Глава 3

Сантьяго Веласкес давно усвоил, что существует два вида людей: глупые мечтатели, которые прячутся от суровой правды жизни, и те, кто ясно смотрят на мир и готовы столкнуться с реалиями и бороться за то, чего они хотят.

Бэлль Лэнгтри была мечтательницей. Он понял это еще в тот день, когда они впервые встретились на свадьбе друзей, когда она так раздражающе повествовала о «вечной любви» новоиспеченных молодоженов перед лицом их очевидного несчастья. Стекла в розовых очках Бэлль были настолько толстыми, что она была практически слепой.

Нужно быть действительно слепым, чтобы видеть хоть что-нибудь обнадеживающее в любви и браке. Любовь – это ложь, и любой брак, основанный на ней, обречен от начала и до конца. Это может закончиться только слезами, уж он-то знает. Мать Сантьяго была замужем пять раз, но только не за его отцом.

Но по какой-то неведомой причине, когда Сантьяго увидел Бэлль, такую напористую и уверенную в собственных иллюзиях, он не был раздражен. Он был очарован. Миниатюрная, соблазнительная, темноволосая, с удивительными глазами и телом, созданным для греха, с самого начала она зацепила его, и не только красотой.

Бэлль ненавидела его и не боялась показать этого. За одним невероятно большим исключением Сантьяго не мог вспомнить ни одну женщину, которая так сильно его презирала, особенно с тех пор, как он сколотил свое состояние. Женщины всегда хотели залезть в его постель, или кошелек, или и то и другое одновременно. Он не осознавал, насколько это скучно, пока Бэлль Лэнгтри не оскорбила его прямо в лицо.

Она отличалась от других, его влекло к ней. Ее колкий язык, ее наивность и нахальная, обезоруживающая честность заставили его снять свои защитные барьеры. Их единственная ночь вместе была настолько необыкновенной, что почти заставила его пересмотреть свой циничный взгляд на жизнь.

Но три дня назад он понял, насколько сильно в ней ошибался.

Бэлль Лэнгтри ничем не отличалась ото всех остальных. Она только притворялась, что носит розовые очки, чтобы скрыть тот факт, что была такой же расчетливой, как и все, и лишь искала собственную выгоду. Она была не похожа на его мать, которая всегда отчаянно искала любви, до самого конца своей саморазрушительной жизни. Нет. Бэлль была похожа на Надю. Такая же расчетливая золотоискательница, готовая на все ради денег.

В Фэйрхолме той снежной январской ночью, когда Бэлль плакала в объятиях Сантьяго так, словно ее сердце разрывалось на части, она лгала. Когда он тихо гладил ее длинные темные волосы, на которые падали снежинки, и она подняла на него полные горя глаза – она лгала. Когда она сказала ему, что никогда не сможет забеременеть, и он поцеловал ее – она лгала.

Сантьяго знал, что Бэлль была актрисой. Он просто не представлял, насколько она хороша в своем ремесле. Давно его так не обводили вокруг пальца…

После того как она ворвалась на его вечеринку и обрушила бомбу на его голову, он гадал, что она будет от него требовать, когда вернется. Если она действительно ждет ребенка от него, у Бэлль появится рычаг воздействия на Сантьяго. Как бы он ни презирал саму идею любви и брака, он никогда не бросит своего ребенка, как бросили его самого.

Что попросит Бэлль? Замужество? Трастовый фонд на имя ребенка? Или просто потребует подписать чек на миллиард долларов прямо на ее имя?

Он ждал ее возвращения всю ночь, нервы его были на пределе, но Бэлль так и не пришла. Утром Сантьяго выяснил, что она уехала из города, как и говорила.

Теперь, три дня спустя, он знал о Бэлль все, за исключением ее медицинских записей, данные о которых у него будут уже вечером. Его доверенное лицо быстро нашел ее адрес в Техасе, джи-пи-эс ее телефона отслеживался с помощью каких-то современных средств, поэтому он просто сел в вертолет и прилетел сюда со своего большого ранчо на юге Техаса.

С того дня, как они впервые встретились, она вела себя так, словно всем сердцем ненавидела его, но он никогда не испытывал к ней ненависти. До недавнего времени.

Сантьяго стиснул зубы. Он не позволит Бэлль контролировать ситуацию. Или его ребенка. Он не знал ее конечной цели, но то, как она играла – как профессиональный непроницаемый игрок в покер, – говорило о том, что она хотела астрономическую сумму. А ведь у нее есть отличный рычаг, чтобы манипулировать им до конца дней. Она может попытаться контролировать опеку над ребенком или своей ложью заставить ребенка возненавидеть отца. Она могла держать Сантьяго на крючке.

Бэлль сознательно обманула его, сказав, что не может иметь детей. Потом она огорошила его новостью о своей беременности и сбежала из Нью-Йорка – и все это она сделала не без причины. Она хотела одержать над ним верх.

Но он не позволит Бэлль использовать невинного ребенка в качестве пешки. Она не сможет заставить Сантьяго отказаться от своего ребенка, особенно после того, что он сам пережил в детстве. Бэлль не знала, с кем связалась. Сантьяго сделает все, чтобы выиграть эту войну.

Сантьяго прищурился. Она думала, что сможет победить его? Он начал прокладывать свой путь из детского дома в Мадриде. В восемнадцать лет он пересек океан на корабле и оказался в Нью-Йорке с пятьюстами долларов в кармане. Теперь он миллиардер, владелец международной компании, которая продает на шести континентах практически все: от чипсов до беговых кроссовок. Человек, которого легко обвести вокруг пальца, не смог бы этого сделать.

Теперь Бэлль попала в его мир. И она будет подчиняться его правилам.

– Я никогда не выйду за тебя замуж, – пылала праведным гневом Бэлль. – И я никогда не буду тебе принадлежать.

– Ты уже принадлежишь мне, Бэлль, – ровно сказал он. – Ты просто этого еще не знаешь. – Повернувшись, он что-то жестом показал своему пилоту, и тот завел двигатель вертолета.

– Ты псих! – недоверчиво крикнула она, стараясь перекричать шум лопастей.

Сантьяго посмотрел на нее сверху вниз. Даже сейчас, когда он считал Бэлль своим врагом, его влекло к ней. Да, ее, пожалуй, нельзя было назвать классической красавицей, но было в ней что-то такое, что делало ее самой соблазнительной женщиной из всех, кого он знал. Даже зная о том, что она так бессовестно лгала ему, он хотел ее сильнее, чем когда-либо.

Бэлль права, мрачно подумал он. Он просто псих…

– Я был бы психом, если бы оставил своего ребенка с тобой, – сказал он, оглянувшись через плечо на старый деревянный дом, окруженный зарослями травы. – Или здесь.

Загрузка...