Утро началось внезапно: я неудачно повернулась и зацепилась волосами за браслет закинутой под голову руки. Ощущения были не самые приятные, поэтому на пробуждение много времени не ушло. Пытаясь отцепить злосчастные несколько волосинок, запутавшихся между звеньями, я обнаружила, что забыла не только раздеться и умыться, но и заползти под одеяло. Так что заботливо принесенный Танни плед пришелся очень кстати – сейчас я не напоминала гигантскую мурашку на ножках. Поверх пледа валялась шайбочка для голосовых сообщений, заговорившая под легким прикосновением: «Марра накормила, ушла в школу. Хорошего дня, страшилище».
Вот такая очаровательная у меня сестра.
Впрочем, когда я подошла к зеркалу, поняла, что в чем-то она права. Макияж размазался по лицу – то ли из-за снега, то ли из-за того, как сладко спалось. Половина шпилек из волос высыпалась на кровать, поэтому сейчас несколько прядей падали на плечи, а другие торчали в разные стороны, напоминая клубок вязальщицы. Остатки я вытащила и положила на туалетный столик, за ними последовал гребень. Волосы у меня не то чтобы очень длинные, но ухода требуют много. Особенно если учесть, что я их крашу.
В сумке завибрировал телефон, но я решила, что кто бы там ни был, подождет. По крайней мере, пока я не стану похожа на человека. Спустила бретельки платья, позволяя ему упасть на пол, и пошла умываться, по дороге снимая украшения.
Надо же было так отключиться! И ведь не сказать, что особо поздно вернулась – наверное, просто сказывается работа почти без выходных. В последние месяцы мои выступления пользуются особым спросом, и я этим пользуюсь. Ну а что, деньги в наше время лишними не бывают. Наряды и косметику я покупаю сама, не стоит уточнять, во сколько обходятся услуги косметолога и парикмахера. А мне еще сестре за обучение платить. И не только за обучение: если представить, сколько всего нужно подростку, волосы встают стройными рядами.
– Заперты двери на сотни замков, – шагнула в душевую, с наслаждением открыла воду, подставляя лицо сильным упругим струям, – но даже так, дорогой, не спастись от оков…
Действительно, кому же еще петь в душе, как не мне.
– И если вспыхнут огнем небеса, не бойся, любимый, смотри мне в глаза…
Горьковатый ореховый аромат, смешанный с ванилью, обволакивал. И очень некстати напомнил холодный резкий аромат парфюма, исходивший от Халлорана, когда он ко мне наклонился: в нем тоже были запоминающиеся миндальные нотки.
Да чтоб тебя! Мой любимый шампунь и гель для душа, которые неизменно помогали расслабиться, сегодня почему-то не спасали. Стоило вспомнить насмешку в зеленых глазах, как я начинала заводиться. Никогда ведь со мной такого не было, ни-ког-да! Чтобы два дня думать про одного и того же ирт…хама, который видите ли, возомнил себя центром Мира. Ладно бы еще центром Мэйстона, хотя хрена с два он вообще центр. Так… центрик. Эпицентрик. Эгоцентрик.
Самоуверенный засранец, вот он кто!
Я повесила мочалку на крючок и выключила воду.
После душа всегда чувствуешь себя заново рожденной. Особенно когда сидишь на барном стуле, потягивая ароматный кофе и заедая его йогуртом с фруктами. Разглядывая залитые солнцем острова, утыканные иглами высоток, полотно залива, идущего бурунами, и ленты магистралей, переплетающиеся восьмерками и самыми разными фигурами.
Марргент устроился рядом в надежде, что ему что-то перепадет, но ему не перепадало. Зарекалась его кормить со стола, если начнешь потакать, потом вообще не отвяжешься. Жрет он все и без остановки: начиная от хлебных корок и яблочных чипсов, заканчивая морковкой и мясом. Можно вместе, можно по отдельности. А главное, совсем при этом не толстеет. Понятия не имею, как ему это удается.
Чем дальше, тем больше и печальнее становились глаза виара. Прямо-таки наполнялись слезой.
– Нет, – сказала я решительно и указала на миску размером с таз, которую надо бы помыть.
