Дрожа в теплых июльских сумерках, Бэлль стояла на тротуаре около дома Сантьяго, в Верхнем Ист-Сайде Манхэттена. Она смотрела, как нарядные гости выходят из своих роскошных блестящих автомобилей, поднимаются по каменным ступенькам и звонят в дверь. Гостей приветствовал дворецкий.
Бэлль наблюдала за толпой молодых красивых светских дам, они торопились к дому на своих шестидюймовых шпильках и в дизайнерских коктейльных платьях. Бэлль окинула взглядом свою огромную футболку, хлопковые шорты и шлепанцы. Волосы были собраны в небрежный хвостик, на лице не было макияжа. Да, она подходила к этой вечеринке как корове седло. Ей здесь не место.
Она больше никогда не хотела видеть Сантьяго после того, как он оставил ее в постели одну. Потеря девственности с бессердечным плейбоем была огромной ошибкой, о которой она будет сожалеть всю оставшуюся жизнь. Но она не может уехать из Нью-Йорка, не сказав ему, что беременна.
Беременна! Каждый раз, думая об этом, Бэлль боялась, что ей это снится. Это было настоящее чудо, и она просто не могла подобрать другого слова. Семь лет назад врач твердо и безапелляционно сказал, что у нее никогда не будет детей.
Блаженная улыбка вспыхнула на лице Бэлль, когда она положила руки на свой большой живот. Каким-то непостижимым образом в ту роковую ночь, когда она переспала с Сантьяго, произошло это чудо: у нее будет ребенок. Лишь одна вещь омрачала ее радость.
Из всех мужчин на земле отцом ее ребенка является Сантьяго… Бэлль пыталась все рассказать ему. Она оставила на его автоответчике несколько сообщений с просьбой перезвонить, но ответа не было, чему она в глубине души была рада. Это давало ей отличный повод сделать то, чего она хотела: уехать из Нью-Йорка, не сказав Сантьяго, что он будет отцом. Но Летти убедила ее сделать еще одну попытку.
И теперь Бэлль стояла здесь, у порога его роскошного дома. От одной мысли о предстоящей встрече с Сантьяго ей хотелось сесть в свой пикап, припаркованный за два квартала отсюда, и гнать до самого Техаса не оглядываясь.
Но она уже приняла решение сделать последнюю попытку рассказать Сантьяго правду. Бэлль всегда старалась поступать правильно, даже если это было больно. И сейчас она не хотела струсить, только не перед Сантьяго. Она дождалась, пока отъедет последний лимузин, и решительно перешла дорогу. Поднявшись по каменным ступеням, она постучала в большую дубовую дверь. Дворецкий мельком взглянул на нее и начал закрывать дверь, презрительно бросив:
– Вход для персонала с другой стороны дома.
Бэлль заблокировала дверь ногой.
– Извините, мне нужно увидеть Сантьяго.
Дворецкий был явно удивлен тому, как фамильярно она называла его работодателя. Он посмотрел на нее так, словно говорящая крыса пришла просить аудиенции у мэра.
– Кто вы?
– Скажите ему, что Бэлль Лэнгтри должна срочно его увидеть. – Она гордо вздернула подбородок, стараясь скрыть свой страх. – У меня неотложное дело.
Нахмурившись, дворецкий открыл дверь ровно настолько, чтобы Бэлль могла пройти. Подошвы ее резиновых шлепок громко хлопали по мраморному полу фойе. Одним глазком она успела разглядеть состоятельных гостей, потягивающих ледяное шампанское в бальном зале, и безмолвных официантов с серебряными подносами. Когда Бэлль увидела хозяина вечеринки, почти на целую голову возвышавшегося над гостями, у нее перехватило дыхание. С его ростом и мрачной красотой он возвышался над приглашенными во всех смыслах слова.
Дворецкий надменно указал ей в противоположный конец коридора.
– Подождите там.
Бэлль оказалась в темном кабинете с большим дубовым столом и кожаными креслами. Почувствовав внезапную слабость, Бэлль опустилась в кресло. Мысль о том, что она вот-вот встретится с Сантьяго лицом к лицу, приводила ее в ужас.
В ту ночь, когда она отдалась ему, все было так чувственно, так необыкновенно – гораздо больше, чем она могла ожидать. Ровно до того момента, как он бросил ее одну, и ей пришлось идти на завтрак одной, улыбаться Летти, Дариусу и их малышу, притворяясь, что все в порядке.
Покинув Фэйрхолм, она вернулась в крошечную квартиру в Бруклине, которую снимала с двумя девушками. Они постоянно смеялись над ее мечтами, над техасским акцентом, который был почти незаметен, и над ее работой официанткой. Обычно насмешки девушек ей были безразличны, но в тот день она была раздражительной, как никогда, не только из-за Сантьяго, но и потому, что на бесконечных прослушиваниях ей все время отказывали, а на зарплату официантки она едва сводила концы с концами.
