На следующий день, выдумав больные зубы – причину, всегда и везде считавшуюся святой – я отправилась на поиски приключений.
Разумеется, при всех моих недостатках полной дурой я не была.
С момента развала всего я находилась в постоянных поисках работы. Не обязательно более денежной, но хотя бы не такой унылой. А самое главное – не в женском коллективе, где все были готовы вцепиться друг другу в глотки, – все сразу и одновременно.
Разумеется, женщине моего возраста, с инженерным образованием и не матери-одиночке: они сейчас особо ценились у работодателей, нанимавших за гроши – найти нормальную работу было трудно. Практически невозможно.
В кадровых агентствах со мной разговаривали, как на похоронах, а по объявлениям о вакансиях «помощника руководителя» я нарывалась на сетевой маркетинг, которого развелось сейчас по нашему городу как плесени в непроветриваемом погребе. Одни брэнды умирали, их место занимали другие. Но одни и те же несчастные – учительницы, врачи, бывшие инженеры – бегали взад-вперед, согнувшись под тяжестью сумок с выкупленной косметикой, обогащая нескольких старших менеджеров и владельцев.
Поэтому заранее звонить Олесе я не стала.
Ведь несмотря на чисто сексуальный характер вопросов, это могло оказаться просто особо изощренным ходом.
Я, конечно, имела железо в характере и никто никогда не смог бы склонить меня к открытию «своего бизнеса», заключающегося в распространении какой-нибудь гадости. Но сетевые зазывалы оказывались липкими до дурноты, и даже просто войдя и выйдя из помещения, где они обрабатывали очередную партию желающих быть обманутыми, я ощущала себя заглянувшей на помойку. И поэтому избегала любых контактов с такими компаниями.
Я решила явиться тихо и осмотреться, никак заранее не засвечиваясь.
Разумеется, перед уходом с работы я открыла «Желтые страницы», где в конце имелся атлас города. Две страницы, относящиеся к нашему району, были давно кем-то вырваны, но моя цель лежала в другой части города.
Как ни странно, по указанному адресу значился… родильный дом.
Не бизнес-центр и не гостиница – где сборища сетевиков или мормонов были обычными – а именно родильный дом. В примыкающем квадратике, с дробью, находилась женская консультация. Я взглянула в бумажку: номер был именно тем.
Но и это ни о чем не говорило.
При нынешнем ситуации с медициной я допускала, что предприимчивая заведующая консультацией пробила дополнительную дверь и сдала в аренду кабинет со входом с улицы. Наше ЖЭУ размещалось в стандартной бойлерной среди дворов. С другой стороны здания пристроилась почта, половина которой была завалена разнокалиберными сетевыми коробками.
Сами по себе ни роддом, ни женская консультация ничего не гарантировали. Равно как и с сексом были связаны меньше всего. То есть, конечно, как раз только с ним и были связаны – но… не тем образом, какой имелся в виду при опросе.
Понять все оставалось на месте.
Здания оказались такими, как я и ожидала.
Четырехэтажный роддом за черной кованой оградой с кирпичными колоннами всем видом говорил, что государство требует новых рабов и сил на то не пожалеет. Пристроившаяся с ближнего торца женская консультация заявляла о своей причастности к делу.
Я очень медленно – точно за мной следили и в любой момент могли насильно утащить на чудотворную лекцию – приблизилась. Скользнула в ворота и пошла по хорошо заасфальтированной дорожке, покрытой граффити, благодарящими Оксан и Олесь за прибавление семейства.
На голых еще березах покачивались воздушные шарики, подвешенные в разное время, и уродливые надувные сердца.
Первым признаком вербовочных пунктов сетевого маркетинга бывало наличие озабоченных женщин моего возраста – перебирающих бумажки, роющихся в кошельках или сгрудившихся вокруг упитанного мужчины.
Ничего подобного не наблюдалось.
Женщины были – беременные разных возрастов.
Были и мужчины и небольшие компании с цветами.
