В руках Лэмерти Долливан – массажистки-волшебницы и по совместительству моей лучшей подруги, способно расслабиться даже промерзшее бревно. Но сегодня именно им я себя и чувствовала: напряжение отказывалось покидать тело, словно меня перенабили перьями, как неудавшуюся подушку. Музыка для релаксации звучала приглушенным фоном, сильные руки уверенно растирали плечи и спину, но я никак не могла перестать думать о случившемся на сто двадцать третьем этаже центра Лаувайс. Надеюсь, Лэм ничего не заметит, не хочется ее во все это вмешивать. Вздохнула и попыталась растечься по кушетке, от которой приятно пахло фруктовым маслом, вместо этого сдавленно ойкнула, когда жесткие пальцы прошлись по зажатым мышцам.
– Лапонька, так не пойдет. А ну рассказывай, что у тебя случилось?
Не заметит она, как же.
– Ничего особенного.
– А если подумать?
– С чего ты вообще взяла, что у меня что-то произошло?
– С того, что тебя колотило, пока ты раздевалась?
И ничего меня не колотило. Так, потряхивало слегка.
– Я замерзла.
– Ага. Кому другому вешай драконью чешую на уши.
М-да. Не отстанет ведь, пока не расскажешь.
– На меня напал иртхан.
– Надеюсь, ты хотела сказать «запал».
– Можно и так выразиться.
– Давай-ка перевернемся.
Я легла на спину и стянула с лица невесомую маску, чтобы видеть Лэм.
– Ну и?
– Я его послала.
Выщипанные идеальным мостиком брови приподнялись. Лэмерти умеет быть очаровательной – миниатюрная, с шоколадным цветом кожи и миндалевидными карими глазами, напоминает модельную куколку из магазина «Детское счастье». Вот уже несколько лет работает в «Пряном волшебстве», достаточно дорогом салоне, чтобы обеспечить себе неплохую жизнь. Мы с ней познакомились здесь же, когда я искала себе массажистку. А потом они через меня познакомились с Дрэйком, и теперь у них роман. Который длится достаточно давно и плавно подбирается к новому уровню – обручальной росписи на груди, аккурат над сердцем.
– Что, настолько противный?
– Даже не представляешь насколько!
Вспомнила глаза Халлорана, его голос, и меня перекосило. Видимо, основательно, потому что Лэм нахмурилась и сочувственно покачала головой.
– В Ландстор-Холл?
– Ага.
– Осторожней с иртханами, лапонька. У нас из эстетической косметологии одну девицу поперли только за то, что она на кого-то из них недовольно посмотрела.
Ну да. А я сегодня высшему визор расколотила.
Тяжело вздохнула и вернула маску на место.
– Все настолько ужасно? – теперь Лэм массировала мягче.
Я прикрыла глаза, отдаваясь власти умелых рук. Ладно, получится или не получится отдохнуть, дело десятое. Но попробовать все-таки стоит.
– Как сказать.
– Что, вот так прямо взял и подкатил?
Более прямые только магистрали над мостами или металлические каркасы строящихся высоток.
– На улице караулил?
– В ложе.
– Но Эвель же такое не приветствует. Нет, я понимаю, иртханы, и все такое, но правила Ландстор-Холл достаточно четкие для всех. Никаких романов в клубе.
– Если дело не касается Халлоранов.
– Что?
По ощущениям, Лэм подскочила на пару метров. Только профессионализм взял свое, и руки так и не оторвались от моих бедер. Там, где она меня касалась, по телу разливалось приятное тепло. Легкий аромат нагретого масла заставлял блаженно жмуриться и урчать, как довольный виар. Да ну его к драконам, этого Халлорана. Кто он такой, чтобы тратить на него мое личное время, мою жизнь и мой выходной?!
– Энтар Халлоран? Ты серьезно?
Теперь уже чуть не подскочила я, но не потому, что сейчас мне довольно активно разминали живот и грудь. Просто очень некстати вспомнила, где видела белобрысого, с которым судьба столкнула меня у дальних лифтов. В новостях, каким бы смешным это ни показалось. Энтар Халлоран, второй наследник правящей династии Мэйстона. Сейчас заканчивает Академию и, видимо, понемногу приобщается к семейному бизнесу. Точнее, к бизнесам, которых у его семейки тьма тьмущая. Если что-то еще не затянуло в корпорацию Халлоранов, то оно либо бесперспективное, либо недостаточно масштабное.
