В лунном свете Рейн мчалась вниз по галечному склону, спотыкаясь о камни. Сумку она прижимала к груди, чтобы книгу не трясло и не растерялись оставшиеся буквы Заклинаний.
Деревня, раскинувшаяся перед ней, казалась такой же, как всегда: соломенные крыши светились янтарём в мерцающем пламени факелов. Она пробежала между вереницей домов и перешла на шаг. Что-то не так; все двери нараспашку. Свечи горят в комнатах. Но все они пусты.
Позади неё снова раздался вопль. Она резко обернулась. Что-то маленькое и пушистое, с очень длинным хвостом, скользнуло по мостовой и исчезло в тени.
Рейн вздрогнула и попятилась.
Что-то острое кольнуло её в спину, и она вскрикнула.
Сиплый голос проговорил:
– Смотри, куда идёшь, девочка.
Обернувшись, она увидела сгорбленную фигуру с тростью, укутанную в цветастую шаль.
– Фло? Это вы?
– Кто же ещё. – Старушка Фло опустила трость и схватилась за шаль, которая лежала на плечах уродливым комом. – Как раз иду к твоей маме.
«Она снова охрипла». Рейн понадеялась, что Фло не собирается просить Заклинание исцеления.
– Мамы нет, – сказала она, собираясь уходить. – Я спешу, мне нужно отнести ей книгу Заклинаний.
– Постой-ка. – Старушка Фло снова подняла трость. – Если твоей мамы нет дома, то откуда… – Её взгляд упал на кончик красного бархата, торчащий из сумки. – У тебя её книга? Зачем ты её сюда принесла? – Её глаза наполнились ужасом. – Ох, Рейн, – прохрипела она. – Что ты с нами сделала?
Ещё один вопль пронзил тьму. Рейн вздрогнула.
– Что тут происходит?
– Что происходит? – просипела старушка Фло. – Я тебе покажу, что происходит.
Она сдёрнула шаль, обнажив огромный мясистый нарост на шее. Нарост вытянулся, и голова стала подниматься всё выше и выше.
Шея старушки Фло стала длиннее её трости. Она изогнулась, как змея, нацелившись на Рейн.
Рейн ахнула.
– Что с вами случилось?
– Разве не видишь? – Голова старушки Фло качалась в нескольких дюймах от лица Рейн, буравя её свирепым взглядом. – Последнее Заклинание, которое твоя мама развеяла надо мной… ты его испортила!
– Что вы… ничего подобного. – Рейн попятилась, сердце бешено колотилось.
Старуха бросилась на неё.
Рейн отпрянула в сторону.
– Я сбегаю за мамой. Она знает, что делать.
– А ну вернись сюда! – Старушка Фло заковыляла за ней, шатаясь, длинная шея перевешивала её.
Рейн бросилась к площади, стиснув сумку. Окна и двери мелькали мимо неё, а она всё пыталась вспомнить последнее Заклинание, которое мама развеяла над старушкой Фло. Это было Заклинание исцеления от кашля и больного горла. Но как можно было испортить это Заклинание и сотворить такое с её шеей?
Далеко впереди на мостовую падали красноватые отсветы из кузницы. Рейн вдруг явственно вспомнила картинки на полях свитка с Заклинанием слуха. На одной из них был изображён кузнец с изуродованными ушами. Это последнее Заклинание, которое мама дала кузнецу. Оно тоже испортилось?
Рейн замедлила шаг. Стараясь отдышаться, она заглянула в кузницу.
Высокая, сгорбленная фигура прислонилась к наковальне и смотрела на пламя. Исполинские плечи поднимались и опускались. Волосы на затылке у Рейн встали дыбом.
Она юркнула внутрь. Духота и жар огня ударили ей в лицо.
– Здравствуйте, – прошептала она.
Кузнец медленно обернулся. Его сильные руки держали толстый свёрток одежды, размером с крупный булыжник. Что-то увесистое было завёрнуто внутри, кузнец весь согнулся под тяжестью своей ноши.
– Где твоя мама? – пробормотал он. – Моё Заклинание испорчено. Она мне нужна.
Несмотря на жар, Рейн поёжилась.
– Зачем? Вы… – во рту пересохло, она сглотнула, – заболели?
