Как только городские часы на старой часовне пробили шесть часов утра, и сторож открыл тяжелые ворота городского кладбища, безумная толпа, хлынула внутрь. Люди, утомившиеся многочасовым ожиданием, бестолково забегали по тропинкам наскакивая и сбивая друг друга. Кто-то перескакивал через оградки, чтобы сократить путь между рядами, на ходу читая полустертые надписи на могильных памятниках, кто-то лихорадочно сновал от одной могилки к другой в поисках того единственного захоронения, ради которого и образовалась вся эта кутерьма.
Вдруг со страны ничем не приметного уголка старой части погоста раздался истошный крик:
– Здесь, нашел!
И тут же со всех сторон, отталкивая друг друга, с дикими воплями, люди ринулись на зов. Десятки рук потянулись к простому холмику свежей земли, на которой еще не пожухла трава, выдернутая с корнем, и не примялись несколько небрежно брошенных лап ели.
Обезумевшая толпа накинулась на могилу. Деревянная табличка с именем хозяина отлетела в сторону и с глухим стуком ударилась о железную ограду соседнего захоронения. Скрюченные грязные пальцы с остервенением заскребли по рыхлому песку, перемешанному с глиной, стараясь раскопать могильную яму. Липкие комья земли полетели во все стороны.
Не обращая внимания на удары, грязь, неприятный запах прелой земли, люди лезли по головам и спинам тех, кому повезло оказаться ближе к цели. Каждый хотел дотянуться до заветного бугорка. Чтобы попасть в первые ряды люди не гнушались средствами. В ход шли кулаки, локти, ногти и даже зубы.
В считанные минуты «старатели» добрались до темно-красной крышки лакированного гроба. Несколько человек не сумев удержать собой напирающую толпу, свалились в яму, прямо на вожделенную домовину, и тут же сверху на них отчаянно ругаясь полетели еще десятки страждущих. Образовался тугой клубок из рук, ног, голов, доверху наполнивший двухметровую яму телами живых, с переломанными конечностями. Тот, кто оказался в самом низу отчаянно пытался выбраться из душной тесной ловушки, карабкаясь на поверхность и сдирая пальцы в кровь, по спинам и плечам тех, кто оказался выше и еще умудрялся держаться на ногах. Но этих смельчаков тут же опрокидывали обратно новые ряды наступающих. Более слабых отбрасывали назад в толпу и они, яростно размахивая руками требовали пропустить их обратно. Толпа неистовствовала. Меньше всего живые в эту минуту напоминали живых. Больше похожие на разъяренных потревоженных утренним рассветом зомби, люди рычали, выли, матерились, не стесняясь щипали, пинали и толкали «соперников».
Наконец гроб достали из могилы, и вывернутая с петель крышка шлепнулась в опустевшую яму. Тут же толпа с удвоенной силой набросилась на долгожданный трофей. Тело, выдернутое из гроба, едва тронутое тлением, начали рвать на куски. Каждый мечтал добыть себе хоть маленький палец, хоть клок волос, хоть желтоватый ноготь. Голова трупа, оторванная от тела, покатилась под ноги и люди устремились к ней, вырывая «святую драгоценность» друг у друга с такой яростью, на которую только были способны.
В придорожную пыль полетели кости с ошметками синеватого мяса. Мертвую плоть хватали, пряча в карманы, за пазуху или просто сжимая в кулаке.
Получившие кусочек тела, тут же бросались вон с кладбища, боясь, что добытую с таким трудом реликвию отнимут те, кому не досталось ничего.
В считанные минуты гроб разнесли в щепки, а от тела остался лишь клок светлых волос, застрявший среди травы, да маленькая запонка с отломленной дужкой.
Кладбище опустело, а сторож еще долго не мог прийти в себя от увиденного. Он, с трудом шевеля пересохшими губами, пересказывал жуткую сцену стражам правопорядка, заливая речь водкой и хрустя соленым огурцом, поминутно крякая и тряся жиденькой бороденкой, по которой стекали капли огненной жидкости, вперемешку с соплями и слюнями. И если бы не следы недавней вакханалии, ему с трудом бы поверили, так невероятно было то, что он поведал…
Место события оцепила полиция, но вездесущие журналисты невзирая на запреты умудрялись пролезть через полосатую ленту к зияющей пустотой яме и щелкали камерами фотоаппаратов. Репортеры, расположившись неподалеку вели свои репортажи, перебивая своих конкурентов.
Вся страна, забросив дела, припала к экранам телевизоров, внимая и поражаясь дикости произошедшего. Граждане, с нетерпением ожидали новостей, завидуя тем, кто побывал на месте событий. Потом еще долго люди переговаривались между собой, смакуя версии и строя догадки…
Годом ранее.
День на редкость выдался неудачным – под стать погоде. Хмурые тучи заволокли все небо. Мелкий осенний дождик моросил с утра. Порывы ветра бросали холодные капли прямо в лицо, заставляя прохожих поднимать воротники и плотнее кутаться в теплые плащи.
На душе у Матвея тоже кошки скребли. Где набрать кругленькую сумму, которую он задолжал крупному авторитету с тех пор, как его уволили с работы по сокращению штатов.
Матвей вырос в неполной семье. Отец ушел, когда сыну едва исполнился год, и с тех пор ни показался ни разу. Трудно сказать, жив ли он вообще. Мать горбатилась на двух работах, впрочем, как и большинство женщин их городка. В начале нового века ей наконец улыбнулась удача – в подземном переходе, где она подрабатывала, продавая газеты, после целого дня работы на единственном в городе машиностроительном заводе, к ней подошел пожилой, аккуратно одетый мужчина, с длинной седой бородой и, не глядя, вынув из кармана пару купюр, попросил продать ей вечерний выпуск «Сплетницы» – так называли в народе местную городскую газету. Женщина не удержалась и спросила, как такой элегантный мужчина попал в местную подворотню. Мужчина ухмыльнулся и внимательно поглядев на усталую, но еще довольно молодую женщину ответил:
– Кто знает куда заведет судьба своих детей через час, день или неделю… Пути господни неисповедимы.
– Да бросьте… – скривилась женщина. – Какая судьба? Какие пути Господни? Вы еще скажите о торжестве справедливости, или о том, что каждый творец своего счастья…
– А Вы не верите? – также тихо спросил странный собеседник.
– А Вы не видите? – вопросом на вопрос ответила женщина, разведя руки в стороны.
Мужчина пробежал глазами по обшарпанным стенам, по ее неприглядному облику, повернул голову в сторону двух старых попрошаек по соседству с ней и разудалого старичка в стеганой фуфайке, лихо наигрывавшего нехитрую мелодию на такой же старой, под стать ему, гармошке. Редкие прохожие кидали медяки в его шляпу, стоявшую тут же неподалеку.
Свет тусклой лампочки отбрасывал блики на худощавое лицо женщины, и оно казалось мертвенно-бледным и изможденным.
– Давайте встретимся через полчаса в кафе за углом. – пробормотал он и не дожидаясь ответа скрылся в извилинах «подземки».
О чем шла речь при встрече двух таких разных людей, так и осталось тайной. Но с тех пор дела Екатерины Семеновны Тарсия пошли в гору. Она уже не пропадала на работе сутками, все больше уделяя внимание маленькому сынишке. В доме появились новые вещи, современная техника, машина, пусть и подержанная, но все же вполне презентабельная. А спустя несколько лет семья, мать с сыном переехали в просторную двушку в центре города.
Откуда взялись эти деньги, Екатерина Семеновна так и не сказала, все тянула с ответом, отводя взгляд и меняя тему разговора всякий раз, когда сын начинал ее расспрашивать. Два года назад мать внезапно собралась в командировку, оставив сыну приличную сумму денег на карманные расходы… И с тех пор о ней ничего не было слышно.
Матвей написал заявление в розыскной отдел полиции, но там только развели руками, признав мать пропавшей без вести. Тогда он обратился к частным детективам, экстрасенсам и бабкам-ворожкам… Пытался сам наводить кой-какие справки, но все без толку. Никаких зацепок, словно и не было человека… Истратив последние деньги, Матвей бросился на поиски работы. Но не имея ни опыта, ни стажа, ни мохнатой лапы, его порывы так и не увенчались успехом. Тогда он с товарищем решил открыть собственное дело, но и это не принесло особых доходов.
Вот тогда-то он и обратился к местному авторитету Астаху. И тот, пожалев парня, а может, решив сделать на него ставку, выдал тому солидную сумму.
Матвей, радуясь, как ребенок новой игрушке, влетел в дом друга потрясая толстым портфелем и они, поразмыслив, купили придорожный автосервис. Целый год обустраивали новое место. Пристроили подсобку для мойки машин, открыли небольшое кафе…
И тут выяснилось, что ребята из столичного города претендуют на это место. Идти с жалобами и просить помощи у Астаха Матвей постеснялся, тот и так сделал для их бизнеса немало, и решил сам разобраться с наглыми соперниками… А утром, едва успев умыться и попивая жиденький кофе, увидел по телевизору сводку новостей, где на фоне пылающей автомастерской, молоденькая девушка-ведущая поведала о внезапном пожаре на повороте в город.
Матвей остолбенел. Сердце ухнуло куда-то вниз. Скулы неприятно свело судорогой. Шлепнув на стол чашку с недопитым кофе, он ринулся к месту событий.
Все оказалось еще страшнее, чем в репортаже смазливой девчонки. Он упал на колени перед догорающим зданием и застыл в немом исступлении, не в силах осознать происшедшее.
Целую неделю он ходил как во сне, не понимая, что делает, что говорит, не обращая внимания на окружающее. Друг спешно покинул город, оставив Матвея самому разбираться с кредитором. И тот не заставил себя долго ждать. Уже через два дня в квартире раздался звонок старого телефонного аппарата и Астах, выразив искреннее соболезнование его горю, напомнил о долге.
– Астах, прости, ну ты же понимаешь, что денег у меня нет. – промямлил Матвей.
– Лапуля, – слащаво протянул тот, – договор есть договор, его надо исполнять, даже если рухнет небо… Сроку тебе две недели… – и он положил трубку. Матвей устало опустился на стул. Рука сама непроизвольно потянулась к банке недопитого теплого пива. Хлебнув противную жидкость, Матвей скривился и отставил жестянку в сторону, затем медленно прошлепал на кухню и открыл холодильник.
На полке лежал последний кусок засохшего сыра, да пара заплесневелых корок хлеба.
– Черт! – он громко со вздохом хлопнул дверкой. Старенький холодильник жалобно хрюкнул. – Черт, черт! – неожиданно Матвей со злостью саданул пивной банкой о стену, и по засаленному кафелю потекли ржавые потеки.
Когда-то в начале двухтысячных этот кафель был супермодным дизайном любого интерьера. Матвей помнил, как они с матерью надрываясь тащили заветные коробки с поблескивающей на солнце плиткой, и даже не чувствовали тяжести. Для их городка это была такая немыслимая роскошь. С какой любовью мать каждое утро протирала влажной салфеткой голубые квадратики с мелким узором, а он, еще совсем маленький мальчик подходил и нюхал слегка уловимый запах клея. И этот запах казался ему самым вкусным. Он не забудет его никогда – запах уюта, запах исполнения желания и достатка. Это было десять лет назад. Сейчас, повзрослев, Матвей понимал, как их провинциальный городок отставал, да и сейчас отстает от благ цивилизации, хотя до столицы – рукой подать, всего полчаса на электричке… А такая разница…
– Черт! – Матвей с силой несколько раз ударил кулаком о стену. Резкая боль в руке отрезвила парня. Он посмотрел на содранные костяшки и подул на саднящую рану. Постояв еще с минуту, пережидая, пока боль утихнет, он тихо вздохнул и подняв банку с пола вылили последние капли противного пойла себе в рот.
«Ну и что дальше? Может смыться из города ненадолго, пока о нем не забудут? Да разве скроешься от братков? Да и куда ж ему идти? Денег нет, родни тоже. – Матвей рухнул в кресло. – Что ж так не везет! Может еще раз попробовать устроиться на работу? – ему вспомнилось, как он целый год после исчезновения матери простоял на бирже… Как немолодая, измученная бесконечно мелькающими перед ее столом лицами, женщина-специалист из раза в раз повторяла ему дежурную фразу:
– У Вас нет специальности. Нет опыта. Вакансий для Вас немного – разнорабочий на завод или дворник в отдаленном ЖЭУ.
– С мизерной зарплатой? Которой только и хватит, чтобы добраться на общественном транспорте до этого самого ЖЭУ. – возмущался Матвей.
– А от меня что хотите? – вздыхала тетка. – Для таких как Вы работы нет.
– Для каких таких? – зло хрипел Матвей. – Что же мы, не люди?
– Сейчас для специалистов-то работы нет… А Вы… – и она отворачивалась от парня, ставя галочку в графе отчета о посещении.
– Глупая курица! – мрачно прошептал Матвей, и сердце больно сжалось от таких воспоминаний. – Глупая и наглая курица! – повторил он сейчас, будто от этого в его жизни могло что-то измениться. Да и поможет ли работа покрыть его долги в ближайшее время?!
Он накинул коротенькую болоньевую курточку и спустился в магазин, который совсем недавно открылся в их доме, и купил целый ящик свежего пива. Отсчитав на кассе последние деньги, он попытался улыбнуться молоденькой девочке-кассирше, но та лишь хмыкнула в ответ, одарив парня презрительным взглядом.
– Будет и на моей улице праздник! – буркнул Матвей, отходя от кассы, задетый девушкой за живое – Ты еще вспомнишь меня – коза драная. Все вы продажные и готовые за деньги лизать задницы толстосумам.
И хотя Матвей понимал, что девушка тут совсем ни при чем… А в чем-то для себя и права – мужик должен обеспечить семью. – все же ему было обидно и стыдно за свою несостоятельность.
Всю неделю он мотался по разным организациям, в поисках работы, а дома, усевшись в кресло, открывал очередную банку, и пил пиво маленькими глоточками, чтобы растянуть удовольствие и суметь обмануть голод.
Он принципиально не звонил Светке, своей подружке, с которой познакомился полгода назад, когда она остановилась перекусить в их, только что открывшееся кафе, еще сверкающим новизной. Тогда он, начинающий предприниматель, вел себя уверенно и нагловато, чем и произвел на девушку, дочь директора единственного в городе ЧОПа «Пантера», благоприятное впечатление.
