– Смотри, вон там, чуть правее – видишь?
– Где – там?
– Нет, вот эта, самая яркая. Это дельта Ориона. С ней рядом еще две звезды, послабее. Вместе они образуют созвездие Ориона.
– А вот эта, прямо у нас над головой?
– Это Канопус. У нас она не видна, только здесь, возле экватора, можно увидеть. А вон еще одно созвездие. Оно имеет к тебе самое прямое отношение.
– Это почему же?
– Потому что это Козерог. Ведь у тебя день рождения в январе?
– Да, верно... Выходит, вон оно какое, мое созвездие! Здорово... И вообще – как все это красиво!
Балкер «Жанетта» – огромное судно, способное перевозить до 35 тысяч тонн груза, – мерно разрезал волны Индийского океана, направляясь к Суэцу. Буря, которая трепала корабль три дня назад, улеглась, океан был спокоен. Кок Настя Малеванная и третий механик Костя Мельников стояли на баке, на самом носу. Волны, разрезаемые форштевнем судна, вспыхивали сказочными разноцветными огнями – это светился планктон, которым так богаты воды тропиков. А над их головами горели непривычные созвездия Южного полушария. Лунный серп прочертил на поверхности океана светлую дорожку.
Настя повернулась, чтобы охватить взглядом и небо, и поверхность океана. Ее лицо оказалось совсем рядом с Костиным, и механик не преминул этим воспользоваться. Поцелуй получился нежным, но не таким страстным и долгим, как хотел бы Константин.
– Не надо, Костя, – попросила девушка. – Не порть момент. Сейчас хочется просто любоваться этой красотой.
– Ты меня не охлаждай, – попросил механик. – А то ведь знаешь: у меня натура тонкая, ранимая. От сердечной раны могу быстро в ледышку превратиться.
– Если и охлажу, то чуть-чуть, – засмеялась Настя. – Мне с тобой интересно. Ты молодой, а вон сколько плавал, столько всего знаешь! Мне с тобой поговорить хочется, а не всякими глупостями заниматься.
– Почему же глупостями? – возразил Костя. – Любовь – вовсе не глупость. И, между прочим, очень полезна для здоровья и для общего развития.
– Ой, только не надо всех этих подробностей, – решительно заявила девушка. – Любовь такая, любовь сякая...
– Не знаю, о чем ты подумала, но я совсем о другом хотел сказать, – с невинным видом объяснил механик. – Я – о пользе ухаживания за девушками. Вот у меня в колледже был друг, и была у него девушка. Очень красивая, прямо все при ней. Как тебя, Настей звали. Он и так к ней, и сяк, а она ни в какую. Тогда он стал ей каждое утро цветы приносить. И не с рынка – с гор. У нас в Геленджике горы прямо над городом. Не слишком высокие, но крутые. И он туда лазил – высоко, метров на пятьсот поднимался, – и приносил маки, и анемоны, и крокусы, и еще какие-то – названия не помню...
– И что же – добился успеха? – заинтересовалась Настя.
– Нет, не получилось, – признался Костя. – Уж больно дорого она себя ценила. Нацелилась или по подиуму ходить, или за миллионера выйти. А может, и то и другое. Нас лохами считала. Так что у Кирилла с ней ничего не срослось. Зато он в этих прогулках так накачался, что решил всерьез заниматься спортом. И стал вначале чемпионом края, а затем вошел в сборную. Сейчас по соревнованиям ездит, большие деньги зарабатывает.
– По какому же виду спорта – «лазание по кручам с букетом»? – усмехнулась девушка.
– Нет, по плаванию, – совершенно серьезно отвечал Костя. – Можешь проверить: я тебе его фамилию скажу, зайдешь в Интернет, посмотришь. Так что от любви бывает большая польза.
Настя рассмеялась, было видно, что рассказ ей понравился. Воспользовавшись моментом, Костя снова заключил девушку в объятия.
– Слушай, а где мы завтра должны быть? – спросила Настя чуть позже.
– В 11 часов должны пройти порт Джибути, – отвечал Костя. – Но останавливаться не будем. Так и пойдем прямым ходом до Суэца.
– Жаль... – протянула Настя. – Хочется посмотреть разные места. Я ведь всего только первый год плаваю, еще нигде побывать не успела. Вот плывем мимо Африки, а какая она – так и не увидим.