Меня тронули лапой и сиротливо вздохнули. Чешуйки на голове умилительно поднялись, шерсть над ними раскрылась цветочком. Эта пушистая зараза прекрасно знала, на что давить, и тоже неплохо этим пользовалась. Цвета в нем три: черный, рыжий и белый, соединенные природой в картину прирожденного художника. Говорят, что такие виары приносят счастье. Мне он пока что приносит только умиление и желание тискать до умопомрачения. Хотя Вальнару он тоже нравился. Но не взаимно.
Так.
Не думать о бывшем. Не думать о мужчинах. Вообще не думать.
Выходной у меня сегодня, или где? Пройдусь по магазинам, загляну в салон к Лэмерти, а вечером устрою себе праздник отупения – буду валяться на диване, есть замороженный клубнично-шоколадный крем и бездумно пялиться в визор.
Перевела взгляд на портрет Шайны Анж, который заказала полгода назад. Черно-белый, он идеально вписался в цветовую гамму и интерьер кухни. Красивый женственный профиль, длинные волосы, рекой стекающие на плечи. Вот на кого мне хотелось быть по-настоящему похожей.
Она стала самой молодой певицей, которая оказалась в опере на главных ролях, ею восхищался весь мир. Шайне приписывали долгий роман с высшим иртханом. Правда, развития эта сплетня не получила: в один прекрасный день эсса Анж вышла из оперного театра, села во флайс и пропала.
В мыслях я оказалась довольно далеко от Мэйстона, поэтому пронзительная трель звонка, эхом пролетевшая по квартире, заставила подпрыгнуть. Танни ключи забыла? Хотя нет, времени еще мало, у них занятия в школе позже заканчиваются. Спрыгнув со стула прямо в белые пушистые тапочки, прошлепала в просторный светлый холл.
И опешила: на пороге стояла Эвель Обри собственной персоной.
– Леона, почему ты не отвечаешь на звонки?
У-упс. Ну забыла про телефон, с кем не бывает.
– Я звонила тебе все утро.
Начальница выглядела недовольной. Хотя нет, недовольной – это слабо сказано. Идеально выщипанные рыжие брови сошлись на переносице, хотя хмуриться она не любила: это же прямой путь к морщинам. Не дожидаясь приглашения, шагнула в холл и скинула темно-зеленое длинное пальто прямо мне на руки. Которое я незаметно скинула на подставку для перчаток – что я ей, вешалка, что ли?
– Хотите кофе?
– Нет. Ты же знаешь, у меня нет времени на эти глупости.
Уже больше похоже на Эвель: у нее времени вообще ни на что нет. Где-то в перерывах она умудряется жить.
– Где мы можем серьезно поговорить?
– Проходите в гостиную, – я кивнула.
Не потрудившись снять сапожки, она процокала каблучками по плитке и затихла только когда обувь утонула в белоснежном ковре. Выглядывавший из кухни виар, которому строго запрещалось ступать на ковер сразу с улицы, смотрел на это непотребство с любопытством. Видимо, не понимал, почему ей можно, а ему нет. На него владелица Ландстор-Холл взглянула брезгливо и с опаской, подтянула повыше юбку изумрудного платья-миди и села. Идеально прямо, обхватив руками колени.
– Ты поставила меня в очень неловкое положение, – начала она, прежде чем я успела сесть. Где-то так, в полусогнутом меня и застала следующая фраза. – Перед местром Халлораном.
– Я не…
– Когда отказалась петь на его семейном торжестве.
Я плюхнулась на диван с размаху, совсем не изящно. Вот тебе и не думать о мужчинах.
– Наверное, не стоит объяснять, какое он занимает положение в обществе?
– Эвель, – осторожненько сказала я. – Он собирался разложить меня прямо в ложе.
Начальница скривилась, словно в ее коктейль перелили ликера лици.
– Не груби. Тем более что речь шла вовсе не об этом.
– Не об этом? – я взвилась. – Я не первый день на свете живу, и…
– Детка, чтобы добиться успеха, иногда приходится поступиться собственными принципами.
От неожиданности я утратила дар речи.
– Сейчас у нас с тобой очень неприятная ситуация. Местр Халлоран не доволен твоим вызывающим поведением, и я прекрасно его понимаю. Иногда ты действительно откровенно дерзишь.
Кровь прилила к щекам. Чтобы не наговорить лишнего, пришлось скомкать халат.
– Разве?
– Да. Зетта неоднократно жаловалась.
