Бальтазар очнулся и первую секунду не понимал, что с ним и где он. Что это было? Полётный сон? Такой тяжёлый и вязкий, что не стряхнуть? А почему он не помнит, что ему снилось? Это что-то новенькое. Когда это он забывал свои кошмары? К ним он привык. И вообще, у многих это обычное дело на космических перелётах, особенно у кого совесть с душой не в ладах. Ну, или у кого супруга ведьма… Бальтазар усмехнулся.
Он потянулся в кресле – привычное тело. Как хорошо! Глянул в окошко – вот он и дома. Слияние эссентариума полётной капсулы и резервуара Мира уже произошло, и потому за окном виднелись бескрайние, залитые солнцем просторы, заливные луга. Вдали блестела извилистая река, а над головой синело в белых облачках небо. Яркий полдень лета. И солнечный свет тот самый – правильный жёлтый, а не противный оранжевый. Хорошую погоду поставили и с пейзажами не подкачали. На Луне куда как лучше, чем на Земле…
На Земле! Он вдруг вспомнил всё. Подскочив, Бальтазар со страхом поглядел на свои руки. По лицу тенью пробежало воспоминание чужой отвратительной ухмылки, с которой убийца разделывался с юношей. Неизвестное человеческое чудовище словно запачкало Бальтазара своей грязью. Его затрясло. Он растёр лицо, потёр ладони о колени, и впечатавшийся мерзкий образ отступил. Дрожь немного унялась.
От злости на себя Бальтазар закусил губу: «Идиот, из-за тебя погиб Валера…» Но сквозь стенания и сожаления просочилась беспокойная мыслишка: как он мог такое забыть? Невероятно. Слабая тревога, начавшаяся с пропавшего полётного кошмара, разрослась, вцепилась клещом и не отпускала: что-то здесь не так, не может такого быть.
С учётом пятичасового рейса (летели с землянами на одном земном успе) они прибыли четверть часа назад. Бальтазар огляделся – вокруг никого. Забыли высадить пассажира? Подозрительно.
Между рядов пустых кресел он пошёл на выход, где увидел застывший стенд улыбчивой бортпроводницы. Выключена. Да что всё это значит?! Так, пять часов назад множество входящих вызовов: Дима, Альберт, следователь по делу Фомы с непроизносимым именем и Емельян Сергеевич. Это ожидаемо. А после прилёта ни одного сообщения! Что это за молчание такое?
Скорее в контору! Расскажет, что случилось, и попробует объясниться.
Вдруг Бальтазар замер, поражённый неприятной догадкой. Его сон просматривали! Вот почему он его не помнит. И поэтому же не сразу пришёл в себя, когда очнулся. Стыд-то какой! Контора пока отменяется.
Подбежав к закрытому экстренному переходу, Бальтазар открыл его служебным значком и вместо того, чтобы, как обычный пассажир, цивильно покинуть корабль на своих двоих, шагнул в зал ожидания космопорта. Место многолюдное, можно затеряться на некоторое время и обдумать своё положение.
Слоняясь в толпе по огромному залу и коридорам, он взвешивал доводы за и против взломанного сна, и чем больше думал, тем угрюмее становился. Подсмотреть чужой сон несложно. Он и сам такое проделывал по служебной необходимости, было бы разрешение. Делов-то: отслоить, чтобы не мешался, рисованный фальшпокров черепной коробки и рассматривать волны возбуждения мозга. Конечно, действия требуют осторожности – всё же живой о́рган.
Такова особенность глубокой гибернации лунян на время перелётов – сны яркие, пассажиры засыпают и просыпаются не сами, а по приказу корабля. Полётный сон настолько крепкий, что хоть операцию проводи.
Многие луняне, особенно из тех, кто давно уже здесь, лишь глянув на снующие по нервной ткани биоэлектрические импульсы, скажут, что́ видит и ощущает человек. Но для процедурных формальностей используют аппаратуру перекодировки нейронной активности, которую снимают с датчиков электромагнитных полей, что следят за состоянием полётной капсулы. Их на корабле сотни. Подходят идеально.
Душу человека, находящегося в сознании или мирно спящего у себя дома, скрытно оголить не получится. А открыто под чужую черепушку заглядывать особого смысла нет, да и разрешения не получить – это, мол, неэтично. Здесь требуется куда более сложный подход с подстройкой. И там не столько подглядывают, сколько нашёптывают самому признаться. Вот это уже почему-то этично.
Бальтазар вздохнул: лучше об этом даже не думать…
Видимо, канитель с подсматриванием затянули до конца полёта, потому опоздали к общей побудке: ведь надо убрать с мозга датчики, восстановить оболочку головы, а потом вернуть бедолагу в общую ёмкость. Опоздали, а дальше по принципу «сам проснётся». Человек после этого мало того что как сонная муха, так ещё успевает забыть, что ему снилось. Вывод такой: или что-то интересное увидели, раз не могли оторваться, или новички.
Ничего ценного по убийству Валеры они в его кошмарах не обнаружат. «Значит, новички, не наши», – немного отлегло у Бальтазара на сердце.
