– Там было что-то… такое нечеткое и расплывчатое, – сказал мне Тайгер. – Типа бесформенное, но с колючками!
– Весьма точное описание Таинственных Икс, – ответила я. – Они тебе показали свою коллекцию марок?
– Пытались, – сказал Тайгер. – Я успел увернуться. Слушай, а что оно все-таки такое – это Таинственное Икс?
Я пожала плечами. Титул «Таинственные» достался «Икс» очень даже не просто так…
Уже пора было ложиться спать, мы с Тайгером болтали на кухне, за чашечкой горячего шоколада. Волшебник Мубин и леди Моугон с Полноценом благополучно управились со сменой проводки и возвратились в город рейсовым транспортом. Кататься на двуколке им всем жутко понравилось; даже Моугониха в честь праздника позволила себе чуть улыбнуться. То, что сегодня энергетическое поле магической силы так и продержалось на небывало высоком уровне, было замечено уже всеми. Я отловила несколько заказов (правда, особо серьезных среди них не было), да еще был звонок от журналистки из «Херефордского Бельма» с закономерным вопросом насчет грядущей кончины дракона. Я сделала вывод, что слухи о предвидении успели распространиться, ответила журналистке, что мне про это ничего не известно, и повесила трубку.
Почти всю вторую половину дня я усердно объясняла Тайгеру, как у нас в «Казаме» делаются дела, и представляла его наиболее вменяемым обитателям Башен. Особое впечатление на новичка произвел Брат Гиллингрекс из Вудсивза. Этот персонаж специализировался на разговорах с птицами. В частности, он так хорошо знал «кряк» – утиный язык, – что даже освоил все восемьдесят два слова, которыми утки обозначают воду разного качества. А еще у него в багаже были языки лысух, гусей, цапель и особое наречие «чик-чирик», общее для голубей и воробьев. В данный момент он изучал речь скоп, мог кое-как объясняться с канюками и пытался осилить слово из языка сов, обозначавшее «мышь». Это слово очень трудно в произношении для того, кто не оснащен клювом. Услуги Брата были в основном востребованы наблюдателями за птицами, причем в сезон, когда производилось массовое кольцевание. Птицы, видите ли, необыкновенно заботливо относятся к своей наружности, – выражение «чистить перышки» ведь не просто так появилось, и чистят они их не ради полета, если вы так подумали. Соответственно, если вовремя шепнуть окольцованной птахе: «А до чего идет это колечко, как выгодно подчеркивает цвет оперения…» – иной раз не надо и колдовать.
– А еще у кого-нибудь в «Казаме» титулы есть? – спросил Тайгер. Кажется, у него просыпался некоторый интерес к менеджменту Мистических Искусств.
Я принялась загибать пальцы:
– Две «леди», один «таинственный», три «волшебника», один «выдающийся», двое «почтенных» и один «бесцельный»… На самом деле когда-то здесь титулы были у каждого. И куда как повыше только что перечисленных.
– А «бесцельный» – он кто?
– С моей стороны, – сказала я, – было бы нескромно открывать личность носителя, так что, полагаю, ты сам со временем догадаешься.
– Те, у кого титул «волшебник», – они самые могущественные, так?
– Не совсем так, – ответила я. – Титул присваивают не за высшие достижения, а, скажем так, за надежность работы. Взять, к примеру, волшебника Мубина. Он не самый сильный среди здешних обитателей, но на своем уровне – самый стабильный. Но на самом деле все еще сложнее. Титул – это одно, а реальный статус – совсем другое. Допустим, два колдуна могут иметь статус «заклинателя», но если один превратил козу в мопед, а другой – нет, оба получают почет «волшебника».
– Козу? В мопед?..
– Это я так сказала, для иллюстрации. На самом деле такое превращение невозможно.
– А-а… А кто решает, кому какой титул носить?