Кузнец поморщился.
– Не кричи, девочка.
Он опустил руки, и свёрток упал к его ногам.
Рейн ахнула. Свёртком оказалась не одежда. Это была его кожа.
Её складки тянулись к шее кузнеца, плотно облегали его голову, перекашивая лицо. Точь-в-точь, как на картинке в Книге Заклинаний.
Рейн попятилась и натолкнулась на стену.
Шатаясь, кузнец наступал на неё, тянул к ней руки.
– Мои уши, – застонал он. – Они не перестают расти!
Она на ощупь отыскала дверь, лихорадочно соображая, как испортилось его Заклинание.
– Постой, – кузнец опустился на колени и стал сматывать в клубок складки своих ушей. – Где твоя мама?
Рейн выбралась наружу и наскочила на старушку Фло. Её морщинистое лицо замаячило у её плеча.
– Вот ты где.
Рейн увернулась. Поскользнувшись на мостовой, она чуть не потеряла равновесие.
– Нет, – завопила старушка Фло. – Ты уронишь её снова!
Рейн прислонилась к стене, переведя дыхание, и тут появился кузнец, со своей ношей.
– Останови её, – закричала старушка Фло. – У неё испорченная Книга Заклинаний.
Обезумев от ужаса, кузнец посмотрел на сумку.
Рейн не стала ждать и со всех ног побежала к площади. Прохладный ветер обдувал её лицо, дом собраний выступил из темноты. Вдруг что-то маленькое и пушистое бросилось ей в ноги, она отпрянула в сторону, чтобы не наступить на него. Прищурившись, Рейн разглядела крошечную собачонку, лежащую на мостовой, она скулила.
Рейн остолбенела. На собачонке была полосатая пижама.
Она тявкнула:
– Рейн.
Ей послышалось? Рейн опустилась на корточки, рассматривая коричневые мохнатые щёки и белую мордочку. Она побледнела. Пёсик походил на малыша Джека.
– Что со мной? – захныкал он. – Я… Я не могу выпрямиться. Мои руки и ноги, их скрючило.
Вместо рук и ног у него были пушистые белые лапы. Бархатистый хвостик торчал из дырки в пижаме. И вилял из стороны в сторону.
Рейн погладила его по спинке. Какое последнее Заклинание мама развеяла над ним? Что-то про утерянное обоняние. Она зажмурилась; если отыскать это Заклинание в книге, на полях наверняка будут нарисованы человеко-псы.
– Ох, малыш Джек, – прошептала она. – Мне так жаль.
Во что она превратила своих друзей? Слёзы выступили на глазах. Она всего лишь хотела помешать Чудакам укусить её. Как глупо было ради этого совать книгу в огонь.
– Дженна в порядке? – спросила Рейн, но она уже знала ответ.
Малыш Джек заскулил:
– Не знаю, я не видел ни её, ни маму, ни папу. Они исчезли, когда я проснулся.
Вдруг в голове возник мамин голос. «Если ты испортишь Заклинания, нам конец». Вот, что она имела в виду. Все превратятся в чудовищ из ночных кошмаров. Слёзы потекли у неё по щекам. Пока мамы нет, она должна была заботиться о жителях деревни. Вместо этого они из-за неё пострадали.
Рейн встряхнулась. Не время лить слёзы. Ещё не поздно всё исправить.
– Не переживай. Мы найдём мою маму. Она поможет тебе, – она старалась говорить уверенно. – Ты можешь ходить?
Малыш Джек захныкал:
– Думаю, да.
Рейн посмотрела на дом собраний, отчаянно надеясь, что мама ещё там. Она поднялась. Ноги дрожали, как желе.
– Тогда вперёд.
Спотыкаясь, она побрела по мостовой. Малыш Джек трусил за ней.
Когда она стала подниматься по ступеням, чья-то рука грубо схватила её за накидку и вздёрнула в воздух.
– Тебя-то я и искал, – произнёс взбешённый голос.
Закашлявшись, она схватилась за душившую её накидку. Высокая фигура в чёрном встряхнула её. Сначала она ничего не разобрала в темноте, но потом пригляделась. Его лицо было… пустым – чистый овал плоской, гладкой кожи. Её охватил ужас. Куда делось лицо?
