Я бездумно смотрела в потолок. Сон не шел. Подушка сегодня была недостаточно мягкой, одеяло то казалось слишком теплым или тяжелым, то вообще бесило. А еще воюн громко сопел под кроватью.
Мысли тянулись к подслушанному разговору, но я категорически запретила себе думать обо всем, что касалось принца. Правда, сложилось впечатление, что его абсолютно все касалось. Даже сегодняшнее покушение на мою честь неведомым образом перетекло в воспоминания, каким на самом деле этот процесс мог бы быть, если сама хочешь. С тем, кому можно довериться. С тем, кто не станет высмеивать и делить тебя с дружками. А еще спасительное появление Лорин и ее предупреждение не лезть не в свое дело лишь подталкивали поступать вразрез сказанному. Роща же… Стоило подойти к ней на закате, и перед внутренним взором вспыхнула картина, как Шай нес меня на руках, хотя должен был ограничиться знаком силы на моей спине и не возиться с раздражающей его бродяжкой.
После бессонной ночи наступил вялотекущий день. Вокруг царило воодушевление предстоящим балом в честь открытия турнира. Я же чувствовала себя слишком медленной, слишком грустной, слишком задумчивой, серой, невзрачной, никак не вписывающейся в красочную жизнь академии.
В обед мой взгляд тянулся к Лорин. Я наблюдала за ней издалека, начинала мешать кашу, когда девушка поворачивала ко мне голову, пыталась найти причину, по которой она помогла, и не находила.
Обзор вдруг перегородил закрытый голубой тканью жилета живот, лавочка напротив жалобно скрипнула от упавшего на нее рыжеволосого дружка Марола. Сам же парень ударил ладонями по столу, да так, что мой поднос подпрыгнул.
– Решила поиграть с нами, мелкая шелерка? Хочешь, чтобы действовали по-плохому?
– То есть вчера было по-хорошему? – начала подниматься я. – Извините, не разобрала ваших благородных стремлений. Но куда уж мне, недалекой кочевнице?
Я схватила Марола за ворот, ударила по руке, выбив опору, и ткнула его лицом прямо в кашу. Она еще не остыла, была горяченькая. С другой стороны дернулся рыжеволосый, но я оттолкнула его, заставив сесть обратно на лавочку. Третий дружок лишь сделал шаг вперед.
– А теперь слушай внимательно, ублюдок, – наклонилась я к приспешнику Самины. – Еще раз встретимся, и вы так легко не отделаетесь. Я затащу вас в дикий сад и оставлю там навсегда. Вы сами не выйдете. Как тебе такая перспектива?
Марол попытался подняться, я сильнее вдавила его щекой в кашу. С безумной улыбкой обвела остальных взглядом. Демонстративно бросила на стол ложку, которая отозвалась звоном и не менее громко упала на пол. Отпустив похотливого самца, я пошла прочь. Взбесили!
Хотела ведь не привлекать к себе внимания, планировала быть тихой и незаметной. Нет, нужно им подойти прямо в столовой и обозвать шелеркой – часто линяющей скотиной, которая в период размножения спаривалась с несколькими самцами, чтобы точно понести. Как таких уродов в академию пустили?
Я замедлилась возле выхода из-за по-военному чеканящих шаг гостей из Анши. Все высокие, как на подбор, широкоплечие, они ровным строем двигались мне навстречу. И следовало бы отойти, как поступили другие, но я осталась на том же месте.
Их темноволосый командир оценивающе окинул меня взглядом, но не продемонстрировал пренебрежения, к которому пора бы привыкнуть, а немного подправил траекторию своего движения, чтобы не задеть обычное живое препятствие. Остальная часть группы поглотила меня и выплюнула, словно обтекла водой неподвижный камень.
В нескольких метрах вокруг никого не было. Я стояла одна на пустом клочке возле двери и смотрела в спины колдунов из Анши. Встретилась взглядом с Лорин. Вдруг поняла, что не прощу себе, если буду таким же неповоротливым камнем, который обходят. Камни не плывут по течению, они идут ко дну. Тонут! Пусть Шай меня безмерно бесил, был наглым, запугивал не раз и стеклянной водой напоил, но он не отвернулся в трудную минуту. Так почему я упорно стараюсь не замечать его проблемы?
Безусловно, моя помощь никому не нужна, они справятся сами. Все-таки в академии собрались лучшие колдуны, знатоки своего дела. Но я могла хотя бы посмотреть своими глазами, способными обнаруживать течения силы. Вдруг упустили что, не заметили?