Но Лэм ждала ответа, и я решила пойти до конца:
– Рэйнар.
– Ты прямо сейчас надо мной издеваешься?
– Я прямо сейчас думаю, как мне не вылететь с работы.
– Погоди-ка… Эвель что…
– Угу.
– Вот ларрка[1]! – выругалась подруга и замолчала.
Какое-то время в кабинете царила тишина. Прерывалась она только легким шуршанием кондиционера, отголосками музыки и шелестом мягких туфелек Лэм, когда она двигалась вдоль кушетки. Наверное, стоило и впрямь подумать о чем-то серьезном, но все серьезные мысли испарились. А те что остались, вяло текли в блаженном глубоком русле, и все случившееся казалось далеким и несущественным. Голова становилась тяжелой, а когда подруга взялась за лицо и шею, я окончательно провалилась куда-то в далекие дали блаженства. Опомнилась только когда Лэм похлопала по кушетке и вручила мне длинный халат и одноразовые тапочки. Сонная и растаявшая, сползла на коврик и завернулась в предложенный наряд.
– Ты потом к Айну?
– Нет, у меня запись на следующей неделе.
Айн – мой колорист. Тот, кто сотворил для образа Бриаль Бетрой невероятно красивый шоколадный оттенок, который я поддерживаю вот уже несколько лет. Никто кроме самых близких не в курсе, что меня угораздило родиться блондинкой с песочными волосами. Ну, и еще нескольких сотрудников «Пряного волшебства», например, стилиста-косметолога и мастера по эпиляции. Поскольку в этом салоне обслуживаются даже иртханы, языки у здешнего персонала короткие. Иначе быстро окажешься на улице.
– Халлоран тебе совсем не понравился?
Может, и понравился бы. Если бы не считал, что может разложить меня на первой попавшейся поверхности, когда ему вздумается.
– Нет.
Лэм глянула на часы, притянула меня к себе и чмокнула в щеку.
– Лапуль, рада с тобой поболтать, но у меня вот-вот клиентка. Через пару часов освобожусь, может, махнешь к нам, а? Чтобы дома не киснуть?
– А Дрэйк?
– Да он только рад будет! Давненько мы не собирались все вместе…
Подруга ойкнула и прикусила язык, но я только рукой махнула. Не убиваться же по несостоявшимся отношениям с Вальнаром всю оставшуюся жизнь. И плевать, что в квартире друзей все будет напоминать о нас, мы даже у меня реже встречались, чем у Лэм с Дрэйком. Просто у сестры с моим бывшим не сложилось, она называла его пафосным засранцем, а он ее – куколкой из зэд-шоу[2]. Но даже если бы между ними все было нормально, сложно встречаться со взрослым состоявшимся мужчиной у себя дома, где живешь с сестрой-подростком. Реально сложно. Я помотала головой, отгоняя непрошеную картину воспоминаний, когда Вальнар заскочил ко мне во время обеда, а Танни неожиданно вернулась из школы.
– Я бы предложила клуб, но с этим реально могут возникнуть проблемы, – подруга подмигнула. – Одному засранцу давно пора понять, что гулять от него я не собираюсь. У, временами придушить готова!
Своей граничащей с помешательством ревностью пианист удивлял даже меня: при внешнем пофигизме и работе в шоу-бизнесе, умудрялся ревновать подругу даже к подмигивающим габаритками флайсам. А может, дело было как раз в том, что он слишком давно работал в Ландстор-Холл и сам отчаянно любил флиртовать. К счастью, дальше флирта после встречи с Лэм дело не заходило. Есть у меня подозрение, что он перебесится, как только Лэмерти примет его предложение. А пока она не спешила связывать себя брачными узами, творится такая вот дребедень. По большому счету, все мужчины страшные собственники.
– Так что, приедешь?
– С радостью.
– Вот и здорово! Тебе точно не помешает отвлечься, – подруга подмигнула. – Так что давай в душ, потом одевайся и дуй домой. После работы я тебя подхвачу и двинем в нашу сторону. Замутим пару горячих коктейлей, поговорим по душам, врубим музыку на полную, потанцуем. Нарисуем твое начальство и спалим его в духовке…
Я рассмеялась и увернулась от ее руки, но та все-таки успела сорвать с моих волос прозрачную шапочку, которой теперь размахивала, как флагом.
