Alors, toutes les étoiles, tu aimeras les regarder… Elles seront toutes tes amies. Et puis je vais te faire un cadeau…
– Ну наконец-то! Я уж почти потеряла надежду, что ты когда-нибудь решишься впустить меня в свой мир, – с этими словами девушка удобно расположилась на диване.
– Зачем тебе так важно было попасть сюда? – осведомился Художник, присаживаясь рядом с ней. После того как Аврора на его глазах сошла с холста, он смирился с тем, что тронулся умом, и теперь был готов к любым невероятным событиям.
– Пришла пора выслушать меня, – серьёзно заговорила девушка. – До сих пор ты пропускал мимо ушей мои слова, но отныне ты должен со мной считаться. Благодаря тебе я человек.
Художник кивнул, не пытаясь вникнуть. Он не мог определиться, как воспринимать своё помешательство, делающее плод его воображения столь похожим на реальное присутствие девушки в комнате, а потому временно воздержался от споров со строптивым портретом.
– Моя цель – показать тебе твою роль в этой жизни, место, которое ты тщетно ищешь вот уже тридцать восемь лет.
Девушка выдержала паузу и посмотрела в глаза Художника.
– Ты не отличаешься ни умом, ни сильным характером, ни упорством. Но у тебя есть несомненные достоинства. Ты наделён талантом – об этом свидетельствуют твои работы, к сожалению, почти всегда неоконченные. У тебя добрая, чистая душа – из неё ты черпаешь сюжеты для своих картин. Ты мог бы стать великим, если бы набрался терпения. Ты был бы превосходным другом, если бы не замкнулся в себе. Ты особенный, и роль тебе тоже отведена особая.
Аврора взяла его за руку. Он вздрогнул от этого прикосновения живого человека, так неожиданно вошедшего в его дом.
– Ты боишься новых разочарований, – вновь заговорила девушка. – Я знаю, что ты сталкивался с непониманием, с холодностью, с безразличием. Но ты должен научиться доверять себе. Без этого ты пропадёшь. И главное – уважай свои мечты. Тебе всё равно от них не избавиться. Уничтожая очередную фантазию, ты опустошаешь своё сердце, а это очень вредно.
– Откуда ты взялась? – спросил Художник. – Если, как ты выразилась, ты рождена моим воображением, то почему я не помню этого? Мне никогда не хотелось, чтобы в моей квартире сидела непрошеная незнакомка и читала мне наставления.
Аврора встала в полный рост. Глаза её сверкнули, предупреждая о скрытой опасности. Но голос зазвучал по-прежнему тихо и мягко.
– Тебе нужен именно такой человек, как я. Ты искал меня среди окружающих тебя людей. Но я жила в ином мире, и ты вызвал меня наружу…
– Я не звал тебя, – угрюмо перебил её Художник.
– Советую тебе быть приветливее, – угрожающе прошипела Аврора. – Я твой единственный шанс на счастье, лучше не упускать.
– Никогда прежде «счастье» так не навязывалось мне.
Девушка промолчала. Художник прервал тишину.
– Ответь на мой вопрос прямо хоть раз. Как тебе удалось стать человеком?
Аврора взглянула на него нежно и даже как-то жалобно.
– Я не человек и никогда им не стану. Мне не дано иметь своих чувств, своих мыслей, своих снов, своих эмоций. Я отражение человека. Твоё отражение.
– Как ты собираешься мне помогать?
– Покажу, что твои фантазии могут быть приняты в реальной жизни. Тебя терзал страх, что никому не интересно твоё внутренне содержание. Но я сумею существовать наряду с другими людьми, заводить знакомых и нравиться им, тогда ты поймёшь, что ни к чему прятать свои мечты в глубине души. Если ты создаёшь какой-то образ, значит так нужно, значит это имеет смысл. Осознать этот смысл можно лишь изучив себя, а для этого не надо скрываться от всего света.
Художник не отвечал. Впервые за долгую жизнь он слышал со стороны собственные мысли. В устах красивой девушки они звучали более убедительно. Художнику стало приятно.
Аврора подошла к окну и раскрыла его.
– Знаешь, ничто не исчезает бесследно. Все твои разорванные незавершённые эскизы, все твои несбывшиеся желания существуют. Ты сотворил целый мир. Это прекрасный, поразительный мир. И ты в нём хозяин. Правда, ты никогда не был там. Хочешь сходить на экскурсию?
– Как это? – изумился Художник.
Девушка чарующе рассмеялась.
– Тебе ни к чему знать дорогу, тебе повезло с провожатым. Просто закрой глаза.
…Так легко ему не было ещё никогда. Он совсем не ощущал своего тела. Он чувствовал, что полон необъятной силы, придававшей невесомость его движениям. Взглянув на дорогу, по которой он бежал, он увидел тысячи огромных блестящих шаров, устилавших его путь.
– Это звёзды, – прозвучал вблизи знакомый голос. От мысли, что Аврора рядом с ним, Художнику стало спокойнее. Но он не обернулся к ней.
Вдруг он заметил, что вовсе никуда не бежит, а, напротив, звёздное полотно под его ногами бесконечной лентой мчится вперёд. Потом он понял, что стоит на спине гигантского золотого коня и перед ним сверкает звёздная грива. Внезапно конь обернулся, горделиво тряхнув головой, и всадник увидел его глаза – Луну и Солнце. Два небесных тела украшали морду небесного скакуна. Художник вспомнил, что когда-то он пытался нарисовать точно такую картину. Но ему не удалось передать впечатление полёта золотого коня. Тогда с досады он разорвал холст.