– Они их присуждают себе сами, – ответила я. – Идея какой-то организованной иерархии и высших управляющих органов – типа «Великого Совета Волшебников» – рассыпается прахом, стоит только вспомнить, какие они все неорганизованные и легкомысленные. Заставить троих из них волхвовать вместе – еще куда ни шло, да и то не всякий раз удается… Но вот попросить их сообща выбрать новую цветовую гамму для оформления столовой – задолбаешься. Они же чуть что – в спор, жутко инфантильные и при том темпераментные, как порох! Вот поэтому им всенепременно требуются люди вроде нас с тобой, чтобы вести все дела. За спиной у каждого крупного волшебника всегда стоял его агент, его менеджер. Эти люди держались в тени, но присутствовали неотлучно. Они оговаривали детали, заботились о транспорте, заказывали гостиницу, исправляли ошибки, подметали осколки разбитых сердец… Ну и всякое такое.
– И даже у Могучего Шандара агент был?
– Записей на сей счет не сохранилось, но нас, знаешь ли, история вообще склонна не замечать… В принципе, я практически уверена, что у него был агент. Прикинь, какая жизнь была у менеджера Могучего Шандара! Никаких отчислений от гонораров, но можно вообразить сопутствующие блага…
– Вроде услуг дантиста за счет босса?
– Ну да, если бы ты захотел, тебе бы и бивни поставили на штифтах… Но вернемся к титулам. Знаешь, в вопросах чести и почета колдуны разбираются очень тонко. Никто не присваивает себе титул, которого недостоин, и немедленно отказывается от имеющегося, если начинает уходить сила. Они, вообще-то, честные и добрые люди. Просто странные немножко. И в деловой области – решительно безнадежные!
– Так что там про тех, которые называют себя «бесцельными»?
– У них проблемы с уверенностью.
– Вот бедолаги…
– Да, – сказала я, – мне тоже их жалко.
Тайгер некоторое время обдумывал услышанное, потом спросил:
– А какими умениями должен обладать чародей, чтобы получить звание «заклинатель»?
Я отпила горячего шоколада.
– Он должен уметь левитировать нетяжелые предметы, останавливать часы, прочищать засоренные сливы, хорошо владеть простой стиркой и сушкой. Ниже этого уровня в «Казаме» только ты да еще я, Нестабильная Мейбл, Кваркозверь и Гектор…
– Гектор?
– Ну, Преходящий Лось.
И я кивнула в сторону иллюзорного лося. Тот стоял, прислонившись к одному из больших холодильников, с выражением чудовищной скуки на морде.
– Следующий уровень – колдуны, – продолжала рассказывать я. – Они должны уметь поднимать несильные ветерки и вызывать массовую миграцию ежиков. С пальцев у них должны слетать искры, а сила левитации – приподнимать машину. После этого идет ранг «мастер-колдун». Тут тебя могут попросить создать нечто из ничего. Еще ты должен будешь вызывать ветер средней силы, но не в ясный день. Мастеру-колдуну неплохо также уметь телепортировать, но не очень далеко и не слишком точно. Выше мастера-колдуна стоит гранд-мастер-колдун. Этого уровня не достигнуть бесталанному человеку. Требуется говорить на восемнадцати языках и поднимать несколько грузовиков сразу, изменять постоянный цвет предмета и затевать локальные грозы. Гранд-мастеру может удасться отдельная молния, но точности боя не требуют… Да, надо еще уметь выстроить мост из коробчатых балок, но это считается довольно легкой работой, не требующей особых усилий… Ну, а высшая категория – супер-гранд-мастер-колдун. «Потолка» у нее попросту нет. Супер должен быть способен делать, по сути, все, что угодно. Высвистывать штормовой ветер, повелевать стихиями и поворачивать приливы. Обращать людей в соляные столбы и поднимать целые здания. Творить настолько мощные заклинания, чтобы те продолжали действовать еще долгие годы после их смерти… Ясен пень, настолько одаренные чародеи встречаются офиздепительно редко. Я, по крайней мере, ни одного живьем не встречала… Самым великим из супер-гранд-мастеров был Могучий Шандар. Говорят, магической силы в нем было столько, что, когда он шел, его следы вспыхивали сами собой…
– Ага, так это в его честь назвали единицу измерения магической силы – один шандар?