– Как там у тебя в песне поется? Эту ночь мы с тобой не забудем?
– Эта ночь нас с тобой не забудет.
– О да, детка, – Лэм ухмыльнулась и вскинула ладони, по которым я ударила в ответ. – Этой ларрке однозначно будет, что вспомнить!
– Накрылся *опой дракона, представляешь? – расстроенно сетовала подруга, опрокидывая в кастрюльку бутылку кистонского вина и ожесточенно помешивая.
– Ничего, починишь, – я успокаивающе погладила Лэм по руке. – Он же у тебя застрахован.
– Только это и радует.
В ее новенькой модели флайса и правда на удивление быстро накрылся аккумулятор. Двух месяцев ведь не прошло со дня покупки. Или я что-то путаю? Я могу. После того, как устроилась в Ландстор-Холл, время летит с невероятной скоростью, неделя только начинается – и сразу заканчивается.
Потянулась за специями, стоявшими на полочке: остатки мыслей выветривались со скоростью полета на аэроэкспрессе. И так хорошо было не думать ни о каких проблемах, а главное о завтрашнем дне. Напевая себе под нос, осторожно добавила в кастрюльку камартовый флар[3] – смягчающая сладость немного подчеркнет кислинку, бросила пару ароматических звездочек и одну горьковатую палочку для вкуса. Запах от шантвейна стоял умопомрачительный, а бокалы с толстыми стенками уже ждали своего часа на прикрытых блюдцами салфеточках. Я сунула туда разноцветные трубочки и украсила парными ягодками литтона – красновато-фиолетовыми, кисло-сладкими, сочными.
Подруга продолжала мешать, а потом убавила огонь и прикрыла кастрюльку крышкой.
– А, наблы[4] с ними! Покатаюсь пока общественным транспортом.
Скоростные аэропоезда мне нравились, разве что народу в них в час пик – не пробиться, но в такое время можно вызвать заказной флайс. А так все удобно, в любую точку Мэйстона добираешься очень быстро. По сравнению с подземкой они просто чудо, там вообще народ трамбуется так, что только по волшебству к потолку из общей массы не выскальзывает. Я об этом знаю не понаслышке – когда жили на нижних уровнях, денег только на подземку и хватало. Благо, эти времена остались в прошлом.
– А позвонить им, чтобы сами забрали, нельзя?
– Можно, но там все равно бумаг оформлять кучу. Это нужно целый день из жизни выкинуть, а у меня график…
Работала Лэм не меньше моего. Они с Дрэйком снимали квартиру попроще, потому что копили на собственное жилье. Вкалывать для этого приходилось знатно, им обоим. Ну а что делать, недвижимость в Мэйстоне стоит бешеных денег. Причем не только покупка, но и налоги на нее, деньги на которые тоже нужно откуда-то брать. Первый налог – двадцать пять процентов от стоимости, дальше проще, но все равно с неба такие подарки судьбы не падают.
– Та-ак… – подруга водрузила на барную стойку вазу с фруктами, я подхватила тарелки с тарталетками и канапе.
Кухня у нее была просторная и стильная: черный камень и золото. Этаж пониже моего, но из панорамного окна все равно было видно высотку, где я сегодня побывала. По-хорошему, мне бы из трусиков выпрыгивать от счастья, но как-то не выпрыгивалось: то ли трусики малы, то ли счастья для ускорения недостаточно. Как же, местр, правящая семья, хранитель города. Собственно, причина того, что драконы не подлетают к Мэйстону, заключена в центральной башне Лаувайс.
Иртханы держат современные технологии в секрете, чтобы никто не мог навредить городу или разрушить щит. Источник – предположительно, ментальная магия, голосовые вибрации, преобразователь, но никто не знает, как это происходит. В старину приходилось отражать атаки на поселения при появлении драконов, но с развитием прогресса появилась возможность держать защиту постоянно. После этого в мире стали появляться и разрастаться мегаполисы, пожиравшие маленькие города и округи. Мэйстон, например, давным-давно состоял из отдельных разноименных островов, большинство которых не раз горело.
– Так вот, недавно назревал очередной скандал… – Лэм ткнула в панель управления плиты и облокотилась о стойку, дожидаясь, пока шантвейн настоится. – А я ему говорю – чем языком так активно двигать, подвигал бы чем-нибудь другим. Ну так мы с ним чуть диван не раскурочили.