– Ну, если хочешь заходить в порты, тебе надо переходить на круизное судно, – заметил Костя. – Будешь вместе с пассажирами сходить на берег, тогда больше увидишь. Ну, если хочешь, могу рассказать тебе о Джибути; я там несколько раз бывал. Или о Дар-Эс-Саламе...
Константин (не разжимая при этом объятий) стал рассказывать о столице Танзании, о ее легендарном восточном базаре. Настя слушала, продолжая при этом любоваться ночным морем. Вдруг она воскликнула:
– Смотри, а вон там лодка! Идет прямо к нам...
– Где? Не вижу...
– Ты не туда смотришь. Вон, левее, видишь?
Костя вгляделся, куда показывала Настя, и его сердце тревожно забилось: хорошее зрение не подвело девушку, с запада к балкеру быстро приближалась моторная лодка. Механик понял, что свидание при луне закончилось.
– Беги по каютам, всем скажи, и по дороге всех предупреждай, – скомандовал он. – А я на мостик.
– О чем предупреждать-то? – растерянно спросила Настя. – Чего ты так всполошился?
– Беда, Настя! Пираты это! Как пить дать пираты! – прокричал уже на бегу Костя.
– Пираты... – растерянно повторила девушка. – Как же так? От берега далеко ведь...
Но ее никто не слышал: Костя уже бежал к рубке. «Хорошо бы из наших кто на вахте стоял, – думал он на бегу. – Михалыч или Резчиков... А то французам пока втолкуешь...»
Дело было в том, что команда «Жанетты», как и подавляющего большинства современных судов, была смешанной. Поскольку владельцем судна была французская компания «Транс Женераль», то руководство тоже состояло из французов. Капитаном был Бертран Савиньи, его первым помощником – Жан-Поль Дюбайе, вторым помощником – Юбер Марсель, штурманом – Жерар Лакомб. Кроме того, страну Наполеона и Гюго представляла и дама – доктор Норма Лабрус. Остальная часть команды состояла из русских, украинцев и индийцев. Профессия обязывала моряков владеть европейскими языками, и все члены экипажа говорили по-английски. А вот с французским было хуже: тот минимум, который требовался для совместной работы, выучили, но за его пределы выходили немногие. Ну, и вообще, в такой ситуации легче было иметь дело с соотечественником.
Однако надежды Мельникова не оправдались: когда он вбежал в рубку, то обнаружил там первого помощника капитана Жан-Поля Дюбайе; за штурвалом стоял индус, вахтенный матрос Дилак Тонглао. Впрочем, это тоже было неплохо: пятидесятилетний Дюбайе, внешне слегка похожий на прославленного актера Жана Габена (русские за глаза так и звали старпома), пользовался большим авторитетом у всех членов экипажа – даже бо́льшим, чем капитан. Опытный старпом был мужиком суровым, даже резким, но точно определял, кто чего стоит, кто прав, а кто неправ, и всегда принимал правильные решения. Кроме того, русским и украинцам он импонировал еще и тем, что положительно относился к выпивке и в свободное от вахты время мог спокойно «приложить» стакан отличной французской водки «Серый гусь» – в отличие от лощеного капитана Савиньи.
– Слева по борту лодка! – прокричал Костя, вбегая в рубку. – Идет прямо на нас!
Здесь, в рубке, он не стал произносить слова «пираты» – старпому подсказка не требовалась, он и сам мог сделать нужные выводы. И Дюбайе их сделал. Внимательно вглядевшись в указанном направлении, он скомандовал рулевому:
– Право руля десять градусов!
Затем, наклонившись к микрофону, передал в машинное отделение:
– Бабиччи, внимание! (Так старпом произносил непривычную фамилию техника-моториста Жени Бабича.) Прибавить оборотов! Полный ход!
«Ага, значит, в машинном дежурит Женька, – заключил Мельников. – Это хорошо. И хорошо, что «Габен» на вахте: он мужик что надо, будет сопротивляться до последнего. А то «Савин», глядишь, сразу бы сдался».
