– Как тебе это удалось? – восторженно щебетала Дина в вагоне метро, заглядывая в глаза Михаилу.
– Ерунда. У нас лифт часто ломается. Пару раз я помог его починить. С тех пор у меня есть ключ от комнатушки с оборудованием и кое-какие знания.
– Это называется: кое-какие? Ты скромняга, Давыдов.
– Сначала мы помчались наверх, я думал спрятаться в машинном отделении лифта. А там пришла другая идея. Заметила, как я переставил клеммы на блоке индикации?
– Ну.
– И шестнадцатый этаж стал первым, а первый – шестнадцатым.
– Йес! Мы их сделали! – Дина с энтузиазмом повторила подмеченный у Михаила жест и тут же уточнила: – Йес – это значит «хорошо»?
– Вроде того.
– А если плохо, что говорят?
– Отстой. А когда совсем плохо, как у нас сегодня, то – полный отстой.
– Нет, Давыдов. Полный отстой – это гораздо хуже, – возразила девочка.
Михаил вспомнил, что сегодняшний вечер подарил ему обещающие прикосновения Вероники и согласился:
– Средненький отстойчик.
– Неполный йес! – подхватила девочка. – Давыдов, ты обучишь меня современным словечкам?
– Современным? Я уже старый для этого.
– А сколько тебе лет? – тревожно спросила девочка и тут же нахмурила брови: – Тридцать три, говоришь. Много.
– Я ничего не успел сказать, – с улыбкой заметил Михаил. Он постепенно привыкал к способностям девочки опережать время.
Но Дина его не слушала.
– А мне тринадцать. Но скоро будет четырнадцать, я быстро расту! – заверила она и требовательно дернула за рукав. – Девушка, которой почти четырнадцать, может дружить с таким мужчиной, как ты?
Поезд остановился, двери с шумом разъехались.
– Ты не ответил!
– Мы приехали. Выходим, – сообщил Михаил. Он не знал, что ответить странной девчушке, с которой его так неожиданно свела судьба.
В центре Москвы на заботливо ухоженных улочках даже климат был иным, чем на окраинах города. На брусчатой мостовой не было снега. Давыдов прямо у метро с помощью рабочего в оранжевом жилете приобрел новую сим-карту и защелкал по клавишам мобильного телефона. После нескольких безуспешных попыток, он сунул телефон в карман и решительно двинулся размашистым шагом. На его лице выражалось недоумение. Дина семенила рядом, стараясь держать рослого мужчину под руку.
– Куда мы бежим? – спросила она.
– К моей тете. Я звонил ей домой, там ее нет. Мобильный отключен. Надеюсь, застать ее в магазине.
– Она продавщица? В колбасном отделе работает?
– Почему в колбасном?
– Сосисок хочется. Знаешь, бывают такие тоненькие, их можно со шкуркой есть. Твоя тетя может сосиски в рукаве вынести?
– Что?! – Давыдов чуть не споткнулся от столь кощунственного предположения.
– Или вокруг талии намотать. Если она полная – будет незаметно.
Михаилу пришлось остановиться, чтобы развернуться к девочке и назидательно сообщить:
– Моя тетя, Зоя Сергеевна Давыдова, владелица известного художественного салона. Сосиски она не ворует! Веди себя с ней прилично.
– Салон – это что, парикмахерская?
– Это такое место, куда художники, скульпторы, мастера прикладного искусства приносят свои работы. А тетя их продает.
– Картинки? И что, покупают?
– А почему бы и нет?
– У бабы Тони пенсии не всегда и на сосиски хватало. Мы кур держали, они нас выручали. Я знаешь, сколько блюд могу из яиц сделать?
– Как-нибудь проверю, – хмуро пообещал Михаил и потопал дальше. Дина заранее ухватила его под руку.
Свернув на Петровку, Давыдов сразу понял, что с художественным салоном Зои Сергеевны творится что-то неладное. Вывеска и витрина не светились, дверь в магазин была закрыта, а порог окружали люди в масках и камуфляжной форме. За их спинами толпились любопытные. Михаил попытался пробиться ко входу. Его грубо оттеснил один из бойцов спецподразделения.
– Забаррикадировались. Третьи сутки оборону держат, – шепотом сообщила пожилая женщина, видя недоумение на лице молодого человека.
– Кто забаррикадировался? От кого? – растерялся Давыдов.
– Сотрудники магазина. От захватчиков. Им свет, воду и телефон отключили, а они не сдаются, держатся.
