Сегодня14 июля, и у нас, наконец, настало настоящее лето: на улице жаркий июльский день, дует слабый ветерок, на небе ни одного облачка, как в Италии. Такие дни на Урале редкость, их надо использовать на всю катушку, так, как это делаю я: подъем в одиннадцать часов утра, неторопливый завтрак и долой из дома, на волю, – в огород. Жалко, что там нечего поесть, кроме лука,– в этот году неурожай на клубнику, редис решил только вырасти зеленой частью, а красные, красивые его корни во главе с большой красной луковицей решил не заводить. Придется его снова сеять, на этой же грядке, которую я освободил от зеленых побегов и заодно от сорняков.
А вчера, 13 числа, был плохой для меня день: из-за того, что я бросил зимой таблетки, болезнь вернулась, и мне пришлось вызывать себе скорую. Она приехала, врач поставила укол, смерила у меня давление, сделала кардиограмму и на этом все закончилось. А я то думал зимой, что если приступов нет больше восьми лет, то можно успокоиться и больше не глотать таблетки каждый день. Оказывается, я был неправ. Судя по всему, мне придется их пить до самой смерти. Ночь прошла очень неспокойно, и только утром я заснул на несколько часов. Потом заварил пустырник и пил его весь день, – из-за этого мне хотелось спать весь день. Но если поспишь днем, станет еще хуже, и я выдумывал себе занятия, и переделал до вечера массу дел, пока в девять часов не остановился у телевизора и сказал себе, – хватит. Посмотрел несколько минут телевизор и уснул, как убитый, под чтение фантастического рассказа американского писателя.
Утром я посмотрел, как себя чувствует картошка после моей битвы с огромного роста сорняками, и нет ли новых огурцов в теплице. Картошка без сорняков чувствовало себя не очень хорошо, – она привыкла жить в объятиях вьюна и переговаривать с лебедой. Но я сказал, что она привыкнет и вырастит такой урожай, что все ахнут. Больше новостей в огороде не было, – все росло, процветало и скоро овощи меня завалят кабачками, ягодами смородины и морковкой. Но сейчас в огороде есть было нечего.
Я нашел в сарае новый отцовский топор, найденным недавно, ножом удалил с него лак и задумался. Жить одному с такими приступами плохо, требовалась или подруга, или близкий друг. После того, как я пожил тремя женами, жениться в четвертый раз я не хотел. Все близкие друзья или уже умерли, или находятся под опекой своих родственников. Кого-то мне было придумать и сделать.
Самым подходящим выходом для меня было создание клона. Его было проще всего сделать, и характером он будет похож на меня – такой же спокойный и трудолюбивый. Главное, чтобы еще был непьющий, некурящий и равнодушный к девушкам, как я. Его мне пообещали сделать в одной медицинской фирме, где я делал вставную челюсть. Поинтересовались, для чего мне понадобился клон, и я им все выложил, как на духу. После этого предложили мне заплатить, – совсем немного, и я согласился: деваться мне было просто некуда. После оплаты мне надо было подождать некоторое время и прийти получать готовое изделие. В медицинском учреждении меня предупредили, что срок эксплуатации клона составлял не больше десяти лет, но если за ним ухаживать, он проживет на пять лет дольше. Это было мне на руку – может быть, мы и помрем в один час.