На всё про всё: переговорить с кораблём, изолировать человека в отдельную, например спасательную, капсулу, погрузить в сон поглубже, снять покров, настроить датчики – уйдёт полчаса-час. Что ж, достаточно времени, чтобы составить мнение о его бессознательном. Это, конечно, не тайный опрос личности с подстройкой, но чего ждать дальше?
Расплата за глупую выходку! Попасть под такое дознание. Какой позор! Будто он крыса какая, шпион или предатель. Да, по его вине погиб человек. Разберитесь, накажите; он сам себя не пощадит – какой камень на душу лёг. Но за снами тайком подглядывать!
«Ох, зря вы туда влезли. Не надо бы вам на них смотреть…»
И что теперь делать? Податься домой, запереться… Пусть силой выковыривают.
Зазвонил входящий от Дмитрия. Его сердитый голос недовольно бурчал, требуя не валять дурака и ответить. Умом Бальтазар понимал, что ничего другого ему не остаётся. Но, боже мой, какой же стыд! Он сбросил звонок, запоздало поняв, что зря, – на это и был расчёт.
– Боря, ты только не сердись, – услышал Бальтазар за спиной знакомый голос.
Ловко сработано! Бальтазар развернулся. Перед ним стоял Альберт и натянуто улыбался.
– Привет, – угрюмо поздоровался Бальтазар.
– И тебе не хворать! Решили встретить тебя лично. Я у выхода из корабля поджидал. Как надоело – заглянул, а тебя и нет. Пришлось на твой след подскочить, – смущённо проговорил Альберт и развёл руками.
– Низко же я пал, – с горечью отозвался Бальтазар. – Розыск по звонку. Что дальше? Круглосуточная слежка, домашний арест?
– Ой, Боря, не ври. Ради тебя откинули эти условности, – с раздражением ответил Альберт, улыбнулся уже по-свойски и протянул ему руку.
С облегчением пожав руку друга, Бальтазар тут же посерьёзнел.
– Ты мой сон видел?
– Молодец, догадался, – хмыкнул Альберт. Он помялся и пожал плечами: – Ну… самую малость… Мимо проходил… Всё это, конечно, жуть, просто жуть.
Бальтазар насупился.
– Я про то, что на Земле произошло, – быстро поправился Альберт. – Боря, пошли. Зачем время тянуть, откладывая неизбежное? Тебя ждут. Сам Емельян Сергеевич пожаловал! Курирует нас и земного следователя по твоему самоубийце – этот землянин тоже здесь. Чего-то наш куратор темнит. Хочет, чтобы мы кое-куда смотались и кое-кого допросили. Так я ему не подхожу! Представь? А оно мне надо? Дима на нервах и, кажется, не вполне понимает, чего от него хотят. А мне сдаётся, главный на тебя намекает.
Он пристально поглядел Бальтазару в глаза.
– Да, вот ещё… Со следователем по этому делу будь поосторожнее. Сдаётся, он дурак упёртый.
Альберт подвёл Бальтазара к ближайшему переходу и первым зашёл внутрь.
Ну, видно, делать нечего. Глубоко вдохнув и резко выдохнув, Бальтазар шагнул по следу приятеля.
Дмитрий, заложив руки за спину, прохаживался вдоль прозрачной переговорной стенки. За ней расположились двое землян – каждый в своём кабинете, отделённые друг от друга виртуальной стеклянной перегородкой. Справа Емельян Сергеевич, а слева – незнакомый человек. Видимо, тот самый следователь по делу Фомы, к которому Бальтазар вёл андроида. Над головой незнакомца на стекле висела табличка: «Арчибальд».
«Забавное имя, – отметил Бальтазар, – верно, Альберт выдумал».
– Встречайте! Доставил Борю в лучшем виде, куда как в лучшем, чем нашёл, – развязно заявил Альберт с порога.
– А-а, наш герой! – воскликнул обернувшийся к ним Дмитрий. – Ну, что скажешь в своё оправдание? Почему сбежал с места преступления? И тем самым вынудил Арчибальда подсматривать за твоими снами! Не повезло бедняге… И нам!
– Дима, не юродствуй, – буркнул Альберт.
Бухнувшись в кресло, он немедленно достал курительную трубку.
– Не могу не заметить, что в большинстве случаев фантасмагории сна совершенно бесполезны, – неспешно произнёс Альберт, указательным пальцем разжигая табак. – Равно как и сейчас. И к делу не подшиваются: досужее развлечение. – Он затянулся из трубки и пустил струю дыма в сторону Арчибальда.
Бальтазар молча поздоровался за руку с Дмитрием и кивнул землянам.
– Объяснитесь! – с раздражением кинул ему незнакомец и зыркнул злым прищуром на Альберта, видимо, заметив, как тот беззастенчиво обкуривает его дымом. – Вам начальник приказал! И поскорее, мы и так заждались, пока вас выловят и под ручки приведут.
«Скандалист», – решил Бальтазар.