– Кто их хочет захватить?
– Известно кто! Тот, у кого мохнатая лапа наверху есть. В нашем районе сначала из квартир людей выкидывали, одиноких выбирали, послабее. Теперь и до магазинов дело дошло.
– Но это же произвол!
– Это закон такой нынче. Бумажку с печатью через суд выправят – и выселяют. Вот, гляди, сейчас начнут.
Перед входом в художественный салон появились два шустрых хорошо одетых молодых человека. Один раскрыл кожаную папочку и скороговоркой зачитал постановление суда, из которого следовало, что ООО «Московский художник», во главе с директором Давыдовой З.С., незаконно занимает торговое помещение, принадлежащее ООО «Комета Z». Во исполнение решения суда, данное помещение должно быть передано законному владельцу.
Молодой человек захлопнул папку и кивнул людям в масках:
– Приступайте.
Под ударом кувалды затрещала алюминиевая дверь, звякнули осколки стекол. Крупные парни в бронежилетах с автоматами наперевес вереницей ворвались в расхристанный художественный салон, расчищая ударами каблуков забаррикадированный проход. Внутри что-то падало, грохала об пол переворачиваемая мебель, слышались зычные окрики и женский визг. Толпа оживленно комментировала происходящее. Большинству зрелище нравилось.
Вскоре грозные бойцы бесцеремонно выволокли за шиворот трех беспомощных женщин, среди которых Михаил с трудом узнал и свою шестидесятилетнюю тетю. Пышная всегда румяная Зоя Сергеевна сейчас выглядела осунувшейся и затравленной женщиной. Она мужественно пыталась возмущаться, но безликий боец так стягивал ей пестрый шейный платок, что вместо возгласов слышалось лишь сипение.
– Сейчас она упадет и сломает руку, – шепнула Дина, перехватив взгляд Михаила.
Давыдов поспешил на выручку.
– Куда их? – прорычала нижняя дырка черной трикотажной маски, обтягивающей маленькую голову.
Один из холеных судебных исполнителей скорчил гримасу и брезгливо шевельнул пальцами в тонкой перчатке:
– Выкинь, чтобы не мешали.
Из верхней щели маски блеснули колючим холодом пустые глаза. Михаил успел подхватить грузное тело тетушки, которое с силой пихнул человек в камуфляже.
– Мишенька, ты? – удивилась Зоя Сергеевна, но тут же вновь попыталась ринуться в бой с захватчиками. – Изверги! Вы испортили картины, разбили работы! Вы… вы за всё ответите!
Михаил вопросительно взглянул на Дину.
– Нацепят наручники и сунут в машину, – предупредила девочка.
Молодой человек в длинном пальто дал тихое указание командиру омоновцев. Тот подозвал к себе двух бойцов. Михаил обнял тетю и быстро потянул ее в ближайший переулок.
– Нам лучше уйти. Сила на их стороне. Сейчас ничего не сделаешь.
Зоя Сергеевна разом обмякла, словно в ней надломился внутренний стержень, расплакалась и позволила себя увести. До ее квартиры, располагавшейся на Бульварном кольце, дошли пешком. Расстроенная женщина даже не поинтересовалась накрашенной девочкой, лишь причитала что-то бессвязное.
– Потом, потом объясните, – успокаивал Михаил родную тетю. – Я уже знаю, что вы сидели под запором три дня. Вам надо отдохнуть.
Войдя в квартиру, заставленную старинной мебелью и антикварными безделушками, Михаил усадил Зою Сергеевну в кресло на гнутых ножках и распорядился:
– Дина, приготовь чай. И если сможешь, бутерброды.
Девочка с большим желанием юркнула в кухню еще в начале фразы.
Давыдов нашел бутылку минеральной воды, поставил бокал перед тетей, дождался, пока она утолит жажду и вытрет слезы.
– Теперь рассказывайте, – предложил он.
Зоя Сергеевна комкала в руке несвежий носовой платок.
– Они появились в начале недели. Вежливые, с улыбочками… Сунули мне бумаги. Якобы кто-то кому-то продал мой магазин. Ты представляешь, мой магазин, в котором я проработала сорок лет! Я его честно выкупила, прошла все мыслимые городские комиссии! Сначала мне стало смешно, а потом страшно… Они показывали бумагу за бумагой. Какие-то договора, сделки, выписки из БТИ, печати регистрационной палаты. У них было даже свидетельство о собственности на мое помещение! Новенькое! Но я ведь его никому не уступала! Я возмутилась и… закричала на них.
