/Тезисы доклада, 20 марта 2004,
Пушкинская, 10, С-Петербург/
1. Введение
Сегодняшней беседе дано название "Возвращение философской системы", а ее фактическая цель – представление книги "Буквы философии". Раньше как будто философские системы существовали, но это "как будто" не снимает вопросов "А может ли философия быть системой? Не абсурдно ли словосочетание "философская система"?"
Однако в данном случае речь идет не о философии, а о ее подаче в виде изложения, о том, какое это изложение, а правильнее, какая это интенция. Зашориваться на слове "система" непродуктивно. Можно говорить и о чисто прагматических признаках. Пусть даже товароведческих, без обращения к тонкому анализу.
В этих смыслах рассматриваемая в книге философия выглядит как неклассическая философская система.
Сходство с классикой – наличие разделов, которые можно отнести к гносеологии и онтологии. Отличие – в попытках максимально усечь трансцендентальное, а также изгнать то, что некогда называли натурфилософией, а ныне "философией науки".
Системе якобы положено входить в надсистему иметь подсистемы. Философия – не математическое исчисление, а потому формально и неформально философия неизбежно-поступательно либо стихийно перемешивается с метафилософией, либо ею обрамляется, а кроме того, философское изложение включает в себя если не лирические отступления, то некоторые самозначимые эвристические блоки. Проводить аналогии с теорией систем, выискивать признаки замкнутости или незамкнутости системы было бы здесь смешно. К различным разделам изложения – различные требования строгости. Появляются своеобразные гносеологические шкалы.
1) Призвание слова "система" – также в отделении систематично излагаемого мировоззрения от мировоззрения, предстающего в философских статьях.
2) В данном случае возникает вопрос о необходимости сервисного тезауруса, о своей системе терминов. В книге вводятся принципиально новые термины, а те, что известны из истории философии, применяются с измененными значениями.
3) Философия, в отличие от науки, не имеет конвенций. Неизбежная автономность предполагает систематичность.
4) В книге обозначены четыре начала философии. Они, естественно, поляризуют изложение, оказываются формальными пейсмекерами[7].
5) Помимо двух уже упомянутых отличий от классической системы можно назвать спасающую от логических парадоксов редуктивную направленность мировоззрения.
Эта направленность сочетается с онтологическим антиструктурализмом, дезавуированием представлений об объективности структур.
Представления об уровнях и подуровнях рассматриваются как симптом мировоззренческой аберрации. Место так называемой теории систем можно не комментировать. Мы говорим не об эвристике, а о попытке строгого мировоззрения.
6) Есть наука, есть искусство, а есть философия. Философия – самостоятельная сфера погруженности сознания. В своих кардинальных положениях она не может быть гуманитарной. Дегуманизация здесь необходима. Для дегуманизации необходим переход через квинтэссенцию человеческого. Сходным образом вершины нефигуративного искусства появляются после проверки возможностей обычного искусства. В противном случае невозможна настройка эстетических и интеллектуальных вибрисс. Интеллект, как и прибор, нуждается в калибровке.
Возникновение нового философского учения связано не только с отказом принять учения существующие. Многие задавали вопрос: "Почему этих учений слишком много?" Быть может, человечество вообще малоспособно к философии?
Действительно ли оно малоспособно и к чему оно малоспособно еще?
Выясняется: вначале человек терпит конфуз в создании общей психологии, в возможностях интроспекции. Словно бы здесь заложено очередное соотношение неточностей. Современные специальные психологии давно от этого отмахнулись и незаметно физиологизировались. Но отмахнуться от интроспекции в философии невозможно.
Что можно сказать? Психология возникла отнюдь не в XIX веке, как это принято считать. За тысячи лет до трансцендентальной философии уже существовала трансцендентальная психология, никак себя не именующая. Она въелась в поры, считается чем-то само собой разумеющимся. В ней, впрочем, имеется немало нелепостей. Согласно одной из них, разум неявно полагают внутренним богом-гомункулусом. Деконструкцию следовало бы начинать отсюда.
2. Автореферат
Первое начало философии пребывает вне философии и представляет собой совокупность предначал. Оно включает в себя возможности языка, неявную логику как границу возможности существования, возможность мировоззренческой сосредоточенности, способности переоценки опыта. В частности, первое начало предстоит через дочеловеческую вписанность человеческого.
Как для первого, так и для второго начала технологически нужны мировоззренческие ошибки, парадоксы. Начать философствование, не сделав ошибки, невозможно. Сам процесс философствования заключается в попытках корректировок. Ошибки в изобилии поставляет обыденность. Так, фразы "Я иду", "Я мыслю", "Я вижу небо" или "Текст реально существует" философски ошибочны.
Второе начало философии – в релятивизации психического. Оно может быть начато с корректировки констатаций, касающихся феноменального поля.
Просто отказаться от Канта и Гуссерля ограничением роли абстракций недостаточно. Приходится релятивировать подразделения феноменов, пришедшие из античности. Реальное мышление весьма разнообразно, иногда подобно музыке, но человек не может продуктивно мыслить, не фиксируя свою мысль, не производя дополнительных означений, знаковых зарубок. С этой тугоподвижностью систематического мышления приходится мириться. Однако необходимо, чтобы ходули мышления не мешали самому мышлению, не выступали в роли детерминантов. Второе начало философии можно видеть в выделении психической реальности. Обычно понимаемое психическое мы разделяем на собственно психическое и психейное. Психейное, в отличие от собственно психического, оказывается черным ящиком. Тем самым мы разделяем и обычно понимаемое субъективное на собственно субъективное (субъективно реальное) и отсубъективное, или фиктивное. Увы, так называемое "идеальное" оказывается в конечном итоге (в данном изложении мы опускаем рассмотрения интерсубъективного) отсубъективным, фиктивным.