Емельян Сергеевич – следователь по особо важным – повернулся к соседу и помахал ему рукой.
– Потише, потише, – мягко сказал он. – Соблюдайте субординацию. Кричать и язвить здесь положено мне как старшему по званию.
Арчибальд буркнул извинения и покраснел.
– И вам, э-э… как вас… Альберт, сделаю замечание. Не надо баловаться. Не мальчик ведь.
Тот радостно кивнул, подмигнул Дмитрию, округлившему на него глаза, и сунул трубку в карман.
– Прекрасно! – продолжил Емельян Сергеевич. – Дальше общаемся по протоколу «Луна – Земля»: не отвлекаться, не перебивать, отвечать на все заданные вопросы, обозначать конец сообщения. Надеюсь, за полчаса уложимся. Луна, приём.
– Вы влезли в мой сон. И как, польза была? Много вызнали? – опередив всех, с вызовом спросил Бальтазар. – Земля, приём!
– Ой, ну надо тебе? Зачем вредничать? Из принципа? – вспылил Дмитрий. – Ничего там такого… Ну влезли без спроса! Учти, при каких обстоятельствах! Хочешь, видосик скину? Земля, сброс.
– Хороший вопрос, – кивнул Емельян Сергеевич. – Снятые образы получились несколько размытыми. Из-за спешки не успели как следует наладить оборудование. Кое-кто решил в один сачок двух бабочек поймать… – Емельян Сергеевич повернул голову на соседа. – И немножко превысил свои полномочия и уровень компетенции.
Арчибальд ничего не ответил, глядя перед собой злым соколиным взором.
Емельян Сергеевич полюбовался на его сердитый профиль и повернулся к Бальтазару.
– Кое-что увидели, – примирительно произнёс он, – но это совершенно не…
– Так, может быть, расскажете? Я как раз всё пропустил, – перебил его Бальтазар, не обращая внимания на сердито бурчавшего Дмитрия и неодобрительно качавшего головой Альберта.
Емельян Сергеевич поморщился:
– Нарушаете протокол! Но если вы так настаиваете… Значит, там была женщина: привязана к столбу, полуголая, босая, стояла на вязанках хвороста. Как я понял из вашего досье, ваша, э-э… скажем так, супруга Елизавета. М-да… Вы харизматичными пассами разожгли под ней костёр. Вот такими, – показал Емельян Сергеевич, перекрестив лунян.
Альберт засмеялся, но, глянув на несчастного Бальтазара, затих.
– Вспыхнуло пламя до небес, повалил дым, искры. Она что-то закричала. Похоже – слова ненависти или магические заклинания. Призна́юсь, я даже испугался. Вы схватились за голову и бросились к ней в огонь, топтали горящий хворост, кричали – похоже, слова любви. От огня путы на ней разорвались, и она накинулась на вас, схватила за горло. Руки у неё дымились, кожа облезла. Пока она вас душила, вы рыдали и твердили: «Нет, нет…» Жуткое зрелище. Потом всё повторилось. И так весь полёт, с небольшими вариациями. Устали смотреть. Пару раз на столбе горели вы…
Пристыженный, Бальтазар сник. Посмешище, решил всех укорить, а ему вместо извинений всё и выложили. Припечатали.
– Согласитесь, негусто для обвинений, – обернулся Емельян Сергеевич к хмурому соседу. – Только удушение хоть как-то соотносится с нашим делом, да и то противоположным образом.
– Я приношу извинения, – без тени раскаяния произнёс Арчибальд, приподнявшись. Вид его был недовольный и несогласный. – Вышла ошибка, – добавил он ещё слов к месту.
Емельян Сергеевич холодно кивнул и повернулся к Бальтазару:
– Мой вам совет старого женатика. Разводитесь, пока не поздно… И давайте больше не отвлекаться! – Он поглядел на Дмитрия: – Маленькое замечание: «сброс» работает только для коротких фраз. Следовало сказать: «Ой, ну надо тебе? Земля, сброс. Зачем вредничать? Земля, сброс» – и так далее. Давайте не засорять эфир.
На этих словах Дмитрий, поморщившись, дёрнул себя за бороду, как он думал – незаметно. Альберт прыснул со смеху в кулак, а Бальтазар криво улыбнулся: про «эфир» тоже смешно вышло.
– Идём дальше, – продолжил Емельян Сергеевич. – Итак, что нам известно? Убийство юноши, Валеры, совершил андроид. Пока неясно: через удалённое управление или отработала заложенная программа. Этот же андроид за час до этого убил Фому. Он самоубийца, факт установленный. В принципе, Фома мог взломать аппарат и перепрограммировать, чтобы тот его «на Луну отправил», а брат попал под раздачу. Эту версию подтверждает авария космического грузовика рядом с вами, Бальтазар. Вы, должно быть, видели. Мощный электромагнитный импульс от торможения в электростатике мог переключить андроида на самоходный режим и активировать программный код Фомы. Правда, и к само́й аварии есть вопросы…
Бальтазар недоверчиво покачал головой. Он помнил на своём лице чужую ярость и злорадство. Такое не запрограммируешь… Да и к чему самоубийце смотреть на лицо-болванку? И андроиду удобнее всего было бы орудовать ножом и петлёй со спины Фомы. Не стал бы тот с эмоциями возиться. Валеру убил человек, перехватив управление. Однозначно. Выходит, и Фоме кто-то помог.