Ну кто бы сомневался! Правда, Зетта могла жаловаться с тем же успехом до глубокой старости, если бы на горизонте не нарисовался этот долбаный, дракон его дери, Халлоран, и не решил меня поиметь. А когда не получилось, в отместку решил усложнить жизнь. Проще не бывает! Ух, драконище драное! И ведь специально заговорил про семейное торжество. Не только драное, но и злопамятное.
– Завтра вечером снова твое выступление. Ты извинишься перед местром, и…
– Нет.
– Что, прости? – брови Эвель изумленно приподнялись.
– Нет, я не стану перед ним извиняться. Это он вел себя как хам. И если у него не хватает мозгов и сил это признать, то пусть катится под хвост дракону.
Лицо начальницы пошло красными пятнами.
– Как ты смеешь так меня подставлять?
– Вы тут ни при чем, – я поднялась, и Эвель поднялась следом – медленно распрямляясь, как натянутая до предела пружина. – Вы не несете за меня и мои действия никакой ответственности, у нас даже постоянного контракта нет.
– Вот именно. Советую тебе об этом помнить, когда будешь беседовать с местром Халлораном.
Э… что?
– Вы только что обещали меня уволить?
– Ну что ты, милая, – в голосе ее звучал металл. Она сложила холеные руки на плоской груди, глядя на меня сверху вниз – благо, рост позволял. – Я просто намекнула на возможные последствия некоторых опрометчивых поступков.
Угу. Более чем однозначный ответ.
– Вы не сможете отказать мне в месте! Я ваша лучшая певица, у вас все афиши с моим именем.
– Афиши можно заменить, – Эвель шагнула вперед и погладила меня по щеке. – Поверь, милая, мне бы очень не хотелось с тобой расставаться. Но если ты не оставишь мне выбора, я ничего не смогу поделать. Под моей крышей не будет петь женщина, которая не умеет себя вести.
То есть раздвигать ноги перед первым встречным? Потрясающе!
И никакой тебе женской солидарности.
– Понимаю, в твоем возрасте еще многое решает импульсивность. Поэтому я даю тебе время подумать до завтра. Ты умная девочка, и, я больше чем уверена, примешь правильное решение. Не провожай, вижу, ты еще недавно проснулась.
Цоканью каблуков вторил скрежет когтей виара, который направился ко мне. Дверь за ней закрылась, а я все еще стояла и хлопала глазами, не в силах поверить в услышанное. Конечно, Эвель Обри мне не мать, не сестра и даже не подруга, но… но почему-то мне казалось, что случись что-то подобное, она примет мою сторону. Тем более что она сама не раз намекала на то, что личные отношения лучше не смешивать с работой. Видимо, все правила и принципы дают сбой, если дело касается иртхана из правящей семьи.
Торчать как распределитель движения на магистрали мне надоело, я снова плюхнулась на диван, подтянула под себя ноги. Марр запрыгнул рядом, заурчал, успокаивая. И хотя ему строго-настрого запрещалось забираться на мебель, сейчас я просто обняла его и уткнулась носом в пушистую мощную шею.
Извиниться, говорите? Отлично!
Мне сказали до завтра подумать, но никто же не говорил, что нужно ждать до завтра. Его высочайшее иртхамство оскорблено? Значит, немедленно поедем приносить ему свои извинения. А то мало ли как далеко зайдет его обида до завтрашнего вечера.
Недолго думая, вызвала флайс и распахнула двери шкафа. Натянула первые попавшиеся линялые джинсы на бедрах, в которых гуляла с Марром, облегающий серо-голубой свитер под горло, вбила ноги в присборенные на голенищах замшевые полусапожки на тонкой подошве и устроилась на окне – ждать транспорт.
Офис высшего располагался в самом центре, в элитной многоэтажке, на крыше которой даже дракон хлопнется в обморок от высоты. Комплекс небоскребов, сплавленных воедино и объединивших в себе компании «Халлоран Индастриз», центральный шпиль видно даже из нашего района. Рядом с ним терялись самые солидные высотки, по утрам скрывающие солнце, а ночью – восход обеих лун. Ощущение близости было очень и очень обманчивым: лететь далеко. Особенно днем и по пробкам.
Ничего, как раз после обеда доберусь.
