Лилечка Воловик мучилась неразрешимой проблемой. Она не могла придумать, куда ей истратить десять миллионов долларов, которые она решила «прогулять», чтобы потешить свою душу, исстрадавшуюся вынужденным финансовым воздержанием за то время, пока она не стала обладательницей крупнейшего в России состояния.
Истратить эти деньги можно было легко. Купить, например, какой-нибудь островок, скажем, в Адриатическом море или что-нибудь в Ионическом архипелаге. Но что ей делать с этим островком потом, когда спустя две-три недели он ей осточертеет? Нет, она хотела потратить эти деньги так, чтобы доставить себе удовольствие, о котором потом не стала бы сожалеть.
К ее удивлению, это оказалось сложнее, чем ей представлялось. Едва она придумывала что-нибудь сногсшибательное, вроде личного участия в одном из экипажей «Discovery» в качестве первой в мире «космической туристки», как ее начинали одолевать сомнения – а будет ли это в самом деле интересно? Скука ведь смертная – все эти предполетные подготовки, медицинские тесты, бесконечные инструкции… Да и что она не видела в этом космосе? Нет, ну его к дьяволу, этот «Discovery»!
Купить дом в Санта-Барбаре? И что дальше? Умирать со скуки в этом доме? Наверняка жизнь в калифорнийском курортном городишке совсем не такая, какой ее изобразили в бесконечном занудном сериале. Она и в сериале-то однообразная до ужаса.
А на черта это ей нужно?
Лилечка оказалась слишком искушенной гедонисткой, чтобы справиться со свалившейся на нее проблемой. У нее даже голова разболелась.
А тут еще ремонт купленного для нее еще Генрихом Львовичем дворца в Венеции. Зачем он ей понадобился? Сейчас она с недоумением вспоминала, сколько усилий пришлось ей приложить для того, чтобы уговорить покойного мужа купить ей этот «палаццо» – средневековые развалины, заросшие мхом и паутиной.
Тогда у нее была цель – получить от скупого Воловика хоть что-то существенное, что будет принадлежать лично ей. И она своей цели достигла.
Потом, когда Генрих Львович неожиданно пропал самым таинственным образом, у нее появилась другая цель, даже две цели – разыскать свидетельства его смерти, чтобы вступить в право наследства, и устранить со своего пути Славика, сына Генриха Львовича от первого брака.
Этих целей она достигла. С помощью Панфилова и его странного друга, который поглядывал на нее столь плотоядно. И теперь у нее нет ни одной цели, которая делала бы ее жизнь осмысленной.
Так жить Лилечка не могла, не умела. Она всегда чего-то добивалась, потом ставила себе новую цель и вновь ее добивалась. Она не могла терпеть бесцельной жизни. А именно такую жизнь она вынуждена терпеть сейчас. Тоска!
И вдруг ее словно молнией ударило. Панфилов! Он знает о том, что Славика убили по ее приказу. Может быть, у него есть и доказательства ее причастности к этому убийству? Впрочем, нет, это ерунда, какие могут быть доказательства у Панфилова?
И все же, и все же. Береженого бог бережет. Если Панфилов в самом деле знает о ее тайне, он непременно воспользуется этим слабым местом российской миллионерши Лилии Николаевны Воловик и начнет ее шантажировать. Сама Лилечка на его месте непременно так и поступила бы.
Еще хуже, если он договорится с кем-то из ее врагов, вернее, с кем-то из врагов ее денег, и начнет ее «топить». Лилечка с трудом представляла конкретно, как деньги «работают» и производят новые деньги, но что у денег могут быть враги, она понимала очень хорошо. У больших денег всегда есть враг – столь же большие деньги. И рано или поздно эта вражда приводит к открытому столкновению, в результате которого одна куча денег поглощает другую, присоединяет ее к себе.
Лилечка не хотела, чтобы ее деньги присоединил к своим деньгам кто-то другой. Она знала, что в наибольшей безопасности находятся те деньги, о происхождении которых никто ничего не знает. Необходимо максимально обезопасить свой капитал, исключить ситуации, когда информация, известная Панфилову, может стать известна другим людям, тем, которые захотят завладеть ее деньгами.
Лилечка сделала очень простой вывод – Панфилову нужно закрыть рот навсегда.
Она вызвала главного своего подручного Алексея Сургучева и приказала ему установить, где в данный момент находится Константин Панфилов по кличке Жиган. Зачем он ей понадобился, Лилия Николаевна не объяснила, а тот не спросил. Это было нормой ее общения с главным помощником: она никогда не объясняла своих приказов, и Сургучев научился не задавать лишних вопросов.
Через неделю тонкая папка с подробным описанием событий в Запрудном и той роли, которую сыграл в них Панфилов, легла на стол Лилии Николаевны. Было в ней и точное указание местопребывания Панфилова, и даже фамилия его лечащего врача.
Найти людей, которые взялись бы за ликвидацию человека, которого она укажет, для Лилечки не было проблемой. Один из ее бывших любовников, Рустам, снабдил ее телефонами охранных агентств, которые берутся за любую работу, вплоть до той, которая противоположна самой сути их профессии.
Одевшись самым демократичным образом, Лилечка Воловик посетила директора одного из таких агентств и за десять минут обо всем договорилась. Она отдала аванс в пять тысяч долларов, вернулась домой и стала ждать, когда ее заказ будет выполнен.
Однако прошла неделя, а от ее подрядчиков не было ни слуху ни духу. Условное объявление в «Вечерней Москве», которое должен был дать директор агентства, выполнив заказ, не появлялось.
Лилечка послала Сургучева в больницу, в которой лежал Панфилов, и тот, вернувшись, сообщил ей, что интересующий ее человек пропал, исчез из палаты, а вместо него на его кровати был обнаружен труп неизвестного мужчины. Опознать убитого милиции так и не удалось.
Новости Лилечку озадачили и встревожили. Она поняла, что сделала неверный ход. Панфилов теперь знает о том, что его кто-то намерен убить, и будет вдвойне осторожен. Охранная фирма, киллеры из которой не смогли выполнить ее заказ, на нее выйти не сможет, отсюда опасности Лилечка не ждала. Этот момент она заранее продумала.
Она уверена была, что ее не выследили, когда она возвращалась из агентства, поскольку подстраховалась и самым тщательным образом проверила, нет ли за ней слежки. Связь с ней у директора агентства была односторонней – она могла ему позвонить, а он ей нет.
Но больше всего ее беспокоило теперь то, что Панфилов мог догадаться, кто заинтересован в его смерти, и заявиться к ней сам. Общаться с этим головорезом Лилечка не испытывала никакого желания.
Если бы ее спросили, в какой ситуации она хотела бы увидеть Константина Панфилова, она ответила бы без раздумий – в морге на опознании.
Лилечка отправилась в Париж и на три дня выбросила из головы все неприятности, связанные с Панфиловым. Но сегодня, возвращаясь из Шереметьева, она обратила внимание на светло-серый джип, который следовал за ее машиной от аэропорта до самого дома на Тверской. И дома, уже переодевшись и приняв душ, она не могла отделаться от ощущения чьего-то взгляда.