С таким решительным настроем я пошла на второй этаж, но наткнулась на сложную преграду из колдовства и угрюмых охранников. Они не реагировали на меня. Хинга Фиент отказалась слушать. Ди Тарт был раздражен и очень занят с командой по сетариаллам, ведь у них катастрофически не хватало толковых людей. Ректор вообще не воспринял меня всерьез и выставил за дверь.
Конечно, кто станет слушать кочевницу с полпальцем резерва? У меня ни знаний, ни умений. Но зачем же быть такими упертыми квохами, ведь любая мелочь могла оказаться важной зацепкой.
– Это не сипряд, – отделилась от стены Лорин, когда я, злая на упрямых колдунов, шла обратно к двери на втором этаже, за которой медленно умирал Шай.
Блондинка бросила мне небольшую книгу, сложила руки на груди.
– Страница сто тринадцать, четвертый абзац.
Я приблизилась к окну, нашла указанное место, вчиталась в строки. Говорилось, что сипрядов очень просто обнаружить по запаху. Эти представители членистоногих могли достигать колоссальных размеров и становиться выше человека ростом. Они не до конца выпивали попавшуюся в их сети жертву, подлечивали своей же слюной и консервировали на потом, создавая тем самым большие хранилища еды. Запасливые какие!
– Запаха нет, паутины не видно, хотя она должна быть, если это сипряд. Тем более в той ученической для гнезда недостаточно места. Почему ты о нем заговорила?
– Да так, показалось, – захлопнула я книгу и протянула Лорин.
«Человек?»
– Что именно тебе показалось? – разъяренной кошкой двинулась на меня девушка, хотя пару секунд назад выглядела спокойной. – Для тебя это шутка, что ли?
– Конечно, а для тебя нет? – снова дернула я вытянутой рукой, чтобы аристократка забрала свою вещь. И вообще, не надо на меня смотреть, будто все случилось по моей вине. Мне тоже неприятно, тоже тревожно за Шая. Ну вот опять. Нельзя о нем думать, нельзя волноваться! – Скажу по секрету, я вне себя от счастья, что не нужно на отработку утром и вечером ходить. Подольше бы они там повисели.
«Мой человек, почему она говорит, что запаха нет, если есть? Я его чую».
– Да чтоб я еще раз на помощь тебе пришла! – Лорин вырвала из моих пальцев книгу.
– А тебя кто просил?
– Самина была права, когда решила подавить твою волю. С такими, как ты, нет иного способа взаимодействия.
– Ах, простите, великая дочь Смотрящего, что не кланяюсь до пола в безмерной благодарности, что осквернила ваш слух неподобающими речами. Что же вы головку свою вовремя не отвернули и мимо не прошли? Тогда и сожалеть не пришлось бы.
– Ну все, договорилась, – процедила Лорин, и ко мне потянулся зеленый дым.
Я отступила. Попыталась прощупать колдовство, чтобы перенаправить, но не смогла найти четких границ. Он рванул ко мне, окутал ноги, быстро устремился вверх.
«Человек, можно?»
«Сама справлюсь», – отмахнулась я, лихорадочно придумывая, что можно сделать.
Впитать нельзя, меня сразу отравит, и оттолкнуть невозможно. А преобразовать то, что не находилось под моим контролем, не получится.
Я потянулась к десятитиковому резерву, не видя иного выхода, как воспользоваться собственной силой. По венам заструился свет, рванул навстречу ядовитому дыму, отгородил от него плотной стеной.
Лорин зашептала слова силы, надавила. Я почувствовала, как трещит мой хлипкий щит, подпитала его новой порцией света, снова попыталась прощупать границы чужого колдовства.
«Мой человек, а теперь можно?»
«Нет».
У возлюбленной принца дрогнул уголок губ. Она шевельнула кистью, и под плотной дымкой в мои ноги впились тонкие иглы. Я часто задышала от боли, от напряжения, от невыносимого давления на мой щит.
«А сейчас? Очень хочется».
«Ай, можно!»
Глаза Лорин округлились. Она покачнулась, начала заваливаться на спину. Я с трудом успела ее поймать.
«Ты что сделал?!»
«Ментально ударил. Ты разрешила, мой человек. Я пока ничего другого не умею».
«Тогда почему в тех парней горшками бросался?»
«Потому что они пытались оторвать моему человеку руки. Человек, почему ты задаешь странные вопросы?»
«А ментально ударить в них не мог?»
«Ты запретила вмешиваться».
«Как деревья на них валить – значит, не вмешивался?»
«Так колдовством не вмешиваться, про остальное ты не говорила».