– Точно.
– Но если был такой, должны же быть и другие? Наверное, живут где-то там, на работу ходят… Ведь не один он такой?
– Полагаю, – сказала я, – их насчитывается несколько сотен. Но для того, чтобы просто так взять и начать колдовать, не имея на руках законной лицензии, надо быть либо непроходимым дураком, либо угодить уже вовсе в отчаянное положение. Отношения у чародейского сообщества и простых граждан всегда были напряженными… А по строгостям наша профессия уступает только пищевой индустрии. Чтобы заниматься магией, требуется перво-наперво иметь установленный Сертификат Соответствия. Это как бы справка, подтверждающая, что ты пребываешь в здравом уме и не имеешь душевной склонности обращать Искусства во зло. Одолев это начальное препятствие, ты должен добиться аккредитации в одном из лицензированных Домов Волшебства. На сегодняшний день таковых Домов всего два – «Казам» и «Промышленная Магия» в Страуде… Ну а дальше ты только и делаешь, что как подорванный записываешь самомалейшее заклинание в особый журнал. Все, что меньше тысячи шандаров, – по форме B2-5C, от тысячи шандаров до десяти тысяч – по форме B1-7G, и все, что выше, – по форме P4-7D.
– Вот это, похоже, неслабые заклинания, – сказал Тайгер.
– Таких своими глазами ни ты, ни я никогда, скорее всего, не увидим. Форму P4-7D последний раз заполняли в тысяча девятьсот сорок седьмом, когда на Темзе возводили защитные сооружения от нагонной волны. В те времена магическое поле было куда сильней нынешнего, но даже при всем том потребовалось согласованное усилие двадцати шести колдунов, а мощь заклинания зашкаливала за один и шесть десятых мегашандара. Говорят, в радиусе двадцати миль все металлическое так раскалилось, что в руки нельзя было взять, а песок в детских песочницах расплавился и стал стеклом! Само собой, в преддверии подобной работы население было загодя эвакуировано…
Тайгер завороженно хлопал глазами. Магия вообще-то не являлась предметом обыденных разговоров. Она давала многие преимущества, но большинство народа все еще смотрело на колдунов с подозрением. Как тут очередной раз не вспомнить мистера Замбини, стоявшего у истоков превращения магической силы в каждодневное удобство вроде электричества, а может быть, и в спасательную службу номер четыре!
– Ну, а если бы кто-то все же попробовал? – спросил Тайгер. – Содеял акт незаконного чародейства, я имею в виду?
Я набрала полную грудь воздуха и в упор уставилась на него.
– На самом деле это почти единственное, на чем сходятся между собой все двадцать восемь наций Несоединенных Королевств. Акт нелицензированной магии, содеянный вне пределов Дома Волшебства, влечет наказание… в виде публичного сожжения виновного!
Тайгер, кажется, испытал настоящее потрясение.
– Да знаю я, знаю, – сказала я. – Все правильно. Тяжкое наследие прямиком из четырнадцатого века. Очень неприятная штука. И вот поэтому-то я, ты, кто там еще, должны трястись над каждой закорючкой, заполняя эти несчастные формы. Забудешь привнести какую-нибудь мелочь – и привет, потом чувствуй себя ответственным за жуткую смерть доброго друга. Мы вот таким образом потеряли Джорджа Нэша четыре года назад. Золотой человек был и практик отменный. Как он дымом управлял! Он про это дело забыл больше, чем мы когда-либо будем знать!.. Короче, он производил абсолютно стандартное выкуривание земляных червей… А кто-то взял и забыл заполнить форму B1-7G. Какой-то разиня недосмотрел…
Тайгер склонил голову к плечу.
