1. Понятие принципов уголовного процесса, их значение.
2. Общая характеристика системы принципов российского уголовного процесса и варианты (критерии) их классификации.
3. Принцип законности.
4. Право на судебную защиту: содержание принципа.
5. Равенство всех перед законом и судом в уголовном процессе.
6. Принципы, гарантирующие неприкосновенность личности, частной жизни и другие права человека при осуществлении уголовного судопроизводства.
7. Осуществление правосудия только судом.
8. Язык уголовного судопроизводства.
9. Принцип публичности уголовного процесса. Виды уголовного преследования.
10. Основные принципы уголовно-процессуального доказывания.
11. Состязательность и равноправие сторон в уголовном процессе. Обеспечение права обвиняемого (подозреваемого) на защиту.
12. Разумный срок уголовного судопроизводства.
13. Справедливость как принцип уголовного процесса.
В ходе рассмотрения Ленинским районным судом г. Астрахани уголовного дела по обвинению Куликова в совершении преступления, предусмотренного ст. 214 УК РФ, защитник адвокат Маркунин заявил ходатайство о направлении судом запроса о представлении характеристики по месту военной службы подсудимого, который был уволен в запас незадолго до совершения преступления. Также защитник просил суд произвести осмотр места происшествия – вагонного депо, в котором его подзащитный, увлекающийся граффити, разрисовал железнодорожный вагон. Защитник Маркунин утверждал, что Куликов не имел умысла на порчу имущества на общественном транспорте, так как вагон был явно списан и как транспорт не использовался, находился в тупике, рельсы к нему были разобраны.
Суд отказал в удовлетворении ходатайства, так как защитник был обязан сам получить необходимые характеристики. Производство же следственных действий и собирание доказательств не являются полномочием суда, который только создает сторонам условия для исполнения процессуальных обязанностей. Суд также мотивировал свое постановление об отказе в удовлетворении ходатайства тем, что дознание по делу проведено в полном объеме и все необходимые доказательства, подтверждающие наличие преступления, собраны и представлены суду стороной обвинения. По мнению суда, сторона защиты никаких доказательств не представила, что указывает на намеренное затягивание рассмотрения уголовного дела судом.
После публикации в газете «Московский комсомолец» статьи о вербовке студентов одного из высших учебных заведений г. Москвы для участия в незаконном вооруженном формировании следователь ГСУ СК России по г. Москве возбудил уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 205.1 УК РФ. Следователь вызвал для дачи показаний в качестве свидетеля журналиста П.В. Гусевского, написавшего статью. Перед допросом журналист был предупрежден следователем об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и дачу заведомо ложных показаний, а также ознакомлен с содержанием ст. 56 УПК РФ.
В ходе допроса следователь задал П.В. Гусевскому вопрос об источнике получения информации о фактах вербовки студентов. П.В. Гусевской сослался на предусмотренную ч. 2 ст. 41 Закона РФ «О средствах массовой информации» журналистскую тайну и отказался отвечать на этот вопрос следователя, так как условием предоставившего данную информацию человека было неразглашение его имени. Следователь пояснил П.В. Гусевскому, что уголовно-процессуальным законом никаких свидетельских иммунитетов для журналистов не предусмотрено и потребовал ответа на вопрос под угрозой уголовной ответственности за отказ от дачи показаний.
5 марта 2013 г. возбуждено уголовное дело в отношении Устинова по подозрению в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 161 УК РФ. 15 июля 2013 г. уголовное дело направлено прокурором на рассмотрение Н-ского районного суда г. Нижнего Новгорода. Приговором от 27 декабря 2013 г. Устинов признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 161 УК РФ. Определением судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 19 марта 2014 г. указанный приговор отменен, дело направлено на новое рассмотрение в тот же суд. В дальнейшем в отношении Устинова Н-ским районным судом г. Нижнего Новгорода вынесен приговор от 15 августа 2014 г., который определением судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 29 сентября 2014 г. оставлен без изменения, апелляционные жалобы Устинова и его защитника – без удовлетворения. Постановлением Президиума Нижегородского областного суда от 12 апреля 2015 г. приговор районного суда и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам областного суда отменены по кассационной жалобе осужденного Устинова, уголовное дело направлено на новое рассмотрение в Н-ский районный суд. В дальнейшем в отношении Устинова Н-ским районным судом дважды выносились приговоры о признании виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 161 УК РФ, которые оставлялись без изменения судом апелляционной инстанции, но отменялись постановлениями президиума областного суда по кассационным жалобам осужденного и его защитника. Приговором от 6 мая 2016 г. Устинов признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 330 УК РФ, от наказания за совершение указанного преступления освобожден ввиду истечения сроков давности уголовного преследования.