– К сожалению, это только гипотеза… – вздохнул Емельян Сергеевич. – Андроид бросился под электричку в квартале от места преступления. Самоуничтожился. Не успели перехватить. Кто-то очень занятой нарушил обещание встретить сопровождавших важнейшую улику. Поздно спохватился и предпринял, очевидно, неверные шаги… – сказал он ровно, старательно скрывая клокочущую злость.
Его сосед ещё сильнее надулся.
– По поводу вашей, Бальтазар, возможной причастности… – осторожно произнёс Емельян Сергеевич и ободряюще ему улыбнулся. – Надёжно установлено, что в это время вы с орбитальной станции звонили в полицию. Но, к сожалению, общедоступных данных недостаточно, чтобы снять все подозрения. Есть ещё кое-что…
Емельян Сергеевич обернулся к землянину. Бальтазар насторожился.
Арчибальд поднялся и подался вперёд, глядя на того с тяжёлым прищуром.
– Есть подозрение, что незадолго до трагедии вы с определённой целью звонили Кувенкласе! – зычно зарокотал он.
«Тоже мне злой полицейский», – хмыкнул про себя Бальтазар.
– Будьте любезны, предоставьте доступ к архиву ваших действий с орбитальной станции, – продолжал басить Арчибальд. – Надеюсь, это снимет с вас часть подозрений. Луна…
– Стоп! – Емельян Сергеевич вскинул руку. – Дайте нам полный доступ со времени, как вы появились у Кувенкласе. Но без расшифровки разговоров! Мимику тоже не надо. – Он пояснил соседу за перегородкой: – У них своё следствие по Фоме. Не будем вмешиваться в чужие дела.
Арчибальд пожал плечами.
– Прекрасно! – подытожил Емельян Сергеевич. – Луна, приём.
Озадаченный Бальтазар набросал разрешение в записную книжку, подписал, вырвал листок и через перегородку отправил его на стол Емельяна Сергеевича. Тот глянул в свой телефон, что-то черканул пальцем на экране, и листок перелетел его соседу.
– Цирк, конечно! Земля, сброс, – заметил Альберт. – Сейчас хоть весёлый. Земля, сброс. Ладно он в сон влез, но негласный допрос затевать! Земля, сброс. Вот это уже не смешно! Земля, сброс.
– Как? Через мою голову?! – ахнул Дмитрий. – Земля, сброс.
Он встал, с приклеенной улыбкой вывесил на стекло табличку «Перерыв на чай. Пять минут» и отключил связь.
– Альберт, будь любезен, доложи! – потребовал Дмитрий.
Помрачневший Бальтазар неотрывно глядел на Альберта. Тот вскочил и заходил по комнате.
– Дима, Боря, вы, главное, успокойтесь, в самом деле! А то я тоже стану нервничать. – Альберт замахал руками и выронил трубку. – Ну вот, я же говорил!
Чтобы не нагибаться, он извлёк из кармана другую такую же. Прежняя при этом исчезла.
Альберт показал трубкой на застывшее за голографической стеной напряжённое лицо следователя по делу Фомы, разглядывавшего в своём телефоне разрешение Бальтазара.
– Арчибальд этот позвонил, представился. «Вы, – говорит, – высококлассный специалист…» – Альберт раскурил трубку и пустил дым вверх. – Ну, допустим, имею некоторый опыт. «Хочу, – говорит, – убедить вас немножечко поработать». Я ничего не обещаю, вежливо общаюсь: выясняю дело. И оказывается, ему очень как нужно уже через пять часов! А подготовиться?! Досье с биографией почитать, аппаратуру настроить?! Её ещё выбить надо! Он с Институтом когда-нибудь работал, с нашим лунным филиалом? Не вам говорить про их ценник и бюрократию! Спрашиваю: а кто будет платить? Обещает покрыть все расходы. Только Институт обещания не принимает! Сомнительное удовольствие общаться с ними на таких условиях… Ребята, скажите, может, я похож на банкира Ротшильда? У меня изо рта векселя вместо слов не выскакивают?
Те потрясли головами.
– Вот! – удовлетворился Альберт. – Я не за золотом в отхожее место хожу… ходил. Говорю ему: нужны веские основания, официальный запрос с несколькими печатями, а у вас одна ваша подпись и печать ваша же, тоже одна. И зачем так спешить? Чертовски опасно в такой суматохе! Оно мне надо?
Дмитрий сурово помотал головой.