Когда месяц спустя она обнаружила, что беременна, все изменилось. Ее ребенок заслуживает большего, чем съемная квартира вскладчину, неопределенное будущее и неоплаченные счета. Ее ребенок заслуживает большего, чем отец, который даже не удосужился ответить на телефонный звонок. Эта мысль почему-то была особенно горькой.
Бэлль приехала в Нью-Йорк с такими надеждами! После девяти лет, потраченных на воспитание двух младших братьев, она наконец-то вырвалась из своего крошечного городка, решив осуществить свои мечты. Но вместо этого она все испортила.
Она мечтала об успехе? Сейчас у нее в кармане было на десять долларов меньше, чем в тот день, когда она приехала в Нью-Йорк полтора года назад. Она мечтала увидеть свое имя на афишах? Ее отвергли в каждом нью-йоркском агентстве.
Но хуже всего… Бэлль надеялась найти настоящую любовь, которая продлится всю жизнь. Вместо этого она отдалась человеку, которого ненавидела.
Хватит с нее Нью-Йорка, она возвращается домой. Два чемодана с вещами уже лежат в грузовике, осталось сделать последний пункт в ее списке – сказать Сантьяго, что он скоро станет отцом.
Но теперь Бэлль вдруг подумала, что не сможет этого сделать. Она увидела его лишь издалека, но и это успело выбить ее из колеи. Наверное, это ошибка, ей не стоит здесь оставаться.
Сантьяго распахнул дверь. Когда он увидел Бэлль, сидящую в кресле, глаза его метали молнии.
– Какого черта ты здесь делаешь? – прорычал он.
После всех прошедших месяцев это все, что он может ей сказать?
– Я тоже рада тебя видеть, – спокойно сказала Бэлль, сложив руки на животе.
Закрыв за собой дверь, Сантьяго пронзил ее взглядом и жестко сказал:
– Я задал тебе вопрос: что ты здесь делаешь, Бэлль? Мне казалось, я ясно дал понять, что больше никогда не хочу тебя видеть.
– Более чем.
– Тогда зачем ты обманула моего дворецкого и сказала, что у тебя срочное дело? – Он подошел ближе.
– Это не обман.
– Дай угадаю. – Губы его презрительно изогнулись. – Ты поняла, что не можешь без меня жить, и пришла, чтобы сказать о своей любви.
Она вздрогнула от холодной насмешки, прозвучавшей в его голосе.
– Не волнуйся, я по-прежнему ненавижу тебя.
Странное выражение промелькнуло на его лице, а затем он холодно улыбнулся.
– Потрясающе! Так зачем ты прервала мою вечеринку?
Он смотрел на Бэлль с нескрываемым презрением. И как она теперь должна рассказать ему о ребенке?
– Я пришла сказать, что… уезжаю из Нью-Йорка.
– И это твое неотложное дело? – Он холодно рассмеялся. – Еще один повод выпить сегодня.
– Дай мне закончить! – вспылила она.
– Пожалуйста. – Он сложил руки на груди с таким видом, точно был королем на троне, а она – грязной попрошайкой. – И позволь мне вернуться к моим гостям.
Бэлль сделала глубокий вдох.
– Я беременна. – Ее тихий голос эхом разнесся по темному кабинету.
– Что?!
Она медленно поднялась с кресла, опустив руки так, чтобы Сантьяго смог увидеть ее живот. Сантьяго молчал, и Бэлль затаила дыхание, боясь встретиться с ним взглядом. Отчасти она все еще надеялась, что он удивит ее. Что он снова станет тем нежным, неотразимым мужчиной, которого она так недолго видела холодной январской ночью. Но ее надежды быстро рухнули.
– Беременна?
Она рискнула взглянуть на него: челюсти крепко сомкнуты, в глазах ярость.
– Да, – выдохнула она.
Бэлль никак не ожидала того, что он сделает дальше. Дернув ее за руку поближе к себе, Сантьяго тщательно ощупал своими ладонями ее живот. Он отдернул руки, словно его обожгло.
– Ты говорила, это невозможно с медицинской точки зрения.
– Я думала, что так оно и есть…
– Ты сказала, что никогда не сможешь забеременеть!
– Это… чудо.
– Чудо! – фыркнул он, а потом прищурился. – А я-то думал, что тебе не хватает таланта, чтобы блистать на Бродвее. Ни одна охотница за богатством не лгала мне в лицо так убедительно. А я ведь на самом деле поверил, что ты невинна, словно ангел, а ты просто хорошая актриса. – Этот низкий с хрипотцой голос ранил ее в самое сердце.