Последние слова получились невнятными, словно пожилая женщина их проглотила. Она затихла и несколько раз промокнула глаза. Давыдов подлил воды в бокал. Во время рассказа он раскрыл ноутбук, подключился к мобильному Интернету и уже вошел в защищенную внутреннюю сеть компании «Бригантина».
– Продолжайте, – подбодрил он тетю. – Мы вместе что-нибудь придумаем.
– Когда я сорвалась, они показали мне договор… с моей подписью и печатью, – обреченно произнесла Зоя Сергеевна. – Якобы я продала помещение и получила за него большие деньги. Там была моя подлинная подпись. Ты представляешь, Миша? Моя настоящая подпись и печать моей фирмы.
– Как это могло произойти?
– Поначалу я тоже не понимала. А потом вспомнила. – Зоя Сергеевна поджала губы и расплакалась. – Все лето я получала предписания из префектуры с требованием отреставрировать фасад. Но у меня не было денег. Я оттягивала. А потом пришли они. Другие очень вежливые молодые люди. Они сказали, что оказывают помощь городу и реставрируют старые здания. У них свои обязательства перед властями. Я обрадовалась. Они покрасили стену, что-то зашпаклевали и попросили расписаться для отчетности перед префектурой. Я, старая дура, расписалась и поставила печать. Они подменили листы, Миша! Я ставила печать на странице, где были только реквизиты сторон! И они сделали из этого договор купли-продажи. Потом еще несколько раз перепродали это помещение. И теперь у них официальное свидетельство о собственности на некое ООО «Комета Z». А я уже как бы ни при чем. Что мне делать, Миша?
Давыдов оторвал взгляд от экрана компьютера, на котором мелькала информация о скачиваемых файлах, и шумно вздохнул.
– Зоя Сергеевна, то, что с вами произошло, это хорошо спланированный рейдерский захват.
– Я сопротивлялась! Мы закрылись в магазине и никого не пускали. Они отключили нам телефон, а потом свет и воду. Я звонила с мобильного, пока он не разрядился, но никто не хотел мне помочь. Знакомый юрист проверил их бумаги и сказал, что всё по закону. Но как же может быть по закону, если меня обманули?
– Нужно писать заявление о мошенничестве.
– Юрист тоже это посоветовал, но предупредил, что шансы на успех призрачные.
– Раз по закону не получается, будем искать другие пути, – убежденно заявил Давыдов. Он прекрасно знал, какое значение в жизни одинокой Зои Сергеевны имеет художественный салон и тот круг общения, который сформировался вокруг него за долгие годы. Магазин стал такой же неотъемлемой частью ее жизни, как руки или ноги.
В комнату заглянула Дина.
– Чай готов, – прощебетала она и гордо добавила: – И еще я сделала омлет.
Зоя Сергеевна вытянулась, заинтересованно повела носом, ловя запахи из кухни.
– Как же кушать хочется. Я три дня ничего горячего не ела.
– А я с утра, – шмыгнула носом Дина.
– Выходит, я здесь самый сытый. У меня был полноценный обед. Так что ешьте без меня, я с компьютером пошепчусь.
Женщин уговаривать не пришлось. На кухне активно застучали вилки. Давыдов тем временем набрал номер телефона Вероники Самошиной.
– Это мой новый мобильный, – выпалил он.
– Ну, наконец. Объявился, – обрадовалась Вероника. – Я так волновалась. Звонила тебе на домашний, а там – чужой голос. Что случилось?
Михаил смутился, ему было приятно, что Вероника ждала его звонка и переживает. Он уже не воспринимал Веронику Алексеевну Самошину как строгого коммерческого директора крупной компании. Он видел в ней красивую молодую женщину, искренне желающую ему помочь.
– Нам пришлось уйти из моей квартиры. Туда пожаловали непрошенные гости.
– Викуловские?
– Угадала.
– Ты где сейчас?
– У тети.
– Диктуй адрес. Я пригоню тебе свою машину.
– Порш? – удивился Давыдов.
– Он чересчур заметен. У меня есть еще «Мазда».