С тех пор они почти не расставались. Днем Матвей пропадал в автосервисе, а вечером они обязательно шли в кино или театр, а то и просто гуляли по городу, держась за руки словно дети.
И так было до того злополучного дня, когда Матвей потерял все…
Полиция во всем обвинила его, Матвея… В том, что не оформил страховку, в том, что позволил случиться пожару, в том, что не смог договориться с ребятами из столицы…
Матвей пытался вывести следователей на поджигателей, потому что был уверен, что это они, те самые ребята, присмотревшие себе хлебное место, которое благодаря его стараниям, наконец-то, стало приносить первые доходы. Но стражи правопорядка отмахнулись от несчастного парня как от назойливой мухи, и дело ушло под сукно с грифом «Висяк».
– Говори спасибо, что тебя самого не загребли… – следователь сверкнул в его сторону гневно-презрительным взглядом. – Нам не нужны в городе неблагонадежные выскочки, которые своими неумелыми и халатными действиями угрожают благополучию и безопасности жителей города.
– Жители-то как раз были рады нашему автосервису. – возразил Матвей хмуро.
– Дурак ты, парень! – хмыкнул следователь. – Лучше бы ты продал свой комплекс тем браткам, глядишь бы уже и другой открыл, и с долгами бы рассчитался. – он вздохнул. На самом деле ему было жаль парня… Спокойный, неконфликтный, не пьющий, работящий, но указ сверху – спустить дело на тормозах, не переплюнешь. – Иди домой, пока не припаяли тебе чего не весть. Да забудь про это дело! Мой тебе совет!
– Как же мне забыть, у меня ж долгу на несколько десятков миллионов! – Матвей поднял на следователя просящие глаза, и его подбородок предательски задрожал. – Как я долг верну? Вы же полиция, должны найти виновных…
– Твои заботы… – устало прохрипел следователь и уткнулся в папку с новым делом, давая понять, что разговор окончен.
Матвей вышел из участка, чуть не плача:
– Я отомщу вам когда-нибудь, гады продажные. Не знаю, как и когда, но вы за все поплатитесь. Обещаю.
=====
Мысли о мщении прервал короткий звонок в дверь.
– Кого еще несет? – недовольно пробурчал юноша и пошел открывать дверь. Но только щелкнул замок, дверь резко, как от пинка ногой распахнулась, больно ударив Матвея по руке. – Что за …
В комнату ввалились трое. Поигрывая бицепсами, первый амбал толкнул Матвея в глубь квартиры. За ним ввалились еще двое качков. Их тупые морды не выражали никаких чувств. Бульдожьи челюсти мерно дергались, пережевывая мятную жвачку. Все трое уставились на Матвея. Молча, выжидающе. Матвей почувствовал, как по его спине потекли липкие струйки пота, рубаха тотчас же намокла и прилипла к телу. Ноги предательски подкосились. Он открыл рот, но так и не издал ни звука. Голос пропал.
– Что козява, ублюдок недорезанный, долго водить нас за нос будешь? Где деньги?
– Ребята, я все отдам, честно! – Матвей прилип к стене, язык еле шевелился, горло пересохло. Страх сковал руки и ноги. – Еще несколько дней и я все верну, правда, обещаю!
– Обещает он! – амбал заржал, обнажив в оскале желтые зубы. – Конечно вернешь, только уже с процентами!
– Парни, ну вы че… Где мне их взять? – простонал Матвей. – Я ищу работу. И с первой зарплаты буду отдавать…
Амбал заржал еще громче. Его подельники противно захихикали ему в такт.
– Ты че, дебил или притворяешься? – недобро рыкнул главарь. – Тебе жизни не хватит с зарплаты рассчитаться! Счетчик капает ежедневно… Тебе и квартиру продать – не хватит и на половину долга…
Матвей отпрянул от него как от прокаженного.
– Я квартиру продать не могу. – выдохнул он. – Она на матери числится. А мать уже несколько лет числится без вести пропавшей.
– Да не мои проблемы! – амбал сделал шаг к Матвею и, уперев громадную руку с неимоверно большими бицепсами в стену перед парнем и дохнув на него зловонным дыханием, прорычал. – Ты из меня дурака не лепи! Мне твой писк без надобности. Гони бабло и живи спокойно! – он не оборачиваясь кивнул своим дружкам головой и сделал два шага в сторону.
Матвей не успел ни отклониться, ни сгруппироваться – громадный кулак, больше похожий на кувалду обрушился на него, ударив в грудь, и резкая боль прошила все тело. Дыхание перехватило. «Гад. – успел подумать Матвей. – Сломал мне ребра. Теперь точно ни работать, ни ходить даже не смогу. Дебилы, и как мне деньги доставать?». Не успел он отдышаться, как второй удар, еще большей силы, свалил его с ног. Дальше удары посыпались один за другим. Пинали больно, методично, будто отрабатывали приемы боя на тренировочной груше. Матвей скрючился на полу и только пытался прикрыть голову, чтобы совсем не убили. Он уже почти не чувствовал боли, просто лежал и ждал когда все закончится. «Хоть бы умереть поскорей – все равно убьют – так уж лучше сейчас, сразу. Или потерять бы сознание, чтобы не думать. Не чувствовать, не слышать, как трещат его кости и как разрывается плоть.». Но сознание не уходило. А удары все сыпались и сыпались…
– Вставай, гнида! – прорычал амбал, брызгая слюной. Матвей с трудом перевернулся на живот и попытался встать, но резкая боль не дала ему подняться.
– Что, хлюпик?! В штаны наложил? – их громоподобный смех, разорвался в голове Матвея, словно граната, брошенная неподалеку. Матвей прикусил губу, чтобы не застонать. Когда гул в голове немного стих, он с трудом оперся на ладони и подтянул ноги. Однако встать так и не удавалось. На коленях он попытался отползти в угол. Тяжело дыша и захлебываясь кровью, он прислонился спиной к стене и провел ладонью по лицу, пытаясь стряхнуть с глаз алую пену. Образы мучителей расплывались, и он никак не мог сфокусировать взгляд на их лицах.
Как сквозь густую пелену до него долетали слова, вбиваемые в сознание словно гвозди молотком:
– Даю два дня… Иначе смерть легким испугом покажется. Расчленю гада. По кусочкам резать буду… Медленно умирать будешь… Понял, паскуда?..
Матвей попытался кивнуть, но голова закружилась, и его стошнило, прямо на новенький ботинок амбала.
– Гаденыш, твою мать, щенок недорезанный… – визгливо прогремело над ним, и тут удар страшной силы обрушился на его голову. Он только успел заметить, как ботинок, перепачканный его рвотой, приближается к его лицу… В голове взорвались тысячи петард. В глазах потемнело, и он потерял сознание.
Тело вдруг стало необычайно легким, невесомым, боль прошла. Его мучители вдруг исчезли, словно испарились. Необычный свет залил комнату. Казалось, он струится прямо из окна. Матвей чуть повернул голову и скосил глаза – на дворе светло, как днем – нет и намека на дождь. Яркий свет заставил его зажмуриться. Когда же он, наконец, открыл глаза, на кресле прямо перед ним сидела девушка необычайной красоты. Ее хрупкая фигура была укутана с ног до головы в белое легкое покрывало. На бледном лице с тонкими чертами, поражали глаза, огромные, темные и необычайно добрые. Матвей утонул в них как в глубоком озере. Длинные волосы крупными волнами спускались на плечи, и от них исходило радужное сияние. Матвей силился понять их цвет, но так и не смог. Он даже не понимал брюнетка перед ним или блондинка. От всей фигуры исходило такое спокойствие, такая теплота. Захотелось прижаться к ней, обнять, поцеловать в манящие пухлые губы, зарыться в волосы, и бесконечно любоваться греческим профилем…
– Я умер? – промелькнула мысль. – Эти гады меня все ж таки убили!.. Но если смерть такова, то я готов умирать хоть по десять раз на день!.. Глупое желание…
– Подойди… – голос, под стать хозяйке тоже был необыкновенный, томный, бархатный, густой. Матвей медлил, боясь, что боль вернется, как только он пошевелится. Но снова услышал вкрадчивое. – Не бойся, вставай!
Матвей словно загипнотизированный, поднялся и подошел к странной гостье. Он почти не чувствовал боли. Лишь слегка саднило горло и чуть кружилась голова, а в остальном довольно сносно для человека, которому несколько минут… или может быть часов, Матвей не мог определить сколько он провалялся вот так без сознания, переломали все кости…
Он подошел к девушке довольно близко, так, что теперь смог отчетливо уловить чуть сладковатый запах пряных трав, исходивший от ее покрывала.
– Еще ближе. – услышал он завораживающий голос, и сделал еще один несмелый шаг. – Еще… – он остановился прямо перед ней, и смотрел теперь на нее сверху вниз. Она же подняла на него свои темные, почти черные глаза, и от этого взгляда ему вдруг стало немного не по себе. – Тебя зовут Матвей Тарсия? – скорее прочитал он по губам, чем услышал голос и нервно кивнул. – Тебе плохо? Ты попал в жуткую передрягу? У тебя неприятности? – вопросы посыпались на него как из ведра, но ни на один он так и не ответил, может еще и потому, что они скорее звучали как утверждение и не требовали ответа. – Тебе нужна помощь? Ты хочешь наказать обидчиков? – наконец ему представилась возможность говорить.
– Нет… – еле слышно пролепетал он. – Я не хочу никого наказывать. Но мне нужны деньги… Много денег… Слишком очень много денег! – Матвей и сам не знал, почему разоткровенничался с незнакомкой. – Я должен Астаху… Или меня убьют, если через два дня я не верну долг. – он помолчал, пытаясь связать мысли. – Если, конечно, меня уже не убили… – докончил он, пожав плечами.
Короткий смешок заставил его вздрогнуть. Он прозвучало так нелепо, что Матвей вздрогнул, словно его ударили по щеке. Он так плотно сжал зубы, что на скулах выступили желваки. «Дурак! – обругал он себя. – Распустил нюни с первой встречной и получил по заслугам…»
– Не сердись. – девушка вмиг стала серьезной. и ее глаза превратились в две маленькие щелочки. – У тебя нет права обижаться…
– Это право есть у всех. – зло обронил Матвей и отступил на шаг назад.
– Я предлагаю тебе выход из всех твоих бед. – Матвей насторожился. Хватит с него благодетелей… – Есть люди, готовые тебе помочь…
– Чего ради? – упрямо пробубнил он. – Ничего в мире не делается просто так, это я усвоил хорошо. А бесплатный сыр – только в мышеловке…
– Кто говорит о бесплатном? – девушка улыбнулась, сверкнув рядом белоснежных зубов. – Но у нас есть предложение, которое придется тебе по душе. От такого не отказываются. Такой шанс дается раз в жизни, и упустить его может только глупец!
Матвей растерялся. В голове вихрем завертелись десятки вопросов: «Кто это мы… Что за предложение такое, что он не сможет устоять… Что ему придется сделать, чтобы расплатиться с ними…»
– Не переживай так. – откликнулась девушка, словно прочитав его мысли – Ты узнаешь все в свое время. – Матвей воззрился на нее с мрачным видом:
– Кто Вы?
– Не стоит задавать вопросов сейчас. – снова улыбнулась девушка. – Ничего противозаконного мы не предлагаем…
– Не тяни резину! – сорвался на крик парень. – Говори, что от меня надо… И что я за это получу?
– Вот это мне нравится больше! – похвалила парня незнакомка и протянула ему листок, исписанный мелким почерком. Матвей машинально взял листок и уставился в текст. – Ты успеешь его прочесть позже. – услышал он как сквозь сон. – Там адрес, куда тебе надлежит явиться и время. – девушка немного помолчала, давая парню прийти в себя. – Надеюсь, тебе хватит ума сжечь записку, как только ты внимательно ее изучишь. – девушка поднялась с кресла. Она оказалась выше и еще тоньше, чем показалось Матвею изначально. От нее исходило такое тепло и веяло таким спокойствием, что глаза Матвея стали слипаться. и он услышал, как сквозь мутную пелену. – Уверяю, тебе стоит прийти на встречу, это решит все твои проблемы раз и навсегда.
Матвей лишь кивнул головой и погрузился в состояние дремы.
Спустя пару часов парень открыл глаза и с удивлением обнаружил себя лежащим на полу. Ему понадобилось время, чтобы все вспомнить. Он попытался сесть. Голова кружилась и слегка подташнивало, но боли он не ощущал.
– У меня, наверное, сотрясение. – отрешенно подумал он. – Вот я и не чувствую боли. Не может быть такого, чтобы переломанные кости срослись так быстро.
Но, на удивление, он довольно легко поднялся на ноги и даже сделал несколько осторожных шагов по комнате.
– Черте-что привиделось! – вспомнил он свое видение. – Жаль, что это только сон и нет того доброго дядюшки, который помог бы решить все мои проблемы. – Матвей доплелся до зеркала и, боясь увидеть страшную картину, с опаской глянул на свое отражение. На него смотрело слегка осунувшееся, измученное, но вполне обычное лицо. Не поверив своим глазам, он провел рукой по щекам, подбородку, носу – все целое, даже синяков нет. – Может мне и Астаховские визитеры пригрезились? – засомневался он. – Но этого не может быть! – тут он обнаружил в своей руке белый мятый листок и с испугом уставился на него, ожидая, что и он сейчас исчезнет. Но листок не исчез, напротив, он больно колол ладонь своими острыми на сгибах углами.
– Матвей Тарсия, – прочитал он. – Вам оказана честь явится…
Он взволнованно перечитал текст дважды. Какой-то старец Вона Атий предлагает ему встречу, и шанс стать богатейшим и знаменитейшим человеком, в обмен на небольшую услугу, которая не стоит тех благ, что свалятся как манна небесная на голову того, кто согласится принять и подписать договор.
– Что я теряю? – в голове Матвея прыгали мысли, а в душе затеплилась надежда. – Хуже, чем сейчас, мне уже не будет – просто некуда! И я всегда могу отказаться и уйти… – уговаривал он себя. – Просто стоит посмотреть, может это чей-то глупый розыгрыш? Но тогда это довольно сложный трюк – прилететь на 6 этаж в светящемся шаре… Кому такое взбредет в голову?
=====
Матвей так увлекся своими рассуждениями, что не услышал, как в замочной скважине заскрежетал ключ, и только тогда, когда в прихожей раздался звонкий голосок, вздрогнув, метнулся навстречу гостье.