На этот раз водитель мне попался неразговорчивый и какой-то дерганый: постоянно сигналил пытающимся обогнуть нас и пристроиться впереди флайсам. Нам тоже сигналили, иногда мы резко срывались вперед и чудом не целовались с задними габаритными огнями впереди идущих. Но добрались все-таки без приключений: стоя у подножия небоскреба Лаувайс, я запрокинула голову. Блеск металла и блики огнеупорного стекла, стремительно уходящие ввысь и теряющиеся под облаками. Даже здесь, внизу, дух захватило. От высоты голова кружилась, и представлять не хочу, сколько в этой башне метров.
Да и не за этим я здесь.
Огромные стеклянные двери распахнулись, пропуская меня в холл. Просторный, в серебристо-стальных оттенках, с вкраплениями черных и темно-красных цветов. Седой охранник за стойкой слева поднял голову, огоньки электронной проходной под детекторами оружия выразительно мигали желтым. Примерно так же мигали его глаза, в которых однозначно застыл вопрос: что девчонке в дутой курточке со стянутыми в хвост волосами понадобилось здесь. Девчонке, у которой в руках нет никаких документов. Признаю, в таком наряде и без макияжа я вполне могла сойти за курьера, читай девочку на побегушках.
– Что вы хотели, эсса?
– К местру Халлорану. Пришла договориться о выступлении на семейном торжестве.
Не пропустят – так хоть повеселюсь. Представляя себе физиономию Халлорана, когда ему обо мне сообщают.
– Вам назначено?
– Да.
Наглость – вторая радость. Главное сделать морду монолитом.
– Могу я взглянуть на ваши документы?
Я вручила ему карточку-идентификатор, и он незамедлительно сунул ее под детектор.
– На ваше имя не бронировали пропуск, эсса Ладэ.
– Позвоните секретарю. И пожалуйста, не заставляйте местра ждать, а то он очень переживает по этому поводу. Меня уже обещали уволить. Кстати, пока мы тут тянем время, с вами может случиться то же самое.
У охранника отвисла челюсть. Буквально, немного опустилась вниз, отчего круглое добродушное лицо вытянулось. Пока он решал, не сошла ли я с ума, звонил секретарю и интересовался моей скромной персоной, облокотилась о стойку и разглядывала холл. Ничего себе так холл, в нем можно презентации устраивать. Хотя что-то мне подсказывало, что для презентаций здесь есть место попрезентабельнее. Люди сновали, как заведенные, за моей спиной то и дело приветливо щелкали электронные проходные, скоростные лифты возносили на этажи и возвращали вниз многочисленных сотрудников, гостей и деловых партнеров. Над лифтами герб Халлоранов – красный дракон на черном фоне. С раскинутыми крыльями, которые подсвечены серебром – так же, как гребень и кончик хвоста.
– Эсса Ладэ, позвольте ваши документы еще раз.
– С превеликим удовольствием.
Охранник опустил карточку в считывающее устройство и, когда мои данные записали в систему, все-таки соизволил выдать электронный пропуск. Как раз в тот момент, когда я прочитала его имя на бедже.
– Кабинет местра на сто двадцать третьем этаже. Лифт дальше по коридору, иначе придется идти по перекидному мосту, а это не всем нравится. Пропуск на час, если потребуется задержаться…
– Не думаю, что этот вопрос потребует у меня много времени, эсстерд Терн. – Я одарила его очаровательной улыбкой, и охранник расплылся в ответной. Правда, получив воздушный поцелуй, тут же подобрался и принял официальный вид. – Спасибо, вы просто душка.
Желтый крестик сменился красной стрелочкой, и обитель Халлорана распахнула мне свои объятия. Вопреки совету охранника, на этаж решила подняться сразу. Двери лифта с мелодичным звуком сомкнулись, прислонившись к стене, я смотрела как стремительно отдаляется земля и аэромагистрали превращаются в нитки, а рекламные щиты в крохотные квадратики. Большинство людей стояли с напряженными сосредоточенными лицами – видимо, были отсюда очень далеко, в мире цифровых документов и электронных подписей. Только один молодой человек непрестанно дергал галстук, словно ему не хватало воздуха. Он был бледен, как большая луна, над губой выступили капельки пота. Высоты что ли боится? Протиснулась ближе к стеклу, оттесняя его назад, и услышала, как парень вздохнул с облегчением.
