Не знаю, что произошло бы со мной, продлись этот миг немного подольше, но в этот момент сверкающие двери отворились, и сквозь свет, осиявший меня, я увидел величественную фигуру Царя на высоком престоле. Не в силах справиться с животным страхом и чувством вины, охватившим меня, я тут же пал ниц, не смея поднять глаза на Владыку всей царей. Меня трясло, и я с трудом сдерживал себя, чтобы не закричать. Мне хотелось вскочить и убежать, но силы оставили меня, и я просто лежал на полу, лицом вниз, распростершись прямо на пороге у входа в приемный зал, ожидая своей участи.
Воцарилась напряженная тишина, во время которой я чувствовал только свое неистово стучащее сердце. Вдруг я ощутил на своем плече чью-то руку, и вздрогнул от неожиданности, поскольку я не слышал, чтобы ко мне кто-нибудь подошел. В ту же секунду я услышал голос, звучащий спокойно и дружелюбно:
– Не бойся, Виктор. Встань и ободрись. Я не буду судить тебя, ты не для этого здесь.
Я понял, что это Господь, и почувствовал, как от Его руки исходит живительное тепло, проникая во все мое тело, а Его слова каким-то удивительным образом наполнили меня смелостью так, что я, следуя Его повелению, заставил себя подняться, но остался стоять с виновато опущенной головой, боясь взглянуть на Христа. Он стоял прямо передо мной, и все еще держал руку у меня на плече.
– Виктор, тебе не нужно ничего бояться, а Мне не нужны ни твои оправдания, ни твои объяснения. Ты был оправдан, когда Я умер за тебя на Голгофском кресте, и точно также Я оправдал твой народ и вашего президента. Поэтому встань прямо сейчас, и Я буду говорить с тобой, как с представителем твоего народа.
Когда Он говорил, Его речь как будто омывала мою душу, с каждым словом я чувствовал себя лучше и увереннее. В Его голосе не чувствовалось ни малейшего осуждения и гнева. В какой-то миг я даже осмелился посмотреть Ему в лицо, и понял, что я могу смотреть на Него так же просто, как и на любого другого человека. Более того, Он так располагал к Себе, что хотелось на Него смотреть и смотреть. Когда я заглядывал в Его глаза, казалось, что я смотрю в самое небо и вижу глубины вселенной. В этих глазах было все, что только мне было нужно, и отеческая любовь, и дружеская простота, и братское ободрение, и обычная человечность, и бесконечное доверие, и еще так много всего, на что просто невозможно найти человеческих слов, чтобы все это описать.
Прошло всего несколько секунд, как все мои страхи ушли, и я почувствовал себя комфортно и спокойно.
Иисус взял меня за руку, подвел к двум рядом стоящим креслам и, усадив меня в одно из них, Сам опустился в другое. Только теперь я заметил, что Он одет в длинную, белую, слегка светящуюся мантию, которая, казалось, сливалась с Его белыми волнистыми волосами, свободно ниспадающими на Его плечи. На ногах у Него были самые обычные сандалии, очень похожие на те, которые я оставил в номере гостиницы, но Его ноги были слегка озарены изнутри бронзовым светом. Он был препоясан широким золотым поясом, а во всем Его облике чувствовалась какая-то потрясающая гармония и сила жизни, которая лучилась от всего Его существа.
Я знал, что могу задать Ему любой вопрос, но мне не хотелось их задавать. Я знал, что Он видит все мои мысли, но я не чувствовал смущения от этого. Я понял, что все эти 29 лет я заблуждался; Иисус Христос был совсем не таким, каким я себе Его представлял, и не таким, каким я видел Его идущим по небесам в момент Пришествия. Он был любящим и родным, роднее, чем моя мать и брат, ближе всех моих самых близких друзей.
– Твое мнение обо Мне было предвзятым, но Я не сужу тебя за это. У твоего президента тоже неверное отношение ко Мне, и именно он, а не ты, должен был быть здесь, но Я не сужу и его. Ты приехал сюда, как посол своего президента, но уедешь отсюда, как Мой посол. В том, что твой президент не понимает Меня, есть большая трагедия не только для него, но и для всего вашего народа, так как сердце царя отражает сердце всего народа.
Слова Христа лились, как река, легко и свободно, и каждый слог отзывался в моем сердце, заряжая творческой силой. Я кивал на каждое предложение, осознавая, что Он полностью прав. Что Он просто не может быть неправ. У меня в горле стоял комок, и я с трудом сдерживал слезы, а Царь между тем продолжал:
– Прежде, чем ты сможешь говорить со своим президентом от Моего имени, тебе нужно кое-что исправить в своем собственном сердце, однако ты пока не видишь, что именно нужно исправлять. Если ты пойдешь, как есть, твой президент не поймет тебя, и не изменит своего отношения ни ко Мне, ни к ежегодному поклонению в Иерусалиме. Он не хочет приходить сюда, потому что не понимает, зачем ему это нужно. Он хочет, только чтобы Я прекратил засуху в вашей земле и послал Вам дождь, но он не видит, что засуха наступила не только в вашей земле, но и в ваших сердцах. Ты пришел попросить прощения, и Я прощаю вас, но, если ваши сердца не изменятся, засуха неизбежно придет опять.
Я слушал, как завороженный, наслаждаясь потоком любви, исходящим из Его уст, когда Он говорил. Он любил не только меня, Он любил весь мой народ. В Его словах не было и намека на упрек, даже когда Он обличал нас, только любовь.
– Я не могу сказать тебе всего, – говорил Он, – потому что, ты сейчас еще не можешь всего вместить, но Я скажу тебе: не спеши возвращаться. Останься в Иерусалиме на какое-то время и, когда ты разберешься со своим сердцем и поймешь, в чем причина вашей засухи, тогда возвращайся, и твое слово к президенту достигнет цели. Тебе предстоит пережить нечто очень важное, и чтобы это произошло, Я приготовил для тебя несколько встреч. Тебе понадобится мужество и терпение, а теперь иди, и мы снова увидимся в следующем году.
Иисус встал и подал мне руку, помогая подняться с кресла, подвел меня к дверям и сказал:
– Помни, тебе нужно мужество и терпение.
Я послушно вышел из зала, и опомнился только, когда разноцветные двери закрылись у меня за спиной.