– Зая, привет, дорогой! – произнесла Света, заглядывая в комнату. – Чего не звонил столько времени? Я переживаю…
А в голове Матвея вспыхнула неприятная мысль: «Как не вовремя приперлась».
– Небось проголодался? – девушка скинула туфли и непрерывно щебеча разные глупости, поцеловала Матвея в щеку. – Вот принесла вкусненького. – она направилась на кухню, но Матвей преградил ей дорогу.
– Светка, чего так поздно и одна по улицам шастаешь, не боишься шпаны? – резко бросил он.
– Весь вечер звонила, никто трубку не брал. Вот и заволновалась, не случилось ли чего. – оправдывалась девушка. – После всех этих событий, я не удивлюсь, если ненароком кто не нарисуется…
– Извини, мне сейчас некогда! – и видя, что девушка лишь удивленно пожала плечами, добавил. – Мне надо скоро уходить!
Еще несколько часов назад Матвей мечтал только об одном – засунуть хоть что-нибудь в рот, а теперь он хотел лишь остаться один, и все обдумать…
– Мотя, так я не против… – воскликнула Светлана. – Я буду тебя ждать. – ее пухлые щечки слегка порозовели. – А когда ты вернешься, мы устроим что-то вроде пикничка. Нам с батей мамшка гостинцев прислала. Вот я и сварганю что-нибудь необыкновенное.
Матвей зажмурился, представив себе вкусное жаркое и смачно замычал. Уж что-что, а готовить Светлана умела.
Родилась она в деревне со смешным названием «Звонкие ручьи». Неизвестно, были ли там ручьи звонкие, но жили там весьма обеспеченные люди – редко в каком дворе не слышно было хрюканья, мычания, блеяния, ржания. Прямо по улицам носились оголтелые куры, важно вышагивали гуси. С «перестройкой» все изменилось. Деревня стала пустеть. Да и то сказать, состояла она из 100 с небольшим дворов, работы не было никакой. После закрытия колхоза, многие подались в города, а оставшиеся жители выживали как могли, занимаясь разведением скота, сельхоз посадками. Со временем житье стало налаживаться… Хозяйства разрастались и мясо, зерно увозили в город на продажу, что давало весьма неплохую прибыль. На удивление народ не спился, а активно принялся за благоустройство своего поселения, может быть благодаря бывшему агроному колхоза Геннадию Алексеевичу, который возглавил сельсовет, после распада колхоза. Он, чтобы не разбазарили нажитое годами, что мог спрятал в соседнем лесу. Сохранил семена, рассаду, увел самых породистых бычков, свиноматок.
Когда все поутихло, бывший агроном, а теперь председатель фермерского хозяйства, умело распределил живность по домам и заставил людей не опускать руки – работать, как и раньше. Только уже лично на себя… И, хотя батьки родненького, как звали Геннадия сельчане, уже давно не было в живых – люди продолжали трудиться, откармливали скот, сажали картошку, свеклу, капусту.
Товар был отменным – и городские барыги охотно скупали мясо и овощи. И хоть драли с сельчан три шкуры – платили копейки – народ не бедствовал. Достаточно было взглянуть на крепкие добротные дома. Только одно беспокоило сельчан – молодежь никак не хотела возвращаться на родную землю – бежали в города на вольные хлеба. Только не забывали приезжать домой за очередным гостинцем.
Прошло время, сменилось и название поселка. Звонкие ручьи тихо переименовались в «Локтевку». Однако жизнь не изменилась, а текла все так-же тихо и размеренно.
Семья Светланы Вансай была самая обычная, отец, мать и дочь. Когда случился раздел имущества и началась перестройка, их семье перепал весьма неплохой «кусок пирога». Несколько коров, 3 гектара земли, да добротный двухэтажный дом с мансардой. И все же, глава семьи Николай Степанович решил перебраться в город и начать свой нехитрый бизнес, о котором давно мечтал. Бывший полковник в отставке, он организовал свой ЧОП и потихоньку начал развиваться. Светлана увязалась за отцом.
– Езжай дочь. – отпустила ее мать. – Что делать в такой глуши молодой девчонке, где на всю деревню осталось два жениха – кривой дурачок Никита, да вечно пьяный Аркашка. – А ты, отец, – обратилась она к мужу, – присмотри за дочерью, город есть город, соблазны на каждом углу.
– Не волнуйся, мать, не пропадем! – мужчина подмигнул дочери. – Ты еще нами гордиться будешь. Глядишь через несколько годков купим домик у моря и будем остаток дней греть на песочке свои старые кости.
– Да, ладно тебе, Коль. – отмахнулась жена. – Скажешь тоже… Море… Песочек… Не сможем мы просто лежать на песочке… Не то воспитание.
– Посмотрим, Катерин Пална, – не сдавался муж, – сначала на ноги встанем, а там Бог рассудит…
И вот уже несколько месяцев отец с дочерью обживали новое место. А мать нет-нет, да и присылала им очередную посылку с сочными овощами, копченым окорочком и прочими вкусностями.
А Светлана, хоть и приоделась по-модному и стрижечку сделала, но так и осталась простой деревенской хохотушкой. Верной, неприхотливой, не капризной…
В другой раз Матвей бы непременно обрадовался ее визиту, но сейчас до полуночи оставалось всего несколько часов, и ему не хотелось опаздывать на встречу с теми, кто вызвался решить его проблемы.
=====
На такси денег не было, и Матвею пришлось топать пешком несколько кварталов до назначенного адреса. Погода испортилась окончательно. Дождь перемешался с липким колючим снегом и больно хлестал по щекам. Порывистый ветер гонял по мокрому асфальту последние осенние листья и бесцеремонно бросал их в лицо. Редкие фонари тускло освещали скользкие тротуары. Одинокие шаги гулко отдавались в ночной тишине.
Матвей втянул голову в плечи и поднял воротник тоненькой болоньевой курточки, но это не спасало от зябкого холода. Дождевая вода попадала за шиворот и стекала противными струйками по спине.
– Какого черта мне нужно тащиться в такую погоду непонятно куда, непонятно зачем? – мрачно бурчал про себя Матвей, в который раз уговаривая себя не поддаваться на пустые обещания. И все же, упорно продолжал путь.
Ноги привели его в отдаленный старый район города. Матвею предстояло пройти по хлипкому мостику из перекинутых длинных досок через болотистую речьку с мутной вонючей водой, больше напоминающую грязную лужу, с пологими илистыми берегами, заваленными кучей мусора.
Матвей с опаской ступил на склизкие доски, и все-равно поскользнулся, едва успев схватиться за хлипкие расшатанные перила. Осторожно перебирая ногами, он наконец спустился на противоположный берег и осмотрелся.
Узкая тропинка упиралась в тихую улочку с двумя рядами обшарпанных двухэтажных полуразвалившихся кирпичных бараков, которые смотрели на размытую дорогу слепыми окнами. Вековой дуб, да десятка полтора старых корявых кленов, сгибались под порывами ветра и скрипели голыми замшелыми ветвями. Если бы не дождь, могло показаться что перед тобой нарисованная картина разобиженного на весь белый свет непризнанного художника, а не живая природа.
В первое мгновение Матвей оторопело смотрел на полнейшее запустение покинутого района. Он еле поборол желание повернуть назад пока не поздно, но устоял, решив проверить все до конца и наказать шутников, которые выдернули его из дома, чтобы еще больше поиздеваться над бедным юношей.
Матвей достал фонарик и посветил на дорогу. Тоненький лучик вырвал из темноты дорогу, всю испещренную зияющими трещинами, рытвинами и лужами. Он направился к ближайшему речному кусту и сломал здоровый сук, чтобы можно было опереться на него и измерить глубину ям под слоем воды. Затем направился к ближайшему дому, всматриваясь в табличку с номером.
Одно неловкое движение и он, пятясь наступил на мелкий камень, вырванный из асфальта. Нога заскользила, и Матвей оказался в глубокой луже. Ледяная вода обожгла кожу. Тихо выругавшись, он оперся спиной о ствол единственной березы и разувшись вылил из ботинок воду. Мокрая обувь с трудом налезла на ноги. Противно чавкая раскисшими подошвами, Матвей отправился дальше. Нужный ему дом оказался самым последним в правом ряду. Такой же старый, с облупившейся краской и стенами, на которых то тут, то там проглядывали кирпичи.
Матвей остановился напротив, разглядывая древнее строение.
Среди разбитых и заколоченных досками окон едва просвечивал свет на втором этаже.
– Кто может здесь обитать? – с изумлением думал Матвей. – Если люди живут в таких условиях, как они смогут помочь мне разбогатеть?
Он тихо обогнул дом и вошел в подъезд через, на удивление добротную дверь. Она даже не скрипнула, когда парень толкнул ее ногой. Так же тихо она закрылась за ним, и Матвей оказался в сухом и теплом коридоре перед деревянной окрашенной лестницей. В нос ударил запах трав, крепкого чая и печеной картошки.
Матвей сделал первый шаг. Стараясь не издавать громких звуков, он стал подниматься по лестнице прислушиваясь к шорохам и движению на втором этаже.
Когда он остановился перед закрытой резной дверью, из-под которой пробивалась тонкая полоска света, она распахнулась перед ним, заставив его зажмуриться после ночной тьмы. Это случилось так неожиданно, что парень не успел испугаться, только прикрыл рукой глаза.
– Ты успел к назначенному времени. – прогремел бас над его головой, и Матвей смог разглядеть огромного, не менее двух метров роста, детину, в старом ватнике и высоких кирзовых сапогах с заправленными в них штанами, на манер крестьян начала прошлого века. Определить его возраст было невозможно. Окладистая густая бородка и такая же густая кучерявая шевелюра с проседью, могли принадлежать как молодому человеку, так и старику. – Нам импонирует твоя пунктуальность.
Матвей переминался с ноги на ногу не зная, что ответить. Амбал посторонился, давая парню войти внутрь помещения, и Матвей шагнул в неизвестность.
Когда глаза привыкли к свету, он совсем по-детски открыл от удивления рот, разглядывая убранство огромной комнаты.
По всему периметру комнаты горели свечи. С потолка свешивались пучки трав, сушеные коренья, змеиные шкуры. Над заколоченным окном гирляндой висели пучки дохлый мышей, перевязанных за хвосты красными нитками. У дальней стены стоял массивный стол, покрытый зеленым сукном. На нем в беспорядке громоздились стопки старинных книг в тяжелых затертых переплетах. На одной стопке, облизывая переднюю лапу, сидел абсолютно черный пушистый кот невероятных размеров.
Но больше всего Матвея заинтересовали люди, расположившиеся на длинной лавке, тянувшейся вдоль задней стены. В центре сидел седобородый старец в длинной белой рубахе, перетянутой поясом и плаще, накинутом на плечи. Его пронзительные серые глаза изучающе смотрели на гостя из-под густых седых бровей. Матвею стало не по себе. Он отвел взгляд и смущаясь прислонился к стене, словно она могла дать ему опору и смелость. По правую руку от старца сидели две старухи, напомнившие Матвею ведьм из сказок. С другой стороны на Матвея уставились три пары черных глаз таких же древних стариков, как и их вожак, только чуть поменьше ростом и менее видных. На их плечах красовались темные плащи из простой ткани. Здесь же, в дальнем углу, притаилась недавняя гостья – красавица, пригласившая его сюда. Она ободряюще украдкой улыбалась парню, и ему стало немного спокойнее. Еще две молодые девицы меняли свечи и заливали масло в лампадки, висевшие на стене. Бугай, встретивший Матвея, маячил за его спиной, отрезав парню путь к отступлению.
В комнате стояла гробовая тишина, только изредка потрескивали свечи, да шелестели юбки девушек.
Удушливый воздух заставил Матвея несколько раз глубоко вздохнуть. И ему показалось, что стук его сердца слышат все, чьи глаза устремлены ему в душу.
– Матвей Тарсия?! – донесся до него глубокий вкрадчивый голос старца. Матвей лишь кивнул и замер в неудобной позе, чувствуя, как гудят промокшие ступни. Старец оперся на клюку и поднялся. Остальные сразу поднялись со своих мест. – Сидите! – коротко бросил им вожак, и они опустились обратно, вновь застыв словно изваяния. Старец прошелся по комнате из угла в угол, и остановился напротив Матвея, глядя прямо ему в лицо, будто желая проникнуть в самую глубь его существа. Парень поднял на него глаза, крепко сжав губы так, что они превратились в тонкую линию. Грудь его вздымалась, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Он сжал руки в кулаки, впиваясь ногтями в кожу, и постарался выдержать взгляд старца несмотря на то, что был напуган и сбит с толку.
– Что Вам от меня надо? – пролепетал он заплетающимся языком. – Я ничего Вам не сделал плохого… – старик молчал, продолжая сверлить его взглядом. – Я Вас даже не знаю… Я вообще ничего не понимаю… У меня сотрясение мозга и все это мне снится…
– Остановись! – прервал его старец. Он отошел от парня и вновь уселся на скамью в центре. – Кто мы… Ты это хочешь знать? Или то, зачем мы тебя позвали?
– И то, и другое. – наконец голос Матвея окреп и перестал дрожать. – А еще, почему именно я?
– Ты получишь ответ на все вопросы, которые тебя мучают… В свое время… – вкрадчиво проговорил старец. – А пока расскажи нам о себе.
Глаза Матвея округлились от удивления.
– Нууу. – протянул он. – Мне кажется, что вы знаете обо мне все… По крайней мере должны были поинтересоваться, прежде чем, втравить меня в свои авантюры… – Старец многозначительно прищурился, но промолчал, и Матвей продолжил после короткой паузы. – Впрочем вам известно, что у меня большие проблемы с деньгами.
– Это мы знаем. – раздался голос старика по соседству. – Мы хотим понять, что ты чувствуешь в душе… И готов ли начать новую жизнь. На что ты способен решиться ради славы, богатства и власти…
– Власти? – переспросил Матвей отрешенно. – Я не хочу идти в политику или соревноваться с олигархами…
– Я говорю не о политике, я имею в виду другую власть… – прервал его старик и едва заметно усмехнулся.
– Я готов на все! – быстро ответил Матвей. Даже слишком быстро. Старцы молча переглянулись между собой.
– Власть и богатство страшная сила! – заговорил самый молодой из троицы вожака. – Она может поднять человека над толпой, а может одним махом опустить его в пропасть.
– Я готов на все! – упрямо повторил Матвей.
Молчание, воцарившееся после его слов, затянулось, и Матвей испугался, что не выдержал испытания, сказал что-то не то, и сейчас его выставят вон.