Альберт пустил пару колечек дыма, отправив одно сквозь другое, полюбовался на них и продолжил:
– Спрашиваю: где веские основания? Кто этот злодей, которого надо срочно расковырять? Он сообщает, кто и за что. Я в изумлении. Говорю: отказываюсь. Во-первых, не верю. Во-вторых, боюсь вывихнуть своему другу рассудок. «Как другу? Ему ни слова!» Боря, ты это слышишь? Вижу, что нет, – хорошо! Говорю ему: «Считаю, что вы так пошутили, вернее, обозначили всю серьёзность дела. С нетерпением жду от вас какой-нибудь детективный фокус: неожиданным вопросом собьёте с толку, на оговорке ухватите за язык и разоблачите». Он хлоп телефоном по столу – отбой связи. Ну и пожалуйста! Дима, а дальше ты сам знаешь: явился Емельян Сергеевич, и мы пошли Борино кино досматривать… – Альберт развёл руками.
Бальтазар сидел напряжённый, окутанный роем тревожных мыслей. Что-то случилось, что-то очень скверное. Альберт, конечно, друг, но… Бальтазар прислушался к себе – нет, вроде тихо: никто, незримый, не смотрит совестливым взглядом, никто, неслышимый, не подначивает поделиться сокровенным или признаться в чём-либо. Вздохнув, он покосился на Альберта. Тот будто ждал и подмигнул. Бальтазар смутился.
– Какие там детективные фокусы! – засмеялся Дмитрий. – Что им электронный помощник насоветует, то и делают. Боря подходит по месту и времени? Ну и всё, вот вам главный подозреваемый. Не выгорит дело, так электронный болванчик ещё идей накидает! Но умолкаю. И ты, Альбертушка, тоже молчи, сказал предостаточно. Включаю связь.
Переговорная стена помутнела, мигнула и через несколько секунд отобразила землян.
– Попили чаёк? – с весёлой злостью спросил Емельян Сергеевич. – Мы тоже время не теряли. У нашего Бальтазара полное алиби. – Он обернулся к мрачному следователю: – Видите, можно и по-человечески вопросы решать.
Повернувшись к лунянам, куратор пояснил:
– Арчибальд признался мне по секрету, что хотел учинить нашему Бальтазару негласный допрос. Согласитесь, это перебор…
– Как?! Через мою голову? Наплевав на прямое руководство? – грозно произнёс Дмитрий, подымаясь. – Решили без меня моему подчинённому мозги выпотрошить? – Он стукнул кулаком по столу. – Земля, приём!
– …осознал свою ошибку и крайне сожалеет, – продолжал Емельян Сергеевич, ещё не услышав показного негодования. – Предлагаю забыть об этом досадном… – сказал он и сбился. Потом усмехнулся. – Дмитрий, я во время перерыва прослушал сброшенные сообщения. Полагаю, Альберт вам уже всё доложил. Ещё раз прошу не нарушать протокол.
Дмитрий поиграл желваками и сел, стараясь не смотреть на развеселившегося Альберта. Бальтазар тоже улыбнулся.
– Арчибальд? – повернулся к соседу Емельян Сергеевич.
– Гм, да… Признаю́, вышло недоразумение… – Пересилив себя, он посмотрел в глаза Бальтазару: – По обстоятельствам происшествия вы стали главным подозреваемым: как под трафарет легли, попали в красную зону риска. Это рабочий регламент, метод «по горячим следам» даёт девяносто и выше процентов раскрытий в первый же час. Надеялся уложиться. Да-да, у меня всё, – кивнул он Емельяну Сергеевичу, который протянул руку за мнимую перегородку и похлопал ладонью по воздуху, призывая того остановиться.
Дмитрий глянул на друзей и подмигнул им с довольной ухмылкой. Те покачали головой.
Емельян Сергеевич обратился к Бальтазару:
– Вам надо кое-что знать. Если ваши коллеги уже рассказали, то прошу сообщить, какие у вас соображения на этот счёт. Луна, приём.
Бальтазар с недоумением посмотрел на вмиг нахмурившихся друзей. Им овладело недоброе предчувствие.
– Мы ему не сообщили, – покачал головой Дмитрий и посмотрел на Альберта. Тот, соглашаясь, кивнул.
– Что мне надо знать? – спросил Бальтазар, вставая из-за стола. – Земля, приём.
– Родители юношей погибли, – ответил Емельян Сергеевич.
Бальтазар сел.
– Их раздавил космический грузовик, – продолжил куратор. – Та самая авария, которую вы видели с Валерой. Мгновенная смерть.
Он передал слово соседу. Арчибальд откашлялся и заглянул в записи.
– Корабль на маневровых двигателях сошёл с орбитальной трассы, закувыркался в стратосфере, включил разгон и с ускорением полетел на город под ним. Прямиком на оживлённую часть. В полёте петлял – похоже на попытки пилота выправить ситуацию. На высоте десяти километров ему удалось отвести корабль на бывший пустырь. Место безлюдное, как есть серое пятно, если сверху смотреть. Не вильни он туда в последнюю секунду, жертв было бы на порядки больше. Похоже, авария неумышленная, хотя и крайне необычная…
Помолчав, он продолжил:
– Ещё из необычного: Паскуэле Кувенкласе звонили с неустановленного номера. После этого оба Кувенкласе, мать и отец юношей, вышли из дома и куда-то поехали на машине. Видимо, из-за спешки мужчина сам сел за руль и отключил свой автоводитель, поэтому конечная точка неизвестна. Их видела соседка: оба оживлённые, смеялись, что, конечно, странно. Не заметили её и сорвались с места. Установить звонившего не удалось. Записи разговора нет: не успела переехать в облако. Телефон Валеры найден у них дома. Мать набирала его, но, к сожалению, не оставила сообщений. Видимо, обнаружила забытый им телефон, торопилась.