Я прыснула.
– Так бы всегда.
– И не говори. Иной раз вернется из этого вашего сценического ада – человек-человеком, а иногда как дракон *опу поджарил. Что вы там с ним делаете?
– Сейчас горячий сезон, выступление за выступлением. Все нервные, вот и бросаются друг на друга.
– Да я уж заметила, – проворчала подруга. – Если даже Эвель с крышей не дружит…
Я передернула плечами, а Лэм подалась вперед.
– Слушай, может тебе заболеть, а? Ну, позвонишь этой ларрке Обри, скажешь, что живот прихватило, и все такое. У Халлорана наверняка дел по горло, а баб вокруг вьется, как ос над пирожными. Забудет про тебя, и все образуется.
Наверное, это даже могло сработать. Если бы я сегодня не вломилась к нему в офис. Теперь он про меня еще долго не забудет, и – что-то мне подсказывало, так просто не отвяжется.
– Хотелось бы верить.
Я уселась на высокий стул и подперла подбородок руками.
– Ну или скажи ему, что у тебя парень есть.
– Да он знает обо мне больше, чем я сама!
– М-да. Об этом я как-то не подумала, – подруга тряхнула головой и с визгом отбросила крышку. – Ай, горячая зараза! – Потерла ладонь об обтягивающие домашние штаны и принялась разливать шантвейн. – Ладно, утром всяко лучше думается, на свежую голову.
Почему-то «свежая голова» рядом с Халлораном работала плохо, но это я уточнять не стала.
– Я вроде как собираюсь принять предложение.
Лэм поставила на стойку бокалы с дымящимся ароматным напитком и запрыгнула на соседний стул. Вытянула руку, показывая колечко, которое Дрэйк ей подарил на помолвку. Тоненькое, с золотым камушком в форме капли. Красивое. То, что она его надела, означает, что предложение принято, и что все действительно очень серьезно. В Аронгаре не многие обременяют себя брачными узами, это удел правящих и родовитых семей, остальные предпочитают не заморачиваться. Хотя бы потому, что церемония нанесения росписей – это нерушимая клятва. На всю жизнь.
– Ох… – я широко улыбнулась. – Поздравляю! Очень за вас рада. Очень-очень!
– Ну да. Решилась вот, – подруга немного смущенно подцепила канапе. – Понимаешь, я без него теперь… ну как дракон без гнезда. Ссоримся, расходимся по разным комнатам, и я тут же начинаю дико скучать. Скажешь, сумасшедшая?
– Влюбленная.
Все, конечно, прекрасно, но мне такого счастья не надо. Это слишком… выматывает. Вальнар, например, сцен не закатывал, он для этого слишком гордый. Разве что был против моей карьеры – постоянно говорил, что стоит либо сменить профессию, либо бросать работу вообще. Считал, что вполне способен нас обеспечить, что не стоит тратить время на сцену, где меня ощупывают похотливыми взглядами все, кому не лень. Злился, когда я выходные проводила с Танни, а в конце концов поставил вопрос ребром. Либо я переезжаю к нему, либо продолжаю «нянчиться» с сестрой и «голосить на потеху публике». Так мы и расстались.
– Ну… – Лэм подняла бокал, и мы соприкоснулись краями. – Тогда за дружеские посиделки!
– И за скорую свадьбу!
Я подмигнула, а подруга смутилась еще сильнее. Горячий шантвейн был сладким – не в пример обжигающе-горькому цветочку, попавшемуся мне на язык. Насыщенного фиолетового цвета из-за ликера, с ягодкой, насаженной на шпажку-зонтик. Обычно ягодки надолго не хватало, но сегодня я решила оставить ее на закуску. Предвкушение всегда круче, чем сам процесс. Пока смотришь на ягодку, и думаешь, как будешь ее есть… Наверное, примерно так обо мне думал Халлоран.
У-у-у, драконище драное!
– Наслаждайся свободой, лапонька. – Подруга словно мысли мои читала. – Когда на твоей улице перевернется флайс с настоящим мужиком, познаешь все прелести совместной жизни.
Не думаю, что я готова к совместной жизни. Хоть с кем-то.
– Так, все, больше ни слова о мужиках, – Лэм провела рукой по губам, словно застегивала молнию. – Лучше расскажи, та долговязая так и продолжает тебя доставать?..