Этаж, на котором я оказалась, был оформлен в тех же тонах. Перекидной мост представлял собой стеклянный, полностью прозрачный тоннель, из-за чего создавалось ощущение, что идешь по воздуху или натянутой на небывалой высоте невидимой ленте. Лишь на миг опустила взгляд, и тут же пожалела: мир внизу казался игрушечным, нереальным. На всякий случай решила смотреть только прямо перед собой. Ветер на такой высоте сильнейший, и сейчас он отзывался мелодичным гулом, отраженным от стекла. Иногда начинало казаться, что хлестни порыв посильнее – и коридор зашатается, как трубка в домике для грызуна. Навстречу мне изредка попадались сотрудники Халлорана – такие же экстремалы как я, видимо.
Сердце скакало вприпрыжку, и мне хотелось бы думать, что исключительно от высоты. Вот только чем ближе я подходила к кабинету, тем сильнее начинало потряхивать. Ладони стали потными, по позвоночнику пробежал пугающий холодок, неожиданно отозвавшийся дрожью под ложечкой. Захотелось развернуться и дать деру, вместо этого я ускорила шаг.
В нужном коридоре бодро пролетела мимо вереницы дверей, снабженных электронными замками, пока не оказалась в приемной. У иртхана было два секретаря – почему меня это совсем не удивляет?.. Молодой человек как раз принимал документы у подошедшего курьера, а симпатичная светловолосая девушка, заметив меня, поднялась. Деловой костюмчик с иголочки на ней сидел как влитой. Идеально гладкие волосы были подстрижены так, чтобы доставать ровно до подбородка – по последней моде. Они заключали изящное личико в аккуратную рамку, делая ее похожей на куколку.
– Добрый день. Эсса Ладэ?
– Верно. У меня встреча с местром Халлораном.
Девушка кивнула.
– Он просил вас немного подождать.
– Неужели? Думала, это он меня ждет. Меня. Или моего покаяния, – теперь уже к разговору прислушивались курьер и второй секретарь, с явным интересом. Старательно делая вид, что не смотрят в нашу сторону.
– Простите?
– Да, все правильно. Это то, ради чего я пришла. Сказать всего одно короткое слово – простите, но оч-чень выразительно. Так вы сообщите обо мне?
Глаза у девушки стали большие-большие. Не знаю, чем закончился бы этот диалог, но дверь в кабинет высшего открылась и оттуда вышел Халлоран собственной персоной. Куда только подевалась вальяжная фривольность: подтянутый, при костюме, не мужчина – скала на ножках. И ростом со шкаф, в котором стояли архивные диски. Ну ладно, шкафу он уступал. Самую малость. А вот глаза его мигом превратились в две узенькие щелочки, иртхан смотрел так, словно я была опасной галлюцинацией.
– Здрассьте, – сказала галлюцинация и помахала рукой. – Я извиниться. К вам можно?
Его ноздри едва уловимо дрогнули, и… все! Даже в лице не изменился, отступил в сторону и указал мне на дверь. Приглашающим широким жестом.
– Прошу.
– Ой, спасибо. Ничего, что я не на коленях?..
Немая сцена закончилась достаточно быстро: Халлоран оказался позади и резко шагнул вперед. Я влетела в кабинет так шустро, что даже на секретарей не успела оглянуться.
– Что за спектакль ты устроила? – привычно глядя на меня сверху вниз, холодно поинтересовался он.
Если так подумать, у него просто талант подавлять. Я почти физически ощутила, как врастаю в пол и уменьшаюсь в размерах. При свете дня иртхан почему-то выглядел еще более внушительным. А вот жесткий взгляд привычно пробежался по мне: оценивая от макушки, от собранных в хвост волос, до кончиков ботильонов. Захотелось отступить на несколько шагов, желательно в приемную. Лишь усилием воли заставила себя остаться на месте.
– Вы же хотели шоу в моем исполнении. Понравилось?
Халлоран приподнял бровь.
– Ты еще не поняла, девочка? – Его голос скользнул по коже с нежностью завернутого в бархат лазерного ножа. – Условия ставлю я. И только я решаю, когда ты будешь передо мной извиняться. И как.