– Я буду помогать бедным… – неуверенно пробормотал он, но старцы будто не услышали его слов. Они погрузились в глубокие думы и сидели, опустив головы на грудь. Со стороны могло показаться, что они все разом заснули… Матвей бросил испуганный взгляд на свою знакомую, прося помощи, и она едва заметно ободряюще кивнула ему головой.
Наконец главный старец очнулся. Он тряхнул бородой и уперев руки в колени заговорил:
– Мы, последние ведуны в стране. Наш род вымирает. Нам нужна помощь…
– Ведуны… – это колдуны и ведьмы что ли? – переспросил изумленный юноша. – Но я не верю в колдовство и магию. Бабки, к которым я обращался в поисках матери, оказались шарлатанками… Экстрасенсы – никчемными хвастунами, а колдуны – обыкновенными вымогателями денег! – старец поднял руку, призывая парня замолчать, но тот распалялся все сильнее. – К тому же, я не верю в Бога, он не защитил меня в трудный час. Хотя я ничего плохого никому не делал. За что он меня наказал? Если он есть – почему на земле столько бед? Да если он и существует… Если вы настоящие колдуны, чем я могу вам помочь? Я простой бедный парень, которому через два дня свернут шею… У меня нет ничего, чтобы…
– Успокойся, – прогремел сзади голос амбала, – возьми себя в руки. Не истери, как глупая девчонка! – Матвей почувствовал, как тот сжал ему руку, чуть повыше локтя.
– Тебе легко говорить – разозлился он, выдергивая руку из его цепких пальцев. – Не твоя жизнь висит на волоске!
– В твоей власти все исправить. – раздался голос седобородого старца. – Мы наделяем тебя силой и знаниями, которые ты сможешь использовать на свое усмотрение – лечить людей, делать привороты и заговоры на богатство, предсказывать будущее… Да все что угодно… Уже с первых дней деньги потекут к тебе рекой… На свете много людей, готовых отдать состояния, лишь бы видеть своего врага поверженным.
– Я не умею врать и притворяться! – в гневе прокричал Матвей. – Я не хочу обманывать людей.
– А тебе и не придется… – голос старца потеплел. – Если ты никогда не сталкивался с настоящими ведунами и колдунами – это не значит, что их нет… Так же можно сказать и о том, что ты не можешь видеть микробы и бактерии, но они существуют, и этого никто не отрицает.
– Ну Вы сравнили!.. – засомневался парень. – Существование паразитов доказано наукой… Микроскопы… Опыты…
– Колдуны и ведьмы существовали всегда. – продолжил старец. – Мы не растрачиваем себя на мелкую угоду жалким людишкам… Наша истинная цель другая… – он поднял длинный угловатый палец вверх. – Охранять землю, служить человечеству, а не людям,…
– На мой взгляд – это одно и тоже. – небрежно пожал плечами Матвей.
– Для непосвященного, глупого юнца… – резко бросил колдун. – Но сейчас, я не стану доказывать тебе прописные истины… Я просто предлагаю тебе дар колдуна…
Матвей задумался. Все сказанное здесь было слишком невероятным для его понимания. Но желание иметь деньги и власть пересилило.
– Почему бы не попробовать! – махнул он рукой. – Я человек решительный… Когда деваться уже некуда. – зачем-то добавил он и вдруг спохватился. – А что от меня потребуется взамен? Не просто же так, по доброте душевной вы решили сделать меня героем нашего времени…
– Конечно нет! – взволнованно встрепенулся старец. – Но это небольшая дань за тот дар, что мы тебе даем.
– Так что же это? – забеспокоился парень. – Если в моих силах отплатить вам, я согласен… Но смогу ли я?
– Ответ достойный. – заметил тот, что сидел рядом. – Позвольте мне, Вона Атий, я расскажу нашему любопытному гостю историю одного далекого города… И введу его в курс дела!
– Изволь, собрат Евсей! – ведун положил руки на свою палку-клюку и закрыл глаза, приготовившись слушать вместе со всеми. Матвей расслабился. Сейчас он услышит еще одну сказку про магию и волшебство.
А сказки он любил. Мать каждую ночь, баюкая сына, читала ему про добрых и злых волшебников, про фей и эльфов, про драконов и гномов… Но по мере того, как старик повествовал, Матвей все больше и больше приходил в изумление. Он и понятия не имел, что существует иной мир, нежели тот, к которому он привык и которому его учили в школе. Его душу начали терзать сомнения, и постепенно в душе закипал гнев. Он то думал, что все в мире просто и ясно – есть правительство, есть народ, есть богатые и бедные… И эти два лагеря навсегда останутся непримиримыми. А теперь выясняется, что существует еще и параллельный мир, о котором никто никогда не скажет во всеуслышание… Он весь обратился в слух, ловя каждое слово.
– В нескольких сотнях километров от столицы, – начал старец свой рассказ, – уже много веков существует город, окруженный тайной. Имя ему – Дейзихербор. – Матвей хмыкнул, более нелепого названия и придумать нельзя. – Там располагается один главный отдел министерства магии. Он подчиняется только Президенту, как и любой другой отдел, но знает о нем лишь небольшой круг избранных. Это министерство сделало много полезных дел на Большой Земле, как они называют наш мир, но в какой-то момент власть имущим этого показалось мало и был подписан указ, в котором говорилось о роспуске этого отдела и передаче земель в распоряжение инопланетян. Конечно, маги были с этим не согласны и произошла страшная битва, в которой победу одержали пришельцы, и на многие годы установили свою власть, под которую попал и сам Президент. (смотри первую книгу и вторую «По спирали движение» и «За воротами времени») Их главный Правитель Якуоко захватил в стране все основные отрасли, включая природные ресурсы и людское наследие. Он ввел такие жесткие законы, что началось разделение людей на два лагеря, людей полезных и отверженных. К тому же, амбициозный пришелец мечтал поработить весь мир и шел к этому не взирая на людские жертвы. Поняв свою ошибку, Президент много сил потратил на изгнание инопланетных гостей-узурпаторов. Несколько лет назад состоялась еще более грандиозная и кровавая битва, в результате которой, все вернулось на круги своя. Но Президент попал в еще более жесткую кабалу. Он мечется в поиске выхода, но пока вынужден подчиниться новому Правителю, или как его теперь называют, директору министерства магии Анорею Эльфино Рикою. Теперь этот маленький невзрачный толстяк фактически управляет страной и диктует свои правила.
– Все это интересно… – подал голос Матвей. – И как гражданин своей страны. я переживаю за столь неудачные решения Президента и его министров, но какое это имеет отношение ко мне? Я слишком мелкая сошка, чтобы что-то изменить…
– А этого от тебя и не требуется! – чуть приоткрыл глаза Вона Атий. – Маги, за все время своего существования накопили много полезных магических вещей, включая древние книги, тетради с описанием заговоров и заклятий. Перед тем, как покинуть священные земли, они выбрали свои самые ценные дары и спрятали их в один хрустальный шар… Вот этот шар ты нам и достанешь! – старец открыл глаза и в упор посмотрел на внезапно присмиревшего парня.
– Я… Я… – Матвей так испугался, что не мог сказать ни слова. Язык словно прилип к небу, и к горлу подкатил ком – Я… Мне… Надо выкрасть… Как… Я… Не смогу…
– Юноша, – обратился к нему старец, – ты напуган, и не готов сейчас переварить услышанное… Но ты дал свое потенциальное согласие. Тебе нужны деньги, нам нужен шар! Думаю, это равнозначный обмен. – ведун немного помолчал, потом заговорил более жестко. – Еще ты должен понять, что обратного пути для тебя уже нет. Тот, кто побывал в этих стенах и услышал то, что скрыто от общественности, не может уйти просто так… Или ты соглашаешься с нами сотрудничать, или мы вынуждены будем тебя уничтожить… – старец, сочувственно склонил голову. – Мы не можем рисковать. Тайна нашего братства не должна выйти за пределы этого здания.
– Вы хотите сказать, что у меня, по сути, и выбора-то нет?! – вскричал Матвей в бешенстве. – А если я пообещаю никому не сказать ни слова?
– Мы тебе не поверим! – докончил ведун. – Люди не способны хранить тайны, если не заинтересованы в их сохранении.
Матвей едва выдохнул. Плечи его поникли, и он молча обдумывал ситуацию.
– Зачем вам этот шар? – все еще не мог он успокоиться. – У вас что, нет своих книг, методов и заговоров?
– Объединив предметы шара и знания двух миров, мы станем недосягаемы и непобедимы. Мы получим небывалую мощь и станем владеть миром.
После этих слов в комнате повисла напряженная тишина. Слышно лишь было, как воет за окном неугомонный ветер и барабанит по лужам дождь.
– Так ты согласен? – голос старца прогремел в тишине и гулким эхом разнесся по темным пустым коридорам дома.
– Как будто у меня есть выбор! – недовольно буркнул Матвей. – А что, если мне не удастся добыть этот шар? Наверняка его охраняют лучше, чем мать стережет покой спящего ребенка… Или меня поймают… Или я погибну…
– Здесь тебе придется думать самому. – отозвался старец. – Я могу дать только рекомендации и наставления. Если тебя поймают – сработает заговор на уничтожение, которое будет на тебя наложено. Если погибнешь, нам придется искать нового агента.
– Куда ни кинь, всюду клин. – мрачно покачал головой парень.
– Думаю, до этого не дойдет. – воскликнул Вона Атий. – Пророчества говорят, что придет Избранный и вдохнет новую жизнь в наше существование.
– Но почему Я? – задал вопрос Матвей, который мучил его с самого начала. – Среди миллионов таких же граждан, я самый непосвященный и обычный парень. К тому же, не имеющий колдовских корней и способностей!
– Ты узнаешь это в свое время. – задумчиво протянул ведун. – И еще… Должен предупредить тебя… Человек, обладающий знаниями и входящий в наше братство, не может растрачивать себя на пустяки! Запрет ложиться на вольное времяпрепровождение, употребление спиртного и любовные похождения. Нарушение этого закона карается жестоко! – голос старца зазвучал призывно и грозно. – Исключение – твоя подруга Светлана Вансай. Но в остальном… Стоит тебе преступить грань – и ты превратишься в жалкого ничтожного червя, которого растопчет любой… Запомни, твое тело после посвящения станет неприкосновенным для рук обывателей мира.
Матвей только безмолвно открывал и закрывал рот, так и не произнеся ни звука.
– Будь осторожен в словах и действиях. – выкрикнул напоследок старец. – Помни! Ты избранный!
Последние слова еще долго звучали в голове парня. Он так устал, что его мозг перестал ему подчиняться. Как во сне он увидел старца, вознесшего руки вверх и бормочущего непонятные слова на чужом языке. Его братья повторяли заклинания за ним. Старухи-ведьмы закружили по комнате, окуривая и без того удушливый воздух терпкими травами, подожженными от метровой свечи. Вдруг комната озарилась нестерпимо ярким светом, и Матвей прикрыл глаза рукавом. С потолка прямо в руки Вона Атия спустился пламенный шар, изрыгающий молнии. Старец лишь едва коснулся шара руками и на вытянутой ладони протянул его к голове Матвея. Парня на миг ослепило, его тело обдало жаром, а шар словно вошел в него и растворился в теле, полыхнув искрами. Матвей стоял как завороженный. Он не мог ни шевелиться, ни думать. Словно пребывал в странном волшебном сне. Таинственное свечение, словно нимб озарило силуэт ведуна и он, в сопровождении старцев, медленно двинулся из комнаты, растворившись в стене. Свет погас и все стихло.
Матвей, словно очнувшись от оцепенения, расправил плечи и покрутил головой во все стороны, разминая затекший загривок. Комната погрузилась в полумрак. Парень услышал, как внизу хлопнула входная дверь и сквозняк, ворвавшийся в комнату разом погасил свечи. Лишь тусклая лампочка над потолком мерцая и раскачиваясь отбрасывала причудливые тени на голые стены.
Девушки друг за другом подходили к нему, и молча кланяясь, протягивая свои дары, затем отходили в сторону и с тихим хлопком растворялись в воздухе.
Его красавица-незнакомка подошла последней и протянула ему небольшую книгу в старинном переплете. Матвей не сводил с нее глаз. Он попытался взять девушку за руку, но она отдернула ее, словно обжегшись, и виновато опустила глаза в пол.
– Как тебя зовут? – одними губами спросил он.
– Есения. – так же тихо прошелестел ее голос. – Здесь, – она указала на книгу, которую только что вручила парню, – описание обряда, который ты должен провести дома, в тишине и одиночестве. И тогда…
– Тогда я стану в миг богатым и всемогущим волшебником!
– И тогда… – повторила Есения, словно не слыша его насмешливого голоса, – ыы станешь посвященным. Отнесись к обряду со всей серьезностью! – девушка подняла на парня свои черные бездонные глаза. – От этого зависит теперь твоя жизнь.
– Ты так же, как твои подруги, сейчас исчезнешь? – с тоской спросил Матвей, а девушка грустно улыбнулась ему в ответ и кивнула головой.
– Ты – Избранный! И ты дал обет! – она сделала несколько шагов назад и растаяла, оставив после себя лишь легкое белое облачко.
Матвей грустно вздохнул. «Ну и во что я вляпался? – запоздало сокрушался он. – Может все увиденное – это просто галлюцинации поврежденного мозга? А я как последний дурак поверил в пьесу театра абсурда? Вот сейчас появится некто, и завопит во все горло: «Улыбнитесь, Вас снимает скрытая камера!» – или. – «Вы попали в программу розыгрыш!» … Но ничего не происходило. Тишина вокруг навалилась на него с такой силой, обволокла его тело и заставила зябко поежиться, что Матвей встряхнулся как собака, сбрасывая оцепенение и вышел из дома в предутренний рассвет.
На улице по-прежнему было темно. Вокруг шумел и бормотал все тот же ветер. Дождь окончательно превратился в снег, и теперь белыми пушистыми хлопьями покрывал блестящие лужи. Матвей поднял воротник, стараясь прикрыть уши, и двинулся в обратном направлении, через грязную речку, по скользкой тропинке к обычному современному безликому городу. Бредя по потрескавшемуся асфальту меж серых блочных домов, он перебирал в уме события последних часов, переживая все заново. В голове крутилось множество вопросов, а сожаление, что волшебство закончилось, вгоняло его в тоску. Тяжелая книга оттягивала руку и Матвей, стряхнув с нее налипший снег, небрежно сунул ее за пазуху. Кто знает, насколько она ценна! Не пришлось бы ему еще и за ее повреждения держать ответ перед этими жуткими стариками.