Я дошла до роддома, вернулась к консультации, обогнула ее туда и обратно. Никаких дополнительных ходов не нашлось, окна были наглухо зашторены, как полагалось в таких местах.
Единственную дверь украшала унылая сине-белая табличка
«ЖК №5».
Ниже сияла вывеска желтого металла с названием из трех слов – понятным из которых было только одно -
«ПРЕНАТАЛЬНЫЙ ЦЕНТР «АСТАРТА»»
и стилизованным изображением очень сильно беременной женщины.
Слова «пренатальный» я не знала, но к сетевому маркетингу это явно не имело отношения, и я вошла.
Прямо открывался ход в женскую консультацию.
Толстый охранник что-то жевал, читая книжку с голой женщиной на обложке.
Рядом бабка в зеленом халате торговала синими бахилами.
А на стене висел лист формата А4 со стрелкой вправо и тем же загадочным названием.
– Извините, – обратилась я к охраннику, решив играть дурочку до конца. – Мне назначили собеседование… Олеся? Как ее найти?
– Оксана, – не переставая жевать, он махнул рукой. – Секретарша Николай Николаича. Это туда.
И пояснил, не взглянув на меня:
– В пердальный центр.
В центр пускали без бахил. Вдоль стены с окнами я прошла дальше, миновала сырой гардероб, по следующей стрелке спустилась в низкий тупичок. Я понятия не имела, кто такая эта Астарта, но устроилась она в какой-то египетской гробнице.
Путь преградила дверь, осененная все той же переносившей беременной.
Я повернула ручку и оказалась в глухом коридоре.
Который, однако, не производил гнетущего впечатления, поскольку был недавно отремонтирован в бело-желтых тонах.
Вдоль стен стояли диваны, стулья и столы.
Везде копошились посетители, не похожие на искателей личного бизнеса – семейные пары среднего возраста, чем-то сильно озабоченные.
На меня взглянули быстро и тут же погрузились обратно в дела. Перелистывали какие-то бумаги, что-то шепотом обсуждали.
Подняв глаза, я увидела, что обе стены увешаны фотографиями.
Слева все пространство до потолка занимали обнаженные женщины. Изображения отличались качеством и были довольно целомудренными: головы и самые интересные места остались за кадром, снимки демонстрировали лишь раздувшиеся до булкообразного состояния признаки млекопитающих над огромными животами. Я сразу поняла, что разглядываю не Интернетские картинки, а изображения реальных женщин, беременных на восьмом месяце.
Ну другой стороне пестрели фотографии детские. С лицами и даже с именами – правда, без фамилий.
У меня мелькнула догадка насчет того, чем занимается этот «пердальный» центр. Но оставалось непонятным, зачем сюда понадобилась я.
В конце коридора нашлись еще двери: налево, направо и одна посередине. На последней было написано:
«Приемная».
Я поняла, за которой открывается моя новая жизнь.
Приемная оказалась маленькой.
Точнее, она была большой, вмещала много шкафов книжных полок и еще чего-то. Но секретарский стол стоял бастионом, не пуская вглубь.
По краям бастиона молчала еще пара дверей. Левая не имела ни опознавательных знаков, ни даже ручки. Около правой висела табличка.
Под табличкой стоял маленький диван, на нем поджалась одинокая пара.
Я подняла голову.
«Заведующий пренатальным центром
доктор медицинских наук,
профессор,
заслуженный деятель науки
Николай Николаевич…»
Фамилию я прочитать не успела, потому что из-за монитора приподнялась секретарша в белоснежном халате:
– Вы ко мне или к Николай Николаичу?
– Вы Оксана? – на всякий случай уточнила я.
– Да, – ответила девушка.
Голос был тот, что я слышала по телефону, но на вид этой самой девушке здорово перевалило за тридцать.
Остренькое личико ее не смог бы назвать красивым даже моряк, вернувшийся из полугодового плавания.
– А вы, простите, кто?
– А я Анастасия. Помните, мы вчера с вами говорили по телефону и вы назначили встречу. Я номер куда-то засунула, позвонить не смогла…
– Ах, Анастасия! – женщина посмотрела на меня очень внимательно.
