– Даже не думай! – прошептал Гектор, проследив за моим взглядом.
– Да точно! – ответила я таким же громким шепотом. – Ты только посмотри на него!
Августин до жути походил на моего попутчика. Тот же цвет волос, те же глаза. Форма носа. Жест, которым он чесал в затылке.
– Мадам Пассифлора, – обратилась я к хозяйке, – не могли бы вы сказать фамилию вашего рода? Я бы хотела, когда вернусь к себе, рассказать, какая отличная у вас… петрушка.
В моих руках как раз была вязанка этой травы. Слегка пожухлой, но ароматной. Флора зарделась, тщеславия ей не занимать. И благосклонно ответила:
– Циннамон. Запиши себе, милочка, чтобы не забыть. А сейчас – марш за прилавок. Народ пошел как раз, на твое смазливое личико и музыкальный голосок клюнуть должны, что карась на майского жука.
Я пошла к своему новому рабочему месту, посмотрев украдкой на Гектора. Тот стоял, как вкопанный, ошарашенно переводя взгляд с Пассифлоры Циннамон на ее отпрыска. Вероятно, дружок услышал и свою фамилию.
Вероятно, если ты обычная выпускница хорошей академии, необходимость впаривать редиску и морковку скучающим покупателям будет в тягость. Но я – девушка, которая много лет не могла лишнего слова сказать, а уж тем более спеть, не опасаясь последствий. И вдруг дорвалась до безлимитного общения! Осознав это, я с энтузиазмом предлагала проходящим мимо людям купить товар у семейки Циннамон (Гектор каждый раз вздрагивал при звуке этого родового имени), а вскоре и вовсе принялась сочинять простенькие куплеты, посвященные чернильным баклажанам, круглощеким тыквам и румяным помидорам. Покупатели были в восторге, потому что пою я впрямь отменно. А потом ко мне притянулся и Августин. Я заметила это не сразу. Сначала мне показалось, что паренек опять уснул, но постепенно до меня дошло, что глаза в этом случае должны быть закрыты. Августин же смотрел на меня с восторгом и даже вроде как не дыша. Когда он понял, что я его заметила, то смутился. И даже покраснел. Как странно для домашнего абьюзера, которым его описал Гектор.
– Извините, сударыня. Вы так чудесно поете, у меня душа замирает.
Нет, что-то в истории Гектора не так! Опять он мне соврал. Во-первых, Августин поехал на ярмарку не с отцом, как он рассказывал, а с матерью. И по обрывкам фраз Пассифлоры я поняла, что сына она воспитывает одна. Во-вторых… ну понятно, что во-вторых!
– Любите все прекрасное, Августин? – поинтересовалась я светским тоном.
– Да, очень! – его светлые глаза засияли. – Как бы я хотел вас пригласить в какое-нибудь интересное и культурное место. Например, в цирк. К нам он завтра приезжает.