От этих интонаций по телу прошла удушающе-жаркая волна. Иртханы с детства тренируют голос – на случай беседы со зверем, когда одно неверное звучание может оставить от тебя горстку пепла или мокрое место. Но сейчас я на себе ощутила все прелести низкого, обволакивающего властного тона. Не оставляющего ни малейших сомнений, кто хозяин ситуации, подчиняющего и лишающего воли. Не знаю, как он говорит со своими подчиненными – если он с ними вообще говорит – но я бы на второй день уволилась, даже если бы мне за месяц предложили оклад как за год ежевечерних выступлений в Ландстор-Холл.
– Оставьте меня в покое! – Я уперла руки в бока и посмотрела на него, как совсем недавно смотрела на шпиль его высотки. – Вы не трогаете меня, я не трогаю вас. Все честно.
– Неужели? – пальцы жестко сомкнулись на моем подбородке.
Во рту неожиданно пересохло. Там, где его рука касалась моей кожи, словно полыхало пламя, и оно жидким огнем растекалось по всему телу. Сумасшедшее наваждение и гипнотический взгляд, под которым в самом низу живота раскрывался алый цветок бесстыдного животного желания.
– Не смейте делать это со мной!
Я рванулась и от души влепила ему пощечину, а в следующий миг оказалась с силой прижата к его груди со сведенными за спиной руками. Вывернутыми так, что на глаза навернулись слезы. Пошевелиться не могла – боялась, что распрощаюсь с левым запястьем. Оно, кстати сказать, уже горело, так же, как и его щека.
– Вы сломаете мне руку, – голос почему-то сел, и стал еще ниже привычного.
В глазах иртхана полыхнуло пламя, на миг делая их похожими на брошенные в огонь драгоценные камни.
– В следующий раз так и сделаю. – Уголок тонких губ приподнялся. – Подумай об этом перед тем, как замахнешься снова, Леона.
Уже и имя мое настоящее знает! Как у них все быстро, у высших.
– Мне больно! – прошипела я.
– Об этом ты не подумала, когда шла сюда?
Запястье недвусмысленно намекало, что не против принять привычное положение: на нем словно кандалы раскаленные защелкнулись, которые с каждой секундой все сильнее вплавлялись в кожу. Возможно, так оно и было, отчасти: высшие иртханы способны управлять температурой собственного тела. Неожиданно хватка ослабла, а потом меня жестко перехватили за талию и подтолкнули к панорамному окну. Во время совещаний – когда все места за длинным столом заняты, его, должно быть, закрывали жалюзи. Сейчас же вид из окна открывался головокружительный: центр и острова Мэйстона залитые солнцем. Гельерский залив блестел, как отполированное зеркало. Вся жизнь осталась внизу, а здесь, под облаками, царил бесконечный холод. Столь же яркий и обжигающий, как слепящие глаза лучи. Точно так же ладони обжигало прозрачное стекло: я положила на него руки, чтобы чувствовать, что между высотой и мной есть хоть какая-то преграда. Колени подрагивали.
– У тебя потрясающий голос, – шепнули мне на ухо, опаляя горячим дыханием шею. – Завораживающий. Глубокий. Невероятный. Но это все, что у тебя есть, правда?
Контраст получился слишком ярким, а удар – точным. Возможно потому, что полностью отражал мои чувства. Рванулась, но оказалась бесцеремонно прижата к стеклу сильным мужским телом. Браслеты пальцев снова сомкнулись на моих руках, по обе стороны от нас. Перстень-печатка с гербовым драконом вплавился в кожу, наверняка синяк останется.
– Отпустите, или я закричу.
– Не закричишь. Ты для этого слишком гордая, девочка.
– Вы ничего обо мне не знаете, – выдохнула в стекло.
В отражении на город наступал его кабинет. Стены, дипломы, награды и благодарственные письма застыли в воздухе вместе со стеллажами. И точно так же застыли мы, касаясь своих двойников. Халлоран смотрел в глаза моему зеркальному близнецу, и от гипнотического звериного взгляда по коже бежали мурашки. Его запах – горьковато-терпкий, как вымоченный в крепком алкоголе миндаль, властность и низкие рокочущие интонации творили что-то странное. Иначе как объяснить, что мне хотелось податься назад, сильнее прижаться к иртхану?