– Ах ты, паршивка. Навела на нас чуму.
Накидка и рубаха чудовища распахнулись. Через шнуровку она разглядела тёмные брови и угольные глаза. Нос торчал из рёбер, а под ним – красный рот прорезал живот. Рейн закричала. Это был Хранитель моста.
Малыш Джек затявкал:
– Отпусти её!
Отчаянно дёргая за шнурок, ей наконец удалось развязать накидку, и она свалилась на землю, хватая воздух ртом.
Малыш Джек укусил Хранителя за ногу. Тот пнул его, и малыш Джек отлетел на мостовую, визжа от боли.
Цепкие пальцы впились в плечо Рейн, как иглы. Хранитель открыл сумку и вытащил Книгу Заклинаний, завёрнутую в красный бархат.
– Лучше запереть её в надёжном месте, пока ты не испортила всё окончательно.
Рейн схватилась за книгу и потянула на себя.
– Не трогайте.
Бархатная ткань сползла набок, обнажив покрытую рябью грязь.
Чудаки зашипели.
Хранитель вырвал книгу из рук Рейн. Книга ударила его в грудь. От неожиданности он взревел и отшатнулся, выронив её.
– Нет! – Рейн бросилась вперёд и поймала книгу на лету, её руки всё ещё были в перчатках. Она посмотрела на Хранителя. Лицо на его груди покрылось красными пятнами – кровоточащими укусами. Грязевые демоны отведали его крови.
– Отдай мне книгу, – заревел Хранитель, нависая над Рейн.
Демоны взмыли в воздух и образовали гигантскую кучу. Из середины показался острый рог.
Чудовищная голова Чудодея показалась из грязи. Он устремил грозный взгляд на Хранителя.
– Не достоин! – зарычал Чудодей, распахнув огромную острозубую пасть. И набросился на руку Хранителя.
Тот попятился в ужасе.
– Что же это?..
Рейн отдёрнула книгу. Гигантские челюсти клацнули всего в нескольких дюймах от запястья Хранителя.
В мгновение ока Рейн вскочила на ноги и забежала ему за спину.
Его слепое, гладкое лицо обернулось, и рука протянулась к ней.
Нельзя отдавать ему книгу. Она нужна маме. Рейн пнула его башмаком под колено. Потеряв равновесие, он качнулся вперёд и рухнул грудью на булыжники.
На площади, переваливаясь с ноги на ногу, появился кузнец, согнувшись под тяжестью собственной кожи. Мгновение спустя из сумрака вынырнула змеиная шея старушки Фло, её голова раскачивалась из стороны в сторону.
Рейн позвала малыша Джека.
– Быстрее! Прячься! Я разыщу маму.
Малыш Джек заскулил и юркнул в тень.
Бросившись вверх по ступеням, Рейн прошмыгнула за двери, с грохотом захлопнула их и опустила засов.
Тяжело дыша, она припала лбом к дверям. Гигантское лицо Чудодея растворилось в грязи. К горлу подступила тошнота.
– Вы собирались откусить ему руку. Зачем?
– Только ты и твоя мама могут дотрагиватьссся до нассс. – Свирепая морда ощетинилась, рассыпавшись на сотни крошечных демонов. – Только вы доссстойны.
У Рейн подогнулись колени, и она осела на пол. Она не достойна. Она навлекла на Пендерин чуму. Изуродованные картинки на полях Заклинаний – это не просто каляки-маляки. Чудодеи правы, это предостережения. Каким-то образом испорченные Заклинания превращали людей в чудовищ.
Рейн обернулась и оглядела помещение, в котором оказалась.
«Пожалуйста, мамочка, будь здесь!»
Призрачный свет от свечей падал на стол и стулья, выставленные полукругом. Рейн оглядела зал. От скамей, сложенных вдоль стены, до помоста в дальнем конце, – всё было пусто.
Чудодеи спрятались в грязи. Все, кроме демона с обрубком вместо носа и кустистыми бровями.
– Не можешь найти мамашу? – захихикал он хрипло. – Позорище. – Он стал расплываться, ухмыляясь клыкастой пастью. – Бедная девочка. Одна-одинёшенька. И никто тебе не поможет.