– Ты думаешь, я забеременела специально?
– Ты заставила меня действовать по своему сценарию, – рассмеялся он. – Позволила мне обнаружить тебя плачущей в саду из-за того, что ты никогда не сможешь иметь детей. Я впечатлен. Я даже не подозревал, что ты такая искусная лгунья.
– Я не лгала!
– Урежь этот акт, пожалуйста, и приступай сразу к той части, где ты называешь свою цену.
– Какую цену? – не поняла Бэлль.
– Есть только одна причина, по которой ты продуманно обманула меня, чтобы я не надевал презерватив, когда ты затащила меня в постель. И эта причина – деньги. Но я должен признать, ты их честно заработала, – сказал он, презрительно глядя на Бэлль. – Ни одной женщине не удавалось меня так провести, кроме… – Выражение его лица на миг изменилось, и он стиснул зубы. – Сколько ты хочешь?
– Мне не нужны деньги, – сказала Бэлль. Комната вращалась перед ее глазами. – Я просто думала, что ты имеешь право знать.
– Прекрасно, – хладнокровно произнес он и распахнул дверь кабинета. – Я знаю. А теперь убирайся вон.
Бэлль молча смотрела на него и не верила своим глазам. Как может мужчина так равнодушно и холодно отреагировать на новость о том, что у него будет ребенок, отказываясь проявить даже малейший интерес, не говоря уж об ответственности?
– И это все, что ты можешь сказать?
– А чего ты ожидала? – протянул Сантьяго. – Что я упаду на одно колено и попрошу тебя выйти за меня замуж? Прости, что разочаровал.
– О да! Ты меня раскусил! – В Бэлль нарастал гнев. – Я безумно хочу за тебя замуж, Сантьяго! Какая женщина откажется заполучить в мужья самого омерзительного и бесчеловечного мужчину на свете! – Она зло рассмеялась. – А каким «прекрасным» отцом ты станешь!
– Бэлль…
– Ты называешь меня лгуньей, охотницей за богатым мужем, хотя знаешь, что до той ночи я была девственницей! – Она гордо вздернула подбородок, дрожа от волнения. – Это ты имел в виду, называя меня наивной? Ты решил, что должен открыть мне правду о жестокости этого мира?
– Послушай…
– Не надо мне было приходить сюда. – Подступившие слезы обжигали глаза. Однажды Сантьяго уже видел ее в слезах, и это дало ему возможность заманить ее в свои сети. Но она скорее умрет, чем позволит ему снова увидеть свою слабость. – Забудь о ребенке, забудь о моем существовании. – Остановившись у двери, она бросила на него последний взгляд. – Я бы отдала полжизни, лишь бы отцом моего ребенка был кто-то другой. Это ошибка, о которой я буду сожалеть до конца своих дней.
Развернувшись, она ушла, вихрем промчавшись мимо высокомерного дворецкого и прекрасных гостей, которые выглядели так, словно в их гламурных жизнях никогда не было проблем. Бэлль быстро спустилась по ступенькам и перебежала улицу. Добравшись до своего старенького «шевроле», она села за руль и завела двигатель. Руки Бэлль не переставали дрожать, пока она не выехала из города.
С первой же встречи с Сантьяго она знала, что он подонок. Как она могла быть такой дурой? Бэлль подавила судорожное рыдание, выруливая на платную автомагистраль. В течение последних нескольких месяцев, когда Сантьяго не отвечал на ее звонки, она говорила себе, что ей и ее ребенку будет лучше без него. Но в глубине души Бэлль все же надеялась на чудо: если он узнает о ребенке, он захочет стать отцом. Мужем. Она мечтала, что все они будут любить друг друга и быть счастливыми.
Боже, как глупо! Она вытерла глаза.
Вместо этого Сантьяго не просто бросил своего еще неродившегося ребенка, он оскорбил Бэлль до глубины души! Но самым ужасным было то, что это ее удивило, ведь он с самого начала не делал секрета из своего отношения к семье как таковой. Он считал детей ненужным, но крайне тяжелым бременем, а любовь – забавой для малолеток.
Бэлль плакала до тех пор, пока у нее не разболелась голова. Была уже почти полночь, и она решила остановиться в придорожном мотеле, чтобы забыться в тяжелом сне до самого утра.
На следующий день монотонность дороги начала ее успокаивать. Бэлль сказала себе, что ей не нужен холодный, бесчувственный мужчина, способный нарушить ее душевное спокойствие и заранее ненавидящий их общего ребенка.
К третьему дню путешествия, когда остались позади зеленые холмы Восточного Техаса, на сердце у нее полегчало. Было что-то успокаивающее в широких, бесконечных горизонтах: только полынь под безжалостным летним солнцем на фоне невыносимо голубого неба.
