4

Праздничный стол был великолепен. В вазочках из хрусталя и венецианского стекла играли всеми цветами радуги салаты. В огромном блюде в центре стола красовался, играя золотистой корочкой, печеный гусь, обложенный запечеными яблоками. В маленькой серебряной икорнице сверкала гроздь рубиновых шариков икры. Шампанское играло и искрилось в хрустальным фужерах.

Турецкий окинул стол взглядом и восхищенно проговорил:

– Все эти блюда стоило готовить уже ради того, чтобы на них посмотреть!

– Вот видишь, – улыбнулась Ирина. – Эстетическое наслаждение ты получил. Осталось получить гастрономическое.

– Да ведь эту красотищу даже есть жалко, – сказал Александр Борисович. – Ну, какой варвар посмеет ткнуть ложкой… ну, к примеру, в эту «мимозу»?

– Этим варваром буду я, – сказала Ирина. – Давай тарелку!

Ирина смело загребла ложкой салат и положила на тарелку мужу.

– Ну вот, одной красотой на земле стало меньше, – вздохнул Александр Борисович.

– Ничего. Зато одним сытым мужчиной станет больше, – насмешливо возразила Ирина.

– Ой! – воскликнула вдруг она, уставившись на экран телевизора. – Кажется, он уже заканчивает. Сделай скорей погромче!

Турецкий взял пульт и прибавил громкость телевизора.

– …чем в прошедшем году, – с улыбкой закончил президент. – С новым годом вас, дорогие друзья! С новым счастьем!

Президент страны отсалютовал Ирине и Александру Борисовичу фужером с шампанским. Картинка на экране сменилась. Теперь вместе загорелой и бодрой физиономии президента показывали огромный циферблат с бодро скачущей по кругу секундной стрелкой.

– Саня, ты чего сидишь? Обнови скорей бокалы!

Забили куранты. Турецкий взял бутылку и «освежил» шампанское в бокалах. В телевизоре отзвенел последний удар курантов, и грянула музыка.

– За счастье! – сказала Ирина.

– Чтоб у нас всё было хорошо! – отозвался Александр Борисович.

Супруги чокнулись фужерами и выпили.

– Отлично! – улыбнулась Ирина. – Как же я люблю Новый год!

– Как же я люблю шампанское! – иронично отозвался Турецкий. – Хотя водочку всё же больше.

– Тебе положить чего-нибудь?

– Спрашиваешь! Я хочу попробовать всё, что ты приготовила.

– Для этого тебе придется шевелить челюстями до самого утра.

– Я к тому готов, – кивнул Александр Борисович.

На экране телевизора закружился, заискрился и зашумел «Голубой огонек». За последующие полчаса Турецкий успел перепробовать добрую половину всех яств, произнести четыре тоста и разлить по фужерам бутылку шампанского.

И тогда его вдруг пробило на сантименты.

– Ир, – сказал Александр Борисович проникновенным голосом, глядя на жену мягкими, мерцающим взглядом. – В том году я умер, причем два раза… Первый раз, когда просто выключился свет… Я взрыва не слышал, просто вдруг стало темно… А потом, в темноте я услышал твой голос… И вернулся. Оказалось, что это совсем не страшно… Просто как уснуть и проснуться… А потом я умер по настоящему… Внутри меня больше не было желаний – пустота быстро наполняется, – и она наполнилась… Подозрительностью… Злобой… Ревностью… Ир… Прости меня за все… Я вернулся…

Ирина прикрыла ладонь мужа своей ладонью.

– Прости, что дала тебе повод, – тихо сказала она. – Я не могла честно сказать ни тебе, ни себе, что где-то в глубине души, я тебя винила за… нашего нерожденного ребенка.

Турецкий хотел что-то сказать, но Ирина легонько коснулась его губ пальцами.

– Тссс. – Она улыбнулась. – Я сейчас скажу и больше никогда не буду… Прости, что всю свою преданность, теплоту, любовь перенесла на Васю.

Александр Борисович снова хотел что-то сказать, но и на этот раз теплые пальцы жены легли ему на губы.

– Что он стал мне… как сын, – продолжила она. – Прости, что при этом забыла о тебе.

Александр Борисович пристально разглядывал лицо жены, так, словно увидел его впервые. «Она по-прежнему красива, – думал он. – Эта женщина вообще не стареет. Не то что я – старый барбос. И что она во мне нашла? Желчный, злой, вечно недовольный… Нет, я бы на ее месте давно бы бросил такого кретина. Однозначно».

– О чем задумался? – спросила Ирина.

– Да вот думаю, какая ты у меня красавица.

– Ты только сейчас это разглядел? – кокетливо поинтересовалась Ирина.

– Видимо, да.

Ирина вздохнула:

– Балбес.

Александр Борисович тихо засмеялся. Потом плеснул в фужеры шампанское и провозгласил:

– За тебя, Ир!

– За тебя, Саш! С Новым годом!

Они чокнулись фужерами и выпили.

– А все-таки здорово, что мы с тобой сегодня одни, – сказал Турецкий, глядя на жену мерцающим взглядом. – Когда бы еще удалось так поговорить.

– Ты прав. Стоило ждать Нового года ради одного такого разговора. Ведь в другое время тебя никаким калачом не заманишь домой. Целый день где-то бегаешь. Придешь, поешь и – бегом в свой «кабинет».

– Неужели я так делаю? – удивился Александр Борисович.

– Угу, – кивнул Ирина, глядя на Турецкого поверх фужера смеющимися глазами.

– В таком случае, я действительно балбес!

Турецкий допил шампанское и отодвинул от себя тарелку.

– Что-то я не то говорю, Ир, – сказал он, не отводя взгляда от лица жены. – Знаешь, что я подумал?

– Что?

– А ну его это застолье… – С этими словами Александр Борисович передвинулся на диване, так, чтобы быть поближе к жене. – В народе как говорят?

– И как же? – лукаво улыбнулась Ирина.

– Как Новый год встретишь, так и проведешь!

– Неужели это правда?

– Конечно. Народ зря не скажет.

Александр Борисович обнял жену и поцеловал ее в губы. Ирина смешливо поежилась.

– Сашка, дурень… Ну, где у тебя мысли, а? В каком месте?

Турецкий взял руку жены, поцеловал и положил себе на плечо. Потом вновь принялся целовать лицо жены – такое знакомое и такое незнакомое, такое милое и такое строгое.

– Ой! – с смехом сказала Ирина. – Что-то мне шампанское в голову ударило…

– Тебя это расстраивает? – осведомился Турецкий, на секунду прервав поцелуи.

– Наоборот. Мне этого так давно не хватало.

Она обхватила взлохмаченную голову Турецкого и прижала ее к груди.

Загрузка...