– 9 — Нечтодикое и прекрасное
По утрам в «Пейджиз и Ко» царила особенная атмосфера, которая сильнее чувствовалась, если доводилось оказаться в магазине одному. В воздухе разливалось предчувствие, ожидание каких-то невероятных приключений; быть может, это энергия просачивалась сквозь толстые обложки из книг, тесно стоящих на полках? Кто знает, кто знает.
Именно таким утром Тилли, по-турецки поджав ноги, сидела у камина на изумрудно-зелёном бархатном диване. Огонь разожгли совсем недавно, поэтому в магазине было ещё холодно, и свои ладони Тилли согревала, обхватив ими чашку с горячим напитком, который бабушка называла чёрносмородиновым глинтвейном. Снежинки кружились за окном и прилипали к стёклам.
– Порой они кажутся мне танцующими снежными эльфами, – прозвучал вдруг знакомый голос, и, обернувшись на него, Тилли увидела перед собой Аню Ширли, героиню одной из самых любимых её книг. Аня сидела на другом конце дивана и заворожённо смотрела в окно.
– Ой! – воскликнула Матильда, не в силах сдержать удивления. – Ты знаешь, что у тебя волосы… зелёные?
Аня печально посмотрела на Тилли.
– У меня сплошная полоса неудач. Ты просто не поверишь, что столько их могло сразу свалиться на одного человека. Судьба словно ополчилась на меня. Я-то думала, что крашусь в чудесный чёрный цвет, и волосы станут блестящими и элегантными, как вороново крыло, но тот человек, у которого я купила краску прямо на пороге моего дома, сыграл на моём тщеславии, обманул меня и… Ну, сама видишь. Три дня потом я без конца мыла их, сушила и снова мыла, но как были они зелёными, так и остались. И моя светская жизнь, о которой я так мечтала, закончилась, можно сказать, не начавшись. Сама понимаешь, рыжую девушку ещё можно пригласить на танец, но такую, как я… Да с этими зелёными волосами мне вообще за порог показаться нельзя, особенно в таком жадном до слухов городке, как наш Эйвонли. Только вообрази, что скажет Рейчел Линд, если только увидит меня! – Аня театрально откинула голову на спинку дивана и горестно застонала. – Нет, мне слишком стыдно покидать Зелёные мезонины, слишком стыдно! Я позволю навестить меня только моей дорогой Диане, которая не станет надо мной смеяться… Я собиралась это сделать, но вдруг очутилась здесь. Приятный сюрприз! Ты что, думала обо мне?
– Пожалуй, у тебя в некотором смысле был повод появиться, – задумчиво ответила Тилли. – Послушай, а ты знаешь, что сейчас в моде короткая стрижка? Почему бы тебе…
– Не думаю, – мрачно перебила Аня. – Хуже зелёных волос могут быть только коротко стриженные зелёные волосы. С ними меня на пушечный выстрел к приличному обществу не подпустят. Навсегда прогонят.
– Будем надеяться, что до этого не дойдёт… – вяло сказала Тилли. Вяло – потому что, перечитав не далее как на прошлой неделе «Аню из Зелёных мезонинов», она знала, что именно так, к сожалению, и случится. Аня положила свою зелёную голову ей на плечо и сказала, вздохнув:
– Зима – это самое волшебное время года, правда?
– Ты так про каждое время года говоришь, – улыбнулась Матильда.
– Может быть, – согласилась книжная героиня. – Но важно то, что именно так я и считаю в момент, когда говорю об этом. Иногда я сама замечаю, что сегодня совершенно искренне думаю о чём-то одном, а назавтра или при смене времени года начинаю думать об этом совершенно иначе. Марилла говорит, что это не важно и что ложь, во что ты её ни заверни, так ложью и останется. Но я считаю, если ты искренне веришь в то, о чём говоришь, то в этот момент это правда, что бы там ни случилось дальше, и что нет ничего плохого в том, чтобы любые вещи принимать с восторгом, особенно зиму.