Устинов подал жалобу на нарушение его права на рассмотрение уголовного дела в разумный срок.
В Верховный Суд РФ поступила апелляционная жалоба осужденного приговором Верховного суда Н-ской Республики Г.М. Гирзаметова, признанного виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 277 УК РФ, с назначением наказания в виде 18 лет лишения свободы. В апелляционной жалобе осужденный выразил свое несогласие с постановленным в его отношении приговором, поскольку при рассмотрении уголовного дела был нарушен принцип независимости судей. Так, председатель Верховного суда Н-ской Республики в ходе рассмотрения дела получил обращение главы Республики с просьбой о привлечении его, Г.М. Гирзаметова, к строгой уголовной ответственности, так как совершенное им преступление «получило большой общественный резонанс, нарушило хрупкое межнациональное равновесие в Республике». Это обращение имеется в материалах уголовного дела и, конечно, повлияло на судей, вынесших столь строгий приговор.
Судебной коллегией по уголовным делам Верховного суда Республики Дагестан при рассмотрении уголовного дела в апелляционном порядке установлено, что суд первой инстанции неправильно квалифицировал действия осужденного Петрова по п. «д» ч. 2 ст. 161 УК РФ. Исходя из материалов уголовного дела, действия осужденного должны быть квалифицированы по ч. 1 ст. 161 УК РФ. Кроме того, в судебном разбирательстве было нарушено право осужденного на защиту, так как представлявший его защитник в ходе предварительного расследования оказывал юридическую помощь свидетелю обвинения по данному уголовному делу. В связи с этим судебная коллегия обвинительный приговор районного суда в отношении Петрова отменила и направила уголовное дело на новое рассмотрение, указав в апелляционном определении, что суд первой инстанции должен устранить допущенные процессуальные нарушения, в том числе нарушение права на защиту, правильно квалифицировать действия Петрова и назначить ему наказание в виде лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима.
Председатель Верховного суда Республики Дагестан направил председателю районного суда указание о неукоснительном исполнении всех требований, изложенных в апелляционном определении, и об устранении при новом рассмотрении уголовного дела выявленных в ходе апелляционного рассмотрения нарушений уголовного и уголовно-процессуального законов.
В производстве следователя СУ УВД по ЦАО ГУ МВД России по г. Москве находилось уголовное дело по обвинению И.Р. Махмедзянова и А.Т. Колобкова в совершении преступления, предусмотренного п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ. Защитник А.Т. Колобкова заявил ходатайство о допросе в качестве свидетеля учащегося Московского колледжа водного транспорта Сергея, который может подтвердить факт нахождения его подзащитного в момент совершения преступления в другом месте (алиби). Фамилия учащегося и его место жительства защитнику неизвестны, но обвиняемый может подробно описать и опознать Сергея. Они с ним близко не знакомы, но регулярно рыбачили на одном из прудов в Воронцовском парке в г. Москве. Колобков и Сергей ловили рыбу недалеко друг от друга и в день совершения преступления.
Следователь отказал в удовлетворении ходатайства, мотивировав свое решение тем, что с учетом принципа состязательности сторон данное ходатайство должно быть рассмотрено в судебных стадиях производства по делу. Следователь, являющийся представителем стороны обвинения, не обязан осуществлять собирание оправдывающих обвиняемого доказательств. Также следователь указал, что установление личности, места жительства и допрос неизвестного лица займут длительное время, что повлечет за собой необоснованное продление срока расследования столь очевидного одноэпизодного дела. Защитник перед заявлением ходатайства не предпринял никаких мер по установлению места жительства свидетеля, в том числе не обратился в администрацию учебного заведения. Заявление защиты о допросе свидетеля, место жительства которого неизвестно, указывает на попытку запутать следствие. Кроме того, собранными доказательствами полностью подтверждается вина А.Т. Колобкова в совершении преступления. Подробные, достоверные и изобличающие Колобкова показания дал не только потерпевший, но и другой обвиняемый – И.Р. Махмедзянов, не доверять которому оснований у следствия не имеется.