Сделав передышку, Арчибальд забубнил дальше:
– Что ещё? Пилот на грузовике покинул место аварии и отправился к вам, на Луну. Запрос о задержании судна проигнорировал, заявил о взрыве в механизме управления как о причине происшествия. Сказал, что головой отвечает за корабль, поэтому ведёт его на площадку своей компании. Приказ руководства? Не сознался, обматерил всех и отключился. Человек… дух лихой, неоднократно судимый, э-э… вашим судом возмездия. Глава компании при нас с ним связался, но тот и его обозвал: мол, он кривой, вернее, кривая… После чего оборвал связь. Сильно задел, у бедняги даже щёки затряслись от злости, хоть он и пытался выглядеть милым…
– Дальше, дальше, – поторопил его Емельян Сергеевич.
– Да, не отвлекаться, хм… На Луне корабль задержали. Залетел в родной ангар, там его спецотряд и принял. Действительно, щит управления сгорел. Время огневого и взрывного воздействия соответствует времени аварии. Говорят, вести корабль в таком состоянии крайне сложно. То, что он отвёл его от домов на пустырь, – это мастерский пилотаж за гранью возможного пополам с невероятной везучестью. Руководитель компании уже поднял вселенский скандал, обвинив конкурентов в намеренном ударе по престижу… Ага, только что сообщили: за отсутствием улик пилота отпустили… – Арчибальд замялся. – Так что вряд ли это относится к нашему делу.
Он вопросительно глянул на куратора, но тот равнодушно пожал плечами.
– Бальтазар, вам есть что добавить? – обратился к нему Емельян Сергеевич. – Вы общались с семьёй, с мальчиком… Луна, приём.
Тот вздрогнул.
– Я не знаю, куда поехали Кувенкласе, – откликнулся Бальтазар. – Но странно, что они выбрали именно эту дорогу. Со слов Валеры, его отец удалил её с карты поездок. Видимо, потому и сел за руль. Вероятно, это был кратчайший путь. Полагаю, они ехали к Фоме, как бы странно это ни прозвучало. Если бы искали Валеру, то наверняка захватили бы его телефон с собой.
Арчибальд с сосредоточенным видом почесал затылок и взялся что-то проверять.
– Есть одна зацепка, – продолжил Бальтазар. – Вы, должно быть, знаете о неизвестном визитёре, который нашёл андроида. Назвался знакомым Фомы. Был крайне взволнован, сказал отцу, что Фому убил андроид. Вёл себя подозрительно: скрывал личность, убежал, когда увидел меня. Задержать не получилось. Этот неизвестный может стоять за гибелью всей семьи.
Бальтазар перевёл дыхание и продолжил:
– Не соглашусь с версией, что Валеру убил сломанный механизм случайно, из-за программного сбоя. Нет, это был человек. Он с показной жестокостью расправился с мальчиком… и собакой. Убийца скалился, таращил глаза и подмигивал жертве. Я ощущал лицо живого человека, а не заранее настроенные механические ужимки…
Помолчав, он решился:
– Я предлагаю воскресить Фому! И добиться от него помощи! Да, есть риск отказа. В крайнем случае допрошу его негласно, – рубанул Бальтазар рукой.
Альберт покачал головой. Дмитрий недовольно заёрзал, что-то пробурчал, но вслух возражать не стал.
– Мы не осилим подобные расходы… – добавил Бальтазар. – Решение за вами, Емельян Сергеевич. Земля, приём.
– Я против, – вздохнул их куратор. – Личность вашего незнакомца нам тоже установить не удалось. Но, судя по всему, он непричастен к самоубийству, раз сам привёл андроида. Воскрешать Фому, выбивать на него деньги по инстанциям, чтобы узнать о таинственном госте? А удастся ли вам разговорить Фому? Ещё и негласный допрос предлагаете… Рискованная во всех смыслах затея. Уж извините, если не угодил.
Емельян Сергеевич обернулся к соседу:
– Арчибальд, вы что-нибудь выяснили?
– Ничего определённого, – пожал тот плечами. – Тело Фомы отвезли в морг при больнице, что в конце Сиреневой улицы. То есть родители знали, где находится их сын, его труп, а поехали на другой конец города? Может, всё же Валеру искали? – предположил скучным голосом Арчибальд, посмотрел на часы и вздохнул.
Емельян Сергеевич, глядя на него, зевнул.
– Не пора ли закругляться? – спросил он через зевоту. – Всем большое спасибо. При необходимости мы с вами свяжемся.