– Интересно, на что похожа зима в Париже? – задумчиво произнесла Тилли.
– Ты едешь в Париж? – встрепенулась Аня. – До чего романтично! А когда?
– Совсем скоро, – ответила Тилли. – Сегодня. Наш поезд отправляется с вокзала Сент-Панкрас где-то перед обедом, кажется. Хотя я не уверена, что сейчас подходящее время для таких поездок…
– Почему? – удивилась Аня. – По-моему, для поездки в Париж любое время можно считать подходящим!
– Видишь ли, как раз здесь и сейчас происходят очень важные вещи. Много важных вещей, – пояснила Тилли. – И я не знаю, действительно не знаю, как мне быть. Бабушка и дедушка говорят, что сами всё решат, но я не уверена, смогут ли они справиться одни, без меня. А ещё Амелия – это наш друг – потеряла работу, и, кроме того, никто не занимается поисками и поимкой Чока. Вот почему мне кажется странным бросить всё в такой момент и уехать на каникулы в Париж. Тем более что и с мамой моей не всё в порядке, она по-прежнему грустит…
– По-прежнему грустит? – мягко переспросила Аня.
– Да. И почти всё время проводит здесь, в реальности. Ни разу не путешествовала ни в одну книгу с тех пор, как мы попрощались с моим отцом, и даже разговаривать со мной об этом не хочет. Словно мы с ней чужаки какие-то, честное слово.
– Ну, знаешь, я думаю, это очень непросто – расстаться однажды со своей новорождённой дочерью, а в следующий раз неожиданно увидеть её уже одиннадцатилетней, то есть вполне уже взрослой, со своими собственными мыслями, воспоминаниями и желаниями, – сказала Аня. – Конечно, это очень романтично выглядело бы в какой-нибудь книге, но когда такое случается с тобой или с твоей лучшей подругой, это приводит в замешательство и может даже обернуться трагедией. 
– Ну, до трагедии, как мне кажется, ещё далеко, – напряглась Тилли. – Так что ты за меня не переживай.
– Да я и не переживаю, если честно, – простодушно ответила Аня. – Что мне переживать за девочку, которая живёт в книжном магазине, у которой есть дедушка, бабушка и даже мама, и при этом она собирается на Рождество в заснеженный волшебный Париж! А я вот никуда из Зелёных мезонинов уехать не могу, хотя охотно поменялась бы с тобой местами! Ты счастливая!
– Счастливая, – подтвердила Тилли. Она и в самом деле была счастливой, разве нет?
Громко стукнула дверь кухни, заставив Тилли вздрогнуть. Подняв голову, она увидела бабушку.
– С тобой всё в порядке, солнышко? – спросила миссис Пейджиз, присаживаясь на диван рядом с Тилли. Под мышкой бабушка держала толстенький томик.
– Здесь была Аня, только что ушла, – сказала Тилли. – Она просто так заходила, поболтать. И у неё зелёные волосы.
– А, тот случай с краской от разносчика? Жаль, что я её не застала, интересно было бы взглянуть. Вообще, очень хорошо, когда у тебя есть друзья, с которыми можно просто поболтать, – сказала бабушка. – Я очень рада, что у тебя есть Аня и Оскар. Он, между прочим, на самом деле понимает гораздо больше, чем мы иногда думаем. Для вас обоих будет просто прекрасно побывать в Париже и повидаться с его родственниками. Да, кстати, я хочу поделиться с тобой одной вещью. – Бабушка осторожно переложила принесённую книгу к себе на колени. – Я подумала, что тебе нужно взглянуть на неё. Это мой сборник волшебных сказок, оставшийся с того времени, когда я ещё работала в Тайной библиотеке. Именно с этой книги я и начинала наносить их на карту.