После яркого захватывающего приключения, возвращение в действительность было томительным и тревожным.
– Сказка закончилась. – грустно усмехнулся он. – Добро пожаловать в будни.
=====
Он тихо вставил ключ в замочную скважину и осторожно, стараясь не шуметь, дважды его повернул. С легким щелчком дверь отворилась, и Матвей зашел в родной коридор. Теперь его квартира казалась ему слишком тесной, убогой и чужой. Он с досадой швырнул на кресло промокшую куртку, и не разуваясь прошел на кухню, мимоходом заглянув в спальню. Светлана, свернувшись калачиком лежала на кровати, сложив руки ладошками под щеку, как маленькая обиженная девочка. Она надела его рубашку, и теперь ее бедра соблазнительно выглядывали из-под клетчатой ткани.
Матвей, слишком устал и был слишком озабочен, чтобы обратить на это внимание. Он заглянул в кастрюльки, стоявшие на плите, что манили приятным ароматом мясного рагу и борща. Схватив ложку, он набросился на еду, как голодный волчонок, неделями скитавшийся по зимнему лесу.
Лишь когда посуда опустела, он кинул ложку в раковину и откинулся на спинку стула, блаженно зажмурив глаза. Скинув промокшие туфли и вытянув продрогшие ноги, он пошевелили пальцами. Подошвы, освободившись от неприятной влаги, заныли. Матвей поморщился. Раскисшая кожа сморщилась, и в ступни словно вонзились десятки острых иголок. Кое-как поднявшись со стула, Матвей плеснул в лицо теплой воды и поплелся в спальню. Он тихо юркнул под одеяло, стараясь не потревожить девушку и замер, когда она застонала во сне. Лишь только его голова коснулась подушки его сморил сон и, он усталый и обескураженный чередой невероятных событий, провалился в темную бездну.
=====
Его разбудил городской шум за окном. С трудом разлепив глаза, Матвей глянул на часы – 18-30. Неужели он проспал весь день? Парень соскочил как ошпаренный и заметался по комнате в поисках одежды. Натягивая футболку, он выскочил в коридор и позвал:
– Света, ты дома? – в ответ – тишина. – Это радует! – кивнул он своим мыслям. – Сейчас не до любовных шашней.
Вспомнив о книге, Матвей бросился в зал. Его куртка аккуратно висела на плечиках у батареи, там же стояли начищенные до блеска ботинки и висели постиранные носки. Парень умилился и подумал, что все-таки, иметь в доме женские руки, весьма удобно. Но мысли его тут же переключились на поиски заветной книги. С его стороны было неосмотрительно бросить вчера ее на виду.
Старцы предупредили, что посторонние не должны знать об их договоре, иначе, все может закончиться плачевно. Правда, непонятно, Светлана, тоже считается чужой? Или для нее все же предусмотрено исключение? Впрочем, Матвей и сам решил пока никому ничего не сообщать о своих приключениях, пока не разберется до конца с предполагаемым волшебством. Он так до конца и не поверил в реальность происшедшего с ним.
К его огромной радости книга, соскользнув на пол, осталась девушкой не замеченной, и Матвей опустившись на колени, извлек ее из-под кресла.
Стряхнув с нее пыль, он осторожно провел по ее шершавой поверхности пальцами и, удобнее устроившись в кресле, открыл первую страницу… По мере того, как он углублялся в чтение, Матвею все больше казалось, что он сходит с ума. То, что ему предстояло сделать этой ночью – обряд посвящения, казалось ему настолько бредовым, что он несколько раз закрывал книгу, но с силой зажмурив глаза и досчитав до трех, снова открывал, заставляя себя прочитать древние строки еще раз. Потом еще раз и еще… Пока прочитанное не въелось в мозг и не стало привычным и обыденным.
– Я ничего не теряю! – уговаривал он себя. – Меня никто не увидит… Я просто сделаю это… И забуду, как страшный нелепый сон… Но вдруг… Мне это поможет! Видел же я, что творил тот старик… – уверял он себя. – Если это фокусы больного на голову сектанта, то какого черта нужно было делать это со мной? Откуда они вообще про меня узнали? – Матвей закрыл голову руками и начал раскачиваться из стороны в сторону, как часовой маятник, тяжело дыша и постанывая. Потом он остановился и решительно встал. «Если начинать, то начинать сейчас… – подумал он. – Просто надо сделать то, что написано в книге, а потом решать, что делать дальше. Вдруг я и вправду смогу лечить людей? И на этом заработать денег. Люди всегда уповают на волшебство… «Это лишь доля того, что ты сможешь! – вспомнились ему слова Вона Атия». Ну тогда и откладывать нечего. Приступать надо сейчас».
Матвей еще раз внимательно прочитал текст, уже осмысливая свои действия и начал подготовку к обряду.
Пришлось переписать на листок все, что должно было понадобиться для ритуала и пробежаться по магазинам. Это заняло больше двух часов. Матвей высыпал содержимое пакетов на пол и чуть не расхохотался – такой набор развеселил бы кого угодно.
Быстро расставив пять свечей кругом, он долго возился со спичками.
– Почему свечи надо зажигать непременно спичками, а не зажигалкой?! – злился он. – Ну какая разница? – но все же старался все сделать максимально правильно.
Когда наконец восковые палочки занялись веселым огоньком, Матвей водрузил в центр круга старое зеркало, которое притащил из ванны, налил в плошку растопленного воска, вскипятил воду в кастрюле и пока нес ее из кухни в зал – пролил немного на пол – краска тут же вспенилась. Матвей тихо ругнулся, взгромоздил кастрюлю на старую пачку газет, удивляясь самому себе: «Что за бред я тут творю?» – и все-таки побросал в воду приготовленную траву и порошки. По комнате разлился едкий пряный запах. В голове зашумело, перед глазами поплыли мутно-красные круги. Матвей, превозмогая тошноту, открыл книгу и начал читать заплетающимся языком. – Таверди таниа тариверди… – постепенно туман в глазах рассеялся, голова стала необыкновенно ясной, и необычайное тепло разлилось по всему телу. Голос окреп, и Матвей четко, с каждым разом все громче выкрикивал непонятные слова – Мэре моно айвен! Таиноверди асинум ведичи!..
Он вслушивался в непонятные слова, которые произносил, и ему начинали нравиться витиеватые выражения. Парень стал наслаждаться их звучанием. Спустя некоторое время ему стало казаться, что он слышал эти заклинания раньше. Язык уже не спотыкался о сложное произношение. Он уже выкрикивал текст с непонятным пафосом.
– Эмэре поно дарина тире могну джабиле! – парень уже кричал в полный голос, не заботясь о том, что подумают соседи. Вдыхая полной грудью терпкие пары он упивался собой, ему казалось, что он поднимается над полом, к самому потолку. Тело стало невесомым и прозрачным, но он не удивлялся этому – все казалось таким естественным, как будто он уже делал это много раз, может быть в прошлой жизни, но такое с ним точно когда то уже было, Не важно когда… Главное, он знал что почувствует, или что надо сделать и как в следующую секунду. Он чувствовал, что глаза его начинает пощипывать, пот заструился по лбу, щекам… Стекая на грудь, соленые капли жгли кожу, новоявленному колдуну хотелось еще и еще усилить это нестерпимое жжение. Наконец, все тело как будто погрузили в кипяток, затем обдали ледяной водой, заставляя мышцы сжаться, и эта боль была приятной и манящей, а голос срывался на самых верхних тонах и переходил в визг. Матвей чувствовал, как его словно окутало белое облако, и он перестал понимать, где сон, где явь. Перед глазами поплыли образы городов, деревень, пожарища, бесконечные водные дали и… лица… бесконечной вереницей проносящиеся мимо его глаз. Он не успевал их разглядывать. Это были лица, искаженные болью, страхом, ненавистью, перекошенные ужасом, уродливые и покрытые печатью смерти…
Наконец пар стал рассеиваться, тело отяжелело, в глазах вновь заплясали кроваво красные круги и последнее, что успел заметить Матвей, странное мохнатое существо, метавшееся в отражении зеркала, окруженное затухающим пламенем догорающих свечей. Пронзительно острые глаза блеснули в зеркале и потухли… И наступила темнота.
=====
Еще не открывая глаз, Матвей начал осознавать реальность. Он вспомнил все, что делал совсем недавно. Все, до мельчайших подробностей. «Интересно, все ли у него получилось? Или сказка так и осталась сказкой, далекой и нереальной?».
Матвей пошевелил руками и ногами. Конечности затекли и теперь нестерпимо болели. Прошло несколько минут, прежде чем он смог нормально двигаться. «А вдруг мне это только привиделось? – испугался он. – Я открою глаза и окажется, что я, избитый посланцами Астаха, провалялся здесь с проломленным черепом?».
В коридоре настойчиво запиликал звонок. Матвей открыл глаза и не поднимая головы осмотрел комнату. Несколько застывших узорчатых лужиц воска, оставшихся от прогоревших свечей, старая книга, раскрытая на середине, да треснувшее зеркало…
Звонок разрывал барабанные перепонки, и парень поморщился. Теперь к трезвону добавился непрекращающийся мерный стук в дверь.
– Иду. – через силу бросил парень, и с трудом встал на колени. Дверь от удара ногой слетела с петель и с грохотом рухнула на пол. Как и два дня назад, в комнату ввалились трое давних знакомых и с угрожающим видом двинулись к Матвею, поигрывая дубинками, железными прутами и кастетами. Матвей отшатнулся. Тело напряглось и болезненно заныло. Парень уже приготовился к самому худшему и втянул голову в плечи. Трое качков нависли над ним с оскаленными ртами.
Матвей вдруг почувствовал необычайную злость… На себя… На них… На Астаха… На всю несправедливость жизни. Он резко вскочил на ноги и упер указательный палец в грудь вожака.
– Послушай, ты! – зарычал он. – Если тронешь меня хоть пальцем, я размозжу тебе твой поганый череп! – верзила оторопело уставился на парня, часто моргая и хрипя. Он не ожидал отпора и замешкался, стараясь переварить услышанное и увиденное. Матвей выбросил вперед руку, показывая на выход и завопил что есть мочи. – Убирайтесь вон! Пошли отсюда! Проваливайте!
Вдруг он почувствовал, как его рука набухла на миг и одеревенела, словно палка. Казалось сам воздух сжался в тугой ком. И мощная струя неконтролируемой энергии вырвалась вперед. Все трое братков, как по команде, враз поднялись в воздух, и перелетев порог квартиры, с грохотом рухнули на лестничную площадку, обмякнув как тряпичные куклы, брошенные за ненадобностью.
Матвей застыл как изваяние, тупо глядя на свою руку, только что пославшую врагов в нокаут. Он еще не мог поверить в то, что только что, одним движением руки сразил серьезного противника как пушинку. В его ошеломленном мозгу промелькнула мысль:
– Игрушки кончились, любезный Матвей Тарсия! Теперь ты должен смотреть, слушать и думать, прежде чем сказать или сделать что-нибудь.
Его грудь вздымалась от ударов сердца и взволнованного дыхания. Он стоял посреди комнаты, гордый и величественный и наслаждался триумфом, к которому шел столько лет. Громилы, едва придя в себя, побросав свои «орудия мести», быстро и молча ретировались, бросив ошалелые взгляды на парня, который смог дать отпор им, не знавшим поражений и считавшимся самым зверским отрядом…
Парень легко поднял тяжелую дверь и одним махом накинул ее на петли. Ноги Матвея подкосились, тело обмякло и он, опустошенный и усталый опустился на пол.
Парень проспал почти сутки. Когда он открыл глаза, в лицо светило яркое закатное солнце. Он потянулся и с удивлением воззрился на часы. Половина шестого. Это значит, что за прошедшее время его преследователи ни дали о себе знать.
– И что из этого следует? – задумчиво пробормотал он себе под нос. – Они от меня отстали? Или это временное затишье перед бурей? Эти люди не из тех, кто сдается вот так просто…
Матвей потянулся к книге и озабоченно начал перелистывать страницы. Наконец он наткнулся на заговор, который обещал защитить от врагов «Видимых и невидимых».
– Вот, пожалуй то, что мне надо! – Матвей почесал затылок. – Это сбережет меня от внезапного нападения и от кирпича, сброшенного на меня с крыши.
Теперь уже парень не сомневался, что приобрел необыкновенный дар, как и обещал Вона Атий. Вчера он убедился в этом воочию.
Для проведения ритуала ему понадобятся… Матвей стал вслух перечислять ингредиенты:
– Черная шерсть кота, старше трех лет, воронье перо и сухая веточка полыни… Ну, с этим как-нибудь я справлюсь. – протянул он. – А вот найти крыло летучей мыши или лягушку – в разгар осени – дело сложное. – парень надолго задумался. Потом весело хлопнул себя по лбу. – Зоомагазин на углу! – вскричал он, вскакивая с места, и заметался по комнате. – Там можно отыскать все что угодно. – он выглянул в окно. Чистое небо и ярко красный закат. «Завтра будет мороз или ветер. – мелькнула мысль». Он накинул куртку и сбежал вниз по ступенькам.
Пронзительный ветер заставил его поежиться и поглубже засунуть руки в карманы. Мелкими перебежками, парень пересек несколько улиц и заспешил к светящейся витрине с вывеской – рекламой – «Все животные мира в одном месте! Для нас нет ничего невозможного!». Матвей бросился через улицу, и услышал рядом визг тормозов. Он непроизвольно обернулся и увидел несшейся прямо на него большой черный «Лексус». Свет фар ослепил парня, и он застыл как статуя, не в силах двинуться с места. Перед его внутренним взором пронеслись картины его жизни и мелькнула мысль:
– Вот и все! Ничего ты не успел в своей жизни! Ни прославиться, ни разбогатеть!..
Сердце екнуло в предвкушении удара, но тут чья-то крепкая рука с силой толкнула его в спину, и парень отлетел в сторону, ничком упав на тротуар.
– Тебе что, жить надоело! – услышал он над собой незнакомый чуть хрипловатый голос. Он перевернулся на спину и посмотрел на своего спасителя, высокого накачанного парня, чуть больше тридцати лет. Тот, улыбаясь во весь рот протянул Матвею руку и легко поднял его с земли.