Михаил поймал себя на мысли, что ему очень хочется вновь увидеть Веронику. Она вселяла уверенность, рядом с ней хотелось стать сильнее и мужественнее. Он четко объяснил, как лучше проехать к дому Зои Сергеевны, и минут через сорок Самошина уже звонила в квартиру. Заметив ее красивое возбужденное лицо на дисплее видеодомофона, Михаил невольно улыбнулся. Пока Вероника поднималась на четвертый этаж, он заставил себя принять серьезный вид, ведь они всего лишь коллеги. Но когда он распахнул перед нею дверь, его глаза предательски дрогнули, излучая теплую радость.
– Ты наделся, что я всегда буду бегать перед тобой в одних колготках? – девушка, одетая в короткую дубленку и темные обтягивающие брючки, заправленные в высокие сапоги, перехватила заинтересованный взгляд Давыдова, направленный на ее ноги. – Эту привилегию еще нужно заслужить.
Она уверенно прошла в квартиру, смущенный Михаил следовал за ней.
– Как в музее! – всплеснула руками Вероника и элегантно провернулась на каблуках.
Михаил представил ее тете. Зоя Сергеевна, несколько оттаявшая после еды, одобрительно оценила внешний вид гостьи, особенно ее порадовало отсутствие обручального кольца на безымянном пальце. Она всегда мечтала, что ее единственный племянник остепенится и обзаведется семьей. После ранней гибели его родителей она чувствовала личную ответственность за продолжение рода Давыдовых. Дина при встрече с Самошиной ревниво поджала губы.
– Михаил, вот ключи и документы на машину. Я оставила ее на бульваре. Пользуйся, сколько понадобится. Я тебе доверенность написала. – Вероника опустила брелок в ладонь Михаила и с ухмылкой обернулась к девочке: – Дина, лучше смой макияж. Я накладывала его впопыхах.
Девочка фыркнула и удалилась.
– А где твой автомобиль? – удивилась тетя. – Миша, у тебя проблемы?
– По сравнению с вашими, Зоя Сергеевна, сущая ерунда. Средненький отстойчик.
– Миша, ты должен говорить культурно.
– Я вами восхищаюсь, тетя. – Давыдов повернулся к Самошиной и пояснил: – Сегодня рейдеры захватили помещение художественного салона на Петровке, который принадлежит Зое Сергеевне. После череды подставных фирм собственность оформлена на ООО «Комета Z». Они выступают в качестве законопослушного приобретателя, и явились с судебными приставами в сопровождении ОМОНа. Теперь оспорить сделку будет довольно трудно.
– «Комета Z»? – переспросила Вероника.
– Ты что-нибудь о ней знаешь?
Точеные брови Самошиной озабоченно сдвинулись к переносице. Она задумчиво покачала головой.
– Нет. Безликое название. Могу поинтересоваться у наших юристов. У них есть база данных по предприятиям.
– Хорошо бы. А я в Интернете покопаюсь, пройдусь по цепочке подставных фирм. Наверняка это чей-то заказ.
Зоя Сергеевна засуетилась.
– У меня всё выписано, Миша, все названия. Я сейчас. – Она принесла блокнот и раскрыла его перед Михаилом, но тут же спохватилась: – Ой! Да что я всё, как дряхлая пенсионерка, о своих болячках! Мне Дина рассказала чудовищную новость. Ее обвиняют в поджоге магазина, а за тобой кто-то гонится. Это правда?
– Есть немного.
– Хотя бы не опасно?
– Конечно. – Давыдов взял блокнот из рук Зои Сергеевны и убедительно пощелкал указательным пальцем по ноутбуку. – Не волнуйтесь. Я уже решаю свои проблемы и вашими тоже займусь. Вероника как раз и приехала, чтобы нам помочь.
Тетя понимающе закивала:
– Это прекрасно, когда такая красивая барышня жертвует собой ради спасения мужчины…
– Мы вместе работаем. И только, – прервал цветистую речь родственницы Михаил. Он склонился над экраном компьютера и стартовал видеофайл. – Вероника, сейчас я тебе покажу любопытные кадры. Вот вход в торговый зал магазина, который расположен в здании нашего офиса.
– Откуда это у тебя? – удивилась Самошина, сев на маленький диванчик рядом с Давыдовым.
– Скачал из нашей внутренней сети.
– О! Да ты компьютерный гуру! – воскликнула она и дружески потрепала его волосы. – Разве Викулов не отрубил доступ в нашу сеть?
– Это невозможно. Нарушится работа всех магазинов. Он только приказал сменить пароли. Но для меня это не проблема.