Я стояла молча, не предполагая дальнейшего.
– Супруги Мироновы, выйдите ненадолго в коридор. Николай Николаевич вас скоро примет, но мне необходимо отлучиться.
Две серых тени поднялись и скользнули вон.
Оксана же вышла из-за стола и заперла дверь приемной изнутри.
Я отметила, что у нее очень густые волосы, подобранные сзади в большой узел. Довольно красивые икры сияли из-под халата колготками невидимого цвета – отметив это, я поняла. что в приемной на удивление тепло. Задники секретаршиных туфель с высокими каблуками сияли серебристой складчатой кожей. Однажды я видела такие в одном из бутиков самого современного из местных торговых центров. Я забыла, в каком именно, помнила лишь, что туфли были итальянскими, обозначались «ограниченной капсулой» ручной работы, а цена выражалась числом, приближающимся к пятизначному.
– Присаживайтесь к столу, Анастасия, – проворковала гламурная Оксана, выкатив для меня стул. – Давайте посмотрим ваше телефонное интервью. Правильно ли все записано? Если да, поставьте сегодняшнюю дату и подпись.
Она выудила из кипы бумажек заполненный опросник и передала его мне. Быстро просмотрев все, ошибок я не нашла и молча подписалась в конце.
И хотела спросить: подхожу ли я, и что это за работа…
–…Следующий этап, Анастасия, – Оксана, не дав мне раскрыть рта, выложила целую пачку скрепленных листков: – Вы должны представить свой медицинский профиль.
– Медицинский профиль? Что это такое?
– Данные о вашем здоровье. Они подразделяются на три группы. Первая – вопросы про некоторые инфекционные болезни, факт которых невозможно проверить. Это идет под вашу ответственность. Если на самом деле болели, а напишете, что нет, у вас потом будут неприятности.
– Ясно, – сказала я, хотя мне ничего не было ясно.
– Вторая группа. Анализы. Это в КВД – полный анализ крови, мазок, бакпосев и все прочее. Обратите внимание, что результат нужен не на бланке лаборатории, а на нашей форме, и после каждого результата должна стоять подпись исполнителя и печать заведующего.
Она пролистала передо мной страницы с названиями болезней и анализов.
– Гепатит С, СПИД, реакция Вассермана – то есть сифилис – гонококки, хламидии, микоплазмы, уреоплазмы…
– Двадцать анализов – двадцать печатей? – усмехнулась я, про последние «плазмы» даже никогда не слышав.
– Да. Двадцать анализов – двадцать печатей… И наконец третья группа. Вы должны сходить к стоматологу и вылечить все инфекции ротовой полости. Последнее – отметка вашего участкового гинеколога, что вы не болели инфекционными гинекологическими заболеваниями.
– Так все-таки – в чем будет состоять моя работа? – я наконец спросила самое важное.
– Она вам понравится, я уверена, – секретарша как-то странно улыбнулась. – Заполняйте медпрофиль, и все узнаете.
– А… какой срок? – глупо спросила я, хотя это не имело никакого значения.
– Как успеете. Лучше быстрей, потому что могут прийти другие кандидаты.
– А…
– Анализы обойдутся недешево, – перебила Оксана. – Но если профиль окажется чистым и вы будете приняты, затраты вам возместят.
– Но кем я буду принята? – не выдержала я. – Чем занимается ваш… центр?
– Планированием семьи, – секретарша улыбнулась, но улыбка вышла не слишком милой. – Обо всем остальном – когда принесете анализы.
Я встала.
– Анастасия, – остановила она. – Один маленький женский совет…
Я повернулась.
– Если вы что-то знаете, но думаете, что анализы этого не покажут, то лучше бросьте все, не ходите и не тратьте зря деньги.
– Я знаю, что анализы не покажут ничего, – спокойно ответила я.
– Тогда удачи и до встречи, – ответила секретарша, отпирая дверь.
За ней, вероятно, уже истомились супруги Мироновы.