Его предположение оправдалось: старпом продолжал отдавать приказания, готовя судно к возможному вторжению. Несколько человек встали у бортов, наблюдая за приближающейся лодкой, а также осматривая море с других сторон: пираты часто использовали при нападениях несколько судов. Всем остальным матросам Дюбайе приказал вооружиться судовыми гидрантами и быть готовыми пустить их в ход, если захватчики попытаются залезть на борт. Радист Юра Плотников начал вызывать российский сторожевик «Неустрашимый» и французский фрегат «Нант», которые должны были нести дежурство вблизи африканского побережья.
В разгар приготовлений в рубку вошел капитан «Жанетты» Бертран Савиньи, а затем еще двое офицеров – штурман Жерар Лакомб и старший механик Андрей Куликов. Дюбайе, как и полагалось, доложил капитану о ситуации и о принятых мерах.
– Хорошо, – кивнул Савиньи. – Действуйте, как наметили. Только не вступайте с ними в перестрелку. Главное для нас – сберечь людей.
– С голыми руками на автоматы не пойдем, – заверил его старпом. Затем, повернувшись к Плотникову, спросил: – Ну, где наши и ваши военные? Могут они нам помочь?
– «Неустрашимый» находится в районе Африканского Рога, у входа в Аденский залив, – сообщил радист. – Это километров триста от нас. «Нант» южнее и чуть ближе, но все равно до него около двухсот. Ближе всех итальянцы – их эсминец «Леонардо» в ста километрах к северу.
– Хорошо, – кивнул Дюбайе. – Передай капитану «Леонардо», что мы подверглись нападению пиратов и просим их немедленно двинуться нам на помощь. Сами мы сейчас тоже идем на север, так что спустя час можем с ними встретиться. Важно продержаться этот час...
– Подождите, Жан, – подал голос Савиньи. – Мне кажется, еще рано заявлять, что мы подверглись нападению. Пока что об этом ничего не...
Его речь была прервана самым неожиданным образом. Внезапно на спешащей к балкеру лодке вспыхнул свет прожектора, он осветил нос «Жанетты». А затем тишину ночи прорезали звуки выстрелов, и пулеметные пули ударили о борт судна.
– Ну вот, кажется, нас официально известили о нападении, – заключил «Габен». – Что, теперь можно передавать сообщение?
– Да, несомненно, – упавшим голосом ответил Савиньи.
Плотников передал сообщение для итальянского эсминца. Оттуда ответили, что направляются навстречу «Жанетте». Эсминец развивал скорость до 30 узлов, балкер – 27. Таким образом, за час они должны были покрыть расстояние между ними. Дюбайе был прав – нужно было продержаться этот час. Но эта задача казалась выполнимой, и настроение у команды стало подниматься.
Внезапно матрос Махеш Гавли, стоявший с гидрантом наготове у правого борта, закричал:
– Смотрите! Там еще одна лодка! Еще одна!
Действительно, с северо-запада к «Жанетте» приближался еще один катер. Оттуда тоже открыли огонь по балкеру, а затем раздался усиленный мегафоном голос, с сильным акцентом выговаривавший английские слова:
– Эй, на судне! Глушите мотор! Стоять на месте! Будете правильно себя вести – будете живы! Если будете глупить – всех перестреляем!
– Слушайте, Дюбайе, – заговорил капитан. – Ситуация становится угрожающей. Надо ли нам от них убегать? Это крайне опасно!
– А сидеть полгода в какой-нибудь клетке, без нормальной еды и лекарств – не опасно? – возразил старпом. – Вспомните русского капитана, захваченного пиратами в прошлом году. Он умер от сердечного приступа. Этого вы не боитесь?
– Я не думаю, что все так мрачно, – нервно пожал плечами Савиньи. – Во всяком случае, сопротивление должно иметь разумные пределы.
– Хорошо, мы постараемся не выходить за эти пределы, – пообещал «Габен».
«Жанетта» продолжала полным ходом идти на север. Пиратские лодки, подойдя к балкеру метров на 50, некоторое время шли неподалеку от судна параллельным курсом. Видимо, пираты ждали, когда моряки выполнят их приказ. Убедившись, что те и не собираются сдаваться, они изменили тактику. С лодок вновь раздались автоматные и пулеметные очереди. Но теперь пираты стреляли уже не по бортам судна – они метили прямо в рубку.