Я с трудом сдержалась, чтобы не ударить себя по лбу. С воюном точно не будет скучно. Или одежду съест, или кучу где-нибудь навалит. Невидимую!
– Лорин, – потрясла я девушку, и она часто заморгала.
Аристократка пришла в себя, стала выбираться из моих рук, будто из трясины. Перевела дыхание, поправила жилет, юбку, пригладила волосы и резко повернула ко мне голову. И что ей сказать? Я ментальным колдовством не обладала.
– А если сипряд невидим, запах от него будет?
– Ты снова за свое?
«Будет, я чую его», – отозвался воюн.
– А что, если он разместился в другом месте, над или под той ученической?
– С какой стати ему быть невидимым? Животные не способны себя скрывать, даже призванные.
«А как же я?»
– И я не намерена с тобой это обсуждать. С дороги, – оттолкнула меня Лорин и с гордо поднятой головой удалилась.
Чудно. Вот и поговорили.
«Пойдем проверять?» – задумчиво предложила я своему маленькому защитнику.
«А это вкусно?»
«Сомневаюсь».
«Тогда не пойдем. Я использовал силу и резко проголодался. Можно попробую вот эту штучку?»
«Нет, никакую штучку мы про…»
Подоконник стал мокрым. Я заметила выемки, как от зубов. Как вообще до него допрыгнул?
«Воюн, нельзя!»
«Как нельзя, оно не против!»
«А ты спрашивал?» – попыталась схватить я непоседу, но не смогла нащупать невидимого зверька. С подоконника на пол упала капелька – это слюна?
«Да. Не ответила – значит не против».
«Отпусти, немедленно!»
«Но мой челове-е-е-ек», – жалостливо протянул малыш.
«Пойдем в рощу, поохотишься, а потом отправимся на проверку».
«Не хочу на проверку, ты сказала, что она невкусная».
«Тогда я пойду без тебя. Оставайся здесь один!»
Я зашагала к главному холлу, быстро добралась до выхода. Тянуло обратиться к воюну или вернуться к тому подоконнику и проверить, не сгрыз ли. Нет, к ребенку определенно требовался какой-то подход. Меня тревожила его прожорливость. Разве это нормально? С ним ничего не случится после съеденного горшка или вещей? И почему после использования силы он сразу становился голодным? В книге подобных деталей не значилось.
«Человек, ты злишься?» – тихо прозвучало в голове.
Значит, рядом. Стало легче.
Я не отвечала, решительно приближалась к роще. Обдумывала возможные варианты, как поступить со зверьком. Способностями воюна пользоваться нельзя, иначе его обнаружат, ходить вместе с ним опасно, ведь в любой момент его потянет попробовать на зуб какую-нибудь «штучку» или стену полизать. А это чревато последствиями.
«Я не хочу оставаться один. Я согласен посмотреть на проверку и даже ее не пробовать. Мой человек?»
Мрачные деревья дикого сада едва покачивались в приветствии, таким образом встречая то ли меня, то ли воюна. Скорее, его, ведь мы не настолько близки, чтобы со мной здороваться.
– Иди.
«Не пойду. Я не хочу быть один, я останусь с тобой».
– Иди, я подожду здесь и без тебя никуда не уйду.
«Точно?» – в детском голосе прозвучала надежда, и передо мной появился маленький мохнатый зверек с высунутым из пасти языком.
– Точно.
Он прыгнул мне на ноги, покрутился рядом и все же скрылся в зарослях кустов. Какой же еще ребенок! Чтобы скоротать время, я подошла к ближайшему стволу, оперлась на него плечом и положила на кору руку.
– Поговаривают, Лабиринт открылся. Покажешь?
Перед внутренним взором замелькали образы. Я закрыла глаза. Там были паучки с кристаллами-тельцами, они стройными ручейками бежали по деревьям, перебирались на землю, тонкими нитями достигали сомкнутых в арку камней, раньше расположенных в виде зубов раскрывшей пасть рыбы. Поляна настолько преобразилась, что я не сразу ее узнала. Теперь от входа в Лабиринт распространялось нечто черное, тонкими отростками оплетало траву. Крийны же заполняли все паутиной, связывали между собой составные части прохода, безостановочно двигались, разукрашивая данное великолепие разными цветами своих тел. Было в этом что-то загадочное и немного зловещее.
– Позволь мне привести сюда… подругу, – попросила я, вспомнив о просьбе Зианы. – Она очень хочет увидеть это. Покажешь ей?
Ответом мне стала тишина. Даже арка перед внутренним взором исчезла. Я открыла глаза, подняла их к кроне дерева, которое не шевелилось ни единым листочком.