За беседой мы съели все, что приготовили – удивительно, какая вместимость у хрупкого женского организма в хорошей компании, а главное, под шантвейн. Говорили о моей работе, о ее работе, обо всякой ерунде, шутили и смеялись. Успели потанцевать и даже пели – так, что снизу несмотря на хорошую изоляцию кто-то начал стучать в потолок. Пришлось снова перемещаться на кухню и стараться не хохотать в голос, даже если очень хотелось. Очнулись только когда в холле щелкнул замок, раздался женский смех и звучный голос Дрэйка:
– Лэм, я с гостями.
Мы не успели ответить: на кухню ввалился Вальнар под руку с рыжеволосой девицей, а следом за ними – будущий счастливый муж, который пока еще ничего не знал. Повисло неловкое молчание. Мы с бывшим смотрели друг на друга, улыбки на лицах друзей стремительно таяли, только спутница моего парня… то есть уже не моего, продолжала ухмыляться так, словно ей губы приклеили.
– Привет, Леона.
Его голос, такой родной и знакомый, всколыхнул целую бурю чувств. Как-то очень не вовремя нахлынуло, как мы сидели на этой самой кухне на одном стуле, а Вальнар целовал меня в шею и говорил, чтобы я не ерзала, иначе мы не доедем до его дома. И то, как мы валялись на ковре, глядя историческую драму, а они с Дрэйком устроили бой фантиками от конфет. Мы с Лэм сначала просто смеялись, а потом присоединились. То, что расстались мы всего пару недель назад, и вот теперь у него уже другая девушка. Которая, кстати, роскошно смотрится в пальто с меховой оторочкой и сексуальном вечернем платье, а я тут сижу в джинсах и свитере с подвернутыми рукавами.
Стало как-то горько. Горько и противно.
– Я пойду.
Лэм метнула на Дрэйка испепеляющий взгляд, но он только растерянно пожал плечами. Подруга догнала меня уже в холле, где я застегивала куртку и прыгала на одной ноге, пытаясь натянуть ботинок. Если по отношению к ней можно применить слово «побледнела», то это оно и было. Привычный шоколадный оттенок кожи потускнел, словно его размыли широкой кистью.
– Слушай, я ничего не знала, правда…
– С ума сошла? – я щелкнула ее по носу. – Все в порядке.
Наконец-то запрыгнула в сапог, обняла ее и поцеловала.
– Занимайся гостями и не заморачивайся. А мне еще Марргента выгуливать.
Прежде чем Лэм успела открыть рот, я сбежала в радушно приоткрывшуюся дверь.
Петь. Просто петь. Будто вокруг не существует никого и ничего. Будто растворяешься в собственном голосе, льющейся музыке и полусвете. Есть только ты и зала, а голос парит, отражаясь от стен, плещется под высокими сводами клуба и путается в портьерах. Преподаватели называли мое звучание не поддающимся классификации: когда голос способен подняться до самых высоких нот и опуститься к достаточно низким.
Я с тобой… до последнего вздоха
Я с тобой… пока вьется пульс.
Милый мой, я знаю, все плохо.
Мой любимый… я не боюсь.
Я пою, потому что не могу иначе – мне кажется, что вместо первого крика во младенчестве у меня с губ сорвалась песня. Каждый раз, когда выхожу на сцену, моя жизнь расцветает яркими красками. Я люблю своих гостей, всех и каждого. И я счастлива, что им удается вместе со мной – пусть даже ненадолго – окунуться в волшебство музыки и забыть о том, что осталось за дверями клуба. Ведь именно для этого я пою.
Сумасшедшая пьяная скорость.
Эта жизнь – ураган огня.
Я тебя никогда не забуду.
Дай мне знать, если любишь меня.
Последние аккорды затихли, и я вдруг поняла – что-то не так.
Дрэйк остался на месте, его руки плавно скользнули с клавиш на колени. Тишину разорвал прерывистый вздох. Полный зал, сотни взглядов. Скрежет вертящегося стульчика, когда пианист все-таки поднялся. Подошел ко мне, взял мою руку, мы вместе поклонились, и… Я никогда в жизни не слышала такого грохота. Люди словно с ума сошли: они хлопали так, что звенело в ушах, аплодисменты взлетали и бились о стены и своды, как рвущиеся на свободу виары. Гости вставали – один за другим отлетали стулья, а я стояла и смотрела в зал, как во сне. До той минуты, пока не пришла пора уходить. Смотрела на счастливые лица и понимала, что не могу этим надышаться.