– Видимо самоуверенный Викулов надеялся тебя быстро поймать. Он просчитался. – Вероника широко улыбнулась, открыто посмотрела в глаза Михаилу, но, заметив его смущение, деловито перевела взгляд на экран. – И что там?
– Сейчас увидишь. Думаю, доказать невиновность Дины будет несложно. – Он немного промотал файл и показал в нижний угол экрана: – Смотри на время: 18–34. А вот и я с йогуртом, отхожу от кассы. Видишь? Далее появляется Дина. Она заходит в магазин и останавливается около пиротехники. Обрати внимание, девочка даже не дотрагивается до фейерверков. А на заднем плане промелькнула фигура охранника. Это очень важно! Дина неожиданно пугается и убегает.
– Она что-то кричит.
– Предупреждает о пожаре. Но огня еще нет, и мы четко видим, что она ничего не сделала, чтобы поджечь пиротехнику. А теперь посмотрим тот же момент с другой камеры, изнутри зала.
Давыдов свернул окошко действующего файла и стартовал новый.
– Время 18–35. Мимо паллеты с пиротехникой проходит охранник. Это Анатолий Бойко. Наблюдаем за его рукой. Вот стоп-кадр и увеличение. Смотри! Он кладет на фейерверки коробочку, похожую на спичечный коробок. И быстро отходит. Далее Дина убегает. И обрати внимание, где произойдет первая вспышка. Вот! В том самом месте, где Бойко оставил коробочку.
– И как это понимать?
– Дина не виновата в поджоге. Ее подставили.
– Но зачем? Кто она такая, чтобы из-за нее поджигать супермаркет? – Вероника обернулась. – Кстати, где она? Дина!
В комнату вошла понурая девчонка с мокрым недовольным лицом.
– Отмылась, – буркнула она, неодобрительно глядя на тесно сидящую парочку.
Вероника поднялась и нежно приобняла Дину.
– Какая же ты у нас хорошенькая. Как твоя фамилия?
– Кузнецова.
На лице Вероники промелькнула легкая тень, но тут же вновь озарилась ласковой улыбкой.
– Это очень распространенная фамилия. А кто твои родители?
– Они умерли. Я с бабой Тоней жила. Но она мне не родная.
– А как же ты у нее оказалась?
– Я сбежала, а потом… залезла в ее огород, чтобы поесть. И она меня пожалела и приютила.
– Откуда ты сбежала? Из детдома?
– Нет, хуже. – Дина насупилась.
– Откуда? Расскажи, мы хотим тебе помочь.
– Из психушки для несовершеннолетних. Идиоты врачи хотели меня лечить, но я не была больной! – Дина выскользнула из объятий и отвернулась. – Я просто видела всё раньше, чем они.
– В этом я уже убедился, – заметил Давыдов.
– Из психиатрической лечебницы, – задумалась Вероника. – Когда ты туда попала? Давно?
– Семь лет назад. Но через год сбежала. Тогда я уже понимала, что к чему.
– Смелая. – Самошина попыталась вновь обнять девочку, но та плюхнулась на диван рядом с Михаилом. – А как ты оказалась в нашем магазине? В «Бригантине»?
– Баба Тоня умерла. Явился ее внук, и выгнал меня. Я поехала на электричке в Москву. Все едут в Москву, если жить негде.
– Ты так думаешь?
– Мне так сказали. Езжай в Москву, она всех примет.
– Примет-то примет. Вопрос – как? Ну, ты приехала, а дальше?
– Недалеко от вокзала я увидела магазин. Там была такая же вывеска: «Бригантина». Я ее узнала. Мы в детстве с мамой ходили в такой магазин. Там папа работал.
– А кем он работал?
– Директором.
– Управляющим магазина?
– Мама говорила, что она самый главный директор.
– Вот как.
– Но мы ходили не в тот магазин, который у вокзала. А в тот, в котором я встретила Давыдова.
Дина демонстративно прижалась к Михаилу.
– И ты решила приехать в магазин, который ты знаешь. А зачем?
– Я сначала зашла в «Бригантину» у вокзала. Там я увидела портрет дяди Лени. Хоть он и чуть-чуть потолстел, я его узнала.
– Какого дяди Лени?
– Обыкновенного. Я не помнила его фамилию, потому что называла его раньше просто: дядей Леней. Под фотографией было написано – Скворцов Л.Р.
При упоминании фамилии всесильного владельца «Бригантины» Давыдов и Самошина удивленно переглянулись.