– Пожалуйста.
Из кустов выпрыгнул довольный воюн с задранным вверх полностью серым хвостом. Он подбежал ко мне, сел и запрокинул голову в ожидании указаний.
– Возвращаемся и идем проверять мою теорию. А потом… – я посмотрела на притихшую листву. – Потом пойдем на бал, ведь я обещала туда сопроводить подругу.
– О, бар! Бар я люблю.
– Не бар, а бал.
– Если бар люблю, то и бал тоже. А что это такое?
– Прячься, по дороге объясню.
Воюн скрылся в невидимости, я бросила последний взгляд на дикий сад и зашагала к академии, попутно рассказывая зверьку о музыке и танцах. Вскоре мы добрались до закрытой комнаты на первом этаже, расположенной аккурат под злосчастной ученической. Я подергала ручку, сделала неприкаянный вид, когда мимо прошел угрюмый Оронтон.
«Человек, мы уже пришли к проверке?»
«Да. Нам нужно определить, есть ли там сипряд».
«Его там нет».
– Хм, – выдала громко и посмотрела по сторонам. – Тогда идем на третий.
Вот только не успела я добраться до лестницы, как встретила Зиану, которая с довольным видом поспешила мне навстречу.
– Вот ты где. Я тебя уже обыскалась!
– Меня?
– Ну да, мы же договорились вместе на бал пойти.
– Я помню, но до начала еще несколько часов.
– А как же приготовления? – всплеснула руками природница. – Думаешь, платье и макияж – это быстро?
– Ну-у…
– Вот именно, что «ну-у-у»! Это долго. Дворцовые аиэсы по полдня или даже день отводят на подобные приготовления. Притом им помогают служанки. У нас никакой прислуги нет, поэтому предлагаю немедленно отправиться в мою комнату, иначе явимся последними и пропустим все самое интересное.
«А проверку смотреть не пойдем?»
– Подожди, – высвободила я руку. – Нужно кое-куда сбегать. Это быстро.
– Нет, нет и нет! – возразила Зиана. И кто ее подменил?
«Воюн, ты один справишься? – поморщилась я, понимая, что идея плохая. – Нужно найти, за какой дверью спрятался сипряд, и потом рассказать мне».
«Мой человек дала ответственное задание?»
«Или ты еще слишком мал?»
«Нет, не слишком. Я мал, но не очень. Справлюсь! Человек дал мне задание…» – последнее прозвучало глухо, в отдалении, будто зверек уже побежал его выполнять.
Вот и чудно. Или нет? Доверять это дело детенышу как-то неправильно, но и категорически отказывать такой решительно настроенной Зиане тоже не хотелось. Просто она сияла изнутри. Я впервые видела ее столь радостной, живой. Раньше глаза природницы горели лишь в моменты, когда она рассказывала о своих животных.
– Я попросила дикий сад показать тебе Лабиринт, – сообщила, когда мы свернули к крылу с комнатами студентов.
– Правда? – едва не подпрыгнула она.
– Да, но ответа не последовало, поэтому не радуйся раньше времени. Но я попробую еще, найду способ.
– Спасибо, Ами, ты лучшая.
– Погоди ты, я ведь еще ничего не сделала, – улыбнулась и потеряла дар речи, едва зашла в преображенную комнату Зианы.
Если в первый раз она напоминала питомник, а после исчезновения животных казалась унылой и невзрачной, то теперь приобрела цвета, оживилась, превратилась в обитель настоящей девушки. На столе лежали ленточки, украшения, на прикроватном шкафчике расположились шкатулочки и мешочки для макияжа, там же появилось зеркало. Всю кровать занимали два красивых платья, а под ними ждали своего часа туфельки. На миг мелькнула мысль, что я ошиблась дверью, но природница подтолкнула меня к свободному стулу. Тут же взялась за мои волосы.
Я чувствовала себя неуютно. Мне никогда раньше не доводилось бывать в подобной ситуации, когда вокруг тебя кто-то суетится, ухаживает. К тому же беззаботное общение расслабляло. В какой-то момент я поняла, что наслаждаюсь. Отвечаю на вопросы Зианы, задаю встречные о ее прошлом, о посещенных балах. Мы даже смеялись, и это было…
Это…
– Спасибо, – сказала я, когда она наносила румяна мне на скулы.
Природница выпрямилась, не стала скрывать своего удивления.
– Спасибо, что общаешься со мной, – продолжила я открывать свои чувства, хотя не стоило. – У меня никогда не было такого. Я…
– Так, не плакать! – указала Зиана на меня кисточкой.