– Аврора, я жив?
– Что значит жизнь для тебя?
Художник рассмеялся. В самом деле, какая разница для него, жив он сейчас или нет? Впервые он был по-настоящему счастлив, и если это счастье подарила ему смерть, то напрасно люди боятся её. Неожиданно конь сбросил его со спины. Художник кубарем полетел в неведомую бездну. Приземлившись, он не почувствовал удара или ушиба. Шёлковая зелёная трава смягчила падение. Художник поднялся и осмотрелся. Прямо перед ним возвышалась хрустальная стена. За ней он разглядел громадного волка с белой косматой шерстью. Его жёлтые глаза с узкими зрачками озирались по сторонам, поминутно зверь обнажал ряд острых клыков. Неторопливо переставляя массивные лапы, волк прохаживался вокруг цветочной клумбы, засаженной розами. Это также была одна из неудавшихся картин Художника. Он хотел изобразить розы, охваченные огнём, который не губил бы их, а лишь наделял неповторимым шармом. Но, рисуя пламя, он не мог не добавить пепел – без этого картина представлялась ему чересчур иллюзорной. Лепестки, припорошённые серой золой, утрачивали очарование, становясь тусклыми, и даже пляшущий огонь не мог их оживить. Тогда Художник зажёг свечу и по-настоящему спалил свои розы вместе с волком на так и не законченном полотне.
Здесь же головки цветов пылали, но не сгорали. Красивы и свежи были эти розы, объятые пламенем, которое вопреки всем физическим законам не образовывало пепла.
– Хрустальная стена, свирепый сторож волк… К чему столько преград? Ведь никто всё равно не сможет сорвать этих цветов, поскольку они огненные, – прошептал Художник.
– Порой препятствия, кажущиеся непреодолимыми, на деле просто нелепы. Тот, кому действительно что-нибудь нужно, непременно получит это, – отозвалась Аврора.
Не дожидаясь ответа, она подошла к стене и слегка стукнула по ней ногтем. Высокая ограда разлетелась на миллионы осколков, хрустальным дождём посыпавшихся на землю. Волк зарычал глухо и раскатисто, но, прежде чем Художник успел остановить её, девушка уже приблизилась к нему вплотную. Она положила руку на голову лютому зверю, и тот, завиляв хвостом, точно домашний щенок, покорно сел и лизнул ей ладонь. Аврора надломила стебель одной из роз и, вернувшись к Художнику, протянула ему цветок. Он принял его. Хотя роза ярко пылала, она не обожгла его.
– Я поймал бы для тебя одну из птиц, что летают над нашими головами, – произнёс Художник.
По небу и правда кружили стаи красивых пернатых созданий. Трудно было рассмотреть их в вышине: издали они выглядели лишь яркими пятнами разных цветов. Птицы издавали пронзительные протяжные крики, которые вряд ли можно назвать приятным звуком. И всё же было в их голосах нечто трогательное, нечто даже гипнотизирующее, что заставляло вслушиваться в них, улавливая какие-то почти человеческие ноты. Однажды Художник пробовал нарисовать такую стаю, но в его воображении неотъемлемой составляющей придуманного образа было именно птичье щебетание, которое никак не воплотить на бумаге, а потому работа оказалась заброшена, как и сотни других.
– Нет необходимости ловить их, – с улыбкой ответила Аврора. Она подняла глаза к парящей стае. Одна из птиц отделилась от своих подруг и стала снижаться. Опустившись на плечо Художника, она ещё раз слабо вскрикнула, отчего у него сжалось сердце. Хвост и крылья у птицы были ярко-красными, а туловище и головка окрашены в бледно-жёлтый цвет. Сама она была величиной с павлина, но имела непропорционально длинный клюв. Рассматривая это странное существо, примостившееся на его плече, Художник обратил внимание на карие глаза, в которых читался редкий ум. В знак дружбы только что приручённая знакомая слегка ущипнула Художника за нос. Он улыбнулся.
– Пора домой, – позвала Аврора, – прогулка по звёздам окончена.
Художник огляделся вокруг напоследок. Присмиревший белый волк растянулся на солнышке. Рядом с ним пылала клумба. Сперва Художник испугался, что зверь может опалить себе шкуру, но, переведя взгляд на розу, ласкавшую огнём его руку, успокоился.
На траве блестела прозрачная роса. Присмотревшись, Художник догадался, что это были осколки хрустальной стены, разбитой Авророй. А наверху парили птицы. Долго ещё их тоскливые крики продолжат звучать в душе Художника. Но в слившемся хоре схожих голосов явственно выделялся голос той единственной, которая выбрала его своим другом.
С сожалением покидая этот райский сад, Художник подумал, что, если бы он знал раньше о существовании мира, где воскресли все образы, давным-давно похороненные в его сердце, он избавился бы от части своей горечи. Посещение волшебного места заставило его понять, что живопись одномерна, поскольку фиксирует лишь визуальный облик, оставляя без внимания звуки, вкусы и запахи, но искусство не сводится к передаче форм на бумаге. Сокрушаясь, что холст не способен вместить всю многогранность красоты его фантазий, Художник по умолчанию отказывал в этой способности и душам других людей, тогда как картины призваны служить порталом для перехода из воображаемого мира автора в мир воображения публики, где вполне приемлемы горящие без пепла лепестки цветов и летающие звёздные кони.