– Давай проверим, – пальцы поглаживали ставшую чувствительной кожу запястий. От этих прикосновений по телу будоражащим теплом разливалось томительно-сладкое напряжение. – Бриаль Бетрой, настоящее имя Леона Ладэ. Двадцать три года. Окончила обычную и высшую вокальную школу, потому что мечтала петь в опере. Но с оперой не сложилось, и ты решила попытать счастья попроще. Певица в престижном клубе – самый легкий вариант, если хочется быстрых денег. Для своих лет ты весьма популярна.
– Читать умеете, – хмыкнула я. – Все это можно найти в моем личном деле.
Ну разве что про оперу нельзя. Но не думаю, что с его связями это проблема.
– Тогда продолжим. Мать – эмигрантка, бежала из Раграна после смены власти, которая привела к налету и последовавшему за ним голоду. Долгое время вы жили в столице, где еле сводили концы с концами, после чего перебрались в Мэйстон. Здесь ей удалось устроиться в отель горничной и встретить твоего отчима, который работал на производстве аккумуляторов для флайсов. У них задалось.
Невинные поглаживания и дрожь по телу. Я закусила губу, чтобы сохранить остатки самообладания, но оно давно приказало долго жить. Все тело превратилось в оголенный нерв, по которому бежали яркие всполохи предвкушения. От солнца уже болели глаза, поэтому я зажмурилась. Исключительно поэтому, а не потому что не было больше сил выносить его взгляд. Тяжелый и затягивающий, как вода на глубине.
– Ты его любила, как родного отца. И все бы хорошо, но после смерти матери этот парень решил, что даже родная дочь ему не нужна, и нашел себе другую семью. – Он резко отступил назад. – В результате твоя сестра трудный подросток, а ты сама, девочка из низов, не понаслышке знакомая с тем, что такое нужда. Бралась за любую работу, чтобы накопить деньги на обучение. Поклялась, что никогда и ни от кого не станешь больше зависеть. Ни от мужчин, ни от обстоятельств.
Свобода оказалась горькой и отрезвляющей – в точности как его слова. Оставшись одна на безумной высоте, я глядела, как блестят вспененные волны Гельеры. Хотя может, блестели не только волны. Глаза горели, а дышать было нечем, поэтому я не оборачивалась. Замерла, глядя на бесконечное движение внизу, дожидаясь, пока уймется сердце.
На самом деле отчим был неплохим человеком. Он безумно любил маму и справлялся с ее смертью по-своему, с другой женщиной. Хотя первые месяцы после ухода я отчаянно его ненавидела, потом это прошло. Надеюсь, Танни тоже сумеет простить.
– Хорошо подготовились, местр Халлоран. – Голос даже не дрожал. – Но вы по-прежнему ничего обо мне не знаете.
– До завтра, Леона.
Слезы уже не грозили затопить кабинет по самый плазменный монитор на стене, зато в груди горело от ненависти. Горело так, что я с трудом подавила желание потереть ее ладонью, разгоняя кровь и восстанавливая дыхание. Еще немного, и я его убью. Или мне сломают руку, что вероятнее. Поэтому быстрым шагом направилась к дверям, остановилась только чтобы подхватить массивную золотую статуэтку в виде дерева. Размахнулась и от души запустила ей в монитор, висящий над столом. Черные брызги разлетелись в разные стороны, а я молнией вылетела из кабинета.
Пробежала мимо обалдевших секретарей, из приемной свернула наугад. Указатели привели к дальним лифтам – видимо, именно к ним меня отправлял охранник. Вдавила кнопку вызова, и, когда двери распахнулись, буквально влетела в какого-то мужчину.
– Осторожней, милая! – Меня подхватили под локоть.
– Риинский дракон тебе милая! – Рявкнула, вырываясь.
Успела только углядеть белоснежные волосы, аккуратно зачесанные назад, серые глаза и волевой подбородок – прежде, чем двери отрезали меня от незнакомца. К счастью, в кабине я оказалась одна. Привалилась к стене, не обращая внимания на стремительно приближающийся город. Обхватила себя руками, пытаясь унять крупную, сотрясающую все тело дрожь. Несколько минут назад я была преступно близка к тому, чтобы позволить иртхану делать все, что ему вздумается. Поднажми он самую малость, воспользуйся своей магией, голосом, и я бы растеклась под ним прямо в его кабинете.
Интересно, можно ли считать извинение удавшимся? Потому что Халлоран только что знатно меня поимел.