– Не беспокойся по этому поводу, плакать я точно не собиралась. Просто хотела сказать, что жизнь на Путях не предполагает приготовления к балам. Я бывала на танцах, но уличных, в честь Зимнеденствия. Плясала до упаду, веселилась, но чтобы сидеть с кем-то в комнате, болтать о милых мелочах и наряжаться – никогда.
– Ничего, теперь это станет нашей традицией и еще успеет надоесть. Так, можешь посмотреть в зеркало, все ли тебя устраивает, а потом возьмемся за платье.
Я оценила свое отражение, улыбнулась ему. Глаза казались не такими большими, акцент был на нежно-розовых губах. Кожа выглядела шелковистой, овал лица приобрел новые очертания, стал другим, более мягким. Передо мной сидела не та девушка, которая привыкла бороться с дикими кошками, в совершенстве владела гайо и гвардом, не она вызвала на дуэль принца, дерзила всем кому ни попадя и недавно окунула Марола щекой в кашу. Такая я никогда этого не сделала бы. Во мне появились задатки хрупкости, женственности, непривычной красоты.
– Довольна?
– Очень!
– Хорошо. Все, подойди сюда, будем бороться с этой красотой, – подняла она платье. – Кстати, слышала забавный случай? Вчера пятеро парней, большинство их них по вольной у нас проходят, бегали по академии в одних панталонах и красовались занятными надписями на лбах. Их нашел Оронтон в одной из практикантских и вытолкал оттуда пинками под мягкое место.
– А что за надписи?
– То ли «Я сильный», то ли «Поильник». Многое болтают. Они разгромили практикантскую, сломали экспериментальные деревья Чу-чу. Их вызвали к ректору, долго отчитывали, выяснили, что находились в нетрезвом состоянии. В итоге они получили выговор, штрафные баллы, наказание в виде отработки низкого уровня. Сомневаюсь, что теперь экзамены сдадут.
Я мстительно улыбнулась и охнула, когда Зиана затянула потуже шнуровку на лифе. Стало нечем дышать. Легкие сдавило в прочном коконе.
– Так надо, – предупредила мои возражения природница и занялась собой.
А воюна все не было. Он не появился, когда мы закончили с приготовлениями, когда пошли на первый этаж, где один из самых широких коридоров с высокими окнами превратили в бальный зал.
Все сияло. Отливали золотом канделябры с застывшими над ними пульсарами, плясали под потолком переливы силы, блестел идеально начищенный паркет, сверкали украшения на шеях студенток. Глаза разбегались от великолепия. Академия и ее учащиеся преобразились до неузнаваемости.
И все было бы хорошо, если бы не переживания о принце. Я уговаривала себя не думать о нем и поверить в то, что с ним все хорошо, его спасли, он отлеживается где-нибудь в лекарском зале и ждет своего часа, чтобы напомнить о себе самым наглым образом. Но сердце сжималось от тревоги. Я все чаще ловила себя на мысли, что выискивала его взглядом, пыталась высмотреть среди редких групп студентов Лорин.
«Воюн», – в очередной раз позвала я.
«Мой человек, я нашел тебя!» – наконец-то подал голос зверек.
«Ты где пропадал? Я звала тебя».
«Я разговаривал с сипрядом. Он очень жадный и противный. Человек, мне не понравилась проверка, можно больше не ходить к ней?»
С головы отхлынула кровь. Сердце забилось часто-часто от тревоги. Я развернулась к двери и уже двинулась к ней, как почувствовала руку на локте.
– Ты куда?
– Нужно кое-куда сходить.
– Но сейчас объявят начало. Вот, ректор пришел. Нельзя пропустить. – Во взгляде Зианы плескалась мольба.
Я ведь обещала, что мы будем вместе. Говорила, что поддержу. Убедила прийти на бал без партнера, но, несмотря на все это, уйду?
На глаза попался только переступивший порог Георд Раунек, притом в гордом одиночестве. Я решительно двинулась к нему, мертвой хваткой вцепившись в руку Зианы, сунула ее в ладонь боевика.
– Составь ей компанию вместо меня. Если обидишь хоть словом – голову оторву.
– Ами, – шагнула ко мне девушка.
– Мне очень надо. Я постараюсь быстро, – погладила ее по плечу и повернулась к опешившему от моей наглости колдуну: – Все понял? Пожалуйста, не испорти Зиане вечер.
Я не дождалась ответа. Нужно было спешить. Казалось, сейчас случится что-то нехорошее, и я обязана это предотвратить.