Куратор вяло махнул лунянам рукой и отключил соединение.
Оставшийся с ними землянин неодобрительно покачал головой. Затем вежливо попрощался, сказал: «Луна, отбой» – и только после этого отключил соединение.
Все трое переглянулись.
– Не похоже на него, – задумчиво проговорил Альберт, показав на место, где только что сидел Емельян Сергеевич. – Я не про грубость, а про этакую расслабленность, которую он тут изобразил.
– Самоубийц он воскрешать собрался, – проворчал Дмитрий, с осуждением посмотрев на Бальтазара.
Тот кивнул, не отрываясь от карты города. Проложил предполагаемый маршрут от дома Кувенкласе по дороге через пустырь. Куда же они так спешили?.. Отметил на карте больничный морг, где в ящике холодильника должно было лежать тело Фомы. И верно, другой конец города. Может, из-за спешки перепутали направление? Ну, так что угодно можно объяснить!
На всякий случай он запросил морг о местонахождении трупа Кувенкласе.
– Боря, ты когда отчёт по Фоме подготовишь? – подойдя к нему, спросил Дмитрий. – Я тебя за чем посылал? Не забыл? – напомнил он, с ревнивым любопытством наблюдая за напряжённой работой мысли друга.
– Чуть позже, – механически проговорил тот, ожидая ответ из морга.
Через несколько секунд база данных больницы прислала время поступления трупа Фомы и номер секции в камере хранения.
Бальтазар разочарованно вздохнул, вгляделся… и подскочил: «А где Валера? Я же запросил Кувенкласе».
У него перехватило дыхание – вот оно! С удивлением глянув на Дмитрия, он бросился что-то лихорадочно проверять.
Альберт лениво поглядывал на них, развалившись за своим столом и подперев рукой щёку.
– Дима, что ты у человека над душой стоишь? – не вытерпел он. – Хочешь, поговорим про твой любимый мировой эфир? Скажи, есть он? Решительно заявляю, что нет, одно пустое враньё! Пустота есть, эфира нет.
– Они ехали в другую больницу! – воскликнул Бальтазар и ткнул в карту: – Сюда! Здесь Научный институт реанимации, очень известный. При нём тоже есть патологоанатомическое отделение, там сейчас тело Валерия Кувенкласе. Через пустырь туда ближе всего. Они направлялись к Фоме! Но, выходит, их намеренно затащили под грузовик?..
– Ну-у, эка ты хватил, – разочарованно протянул Дмитрий. – Ещё скажи, им позвонили и сообщили, что их сын жив, потому они и радовались. – Он хмыкнул и замолк в недоумении.
Альберт приподнялся и уставился на них, позабыв про трубку. Изо рта у него валил дым.
Все обменялись удивлёнными взглядами.
– Забавно, – сказал Альберт и закашлялся. – А сколько времени прошло со смерти Фомы до звонка родителям?
– Чуть больше полутора часов, – ответил Бальтазар. – Думаю, им сказали, что Фому перевезли туда и спасли. Они бросились к сыну. Поверить в такое!..
Неожиданно пискнул сигнал связи с Землёй, и перед ними без предупреждения появился Емельян Сергеевич.
– Есть деловое предложение, – бодро начал он, но остановился. – Бальтазар, что у вас с лицом? Что случилось? Луна, приём.
Бальтазар рассказал о своей догадке.
Землянин внимательно выслушал и, кивнув, заметил:
– Не будет лишним ещё раз допросить пилота. Скользкий тип. В деле много неясного, много совпадений. Он ещё вчера прилетел на Землю: ожидание, разгрузка, погрузка, явка в суд на слушания… Ничего особенного. Но у нас нет никаких записей по действиям духа в полётной капсуле. Как думаете, почему? Луна, приём.
Дмитрий и Бальтазар растерянно переглянулись.
– Такое бывает, – пожал плечами Дмитрий.
– Летал на неисправном? – Бальтазар нахмурился. – Опять совпадение?
– Взрыв повредил бортовые самописцы, – равнодушно проронил Альберт, не справившись с лёгкой самодовольной улыбкой. – Или авария. Земля, приём.
– Верно. Молодцы, – похвалил всех землянин. – Один самописец уничтожен взрывом, якобы подстроенным конкурентами. Второй из-за дефекта конструкции грузовика сплющен ударным торможением.
Он обернулся к Дмитрию:
– Требуется ваша помощь в допросе пилота. За этим и пришёл. Я не буду против, если вы поручите дело Бальтазару. По моему мнению, он наиболее подходит: беседовал с Кувенкласе, имеет чёткую версию событий.
Дмитрий кивнул.
– Бальтазар, надеюсь, вы сами не против? – Емельян Сергеевич со значением на него поглядел. – Пилот из «Реактивных зигзагов», довольно известная фирма, может, слышали. Съездите туда, осмо́тритесь, пообщаетесь с главой компании господином Вернером. Он горит желанием с нами сотрудничать. Вы обстоятельно, по душам поговорите с подозреваемым. Я снимаю ограничения на способы дознания. Если понадобится, забирайте его, э-э… на скрытую беседу. Все разрешения получены, оборудование, э-э… для интеграции, надеюсь, выбью. Ордер на задержание и следственные действия вышлю. Дмитрий, что скажете? Луна, приём.