– Все к лучшему, – прошептала Бэлль, положив руку на живот. Это будет только ее ребенок.
Подъезжая к окраине своего маленького городка, Бэлль глубоко вздохнула. Дом. Хотя без братьев он стал совсем другим: Рей теперь жил в Атланте, а двадцатидвухлетний Джо в Денвере. Но, по крайней мере, здесь жизнь имела смысл.
Вырулив на грунтованную дорогу, ведущую к дому, Бэлль резко ударила по тормозам. В полынном поле, прямо рядом с ее домом, стоял черный блестящий вертолет. Бэлль с трудом верила своим глазам. Вертолет? Здесь? Потом она увидела рядом двух плечистых охранников, а это могло означать только одно…
С трудом переведя дыхание, она бросила взгляд на старый деревянный дом с облупившейся краской. Сердце ее пропустило удар. На деревянном крыльце, угрюмо сложив руки на груди, стоял Сантьяго. Что он здесь делает? Бэлль заглушила двигатель и вышла из пикапа, громко хлопнув ржавой дверцей.
– Что ты здесь делаешь? – Она попыталась скрыть дрожь в голосе. – Дай-ка угадаю: ты придумал несколько новых способов унизить меня.
Он спустился по деревянным ступеням и встал перед Бэлль, возвышаясь над ней, как скала.
– Три дня назад ты появилась в моем доме с шокирующим обвинением.
– Действительно, как я только могла! – с яростью сказала она. – Неудивительно, что ты вышвырнул меня из дома.
– Я счел это блефом. Я ожидал, что ты быстро вернешься, чтобы потребовать определенную сумму денег.
С трудом подавив подступившие слезы, она посмотрела на вертолет.
– Как ты узнал мой адрес?
– Это было легко.
– Ты, должно быть, ждал несколько часов.
– Двадцать минут.
– Двадцать? Как это? – выдохнула она. – Ты не мог знать, когда я доберусь сюда. Даже я этого точно не знала!
– Это было чуть сложнее.
– Ты следил за моей машиной? Шпионил за мной?
– Хватит менять тему, – холодно сказал он. Сантьяго окинул ее пристальным взглядом от просторной белой футболки и шорт до шлепанцев. – Ты говорила правду? Ребенок мой?
– Ну конечно, твой!
– Как я могу доверять лгунье?
– Когда я тебя обманывала? – возмутилась она.
– «Я никогда не смогу забеременеть, – передразнил он. – Это невозможно».
– Ты просто придурок. – Бэлль дрожала под обжигающим техасским солнцем.
Его голос был низким и спокойным, но она чувствовала его ледяную ярость. Он был так красив снаружи: черные волосы, мускулистое загорелое тело, карие глаза с поволокой. Жаль, что его душа была черной и твердой, как камень.
Она только-только вознесла благодарность небесам за то, что этого человека нет в ее жизни, и вот он снова перед ней. Для чего?
– Ты сделал свой выбор, – ровно сказала она. – Теперь это только мой ребенок.
– Тогда зачем ты вообще рассказала мне о беременности?
– Потому что три дня назад я была достаточно глупа, чтобы надеяться, что ты сможешь измениться. Теперь я твердо знаю: пусть лучше у моего ребенка вовсе не будет отца, чем такой отец, как ты. – Она вздернула подбородок. – А теперь выметайся с моей земли!
Сантьяго с подозрительным спокойствием смотрел на нее. Не сказав ни слова, он повернулся и посмотрел вдаль на горизонт. Бэлль невольно любовалась тем, как солнечные лучи ласкают его мужественный профиль.
– Позволь мне рассказать, что будет дальше, Бэлль. – Когда он посмотрел на нее, его голос был низким и глубоким, почти ласковым, но это не обмануло ее. – Сегодня мы сделаем тест на отцовство.
– Что? Забудь об этом!
– И если ребенок окажется моим, – его глаза сверкнули, – ты выйдешь за меня замуж.
– Ты спятил? – выдохнула Бэлль. – Я тебя ненавижу!
– Ты должна быть довольна: твой план сработал. Признайся, что ты целенаправленно забеременела, чтобы женить меня на себе. Так, по крайней мере, уважай меня.
– Не буду, потому что это неправда!
– Признаю, я ошибся, поверив тебе. Я должен был понять, что все это ложь, и я заплачу за свою доверчивость. – Он подошел ближе. – Но и тебе придется заплатить.
– Я никогда не выйду замуж за человека, которого ненавижу.
– Ты говоришь так, словно у тебя есть выбор. А его у тебя нет. – Он холодно улыбнулся. – И если этот ребенок мой, то и ты тоже моя.