– Спасибо! – еле ворочая языком пролепетал Матвей. – Если бы не ты…
– Да ладно! – незнакомец добродушно похлопал Матвея по плечу. – Ты как?
– Нормально, вроде! – пробормотал Матвей, отряхивая грязь со штанов. – Испугался только.
– Проблемы? – участливо спросил парень.
– Да у кого их сейчас нет! – в тон ему ответил Матвей и пожал плечами.
– Может могу чем помочь? – парень огляделся по сторонам. – Пойдем в кафешку! – он кивнул головой на неоновую вывеску «Кафе-бар». – Поболтаем… Выпьем за знакомство.
Матвей кивнул.
– Почему нет?! – он протянул парню руку. – Матвей Тарсия! – представился он.
– Антон Гоуч!
Они вошли в полупустой затемненный зал. За стойкой колдовал с бокалами и напитками молодой бармен, поминутно протирая стойку влажной салфеткой. При виде новых посетителей он приосанился и натянул на губы профессиональную улыбку.
– Два «Чешского» и чипсы! – крикнул ему Антон и двинулся в сторону столика в самом углу помещения. Бармен кивнул и лихо загремел кружками.
– Конечно, Тоша, сейчас, мигом!
– Ты я вижу завсегдатай? – устраиваясь на громоздком стуле спросил, перекрикивая громкую музыку, Матвей.
– С недавних пор! – грустно вздохнул новый знакомый. – Я спортсмен. Боксер… В недавнем прошлом весьма неплохой… – Антон немного помолчал. Матвей не спешил с вопросами. – До недавних пор… Пока не появился этот выскочка переросток Данило! Слышал? – Матвей отрицательно покачал головой.
– Я не интересуюсь спортом!.. Совсем…
– Так вот, – продолжил, усмехнувшись Антон, – я продул ему несколько боев и теперь, если даже сыграю в ничью, вылечу из команды… И куда я тогда? Мне уже скоро тридцать. С каждым разом на ринг выходят более молодые ребята, с такими же желаниями побеждать и завоёвывать титулы. А я больше и не умею ничего.
– Поэтому здесь зависаешь? – Антон только развел руками.
Шустрый парнишка-официант с веселым звоном брякнул кружки на стол и высыпал в блюдечко заказанные чипсы.
– Приятного вам отдыха! – торжественно провозгласил он и умчался обслуживать другой столик.
Парни подняли бокалы и чокнулись. Затем молча до дна допили свои напитки и Антон, щелкнув пальцами, показал бармену, что желает повторить заказ.
– Может тебе стоило бы заняться другим досугом? – ненароком заметил Матвей новому приятелю. – Больше тренироваться, например. Вечер в баре, не лучшее времяпрепровождение! – Антон только махнул рукой и с какой-то необыкновенной злостью сделал несколько глотков пенного напитка.
Матвей тоже поднес свою кружку ко рту. Но так и не сделал ни одного глотка. Он застыл словно изваяние, пытаясь поймать мысль, только что пришедшую ему в голову. Он отставил бокал в сторону и задумчиво проговорил:
– Знаешь, я хотел бы тебе помочь!
Антон, допил пиво до дна и демонстративно вылил последние капли себе в рот.
– Брось… – сухо сказал он. – Если я сам не могу себе помочь, никто не сможет… Но в любом случае спасибо за предложение!
– Я смогу! – горячился Матвей. – Серьезно! К тому же я твой должник… Когда у тебя бой?
– Послезавтра! – горько ответил Антон и засунул в рот горсть хрустящих пластинок, потянулся еще за одной порцией.
– Хватит! – обрубил его попытки Матвей. – Обещай, что эти дни ты не возьмешь ни капли в рот и забудешь о чипсах… А я обещаю тебе победу! Завтра вечером встретимся у входа. Приходи обязательно! – увидел он недоверчивое выражение лица у Антона. – Мы сделаем из тебя чемпиона! – и Матвей, не прощаясь выскочил из кафе-бара, забыв заплатить за заказ.
– Ладно, – мрачно вздохнул боксер, – допустим я тебя угостил! – он сунул руку в карман и вытащил несколько мятых купюр. Отсчитав нужную сумму, он небрежно бросил деньги на стол и нетвердой походкой удалился вслед за новым знакомым.
Матвей-же еле успел заскочить в зоомаркет за несколько минут до закрытия магазина. Приветливая девушка продавец, поглядывая на часы вежливо поинтересовалась у запоздалого посетителя, что тому нужно и Матвей, смущаясь, попросил несколько лягушек и летучую мышь. Если девушка и удивилась странному заказу, то не подала вида.
– Лягушки есть только аквариумные, а летучую мышь привезут завтра, ближе к вечеру.
– Хорошо. – кивнул Матвей. – Меня это вполне устраивает. – пришлось купить и аквариум, чтобы не вызывать подозрений. Парень забрал покупки, и слегка кивнул девушке в знак признательности.
– Приходите еще! До свидания! – пропела нежным голоском красавица и Матвей улыбнулся в ответ.
– Я приду завтра в это же время! За летучей мышкой! – сказал он и вышел на улицу. Ему еще предстояло спуститься по дороге вниз, на пустырь за гаражами. Он помнил, что там всегда были заросли полыни.
Лишь только он свернул за последний гараж, как навстречу ему попалась стая диких собак, устроивших себе ночлег прямо на узкой тропинке, ведущей на пустырь. Огромный лохматый пес лениво повернул голову и посмотрел на Матвея злыми глазами. Его морда оскалилась и из зубастой пасти вырвался грозный рык. Его подхватили другие шавки, и стая стала медленно подниматься на лапы. Вожак двинулся на Матвея, оскалив пасть, с желтыми клыками, с которых капала слюна.
Парень в ужасе попятился, озираясь и пытаясь найти пути к отступлению.
Вдруг вожак слегка склонил голову, готовясь к нападению, и сделал выпад. Матвей, не помня себя от ужаса, неожиданно заорал что есть мочи:
– Пошли вон отсюда! Попробуй только тронь меня, паршивая скотина! Башку сверну!
Вожак неожиданно остановился, и спустя секунду, поджав хвост и жалобно поскуливая, пустился наутек, уводя за собой стаю. Матвей навалился на железную гаражную стену, пытаясь перевести дух. Вдалеке еще слышался собачий скулеж, эхом разносившийся в ночной тиши, а парень все еще боялся пошевелиться. Едва уняв бешеный стук сердца, он продолжил путь на едва гнущихся ногах. Поставив аквариум на землю, он начал рвать горькую пыльную траву, комкая стебли и распихивая их по карманам куртки.
– Кто бы мне сказал еще неделю назад, что я буду заниматься такой ерундой, я бы плюнул тому в глаза. – бубнил он себе под нос. – А теперь это обыденная необходимость. Еще бы раз проверить свой дар на Антоне, заставив его выиграть бой. Вот это была бы реклама! – народ после этого валом к нему повалит. Набив карманы мерзлой сухой травой, он остановился и долго еще стоял под луной, представляя себя великим магом и волшебником. В голове пронеслось воспоминание о Светлане, и Матвей удивился тому, что за целый день ни разу не вспомнил о своей подружке
– И она не звонила ни разу. – легкий укол беспокойства в сердце заставил парня задуматься. – Может случилось что, или он ненароком ее обидел?
Собрав свои трофеи, Матвей двинулся к дому. – Завтра обязательно ей позвоню. – он представил себе, как они живут вместе, ежедневно просыпаясь в одной постели, деля одну ванну, туалет на двоих, и ему стало тоскливо. Потом ему вспомнилось, как заботливо Светлана чистила его одежду, готовила завтраки и обеды, и настроение его изменилось. Все-таки вкусный обед и чистая рубашка оказались дороже бытовых неудобств…
Весь вечер и часть ночи Матвей перетирал порошки, варил зелье и поминутно заглядывая в книгу, учил наизусть непонятные слова.
– Атако тавердино учи! – зычно завывал он. – Помоги моему новому знакомому рабу Божьему Антону Гоучу выиграть бой… Стиринодаве… И все последующие бои… Ключ. Замок. Сделано. – с этими словами Матвей вылил в кипящее зелье отвар полыни и бросил оторванные лягушачьи лапки. Комнату заполнил пряно-кисловатый удушливый запах. Пришлось открыть окно. Ворвавшийся холодный ветер скинул блокнот с записями на пол и перевернул банку со специями. Но в этот раз Матвей не обратил на это особого внимания. Все его мысли были направлены на встречу с боксером. Матвей чувствовал, как его наполняет необыкновенная сила и уверенность. Он даже подошел к зеркалу и внимательно всмотрелся в свое отражение. Вроде бы все тот же щуплый парень с грустными глазами, но что-то неуловимо-жесткое появилось в его облике. Позади промелькнула чья-то лохматая тень, и он отпрянул от зеркала, испуганно озираясь по сторонам.
– Что это было? – спросил он вслух. – Кто здесь?
Но ответом ему была тишина.
– Видимо показалось! – громко сказал Матвей, чтобы успокоить себя. – Колдун не должен бояться разных тварей. Они ему все должны служить!
Он вновь отправился на кухню. Неприятный запах уже выветрился, и парень закрыл окно. Достал из шкафчика пустую бутылку и перелил туда свое варево. Затем еще долго колдовал над своим невидимым защитником и успокоился только к утру, когда создал вокруг себя невидимый постороннему взгляду прочный стеклянный кокон. Оставалось только разделать тушку летучей мыши и найти костную вилочку у нее на позвоночнике… Но этим он займется завтра, а теперь пора отдохнуть.
Голод разбудил Матвея в начале девятого. Он соскочил с постели и протопал на кухню. Гора немытой посуды после вчерашнего приготовления зелья громоздилась в узенькой раковине и ему пришлось самому отмывать засохшую слизь. В который раз он подумал о Светлане, и рука непроизвольно потянулась к телефону.
– Привет Светик! – ласково пропел он. – Ты куда пропала?
В трубке зашуршало, заскрипело и всхлипывая девушка мрачно отозвалась:
– У меня отец умер!
– Как это? – не понял Матвей. – Когда?
– Вчера… – еле слышно отозвалась Светлана. – Его на встречу вызвали… А он машину не взял, через пустырь за гаражами решил пойти, а на него стая собак напала… – голос сорвался, а в трубке послышался шум голосов. – Ты мне очень нужен, Мотя! Ты можешь сейчас прийти?
Матвей был в панике. Сейчас не самое подходящее время для таких визитов. Его ждет Антон. Бой нельзя отложить. Он должен помочь парню и заработать себе имя, а главное понять, что у него есть талант и силы вершить судьбы людей.
– Я приду, как только смогу! – тихо проговорил он и быстро положил трубку, чтобы избежать дальнейших разговоров. Собаки? Не та ли это стая, что он спугнул вчера вечером? Какое странное совпадение! Но если это так, то он просто обязан помочь девушке… Надо обдумать этот вопрос, что он может сделать. Пока до встречи с боксером оставалось немало времени, Матвей решил проштудировать книгу. Возможно, там он найдет ответ на интересующий его вопрос. Решение пришло к нему неожиданно. «А что, если попробовать оживить несостоявшегося тестя?! Вот было бы круто! О нем бы сразу заговорили… Хотя, люди иногда довольно странно реагируют на такие вещи… Но это его невеста и отвернуться от нее в трудную минуту было бы просто по-хамски!».
Матвей подчеркнул нужные строки в книге и сделал закладку. Сейчас ему очень хотелось есть.
– Вот еще одна причина привлечь внимание Светки. – скривился он. – Ее талант кулинара. Скоро мне совсем не будет времени отвлекаться на такие мелочи как готовка обеда. – а пока у него нет ни денег, ни жены, приходится все делать самому. Матвей достал кастрюльку, и высыпав брикет лапши «Ролтон», залил ее кипятком. Подождав несколько минут, парень с большим аппетитом заработал ложкой.
Утолив голод, Матвей вернулся к книге. Ее содержание манило его как магнитом. С каждой новой страницей, перед ним открывались необъятные перспективы. И все же его терзали сомнения. Слишком быстро все случилось, он еще не успел осознать, додумать и свыкнуться с мыслью, что его жизнь дала крутой вираж, а судьба свела с древним родом колдовского братства.
– Мне нужна помощь… – выкрикнул он вслух. – И мне нужен совет! – парень до боли в суставах стиснул кулаки. – Есения! – выкрикнул он в пустоту. – Есения! – Матвей отчаянно призывал молодую ведьму. – Есения!
Послышался легкий шорох за спиной, и парень, вздрогнув, обернулся. Натянутые как струна нервы сдали, он чуть не взвизгнул от неожиданности, когда за его спиной у самого окна, освещенная как ореолом, лучами полуденного солнца стояла Она. Распущенные волосы легкой волной струились по плечам, длинное приталенное платье, повторяющее все изгибы стройного тела, переливалось всеми цветами радуги. Лица почти не было видно из-за яркого света, но Матвей чувствовал каждой клеточкой, таинственную улыбку, играющую на самых нежных и прекрасных губах на свете.
– Ты похожа на прекрасное видение! – взволнованно прошептал он, любуясь на гостью.
– Но ты призвал меня не для этого! – прошелестел ее голос. – Чем я могу тебе помочь?
Матвей молчал. Словно каменное изваяние, он стоял не шевелясь, зачарованно всматриваясь в прекрасные очертания. В этот миг он забыл обо всем на свете и желал лишь одного, чтобы этот миг никогда не кончался.
– Матвей! – позвала его девушка и он вздрогнул, словно проснувшись от необыкновенного сказочного сна. – Здесь адрес того, кто сможет тебе помочь. – она протянула ему листок с неровными оборванными краями. – Не теряй времени даром!
Парень на ощупь взял листок, не сводя с нее глаз, и чуть слышно прошептал:
– Я хочу всегда быть с тобой рядом!
Девушка чуть склонила голову набок:
– Это невозможно!.. Не сейчас… Может быть, потом…
– Потом? Значит у меня есть надежда? – взволнованно переспросил парень.
– Когда ты выполнишь свое обещание и достанешь нам шар! А пока… – девушка грустно вздохнула. – Делай то, что задумал…
Раздался легкий щелчок, и девушка исчезла. Свечение погасло. А Матвей все еще стоял на одном месте и ждал, сам не зная чего.
Затем он медленно, словно боясь что испортит или ненароком порвет листок, который держали ЕЕ руки, поднес его к лицу и прочитал адрес. Потом так же медленно перевел глаза на настенные часы, отметив, что времени до встречи с Антоном осталось не так много. Как зомби, он схватил куртку и вызвав такси, не дожидаясь лифта, спустился на улицу.