Услышав про «Реактивные зигзаги», Бальтазар вздрогнул: опять они. И здесь вылезли.
– Кто же от работы отказывается? – воскликнул Дмитрий и глянул на Бальтазара: – Возьмёшься?
Тот кивнул. Ловко же Емельян Сергеевич его за нос водит.
– Чудесно! – обрадовался Дмитрий. – Хотя я рассчитывал навестить Вернера вместе с Альбертом. Они из одного века и знакомы друг с другом, – пояснил он Емельяну Сергеевичу.
Тот насторожился.
– Я бы не поехал, – хмуро отозвался Альберт. – Не имею желания общаться с этим «господином». Емельян Сергеевич, замечу, что тайный допрос – мера крайняя и рискованная. Вламываться в чужой мозг… Да и чужая душа – потёмки: иногда, сколько ни подсвечивай, ничего не разглядишь. Но, уверен, Боря справится, – он подмигнул Бальтазару.
– Несомненно, – кивнул тот.
– Не поехал бы он! Поехал бы как миленький! – насупился Дмитрий. – Дело прежде всего! А потом уже личные обиды. Кстати, Вернер ждёт тебя и меня, – заметил он Альберту.
Бальтазар в изумлении посмотрел на Дмитрия и бросил взгляд на Емельяна Сергеевича. Тот, на долю секунды изменившись в лице, весь подобрался.
– Пока мы Борю ждали, я ему телеграфировал, что прибуду вместе с Альбертом… – пояснил всем Дмитрий.
Землянин, услышав новость, подскочил. Все уставились на Дмитрия, но тот не заметил общей нервозности.
– Мол, по аварии есть вопросики к твоему сотруднику, присмотри за ним, – самоуверенно продолжил Дмитрий. – Емельян Сергеевич, вы же сами намекнули, что их пилот – тёмная лошадка и что, наверное, придётся его потрясти. Ещё до прихода этого… Как я его назвал-то? И табличку убрал… А, вспомнил: Арчибальд Арчибальдович! Итак, мы согласны. Земля, приём! – бодро отрапортовал Дмитрий.
Услышав о самоуправстве Димы, Бальтазар понял, что Земля вряд ли такое оценит. Более того, ему показалось, что землянин вот-вот взорвётся негодованием. Но Емельян Сергеевич что-то пробормотал и, сославшись на срочный звонок, отключил связь.
Бальтазар округлил глаза. Неужто тот впервые узнал о знакомстве Дмитрия с Вернером? Вот тебе и следователь по особо важным! Проворонить связи главы нанимаемой конторы с главой подозреваемой конторы! Выходит, доложи Бальтазар об этом ещё на Земле, ничего бы не было. А он-то решил, что это лишний козырь в его пользу. Зря не доложил. Не успел…
– Сорвался заказик? – огласил Альберт то, о чём все подумали. – Очень любопытно. Почему?
Бальтазар пожал плечами. Дмитрий в растерянности хлопал глазами.
– Может, и к лучшему, – заметил Бальтазар, стараясь подбодрить приятеля. – Какие страсти творятся… – Он встал. – Слетаю-ка я домой, проведаю Елизаветушку, узна́ю, что она ещё сломала или выкинула. Дима, отчёт завтра составлю.
Тот рассеянно кивнул.
Но радость Бальтазара длилась недолго. Едва он чинно подошёл к двери, как снова объявился Емельян Сергеевич, и снова без уведомления. С каменным лицом он выждал несколько секунд – увидеть, кто где находится.
– Пришлось отвлечься на срочное дело, – грозно пророкотал он, буравя пойманного у открытой двери Бальтазара колючим взглядом.
Намёк понятен: не предупредил его о знакомстве Димы и Вернера. Бальтазар чертыхнулся про себя, закрыл дверь и вернулся на место.
– Отправил вам ордер на Румана – имя пилота. Проверьте получение, – продолжил чеканить землянин, не сводя с Бальтазара глаз. – Луна, приём.
Тот глянул в почту.
– Получил, – кивнул Бальтазар.
Его друзья напряжённо молчали.
– Земля, приём, – передал Бальтазар очередь.
– «Реактивные зигзаги» о визите я не уведомлял. С этим вы сами справились, – язвительно проговорил Емельян Сергеевич. – Дмитрий, сопровождаете коллегу, раз напросились. Луна, отбой, – обозначил следователь конец общения и отключился.
– Кто что понимает? – спросил Дмитрий расстроенно.
– Земля нами недовольна, но без нас никак, – пояснил Альберт, сгладив очевидное «без Бальтазара никак».
«Или мы теперь за диверсантов, отвлекаем внимание врага», – подумал Бальтазар, но вслух произнёс:
– Дима, надо ехать.