– Потому вы тут о ней и не желаете говорить?
А он вправду был умный парень. Чему удивляться! Матушка Зенобия всегда нам присылала лучших из лучших.
– Да, – ответила я. – Имени пятого найденыша под этим кровом не произносят.
Некоторое время мы сидели молча. Только пыхтел Кваркозверь, чавкал травой Преходящий Лось да временами отдувались, прихлебывая свой шоколад, мы с Тайгером.
Полагаю, он думал о том же, о чем и я. О том, что мы были найденышами. Нас обоих оставили у дверей монастыря Благословенных Дам Лобстера совсем маленькими, даже не умеющими говорить. Мы не знали своих истинных дней рождения и носили придуманные Сестрами имена. Думается, поэтому Тайгер так легко и догадался, что за смерть Джорджа Нэша была в ответе моя предшественница. У нас, найденышей, нет худшего оскорбления, чем как бы лишиться права на то, что мы превыше всего ценим, – своего имени.
Тайгер спросил:
– А доподлинно выяснить ты пробовала?
Он имел в виду моих родителей.
– Нет пока, – ответила я. Все мы, найденыши, придумываем себе настоящих мать и отца. Некоторые их мысленно возвеличивают и потом бывают жестоко разочарованы. Другие, наоборот, мысленно принижают родителей, как раз чтобы впоследствии не разочаровываться. Но так или иначе размышляет о них каждый.
– Зацепки хоть какие-нибудь есть?
– Только мой «Фольксваген», – ответила я. – Меня оставили вместе с ним, я лежала внутри. Вот получу права гражданства и пойду разузнавать насчет прежних владельцев машины… А у тебя с этим как?
– У меня есть обратный билет на Карлайл, купленный в будний день, и еще медаль, – ответил Тайгер. – Она со мной лежала в корзинке на ступенях монастыря… Это медаль за Четвертую Войну Троллей. С планкой за доблесть.
И опять мы некоторое время молчали.
– У очень многих родители погибли в тех войнах, – сказала я наконец.
– Ну да, – очень тихо откликнулся Тайгер. – У многих.
Я потянулась и встала. Час был уже достаточно поздний.
– Что ж, Тайгер, – сказала я, – неплохо для первого дня, спасибо тебе за все.
– Да я ничего такого не сделал…
– А я и имею в виду как раз то, чего ты не сделал.
– Правда? И чего?
– Во-первых, ты не повернулся и не убежал с воплями прочь. Во-вторых, не начал сразу со мной ссориться или странные требования выдвигать…
– Я думаю, Проунсы все такие, – ответил он с улыбкой. – Верные и преданные. Это у нас, должно быть, семейное.
– А с бесстрашием у вас как?
Он покосился на Кваркозверя.
– Мы над этим работаем…
Я проводила его в комнату и на всякий случай спросила, не нужно ли ему было чего-нибудь. Он ответил, что все в полном порядке, то есть просто как из пушки, – у него была своя комната, пусть и заколдованная, но своя. Оставив его, я спустилась к себе, почистила зубы, облачилась в пижаму и забралась в постель. При этом я позаботилась расстелить на полу одеяло и положила подушку – чисто на всякий случай. Подумав еще немного, я сняла со стены плакат с сэром Мэттом Гриффином, который, как мне показалось, не добавлял очарования моему имиджу. Свернув большой лист с обликом первейшего сердцееда королевства, я сунула его в шкаф…
Взяв книжку, я принялась было читать, но уже через несколько минут дверь приоткрылась, и в комнату на цыпочках проник Тайгер. Устроившись на расстеленном мной одеяле, он испустил глубокий вздох. Ни разу прежде ему не приходилось ночевать одному.
– Доброй ночи, Тайгер, – сказала я.
– Доброй ночи, Дженни, – отозвался он.