В ходе расследования уголовного дела следователь принял решение о производстве осмотра трехкомнатной квартиры, в которой проживала одна из свидетельниц защиты по уголовному делу Лисовская. Возражений против осмотра со стороны Лисовской, находившейся в квартире, не поступало, однако она просила не осматривать одну из комнат квартиры, так как в ней отдельно проживает ее совершеннолетняя дочь с мужем, которая будет категорически против того, чтобы заходили в ее комнату. Несмотря на это, следователь попросил вскрыть комнату и произвел осмотр квартиры целиком. В ходе осмотра у Лисовской были изъяты письма к ней, в том числе находившиеся в нераспечатанных почтовых конвертах, от подозреваемого по уголовному делу Быкова. Лисовская против изъятия этих писем возражала, ссылаясь на тайну личной жизни и тайну переписки. Однако следователь письма изъял, произвел их осмотр и приобщил к уголовному делу. На просьбу Лисовской пригласить ей адвоката следователь ответил, что она является свидетелем по уголовному делу, а участие адвоката-защитника предусмотрено только для подозреваемого или обвиняемого. При осмотре были также изъяты другие личные письма, открытки, тетради с записями, блокноты, а также телефон Лисовской, содержавший СМС-переписку с Быковым. Лисовская обратилась с жалобой на действия следователя к руководителю следственного органа.
В ходе судебного разбирательства подсудимый Белухин отказался от своих показаний, данных на предварительном следствии, в которых он признал вину, и заявил суду, что дал их под психологическим давлением со стороны следователя, который грозил «посадить его в тюрьму до конца жизни, где ему будет плохо». Серьезность и осуществимость этих угроз ему постоянно подтверждал и адвокат Колыванов, участвующий в качестве защитника в деле по назначению. Как указал в заявлении Белухин, Колыванов перед допросом предложил ему признать свою вину, поясняя, что дело очевидное, вина доказана, а по сложившейся судебной практике не признающему свою вину подсудимому обязательно будет назначено наказание в виде лишения свободы. Подсудимый также указал, что этот адвокат участвовал в следственных действиях, несмотря на то, что Белухин от защитника Колыванова отказался в устной форме, так как подозревал, что он «заодно со следователем». По имеющимся у Белухи-на сведениям, следователь и Колыванов являются ровесниками и выпускниками одного учебного заведения – Дальневосточного института МВД России, проживают на одной лестничной площадке и хорошо знакомы между собой.
В ходе предварительного расследования уголовного дела по обвинению О.Р. Магомирзаева в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 158 УК РФ, при явке к следователю для предъявления обвинения обвиняемым заявлено ходатайство о предоставлении переводчика с русского на уйгурский язык, так как у него трудности с пониманием русского языка и особенно с пониманием юридических терминов. Уйгурский язык он знает с детства, разговаривает на нем в семье, с женой и детьми.
Следователь ходатайство отклонил, указав, что О.Р. Магомирзаев проживает на территории Ивановской области более года, официально трудоустроен. Кроме того, при допросе в качестве подозреваемого О.Р. Магомирзаеву уже было разъяснено право давать показания и объяснения на родном языке или языке, которым он владеет, а также пользоваться помощью переводчика, однако он ходатайства о предоставлении переводчика не заявлял. Следователь также мотивировал отказ в удовлетворении ходатайства тем, что согласно свидетельству о рождении отец обвиняемого является аварцем, а мать лезгинкой. По сообщению Областной общественной организации «За мир и дружбу между народами» на территории Ивановской области отсутствуют зарегистрированные организации уйгуров. В действующей на территории области НКО «Гильдия переводчиков» переводчиков с уйгурского языка не имеется.