Книга была очень, очень старой: потрёпанная, с бумажными полосками закладок и с загнутыми кое-где уголками пожелтевших от времени листов. Тилли осторожно открыла обложку и на украшенной виньетками странице увидела напечатанные столбиком названия знакомых сказок.
– Франция в некотором смысле родина сказок. Я имею в виду самые широко известные во всей Европе сказки. Во Франции были впервые записаны даже многие сказки, появившиеся в других странах, – пояснила бабушка. – Сейчас настал такой момент, когда путешествовать по сказкам стало опасно, но как только всё немного уляжется, мы могли бы отправиться туда вместе. Если ты захочешь, конечно.
– Захочу, как же не захотеть, – моментально откликнулась Тилли, осторожно переворачивая страницы. – Послушай, ба… Ты говорила, я помню, что появились какие-то разные мнения, и поэтому ты прекратила работать над волшебными сказками. Можешь подробнее рассказать об этом?
– Ну, хорошо, – с некоторой запинкой ответила Элизабет. – Когда я была картографом, со мной работала одна библиотекарша. Мы с ней стали близкими подругами и вместе пытались создать карту сказочных земель, чтобы понять, как сказки влияют друг на друга и какие обычные в нашей реальности законы не действуют в них. Мы много раз уходили в странствие, изучали сказочные сюжеты и земли. Это, скажу я тебе, удивительные, просто очень удивительные места! Собрав огромное количество сведений, мы собирались перейти к следующему этапу: сделать сказки безопаснее, используя эти накопленные знания, и опубликовать составленные нами карты. И тут, представляешь, моя подруга то ли струсила, то ли по какой-то другой причине внезапно дала задний ход. Она вдруг объявила, что не нужно делать сказки безопаснее, что особенность сказок именно в том и состоит, что они опасны. Ещё она сказала, что мы пытаемся «причесать», заковать в жёсткие рамки нечто «дикое и прекрасное по своей природе». Да, так она и сказала: «дикое и прекрасное». Говоря по правде, кое в чём я с ней согласилась… поначалу. Но позднее она начала повсюду видеть злой умысел, заговоры и всё такое, за что её… Одним словом, ей пришлось уйти из Тайной библиотеки.
– А почему никак не удаётся достичь единого мнения о том, как же, собственно, должны проходить книжные странствия? – спросила Тилли.
– О, это, знаешь ли, вопрос очень сложный. Намного сложнее, чем тебе кажется, – ответила бабушка. – Иногда у меня возникает чувство, что бросить бы нам всем нашу библиотеку с её заморочками, и пусть люди странствуют себе по книгам, как кому захочется. Но затем я вспоминаю, как Беа влюбилась в твоего отца и захотела остаться в «Маленькой принцессе», и тогда понимаю, что Тайная библиотека с её законами и правилами очень нужна. Конечно, я не уверена, что когда-нибудь вообще удастся найти правильные ответы на все вопросы. И нам остаётся просто делать то, что в наших силах, и стремиться к лучшему, только и всего.
– Вот про мистера Ундервуда так не скажешь, – твёрдо заявила Тилли.
– Не скажешь, – согласилась бабушка. – Но это ты так думаешь и я так думаю, а сам-то Мелвилл, как я понимаю, считает иначе. Что ж, понять, почему кто-то поступает определённым образом, – это уже полдела, если ты собираешься помешать ему. Ты же сама слышала, что сказала Амелия: за кулисами библиотеки происходит что-то странное. Что-то такое, что притягивает Мелвилла Ундервуда сильнее, чем просто власть. Что именно? Вот это мы и попытаемся выяснить, когда встретимся с Амелией и Себом.
– А как же Чок? – поёжилась Тилли. – Ему пока что сходит с рук то, что он сделал с моей мамой. Разве его не нужно каким-то образом наказать, как ты считаешь?
– А ты?
– Конечно, его нужно наказать, а как же иначе? – удивилась девочка. – Иначе будет нечестно.