Ну… так ведь и говорят, перед раскрытой пастью дракона в снежки не поиграешь.
Сегодня я вглядывалась в каждый портрет, в каждое застывшее на фото выступление – некоторые из них были еще черно-белыми. Ослепительные улыбки моих предшественниц и танцовщиц из знаменитого на весь мир шоу Ландстор-Холл «Звездный дождь». Оно проходило на большой сцене, на которой меня как-то застукал Дрэйк: я вышла в огромный пустой зал и представила, что уже пою в опере. Ну а что, говорят, это помогает. Представил, а потом оно и в жизни появилось. Как-то так.
Глупости, конечно.
– Бри, слушай… – Дрэйк привычно проводил меня до гримерной и теперь мялся у дверей. – Я не хотел, чтобы так получилось вчера. Правда. Понятия не имел, что вы с Лэм соберетесь поболтать по душам, иначе ни за что бы их не приволок.
Лэм мне сегодня уже звонила и полчаса выпытывала, все ли в порядке. Пришлось целых полчаса повторять, что да – все у меня замечательно. К тому же, во встрече с Вальнаром и его новой пассией, были и свои плюсы: я почти забыла про Халлорана. Правда, ближе к выступлению вспомнила, поэтому и пела, как в последний раз. Даже если бы в зале не осталось ни одного человека или нарисовались все двенадцать правящих, и то не заметила бы. Вот только иртхан так и не появился, что внушало надежду. Слабую такую, но все же…
– Все хорошо, – я притянула пианиста к себе и от души обняла. – Вальнар тоже твой друг, так что… все нормально.
– Точно? – он испытующе смотрел на меня.
– Точно.
Ну ладно, когда тебе так быстро находят замену, это не очень приятно. Но мы взрослые люди, расстались – значит расстались.
– И еще… – Дрэйк переминался с ноги на ногу, а потом вдруг ослепительно улыбнулся. Белоснежные зубы сверкнули. – Лэм ведь уже хвалилась колечком?
Я улыбнулась в ответ.
– Мы тут подумали… поскольку это ты нас познакомила… Хотим, чтобы и росписью тоже ты заведовала.
– Правда? – взвизгнула я и повисла у него на шее. – С радостью!
– Спасибо! – Сияя, как начищенная монета, он подхватил меня за талию и закружил. Невысокий, крепкий и жилистый, пианист легко удерживал меня над полом и вертел, как на карусели. – Ты прелесть.
– А то! – гордо заявила я, болтая ногами. – Да поставь уже, голова кружится!
Он поставил, и меня повело, пришлось опереться о стену.
– Так что, готовимся к свадьбе?
– Шустро и быстро! – он сжал мои руки и ухмыльнулся. – Пока невеста не передумала. Не представляешь, как я рад, что между нами все по-прежнему.
В ответ я только фыркнула и ловким щелчком сбила у него с головы шляпу: пианист едва успел ее поймать. Хотела сказать, что Лэм от него без ума, и, если уж она на такое решилась, скорее драконы явятся в город, чем она передумает. Но не стала. Мужчинам иногда полезно поволноваться, а то чаще всего тревоги по поводу свадебной суеты достаются нам, женщинам.
Мы с другом тепло распрощались, я шагнула было в царство цветов и уютный полумрак гримерной, и… снова выглянула за дверь. Откладывать разговор с Эвель – малодушно, но могу же я позволить себе эту небольшую слабость. Убедившись, что Дрэйк ушел, быстро скользнула в сторону большой залы. Жизнь в Ландстор-Холл кипела, навстречу мне попались девочки из танцевального шоу «Огненный шквал». Все как одна в пламенных нарядах с летящими пышными юбками. Мы на ходу обменялись приветствиями, они убежали на сцену, а я продолжила путь.
Повсюду сновал персонал, в отличие от гостевых коридоров, где было тихо, в служебном всегда царила суета. Он огибал здание по кругу и выводил к закрытым кулисам, в которые я и нырнула. Партера здесь не было: сцена не только поворачивалась во время представлений, но и поднималась на высоту, на уровень многоярусных балконов. Во время выступления на танцовщиц сыпались светящиеся искры, напоминающие звездный дождь.
Я вышла на сцену и запела.
