За сегодняшний день выяснить мне удалось немало. Информация переполняла меня, и необходимо было срочно заняться приведением ее в порядок, расставить все на свои места. Когда это будет сделано, сами собой появятся выводы. Я чувствую, это дело мирными беседами не ограничится – уж слишком много нехорошего свалено здесь в одну кучу, которую я пока копнула только с одной, ребровской стороны. И дай бог, чтобы люди, которым я противостою, не превратились в моих врагов.
На лавочку, стоящую напротив, уселись двое – паренек, без умолку бубнящий что-то, и совсем еще девчонка – в юбочке, похожей скорее на широкий пояс вокруг бедер, и длинном, нараспашку, плаще. Их появление отвлекло меня, но ненадолго.
«Детка!» – вспомнился призыв Семена Геннадьевича, обращенный к официантке, и стало досадно – память, как заезженная пластинка, выдает мне одно и то же.
И Семен Геннадьевич, и Ребров в один голос утверждают, что наркоманом Валерий не был. Не сговорились же они. Нет. А значит, вероятность того, что так оно и есть, достаточно высока. Год прожил Валерий затворником на дядькиной даче. Рогов-старший видел его нечасто, время от времени, но как он сказал: «Валерий не наркоман. Это я утверждаю со всей ответственностью».
Я вспомнила, как при этих словах посерьезнело его мясистое лицо и на секунду прорвалось наружу напряжение, испытываемое им на всем протяжении нашей беседы. И еще – как его рука непроизвольно тискала и терла квадратный подбородок.
Женька выразился еще точнее: «Валерка травку-то пробовал всего раза два, не больше. Какой может быть героин!»
Но героин был.
Парень с лавочки напротив отвлекся от своей подружки, встал и, шагнув ко мне и продолжая улыбаться, попросил сигарету. Я достала пачку и вместо того, чтобы протянуть ему, закурила сама и только тогда – по его вытянувшемуся лицу – поняла, что не все в порядке.
– Извини, приятель, задумалась.
– Бывает! – сказал он. – Можно две?
– Валяй, – позволила я, подавая ему и зажигалку тоже.
Он вернулся к подружке, а я поднялась и пошла к выходу из сквера. Слишком здесь для меня людно. Не в кайф, как говорится. Мешают.
На момент смерти Валерия были у него очень непростые отношения с фирмой «Фавор». Вернее, с ее руководством – с Гореловой Екатериной… да, с Екатериной Дмитриевной. И все из-за денег. Из-за больших денег. Что-то около десяти миллионов державных, готовых уплыть из закромов фирмы. Совсем уже собрался Валера перевести их на счета дядькиной фирмы, да вот беда – не успел. Умер. От героина. Хоть и не был наркоманом. Красиво!
Героин надо еще знать, где взять, он на дороге не валяется. Для не наркомана это непросто. Но несложно для джазмена, имеющего при себе серебряный портсигар с папиросами, «заряженными» травкой, и, по словам любопытных знатоков, ширяющегося, пусть даже изредка, но никак не менее года. Для инъекционного «кайфа», конечно, не один героин годится, в ходу и более простая и дешевая «дурь» – ханка называется, но где вершки, там и корешки.
– Ого!
Непроизвольно вырвалось это восклицание. Внезапно посетившая меня мысль, догадка была настолько неожиданной, что я даже остановилась, и бредущая сзади бабуля едва успела уклониться в сторону, задела по ноге котомкой и прошипела возмущенно: «Вообще уж!..» – непонятно что имея в виду.
Год! Год тому назад!
Год, как Валерий удалился от дел и зажил затворником на даче Рогова-старшего.
Год как от Реброва ушла невеста, сменила его на «богатенького» и уехала или погибла вскоре от криминального аборта.
«Не с чего нам с ним хорошими приятелями быть», – сказал Женька про Валерия, а Семен Геннадьевич сообщил мне, что «…припала ему на душу какая-то мадемуазель», из-за которой он Горелову Валю бросил, а она до этого в его невестах ходила.
О господи, одни невесты кругом!