– Найти Чока и отдать его под суд наверняка сам Мелвилл и постарается, я думаю, – сказала бабушка. – Правда, я не представляю, к чему можно приговорить сбежавшего из книги вымышленного персонажа. Впрочем, Ундервуд очень умный человек, хотя и очень неприятный. Он понимает, что если ему удастся найти Чока и вернуть его в книгу, из которой тот сбежал, это укрепит авторитет Главного библиотекаря и станет отличным началом карьеры. Впрочем, где бы сейчас ни находился Чок, никакой угрозы для нашей семьи он не представляет. И ты в Париже будешь в полной безопасности, только не путешествуй там в книги. Не рискуй, и вернёшься домой целой и невредимой, а время там пролетит так быстро, что и глазом моргнуть не успеешь.
– В каком смысле не путешествуй в книги? – нахмурилась Тилли. – Совсем-совсем в книги не заходить, да?
– Неужели ты сама не понимаешь, что в нынешней ситуации тебе лучше совсем не заходить в книги, тем более отъехав так далеко от дома, – нахмурилась бабушка.
– По-моему, ты только что сказала, что Чок для нас больше не опасен. Или я ослышалась?
– Нет, не ослышалась, – покачала головой миссис Пейджиз. – Но сейчас следует вести себя осторожнее и держаться как можно дальше от любых опасностей, обычных для всех книжных странствий. Потерпи. Это продлится недолго, а потом всё успокоится, наладится… Так, давай-ка лучше проверим, всё ли мы с тобой собрали в твой парижский чемодан.
Бабушка поднялась на ноги и ушла, забыв сборник волшебных сказок на диване. Спустя несколько минут Тилли засунула этот томик в свой рюкзак, ожидавший её возле двери. Ну, что ж, если от неё пытаются что-то сохранить в секрете, тогда она сама проведёт… маленькое исследование.
Когда прибыло такси, чтобы отвезти Тилли на вокзал Сент-Панкрас, дедушка в десятый, наверное, раз за утро обсуждал по телефону с отцом Оскара, Габриелем, детали отправки и встречи детей.
– Да не волнуйся ты, всё будет хорошо, – успокоила его внучка. – Что с нами может случиться, если ехать здесь всего два с половиной часа?
– Я достаточно хорошо знаю вас обоих, – поднял бровь дедушка. – Вы с Оскаром за десять минут такого натворить можете, чего кому-нибудь другому за всю жизнь не удастся.
– Это точно, – с некоторой гордостью подтвердил Оскар.
– А мама попрощаться с нами придёт? – тихо спросила Тилли.
– Не думаю, солнышко, – ответил дедушка. – Ты же знаешь, как быстро она устаёт теперь, после… возвращения сюда. Вы же вчера вечером уже попрощались с ней, правда?
Тилли беспомощно повела плечами. Да, вчера они попрощались, но неужели маме так трудно просто спуститься вниз и пожелать счастливого пути своей единственной дочери?
– Ты очень скоро вернёшься назад, даже не заметишь, как время пролетит, – сказал дедушка, поднимая чемодан. – А когда приедешь, мы устроим в «Пейджиз и Ко» рождественский праздник. И ты с мамой сможешь говорить сколько угодно, хоть целыми днями. Я знаю, что и ей тоже захочется поговорить с тобой, узнать, как у тебя дела и что ты делать собираешься…
Тилли ничего на это не ответила, просто взяла дорожную сумку и пошла на улицу, к такси. Но когда она уже забиралась на сиденье, дверь магазина распахнулась, и из неё выбежала Беа в накинутом поверх фланелевой пижамы халате.
– Тилли, – слегка запыхавшись, сказала она, подходя ближе. – Как я рада, что успела застать тебя. Я буду скучать! – Беа обняла дочь и шепнула ей на ухо: – Счастливого Рождества. Я очень люблю тебя.