Погода была на удивление теплой и тихой. Небо прояснилось. Солнце, свободно отдавало свет и последнее тепло земле и людям. Матвей наслаждался оттепелью. Он подставил лицо встречному ветру в открытое окно старенькой иномарки и предался мечтаниям.
Пройдет совсем немного времени и его будут узнавать на улицах, его будут слушать, ему будут поклоняться как Богу… Да он, в сущности, и будет Богом на этой земле. Эти мысли успокаивали и бодрили одновременно. Сейчас незнакомый колдун даст ему «волшебную палочку», и вот тогда все завертится-закрутится…»
– Приехали! – услышал он как будто издалека голос таксиста. – С Вас триста пятьдесят рублей.
– Но это грабеж! – вскричал ошеломленный парень. – Я могу сделать так, чтобы у Вас были толпы клиентов. Я сильный колдун… Один из немногих, кто…
– Вот и наколдуй себе денег. – усмехнулся шофер. – Чего ж такая сила и в нищете?
Матвей от обиды сжал зубы с такой силой, что они заскрипели.
– Вы еще услышите обо мне! – заносчиво выкрикнул он. – Настанет день, когда вы все будете ползать у моих ног, моля о помощи… А я… Я…
– Гони бабло, колдун-яколка. Да сотри с губ молоко… – шофер не на шутку разозлился, а в динамике заскрипел голос диспетчера:
– Двадцать второй, что у Вас за проблемы?
Водитель не успел ответить, Матвей сунул ему деньги и выскочил из машины. Сейчас неприятности были ему ни к чему. Он с силой хлопнул дверцей машины, словно она была виновата в его бедах. Машина, взвизгнув колесами сорвалась с места и скрылась за поворотом.
Матвей в сердцах сплюнул на землю и огляделся. Район, куда он попал был сравнительно молодой. Несколько одинаковых на вид девятиэтажек выстроились в ряд. Серые, похожие на свечки дома с унылыми голыми дворами… Облетевшие деревья… Тусклые одинокие фонари над подъездными дверями… Брошенные игрушки у единственной песочницы…
Парень вздохнул. «Когда появятся первые деньги – непременно куплю себе шикарную квартиру в центре. – подумал он», и нажал на кнопку домофона. Дверь тут же щелкнула, и Матвей вошел в, на удивление, чистый подъезд. Он поднялся на третий этаж и не успев надавить на кнопку звонка, заметил светящуюся полоску в слегка приоткрытой двери… И сделал нерешительный шаг через порог.
То, что предстало его глазам было столь неожиданно и ужасно, что на мгновенье Матвей застыл с раскрытым ртом, не решаясь пройти в комнату. Видимо стены и перегородки между комнатами были снесены и взору открылось огромное помещение, больше похожее на горную пещеру, с ее гнетущей, насыщенной запахами плесени и сырости атмосферой. Тяжелые каменные своды потолка казалось вот-вот рухнут. Закопченные, с обвалившейся в нескольких местах штукатуркой стены, снизу доверху были увешаны пучками засохшей травы, змеиными шкурами, клочками черной, рыжей и белой шерсти. От одного угла до другого была протянута леска с нанизанными на нее сушеными мухоморами и поганками, на полу в беспорядке валялись прутья, деревянные колеса всех размеров, вспоротые тушки сусликов, барсуков и крыс. В углу на полке стояли банки с лягушками, рыбьими глазами, непонятного происхождения серыми лохматыми веревочками. Тут же громоздились стопки тарелочек, чашек, плошек, графинчиков, подсвечников и прочей мелочи. Все окна были заколочены крест на крест массивными досками, и ни один луч света не проникал сюда с улицы. Однако в комнате было достаточно светло от яркого голубого света, исходящего неведомо откуда, окружая большой черный чан с кипящей водой, разместившийся в самом центре пространства. А над чаном, окруженный клубами пара висел в воздухе человек в простой длинной рубахе и широкими штанами, какие носили крестьяне в начале прошлого столетия. Босые ноги человека торчали из старомодных штанин и казались неестественно худыми и большими. Человек свободно перемещался в пространстве, то поднимаясь под самый потолок, то опускался, почти касаясь телом кипящей жидкости. Глаза его были закрыты, а из полуоткрытого рта вырывался пронзительный свист. У Матвея даже уши заложило. Он тряхнул головой и попятился, но тут свист прекратился, и на парня уставились два черных глаза из под густых, сросшихся на переносице, седых бровей. Этот взгляд, полу безумного человека напугал Матвея больше всего. Он внутренне сжался, но старался не выдать своего страха и молча смотрел в эти глаза снизу вверх не отводя взгляда. В ту же секунду человек подплыл к нему и навис над парнем как темное облако, окутав того с ног до головы одуряющим запахом. В горле Матвея запершило, в голове застучали тысячи молоточков, сердце учащенно забилось, но он продолжал смотреть вверх, дерзко выпятив подбородок.
– Тарсия?! – прошелестело сверху, и у Матвея пробежали мурашки по коже, более вкрадчивого, бархатного и неповторимого тембра он не слышал никогда в своей жизни. Парень даже не смог ответить, лишь несмело кивнул головой. – И что привело тебя ко мне?
– Мне нужны зелья. – наконец обрел дар речи Матвей и неожиданно для себя все подробно рассказал парящему над ним странному человеку. Поведал и о смерти отца Светланы, и о своих врагах, и о неудачнике-боксере…
Внимательно выслушав рассказ, человек опустился на пол рядом с парнем и внимательно, несколько минут рассматривал того, словно под рентгеном. Матвей почувствовал, как в его груди, то разливается жар, то начинают стынуть кости. Ему пришлось собрать все свое мужество, да вдобавок вспомнить о своей избранности, чтобы страх отпустил его душу. Он вперил взгляд в пол и терпеливо ждал, что ответит ему колдун. В том, что перед ним колдун, и очень сильный, Матвей не сомневался. «Интересно, – подумал он, —как его звать?»
– Зови меня Руш Аной! – отозвался человек, словно прочитав его мысли. Матвей почувствовал неловкость и мысленно постарался не думать о плохом. Колдун усмехнулся одними губами и, оставив парня в покое, опустившись на пол, отошел к дальнему углу, где стоял небольшой круглый столик со множеством книг, и разноцветных бутыльков. Выбрав три сосуда с желтой, зеленой и синей жидкостью, он вернулся и протянул их Матвею.
– Этот, – он указал длинным тонким пальцем на зеленый флакон, – поможет тебе избавиться от врагов. Желтый – решит проблемы боксера и поможет ему победить. Синий – вернет отца твоей подружки…
Глаза Матвея радостно заблестели. Он схватил подарки и устремился к двери, забыв обо всем на свете.
– В книге ты найдешь заговоры… – крикнул ему вслед Руш Аной. – Изучи их внимательно, нельзя перепутать ни слова…
– Спасибо! – запоздало опомнился Матвей. – Я очень Вам благодарен! – он остановился, и обернувшись назад, пылко пообещал. – Когда-нибудь я отплачу Вам сторицей!
– Отплатишь. Непременно. – серьезно произнес колдун. – Принеся нам Шар!
Матвей вздрогнул. Он совсем забыл о своем обещании и напрягся, но решив не ломать пока над этим голову, выскочил за порог, тихо прикрыв за собой дверь. Парень успел заметить, что колдун вновь воспарил над котлом и, пожав плечами, спустился по лестнице на улицу.
Солнце уже скрылось за горизонт, и на небосводе засверкали блестящие звезды. Они были настолько яркие и крупные, а висели так низко, что казалось до них можно было дотянуться рукой. Матвею стало не по себе от такого таинственного и гнетущего неба. Было что-то неестественное в этом бездонном пространстве, как будто давящего на него со всех сторон. Матвей попытался взбодриться, и даже несколько раз подпрыгнул на месте. Раньше он поступал так всякий раз, когда чувствовал накатывающую на него депрессию, и это помогало поднять настроение. Но сейчас уловка не помогла, парня мучило ощущение дикого одиночества и тревоги. Он чувствовал себя маленькой песчинкой, призванной к ответу за все грехи человечества. Матвей глянул на часы – половина седьмого. Через полчаса ему предстояло встретиться с Антоном. Он оглянулся по сторонам. Пустынная улица, ни людей, ни машин.
– Странно, – пронеслось в голове, – еще совсем не поздно, большой район, куда все подевались?
Пришлось пройти два квартала, прежде чем он попал на оживленную улицу и поймал такси.
– Напуган чем-то? – спросил его таксист, весело подмигнув.
– Да я и сам не знаю… – пожал плечами парень. – Проходил мимо района девятиэтажек, недалеко отсюда, и за все время не встретил там ни одного человека.
– Аааа, – протянул водитель, слегка изменившись в лице. – Это дикий район с нехорошей славой.
– Что значит дикий? И что значит с нехорошей славой? – опешил Матвей.
– Люди бегут оттуда. Поговаривают, что там водится нечистая сила, которая не дает спокойно жить. – Матвей вопросительно выпучил глаза. – Ну там, барабашки, нечисть, домовые… – мрачно продолжил таксист и поспешил переменить тему. – Куда едем?
Матвей назвал адрес кафе-бара и замолчал, погрузившись в свои мысли. Через десять минут шофер остановился под неоновой вывеской и Матвей протянул ему деньги. Таксист внимательно глянул на него и нажав на газ, умчался прочь. Матвей так и остался стоять с протянутой рукой, сжимая в кулаке деньги. Не успел он опомниться как кто-то грубо хлопнул его по плечу.
– Ну привет, Мотя! – услышал он голос Антона и небрежно стряхнул с плеча его руку.
– Не называй меня Мотей! – обиженно пробубнил он. – Так меня может называть только Светка, невеста!
– Да брось, – весело отмахнулся боксер, – не сердитесь, Ваше Величество! – добавил он манерно склоняясь в поклоне. Матвей разозлился. Вся гамма негативных чувств отразилась на его лице. – Ты чего? – удивился Антон. – Я же пошутил!
– Оставь свои шуточки для другого раза! – хмуро пробурчал Матвей. – Давай займемся делом.
– Да у меня нет никаких дел. – отозвался парень. – Ну, кроме как повеселиться в последний раз. Завтра меня попрут из команды и Антончик останется не у дел… – наигранно задорно провозгласил боксер. – Кому интересно возиться с неудачником-выпивохой?!
– Вот об этом и пойдет речь! – Матвей подтолкнул парня внутрь бара. Они прошли за «свой» столик, и Антон махнул рукой официанту.
– Нам два кофе. – встрял Матвей, оборвав порыв Антона. – Приведи себя в порядок. – обратился он к нему. – Если ты не возьмешь себя в руки, даже я не смогу тебе помочь!
– А ты собираешься мне помочь? – удивленно вскинул брови боксер. – Думаю, мне никто уже не поможет. Моя песенка спета.
– Я тебе обещал! – сердито выкрикнул Матвей, саданув кулаком о стол. Вазочки с салфетками глухо звякнули о солонки. Антон ошеломленно уставился на своего нового знакомого и слегка отстранился от стола. – Вот!.. – Матвей достал из кармана желтую бутылочку и, поставив на стол, подвинул ее другу.
– Что это? – испуганно прошептал тот.
– Это – твоя победа! – торжественно произнес Матвей. – Перед самым боем сделай пару мелких глотков.
– Ты что… Да я… Ты за кого меня принимаешь… Чтобы я поверил в эти бредни…
– А что ты теряешь? – спокойно спросил Матвей. – Ты уже настроен на проигрыш… А вдруг, победа? Тебе ничего не стоит решиться на этот простой шаг. А я сделаю все остальное сам, уже во время поединка!
– Ты пойдешь смотреть на этот мой позор?
– Уверяю тебя, позора не будет… Если сделаешь все, как я тебе сказал!
– А и вправду, что мне это стоит?! – парень решительно взял флакончик и поглядел через желтоватое стекло на свет.
– Спрячь подальше! – упрекнул парня Матвей. – Это не для всеобщего глаза. Лучше потом будешь демонстрировать медали.
– Спасибо, друг! – Антон протянул Матвею руку и тот не мешкая, крепко ее пожал. – Завтра в 12-00 встретимся на ринге. Я забронирую тебе место.
– Желательно в первом ряду… Ну или как можно ближе к сцене.
– Заметано!
Парни молча выпили кофе, принесенный удивленным официантом.
– Завтра бой! – виновато кивнул ему Антон, и тот удовлетворенно и с облегчением вздохнул.
Антон бросил на стол несколько смятых купюр, и друзья разошлись по своим делам.
=====
Всю ночь Матвей не мог сомкнуть глаз. Он переживал за завтрашний бой наверное гораздо больше самого Антона. Это будет его первое дело и надо все сделать правильно. «А вдруг «летун» Руш Атей обманул его? Или сам Матвей что-нибудь напутает? Или Антон настолько окажется безнадежным?». Мысли с бешеной скоростью метались в голове. Наконец веки сомкнулись, и Матвей провалился в спасительный сон.
Его разбудил звонок телефона. Не открывая глаз Матвей нащупал рукой трубку и сонно пробормотал:
– Слушаю…
– Моть, – раздался усталый голос Светланы. – Ты сегодня придешь?
Сон как рукой сняло. Матвей приподнялся на локте.
– Светик, привет, как ты?
– Плохо. – раздалось в ответ. – Мать не приедет. Заболела, сердце прихватило, в больнице лежит. Я ей не смогла сказать… о… ну, сам понимаешь… Она может не выдержать… А мне так страшно… И одиноко…
– Когда похороны?
– Завтра в час дня.
– Понимаешь, сегодня у меня очень много дел. – начал оправдываться Матвей. – А завтра я непременно буду. Ты только до завтра продержись. А что матери не сказала, то правильно… Всякое бывает… – и чтобы не слушать упреки и всхлипывания он быстро отключился.
Немного полежав в постели, парень нехотя поднялся и потянулся. Сделал несколько приседаний и растер плечи. Затем долго стоял под горячим душем, повторяя про себя план действий.
Матвей даже не стал открывать холодильник, зная что не найдет там ничего съедобного. Выудив из под кровати последнюю баночку пива, он одним махом проглотил противную теплую жидкость. Поморщившись, бросил порожнюю тару в ведро и заторопился на стадион, по дороге прикупив в киоске два пирожка с капустой и баночку «Колы».