Как в последний раз. Словно пыталась сохранить в себе это звучание, вибрацией рождающееся в груди и текущее в вечерний зал.
Ох, как мне бы хотелось…
– В Мэйстонской опере явно многое потеряли.
От визга спасло то, что я лишилась способности двигаться. И шевелиться. И разговаривать. Я вообще превратилась в статую, с ударением на букву «ю» – вроде тех, что живут в музеях, бережно храня воспоминания о прошлом. Или не очень бережно, у одних рук-ног-голов не хватает, а другие опалены огнем.
– Что вы здесь делаете? – прошипела я, когда Халлоран шагнул из тени кулис прямо ко мне.
– Ваше любезное – не в пример некоторым – руководство, любезно предложило мне экскурсию…
О, мы уже на «вы»? Прогресс!
Всего-то и надо было, визор расколотить! Интересно, об этом Эвель тоже уже знает?
Поморщилась, представляя, сколько он может стоить, и во сколько мне обойдется душевный порыв.
– А вы, наверное, любезно согласились. С высоты своего положения.
– …Но ее срочно вызвали по делам, и она ненадолго оставила меня одного. А тут вы, с арией Артомеллы. Вас не учили, что перебивать невежливо?
Он приближался ко мне медленно, как хищник, а я словно вросла в пол.
– Вас не учили, что преследовать женщин нехорошо?
– Разве я вас преследую?
– А что вы делаете прямо сейчас?
Халлоран остановился в каких-то сантиметрах. Сцепил руки за спиной и теперь смотрел мне прямо в глаза.
– Вы влюблены в Шайну Анж?
– С чего вы взяли? – я передернула плечами.
– Ария Артомеллы – ее любимая, если не ошибаюсь.
Ладно, зачет. Историю первой женщины-иртхана, сумевшей отразить атаку драконов на беззащитный город и умереть на руках у любимого, знает. Сложнее найти того, кто ее не знает. Точно так же, как Шайну Анж, которая первая за долгие годы вытянула эту бесконечную арию. И ни одну ноту не сорвала. Пела она, правда, в другом городе… И это странно. Правда оперой интересуется, что ли?
– А может, это вы в нее влюблены?
Я на всякий случай отвела руки за спину. Ну так, чтобы случайно никому чрезвычайно самоуверенному пощечину не влепить и не остаться без пальцев. Или что он мне там обещал сломать?..
– Значит, не ошибаюсь.
Рядом с ним не спасали даже мои «любимые» шпильки. Вот как иртхану это удается, а? Я вроде ни на рост не жаловалась, ни на самооценку, но рядом с ним меня словно в зыбучие пещерные топи затягивает. И ни тебе веточки, ни соломинки, чтобы уцепиться. Мы так и застыли друг напротив друга. Он смотрел на меня, словно сканировал. Может, подарить ему недавний медицинский снимок моих ребрышек? Пусть повесит в своем кабинете и любуется, а то по ощущениям примерно куда-то туда и заглядывает.
И все-таки сейчас я не чувствовала желания размазать меня по сцене. За легким прищуром и полуулыбкой скрывалось что-то новое. Что-то, что я пока объяснить не могла. Да и надо оно мне вообще, объяснять это?
Из оцепенения вывел быстрый стук каблуков и голос Эвель:
– Местр Халлоран, благодарю за ожидание. Надеюсь… О!
Она вылетела из-за кулис и сейчас явно не знала, как незаметно запихнуть себя обратно.
– Благодарю за участие, эсса Обри. Вы ведь не станете возражать, если экскурсию продолжит Леона?
А? Я подавила желание стянуть ленточку с головы и подвязать челюсть. Кажется, пока я вчера тусила с Лэм, кто-то подменил этого типа. Хотя нет, вряд ли. Я его не просила звать меня по имени! Да если честно, я его вообще не просила меня как-либо звать.
– О… Разумеется, нет. Леона, начни с…
– Мы разберемся. Спасибо.
Не-а. Не подменили.
«Мы», местр Халлоран, великий и ушастый.
Кстати, уши у него нормальные. Хорошие такие уши. Красивые.
Виары и ларрки! О чем я вообще думаю?
А вот Эвель сдулась, сжалась и усохла еще больше, насколько позволял ее тощий объем, уменьшилась в размерах и кивнула. А этот вконец охамевший дракон протянул мне руку. Глаза его опасно сверкнули.
– Итак, Леона… С чего начнем?