Приговором Верхневилюйского районного суда Республики Саха (Якутия) А.К. Слепцов был оправдан в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 159 УК РФ. Судопроизводство по ходатайству обвиняемого производилось на якутском языке. Потерпевший Р.Д. Петров подал апелляционную жалобу, в которой указал, что его права при производстве по делу были нарушены. Так, материалы уголовного дела были предоставлены ему для ознакомления без перевода. В ходатайстве о переводе всего уголовного дела с якутского языка на русский язык следователем было отказано. С переводом на русский язык Петров получил только некоторые процессуальные документы. В судебном заседании потерпевший не понимал происходящее в зале, не имел возможности реагировать на выступления государственного обвинителя, стороны защиты, оперативно отвечать на вопросы суда. Также Петров заявил, что не считает вынесенный судом приговор законным, так как официальных переводов уголовного, уголовно-процессуального и других законов с русского языка на якутский язык не имеется, на якутском языке обучение юристов в высших учебных заведениях не осуществляется, что ставит под сомнение правильность перевода юридических терминов, а также соблюдение процедуры судопроизводства. Потерпевший также обратился к председателю Верховного суда Республики Саха (Якутия) с ходатайством о рассмотрении его апелляционной жалобы и дальнейшем осуществлении судопроизводства на русском языке с предварительным переводом всего уголовного дела с якутского языка на русский язык.
В орган внутренних дел обратились супруги Мерзляковы, которые сообщили о краже кроликов из их личного подворного хозяйства. Через три дня Мерзляковы вновь обратились в полицию и попросили вернуть свое заявление, так как выяснили, что кражу совершил их несовершеннолетний сын Игорь, которого они не хотят привлекать к уголовной ответственности и которого очень любят. Однако следователь отказался возвращать им заявление, а напротив, вынес постановление о возбуждении уголовного дела в отношении несовершеннолетнего Игоря Мерзлякова.
Дознавателем органа внутренних дел было возбуждено уголовное дело в отношении неоднократно судимого Баева по признакам преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 119 и ч. 1 ст. 116 УК РФ. Согласно показаниям супруги Баева Кирилловой, находясь в состоянии алкогольного опьянения, на почве давно сложившихся неприязненных отношений Баев нанес ей удар кулаком по лицу со словами: «Прибью, достала!». Угрозу убийством она восприняла реально и опасалась ее осуществления, так как муж был агрессивно настроен, физически намного сильнее и осуществлял активные действия с применением физической силы. Допрошенный Баев свою вину в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 116 и ч. 1 ст. 119 УК РФ, в отношении своей супруги не признал и показал, что в указанные день и время пришел домой в состоянии опьянения. Через час пришла супруга и стала его ругать и оскорблять. Он разозлился и замахнулся на нее кулаком, сказал: «Достала!». Так как был сильно пьян, подробности помнит плохо, но на самом деле никого убивать не хотел, а хотел припугнуть жену, чтобы от него отстали.
В ходе предварительного расследования вина Баева в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 119 УК РФ, не подтвердилась. Дознаватель вынес постановление о прекращении уголовного преследования Баева в связи с отсутствием события преступления. На следующий день дознавателю поступило ходатайство защитника Баева о прекращении уголовного дела, так как уголовное дело о преступлении, предусмотренном ч. 1 ст. 116 УК РФ, считается уголовным делом частного обвинения. Такие уголовные дела возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего, и проведение по ним дознания законом не предусмотрено. В тот же день поступило ходатайство от потерпевшей Кирилловой с просьбой прекратить уголовное дело в отношении Баева, так как она с ним помирилась, супруг попросил прощения и загладил свою вину. Она не желает привлекать Баева к уголовной ответственности, а хочет продолжить с ним спокойную семейную жизнь.
Дознаватель отказал в удовлетворении обоих ходатайств, так как возбужденное в порядке публичного обвинения уголовное дело прекращению по желанию сторон не подлежит.
Постановление дознавателя об отказе в удовлетворении ходатайства было обжаловано как защитником Баева, так и Кирилловой начальнику органа дознания.