– Ну что за фигня?! – Матвей откусил кусочек пирожка и поморщился. – Такое нельзя есть даже рискуя умереть с голоду. Как так можно умудриться испортить кусок простого теста?! – он все же дожевал резиновую сдобу и запил кислый вкус лимонадом. Со злостью швырнув банку в урну, он поднялся по широким ступенькам крытого стадиона.
Несмотря на то, что времени было еще мало, народ потихоньку тянулся к спортивному зданию. Матвей не ожидал увидеть здесь женщин и детей, но девушки и женщины, держа под руку своих кавалеров тоже поднимались по ступенькам и входили в узкие двери спортивного комплекса, в надежде развлечься, упиваясь совсем не женским видом спорта.
Подростки шли маленькими группками, размахивая руками, громко переговариваясь и предвкушая кровавое зрелище.
У входа образовался затор и Матвею пришлось поработать локтями, чтобы протиснуться в помещение. Холл неожиданно оказался довольно просторным и светлым. Кондиционеры, несмотря на осеннюю прохладу работали на полную мощность. У отсека гардероба образовалась длинная очередь. Пожилая женщина с трудом успевала раздавать номерки и развешивать куртки и пальто зрителей.
«Что заставляет тебя работать в таком состоянии – недоумевал Матвей – Пора бы уже детям и внукам позаботиться о маме и бабушке. В спортивном клубе должны работать молодые и сильные, а ты как-то не вяжешься в подобной обстановке».
Сдав наконец свою курточку, он пересек холл и направился по узкому коридору в заднюю часть здания. Контролер открыл дверь в конце прохода, и пропустил парня в комнаты предварительной подготовки. Матвей на мгновение приостановился у двери с наспех прикрепленным к ней скотчем, листку бумаги, на котором корявым почерком значилось имя Антона. Он спросил себя: а ты совершенно уверен в том, что сможешь помочь боксеру? Еще не поздно перевести все в шутку и уйти по своим делам. И тут же одернул сам себя:
– Так не пойдет! Я должен сосредоточится на результате и благоприятном исходе, а не впадать в панику, всякий раз, когда есть нужда действовать. – Матвей поправил рубашку и провел рукой по ремню, проверяя все ли в порядке с одеждой. – Это мой дебют! И я просто обязан выполнить свое обещание.
Как только он поднял руку, чтобы постучать, дверь открылась и маленький толстый человечек брызгая слюной выкатился из крохотной каморки в коридор. Он недобро зыркнул на Матвея своими белесыми, заплывшими жиром глазками и прошел мимо, громко ругая кого-то за бестолковость.
Матвей осторожно заглянул в комнатку. Антон сидел на деревянном обшарпанном стуле в белой спортивной майке с красной каймой и таких же красных шортах, склонив голову на грудь. Услышав звук шагов, он поднял голову и посмотрев на вошедшего, кисло усмехнулся:
– Слышал, как он меня?
– Кто это? – спросил Матвей входя в комнату и закрывая дверь.
– Тренер. – резко бросил Антон. – Не верит мне… Сожалеет, что вообще связался со мной. Обозвал размазней и ушел подбодрить моего соперника… Вот так вот. – он уныло откинулся на спинку стула и угрюмо пробасил. – И ты иди отсюда по добру поздорову. Не связывайся с этой кутерьмой. Все уже заранее предрешено.
– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь! – наигранно бодро сказал Матвей. – Еще не известно кто кого!.. Ты выпил то, что я дал тебе вчера?
– Да. – мотнул головой парень. – Только это вряд ли поможет!
– Соберись и перестань гундеть! – хлопнул его по плечу Матвей. – Я-то в тебя верю! А еще больше я верю в себя! Ты оставил мне место?
– Да. Иди и увидь мой позор. Стань свидетелем…
– Мы победим!
– Первый ряд, третье место справа от столика судей.
– Ну, я пошел. Скоро начало.
– Ну иди. – в тон ему ответил Антон.
Зал был полон до отказа. Болельщики стояли даже в проходах. Ушлые букмекеры принимали ставки, и вокруг них собралась большая толпа желающих нажиться.
– Мне сто на Красотку.
– Мне двести на него же…
– А мне пятьдесят…
– А мне тысячу на Гоуча. – выкрикнул Матвей, и все разом повернули к нему изумленные лица.
– Ты, парень, новичок? – спросил его здоровяк с большим обвислым животом. – Гоуч уже не тот. Даю руку на отсечение, он сдуется в первом же раунде
– Это мы еще посмотрим! – с вызовом выкрикнул Матвей.
– Чудак человек. – махнул рукой пузан и отвернулся от парня.
Матвей прошел к своему месту и плюхнулся на жесткое сидение.
Прозвучал гонг, и болельщики стихли.
На ринг вышли боксеры со своими секундантами и разошлись по разным углам.
Тот, кого называли Красотка, имел колоритную внешность. Накачанный торс весь пестрел разноцветными татуировками огнедышащих драконов, маленькие злые глазки сверкали из под нависших век, искривленный нос, коротко стриженные волосы и цыганская серьга в ухе. Боксер встал в полный рост, гордо выпятил вперед мощную грудь и, с видимым удовольствием наслаждался приветственным воем публики. Из зала послышались крики фанатов, скандирующих на все голоса: «Красотка, чемпион! Красотка, чемпион! Уделай дохляка!»
Антон же скромно сидел в своем углу, не реагируя на вопли болельщиков. Когда рефери пригласил бойцов к старту, он тяжело поднялся и сделал стойку. Но первый же удар соперника едва не свалил его с ног. Однако, парень сумел устоять на ногах и сделал несколько соабых движений, которые не причинили противнику особого вреда. Затем бой перешел в вялотекущее малоинтересное зрелище. Боксеры топтались на ринге, ходя кругами. Комментатор монотонно тараторил, рассказывая о ходе игры.
Матвей приуныл и с досадой прикусил губу. Ему казалось, что потолок зала давит ему на голову и плечи. Он вжался в сидение и постарался сосредоточится на заклинании, которое зубрил весь вечер.
– Ато, Вельзевул, силы небесные, помогите рабу Божьему Гоучу Антону. Переверните его печень почки и селезенку… Выдвините ему свои силы небесныя! Вложите ему в руки силу немеренну, ловкость неслыханну… – сосед услышав непонятное бормотание странного парня, с удивлением воззрился на него. Матвей искоса заметил его недоуменный взгляд, и притих. Он больше не поднимал головы, уставясь в темную точку на полу, и продолжил повторять заклинания про себя, лишь незаметно шевеля губами. Его больше не интересовало происходившее на ринге. Он полностью погрузился в свои мысли и сосредоточенно думал о незадачливом спившемся приятеле. И лишь когда до него стали долетать неистовые крики зала, он понял, что что-то изменилось. Тогда он робко перевел взгляд на сцену, и счастливая улыбка озарила его лицо. Красотка лежал на полу, а рефери, склонившись над ним отсчитывал секунды. На девяти, он резко подскочил, и хлопнув по плечу Антона, поднял его руку вверх. Зал взорвался. Болельщики неистовствовали. Со всех сторон неслись крики, проклятия, недоуменные возгласы. Рев толпы оглушил Матвея. Парень не стал дождаться окончания церемонии и разыскал букмекера. Тот, ошеломленный, выложил перед Антоном несколько тугих пачек пятитысячных купюр, беспрерывно повторяя:
– Ну и ну… Вот так штука…
Матвей быстро рассовал деньги по карманам и вывалился из душного зала на свежий воздух. Он еле сдерживал эмоции, то замедляя шаг, то срываясь на бег. Ветер резал ему лицо, глаза слезились. Он не замечал ничего вокруг, от радостного ощущения свободы. Карманы оттопыривались, но тяжесть их была приятной. Антон непроизвольно перебирал руками, ощупывая пачки, словно не веря происходящему. Несколько раз он выскакивал на дорогу на красный свет. Машины резко тормозили, водители выкрикивали ругательства, но Матвей не слышал их возмущенных слов. Он шел сам не зная куда. Теперь у него есть деньги. Столько он никогда не держал в руках за всю свою жизнь. А благодаря случаю, заработал их за один час… Он шел и вспоминал все свои неудачи, оскорбления и нищету. Он увидел себя вновь, лежащим на полу в лужи крови и занесенный над ним тяжелый ботинок, ухмыляющуюся рожу амбала, его перекошенный в ярости рот с мятной жвачкой, и в глазах потемнело от душивших его обиды и страха.
Он помнил это, как будто все случилось вчера, и знал, что воспоминание будет преследовать его до самой смерти. Теперь я могу отомстить им всем разом. Разбить их, заставить испытать ту же боль и унижение, что испытал он. Перед глазами проплыла картина, как он вальяжной походкой входит в кабинет Ашана и небрежно швыряет тому на стол хрустящие купюры, покрывая свой долг с лихвой, а потом так же гордо и спокойно удаляется…
Чувства настолько захватили его, что ноги подкосились, голова закружилась, стало трудно дышать. Он сел на бордюр у самой дороги, и уронив голову в ладони, разрыдался во весь голос, выплескивая наружу свои горести.
Неожиданно чья-то рука упала ему на плечо. Матвей вздрогнул и оглянулся. Рядом с ним на бордюр присел Антон. Глаза его тоже наполнились слезами, а губы мелко дрожали. Он еле сдерживался, чтобы не закричать в голос. Немного справившись с нахлынувшими чувствами он, глубоко втягивая воздух ноздрями, тихо проговорил:
– Спасибо тебе, друг! Теперь я твой должник на веки вечные!
Матвей хотел что-то сказать, но не смог. Парни обнялись, и просидели так довольно долго, пока руки не стали ледяными, а легкие куртки уже не могли спасти от холода.
– Знаешь, – признался Матвей. – Мне стыдно признаться, но я не видел боя. Было не до того…
– Где-то в середине раунда, когда я уже понимал, что у меня практически нет шансов на победу, – начал вспоминать Антон, с волнением переживая заново значимые минуты, – вдруг почувствовал небывалый прилив сил. Мои руки стали тверже, удар резче. Красавчик к этому времени изрядно подустал, да к тому же ослабил бдительность, и всего два удара… Два… Понимаешь? – Матвей отрицательно покачал головой.
– Я не любитель бокса!
– Это не важно! – запальчиво продолжал Антон. – Главное, что никто в меня не верил, кроме тебя! Я принесу нам столько денег, что девать их будет некуда…
– У моей невесты умер отец. – вдруг без всякого перехода, как-то отстраненно сказал Матвей. – Завтра похороны. Я не люблю этого. Но надо…
– Я пойду с тобой! – твердо пообещал Антон. – Теперь куда ты, туда и я.
=====
Матвей вернулся домой и высыпал на кровать деньги. С упоением он пересчитал все, до последней купюры. И впервые за много месяцев заказал обед на дом.
Он уплетал за обе щеки большие смачные куски шашлыка, заедая мясной пиццей и картошкой фри, запивая все пивом и перебирая красные пятитысячные бумажки, любовно расправлял их на коленке. Матвей так и уснул не раздеваясь, на смятой кровати, среди недоеденных кусков, вперемешку с пустыми банками, на драгоценной подстилке, сжимая в руках несколько банкнот.
Утро принесло новые тревоги и сомнения. Вчерашняя эйфория сменилась головной болью и тяжестью в желудке. Матвей уже пожалел о своей несдержанности. Единственное, что его утешало – вид денег. Он боялся, что все это ему только приснилось. Он, то открывал глаза, то вновь закрывал. Но рассыпанные купюры не исчезли. Матвей сгреб их и сложил номерок к номерку, в одну толстенную пачку. и завернул в старую поблекшую газету, перевязав тонкой веревочкой с бантиком, словно подарок.
Сегодня ему предстояло не менее сложное испытание. Повезет ли ему также, как вчера? Одно дело – живой человек, а другое – мертвец. Никогда еще в своей жизни, парень не слышал о чудесах воскрешения.
В начале двенадцатого Матвей вышел из дома. У подъезда его уже поджидал Антон. Он протянул другу небольшой еловый венок и пакет с поминальным печеньем. Матвей поморщился, но не стал спорить. Он вызвал такси, и уже через двадцать минут приятели были у дома Светланы. Матвей попросил боксера подождать на улице и тот, как верный пес, уселся на лавочку под окнами. Матвей вошел в подъезд. В его разгоряченном мозгу стучала одна единственная мысль: «Я должен это сделать! Я смогу!». Поднимаясь по ступенькам на нужный этаж, он пытался убедить себя в том, что делает это не для себя, не для своей славы, а для любимой девушки. И тут же мозг обожгло воспоминание: Колдун Вона Атей сказал тогда напоследок: – «В твоем сердце нет места любви. Ты должен властвовать, а любовь подчиняет. Запомни и уясни себе разницу в словах – хочу и могу.»
Правда, насчет Светланы, было сделано исключение. Но все же, на первое место было выдвинуто слово – РАБОТА! Матвей только теперь стал осознавать свое положение. Он бормотал:
– Я хочу, чтобы Николай Степанович Вансай был жив! И я могу это сделать! Руш Аной обещал мне помочь!
Матвей сжал в кармане бутылочку с синим зельем, и ему стало спокойнее. Сердце замедлило свой ритм и Матвей приосанившись, твердой походкой вошел в квартиру.
В комнате было душно и многолюдно. Пахло топленым воском, еловыми лапами и неприятным сладковато-тошнотворным запахом смерти. Красный гроб, водруженный на две старенькие табуретки, выделялся ярко красным пятном среди черных траурных одежд присутствующих. На вошедшего никто не обратил внимание. Это неприятно задело Матвея, но он утешил себя мыслью, что через каких-то полчаса он возвысится над ними всеми. И эти жалкие людишки совсем скоро будут мечтать, чтобы только увидеть его вживую, будут бегать за ним по пятам, только лишь для того, чтобы он – Матвей Тарсия – мельком взглянул в их жалкие подобострастные лица. Эти мысли грели ему душу и наполняли его тело силой, а разум презрением.
Опершись о косяк, он был сейчас рад тому, что люди тихонько перешептывались у гроба и его присутствие никого не волновало. У него есть время собраться с мыслями и сосредоточиться.
Что если его затея провалится? Тогда все его мечты о славе и богатстве пойдут прахом. Его просто затравят и привлекут к ответственности за вандализм и надругательство над умершим. А Светлана? Она не простит ему промаха до конца жизни.