следы!
– Подожди ты командовать! – Кот рассердился. – Ну что она сделает?
– Сожрёт! Точно тебе говорю! Или ещё как-нибудь угробит. У неё в роду знаешь по женской линии сколько народу умом тронулось? Кто лягушек лопал, кто мир порабощал, лорики-ёрики там всякие, пикапу-трикапу… Троюродная прабабка вообще отмороженная была: заманила пацана, чтобы превратить его сердце в кусок льда. Его потом девчонка спасла. Теперь настал твой час спасания! Думаешь, зачем Глафире яйцо?
– Может, нашла…
– Правильно! Нашла. Для воплощения коварных замыслов! Или просто сожрать.
Кот взглянул на здоровенный казан и сдвинул брови. В яйце в это время что-то тихонько гукнуло.
– Маленький! – ласково сказал Кот и сам себе удивился. – Я не дам тебя в обиду, будь ты даже крокодил. Эй! – крикнул он в окно. – А вы не могли бы…
– Не могли! – раздалось издалека.
Кот метнулся на печку и вытащил своё единственное богатство – волшебную книгу. Он обернул её куском тряпицы и засунул поглубже в холщовую котомку. Немного подумал, позвенел чем-то в шкафчике для инструментов, снова обошёл вокруг яйца, вздохнул и потащил ведро к выходу.
За поляной зеленел лес, а дальше – Кот сощурил янтарные глаза – чудеса и всякие королевства. Некоторые Кот повидал, когда ездил с бродячим цирком. Про цирк он вспоминать не любил: обращались с ним неласково, обижали часто. Хорошо хоть кормили иногда. Полуголодный Кот дожёвывал объедки и думал, как вырастет и докажет! Что докажет, он и сам не знал.
Потом его увидела Глафира и забрала к себе. Хватит, сказала, делать посмешищем гениального кота. Не годится, сказала, чтобы столько ума и ценного меха бездарно ходили по верёвке в красном колпачке. Кот подозревал, что она применила гипноз: владелец цирка отдал его беспрекословно. Правда, на его месте Кот бы и сам себя отдал. Ну какая в нём ценность? Но Глафира так не считала.
– Запомни, – объяснила она Коту. – Кот – это не просто так!
Кот уже и сам знал, что хочет быть не просто котом, а особенным. Поэтому спросил, можно ли посмотреть снизу вверх через бок. После чего попытался это проделать, запутался в лапах и упал, поймав зубами собственный хвост.
– Молодец! – похвалила его Глафира. – Настоящий Кот! Пора домой!
Дома было чудесно. Глафира развлекала своего любимца простыми магическими трюками: показывала мультики на стене или складывала песок в причудливые замки. Кот балдел. С самого детства он хотел стать котом, творящим чудеса. И выходить на арену не для украшения номера, а как главный исполнитель – маг и волшебник суперкот. Однажды он заикнулся об этом в цирке, но владелец так хохотал, что Кот забился под лавку и зажал уши лапами.
Теперь, когда бродячий цирк и выступления за еду остались в прошлом, Кот мечтал совершить волшебный подвиг. Спасти кого-нибудь от ужасного врага или сделать такое, чего ни один кот до него не смог. Есть же магические свойства у пегасов и единорогов. Может, и у Кота они есть?! Если бы волшебная книга работала, Кот давно бы всё выяснил. Но книга была неисправна, и Кот горевал.
Огорчало Кота ещё и то, что он рыжий. Кто поверит, что обычный рыжий кот способен на магию? «Угораздило же меня, – думал Кот, – родиться таким неказистым. Что за позорный окрас для кота колдуньи! Даже глаза – и те не зелёные. Обыкновенные жёлтые глаза ничем не примечательного кота…» Он нестерпимо завидовал всем чёрным котам, даже самым облезлым. Им хорошо, они уже по цвету немного волшебные. А если ты рыжий, где в тебе магия?
Однажды Кот залез в печку и вымазался сажей. Он ходил довольный целых два часа, пока не пришла Глафира.
– Бестолковый! – сказала она, намыливая Кота в тазу. – Сила твоя – вот здесь!
И колдунья легонько постучала ему пальцем между ушей.
– Дался тебе этот цвет, – Глафира ласково подула Коту в нос. – У тебя, мой милый, недюжий умище.
Кот отфыркивался и тряс головой.
– Почему бестолковый, если умище? – спросил он.
– Потому что ты – прекрасный рыжий кот! – объявила Глафира. – Просто надо поверить в себя!
А Кот подумал: «Хорошо ещё Рыжиком не назвала! Кот – это хотя бы звучит гордо».
Глафира Коту нравилась: немолодая, но симпатичная. Колдуньей она была доброй и избушку построила неплохую. Зачем-то, правда, на курьих ногах. Объяснила семейной традицией. Кот не стал спорить: главное, что эти ноги не брыкались. А могли бы! Потому что на самом деле никто никогда точно не знал, какими свойствами будет обладать новый дом.
Конечно, волшебники пытались это контролировать, но целенаправленное колдовство ни к чему не приводило. Дома в лесу оказались с характером и слушаться не желали.
Один дом, например, раз в неделю выкидывал кренделя. Каждую субботу он распахивал окна, из которых под весёлую музыку вылетали пироги с повидлом, бублики с маком, плюшки с корицей, кренделя с творогом и даже сухари с изюмом. Лесные обитатели очень этому радовались. Некоторые приносили с собой сачки. Плюшки их почему-то особенно любили и сами туда набивались. Непойманные пироги собирались в стаю и ровным клином летели за горизонт.
