Пожилой бородатый врач смотрел на Вику усталыми воспаленными глазами.
– Девушка, ну сколько раз повторять. Нельзя к вашей подруге. Нельзя. Она только-только из реанимации.
– Позавчера нельзя, вчера нельзя. – Вика с отчаянием глянула на доктора. – Я третий день прихожу и все не могу к ней попасть. Что же мне делать?
– Послушайте. – Тон бородатого слегка смягчился. – Зачем вам это? Уверяю вас, ей сейчас не до визитов. Честное слово.
– Что ж она там лежит одна-одинешенька? – не сдавалась Вика. – Это же жестоко – оставлять человека без поддержки близких.
– Отчего же без поддержки? С ней родители. Дежурят днем и ночью.
– Почему им можно, а мне нет?
– О господи, ну как вам объяснить? – Врач поморгал красными глазами. – У Кристины Сташук серьезные проблемы с психикой и…
– Ну еще бы, – нетерпеливо перебила Вика. – После такого у кого их не будет…
– Вы не поняли меня. – Бородатый вдруг взглянул на Вику в упор, отчего у той поползли мурашки по спине. – У вашей подруги тяжелое психическое расстройство. Оно… оно может быть неизлечимо.
– Как неизлечимо? – Вика испуганно смотрела на врача.
– Так. Завтра мы переводим ее в психиатрию, там за ней будут наблюдать. И постараются помочь.
– Не может быть, – запинаясь, проговорила Вика. – Как же так? Почему?
– Девушка, вы серьезно полагаете, что здоровый человек добровольно полезет в петлю? – Бородатый доктор смотрел на Вику со снисходительным сочувствием.
– Это я во всем виновата! – в отчаянии прошептала та.
– Вы? Вы-то тут при чем?
– Я должна была догадаться. Она… она слишком спокойно говорила по телефону. И плакать перестала… – Вика потерянно замолчала и опустила голову.
– Э, милая, не говорите глупости. – Рука врача легла ей на плечо. – Если бы все могли предугадать, когда людям в голову взбредет свести счеты с жизнью! Тогда бы самоубийств на свете было бы в два раза меньше. – Он задумчиво потеребил бородку. – Вот что. Мать только что вышла в магазин. Скоро вернется. Идите, посидите с вашей подругой. Чуть-чуть. Но не пугайтесь, если она будет вести себя непривычно. Если что, в коридоре медсестры. Зовите.
Последнее слово особенно напугало Вику. Оно было сказано с такой интонацией, что Вика поняла – бородатый не шутит и не сгущает краски.
На нетвердых ногах она вошла в палату. Кристина лежала у окна. Рядом стояла капельница. Две другие кровати были пусты.
– Привет! – Вика приблизилась и села на облезлый дерматиновый стул.
Кристина ничего не ответила, продолжая смотреть в белый потолок.
– Кристя, эй! – Вика осторожно потормошила ее за плечо. Ноль эмоций. – Кристиночка, милая, ну что ты? Ты меня не узнаешь? Это я, Вика! Подружка твоя. – Вика почувствовала, как из глаз текут слезы.
Кристина продолжала молчать, разглядывая что-то на потолке. Лицо ее, лишенное косметики, бледное в зелень, казалось резко некрасивым. На шее была повязка.
– Кристя, очнись, – молила Вика, уже понимая, что ответа не будет. – Пожалуйста, поговори со мной! Все будет хорошо, вот увидишь. Ты поправишься и выйдешь отсюда. И Олег… он приедет за тобой. Обязательно.
При слове «Олег» лицо Кристины дрогнуло, губы ее скривились, она начала часто и тяжело дышать. Потом резко подняла голову и так же резко опустила ее, затылком ударившись об изголовье кровати. Вика в ужасе вскрикнула. Кристина продолжала биться головой о кровать – мерно, ритмично. Изо рта ее текла кровавая струйка.
Вика закрыла лицо ладонями и закричала. На крик прибежали две медсестры, одна совсем молоденькая, другая пожилая. Они оттеснили Вику от кровати, загородили от нее Кристину своими телами, суетились, что-то говорили друг другу. Молодая выбежала из палаты и через минуту вернулась со шприцом.
Из-за спин медсестер Вика видела, как дергаются Кристинины ноги. Ей стало дурно, и она села на соседнюю кровать. Перед глазами все плыло в зеленом мареве, голоса становились тише и тоньше и почти исчезли.
Она очнулась от едкого и резкого запаха. Перед ней стояла молодая сестричка и совала ей под нос деревянную палочку, обмотанную ватой, издававшую этот отвратительный приторный запах.
– Как вы? – спросила девушка.
– Ничего, – с трудом выдавила Вика.
– Пришлось вам нашатырь дать, а то вы отключились.
– Как она? – Вика кивнула в сторону кровати, на которой лежала Кристина, опасаясь глядеть туда.
– Спит. Долго теперь будет спать. Потом доктор ее осмотрит.
– Она не поранилась?
– Немного. Это не самое страшное.
– А что самое страшное? – вырвалось у Вики, и тут же она невольно закрыла рот ладонью.
Девушка вздохнула.
– Вы идите. Вам тут нечего делать. Идите.
Вика кивнула и пошла к дверям, стараясь не оборачиваться.