Как видно, Дюбайе предвидел такое развитие событий: при первых же звуках выстрелов он скомандовал: «Всем на пол!» – и сам присел на корточки. Зазвенели разбитые стекла, очередь прошила потолок рубки, оттуда на людей посыпались куски пластмассы. Однако высокие борта сухогруза не позволяли пиратам, стрелявшим от самой воды, поразить людей, прижавшихся к полу.
– Всем, кто не на вахте, покинуть рубку! – скомандовал «Габен». – Укрыться в каютах и за палубными надстройками! Нечего тут геройствовать!
Мельников, Куликов и Лакомб подчинились приказу и, пригнувшись, покинули рубку. Капитан Савиньи решил остаться.
Оказавшись на палубе, Костя Мельников огляделся и увидел двух матросов, Володю Билибина и Байчунга Бхутни. Индиец держал наготове гидрант, а Володя как раз в этот момент высунулся за левый фальшборт, чтобы поглядеть, что делают пираты. Тут же рядом раздалась автоматная очередь, и рядом с его головой просвистело несколько пуль. Билибин был вынужден укрыться за бортом.
– Они тут, рядом! – прокричал он. – Возле носового клюза! Сейчас зацепят за него лестницу и полезут!
– Давай, потащили гидрант ближе к носу! – крикнул Костя индийцу. – Я помогу!
Вдвоем они потащили рукав на бак и встали наготове. Видно было, что пираты и в самом деле готовят здесь вторжение: пули так и свистели над палубой, приблизиться к борту не было никакой возможности. Моряки были наготове. Вот что-то стукнуло о корпус судна, а затем над фальшбортом показалась вначале голова, а затем и верхняя часть туловища пирата. На шее у него висел короткоствольный автомат. В ту же минуту Мельников включил гидрант, и мощная струя воды ударила прямо в лицо нападавшего. Он что-то крикнул, разжал руки и исчез.
– Ага, не понравилось! – азартно крикнул механик.
Оглянувшись, он увидел троих матросов, которые из другого гидранта поливали сразу двоих пиратов, лезущих через борт ближе к корме. То ли эти пираты оказались крепче, то ли напор воды там был не такой сильный, только эти нападавшие держались дольше и скрылись только после того, как на помощь матросам подоспели перебежавшие от другого борта Куликов с Лакомбом и мотористом Игорем Супруном.
– Ну вот, и этих смыли! – крикнул Супрун Косте. – Может, больше и не сунутся!
– Хорошо бы! – крикнул в ответ Мельников. – А на той стороне кто остался?
– Там один Гавли, – отвечал моторист. – Ничего, справится. А кто там полезет? Если здесь лезут сразу в двух местах, ясно, что обе лодки с этого борта.
– Да, наверно... – пробормотал Мельников. Однако его охватило нехорошее предчувствие. – Вы с Байчунгом оставайтесь пока, а я сбегаю на правый борт, посмотрю, что там, – сказал он Билибину и, огибая надстройку, поспешил туда. Оказавшись на другой стороне судна, механик оглядел палубу. На первый взгляд здесь не было ничего подозрительного, палуба была пуста. Мельников сделал несколько шагов по направлению к юту – и вдруг увидел двоих негров с автоматами в руках. Один направлял оружие на Костю, а второй, обхватив рукой за шею Настю Малеванную, приставил маленький, словно игрушечный, автомат к ее голове.
– Не глупи, – сказал тот, что держал под прицелом Мельникова. – Если закричишь, будет два мертвых – ты и она.
А через борт сразу по двум лестницам лезли еще двое пиратов. Видеть это и не предупредить своих Мельников не мог.
– Пираты! Пираты здесь! – крикнул он что было мочи, кинувшись в сторону, чтобы уйти от пуль.
Но чернокожий с автоматом не стал стрелять. Вместо этого он подскочил к механику и ударил его прикладом по голове. В голове у Кости словно что-то взорвалось, он осел на палубу. Теряя сознание, он увидел, как через борт лезут все новые и новые захватчики. Последней мыслью, мелькнувшей в голове механика, было воспоминание о том, что Настя хотела увидеть Африку и жалела, что они проплывают мимо. «Вот, теперь, кажется, мы все ее увидим», – подумал Костя и провалился в темноту.