Другой дом построил волшебник, который хотел сберечь что-то ценное и очень боялся воров. Когда в перила забили последний гвоздь, выяснилось, что попасть в дом нельзя: все ручки наглухо заклинило. Печальный волшебник стоял на крыльце и робко стучался в собственное жилище, пока не пришла его мама – учительница литературы. Она уже тридцать лет работала в школе, и даже отпетые хулиганы не смели при ней баловаться. Колдовать она не умела, зато умела делать строгое лицо. Увидев маму, дом задрожал и забыл про двери.
– Так! – сказала мама, оглядывая собравшихся зевак. – Здравствуйте, садитесь!
Никто и не подумал перечить. Даже лесные воришки, подтянувшиеся на слух ^о сокровищах, вылезли из укрытий и покорно расселись на поляне.
– Глазам не верю! – восторженно закричала мама из дома. – Какое богатство! Мы просто обязаны этим поделиться!
Началась суматоха. Самые жадные немедленно протолкались ближе к крыльцу.
– Ну надо же! – Мама выбежала к сыну и расцеловала его. – Сказки в сорока томах! Прекрасное издание! Мы немедленно начнём читать. Куда?! – требовательно остановила она разбегающихся хитрецов. – Я ещё никого не отпускала! Сейчас мы все сядем прямо и будем внимательно слушать.
Кот тоже послушал. Лучше всего он запомнил про чудеса. Один князь, например, запросто оборачивался в шмеля, а царевна-лебедь – в прекрасную девушку. «Коты непременно должны уметь что-то похожее», – подумал Кот. Они вообще сильно насчёт всего соображают, это ещё Кот в сапогах доказал. Просто, как говорит Глафира, надо больше верить в себя. Кот очень старался, но пока получалось неважно.
Чудесное свойство дома, из которого только что ушёл Кот, он сам и обнаружил. Именно он первым переступил порог новой избушки и увидел в углу наглую мышь. «Мне!» – пронеслось в голове Кота. Прежде чем он успел поднять лапу, мышь оторвалась от пола, просвистела в воздухе и влепилась Коту в лоб, опрокинув его навзничь. Так выяснилось, что в избушке отличное левитационное поле. Иногда Кот представлял, будто он сам двигает предметы, как настоящий волшебник. Чаще всего он двигал волшебную книгу. Как только Глафира уходила, Кот сразу заставлял книгу подлетать к нему и открываться. Правда, что с ней делать, непонятно. Все страницы – пустые. Кот крутил так и этак, снова и снова листал, обнюхивал, разглядывал под лупой… Бесполезно. Чистые листы, ни одного слова. Только на внутренней стороне обложки надпись чернилами: «Станет волшебником тот, кто до конца прочтёт. В тайне меня держи, я изменю твою жизнь…»
Жизнь Кота после книги и правда сильно изменилась: большую часть времени он стал проводить на печи. Глафира думала, что он, как все коты, любит погреться. И напрасно – Кот лазил на печь читать. Там, в старых вещах, он прятал книгу, в которую заглядывал по десять раз на дню. Иногда не выдерживал и ночью. «А вдруг, – боялся Кот, – пока я сплю, на пустых страницах появятся слова… Ведь они не будут ждать! Может, помаячат и пропадут. Из хитрости какой-нибудь волшебной». При этой мысли Кот, как бешеный, взлетал в темноте на печь, закапывался в гору старья, выуживал книгу и… Нет! Ему ещё ни разу не удалось поймать даже самого короткого словечка. Шум будил Глафиру, она сердилась и называла Кота наказанием.
Время шло, книга не читалась, Кот грустил. «Неужели, – думал он, – только люди могут колдовать? Нет-нет, это, должно быть, выдумки! Обмолвился кто-то, что животным нельзя. А на самом деле котам очень даже можно!» Ведь тот, кто подарил книгу, прекрасно видел, что Кот – это кот. Мало того, даритель был волшебником и ошибиться не мог. «Держи! – сказал он. – Подрастёшь, пригодится!»
Кот давно подрос и знал каждый сантиметр книги вдоль и поперёк. Он помнил царапинку на коричневой обложке и потёртый нижний уголок. Некоторые страницы были замусолены сильнее других, словно по ним задумчиво водили пальцем. Кое-где на полях остались следы карандаша. Книгу явно читали. С усердием, помечая трудные места. И только он, Кот, не разглядел ничего.
Этим утром, как раз до обнаружения злосчастного яйца, Кот в миллионный раз открыл книгу. Пошелестел страницами и вздохнул. Потом жалобно мяукнул и вытащил из коробки с мелочами огрызок карандаша. По старой детской привычке он погрыз карандаш и, прикусив язык, вывел на белом листе: «Каждый кот имеет право на чудо!» Он подул на буквы и, довольный, кивнул: теперь есть что прочесть.
Погрузившись в воспоминания, Кот забыл, куда и зачем идёт. В яйце поскреблись, и Кот испуганно заморгал. «Что я наделал?! – изумился он. – Я же просто кот! И без Глафиры вообще ничего не могу». Мысль о Глафире, так внезапно озверевшей, расстроила его окончательно.
– Сиротинушка я теперь, – пожаловался Кот и заглянул в ведро. – Но ты-то нет. Ты со мной.